Миранда Дикинсон - Посылка для Анны

Характером он напоминал ее брата Рори. Любовь Джонаса к природе и странное чувство юмора были заразительны, и Анне нравилось проводить с ним время.

Поставив перед ним чашку чая и тарелку с горкой тостов, она подумала о том, сколько всего произошло в ее жизни, пока он отсутствовал. Ей столько нужно было рассказать, но с чего начать?

– Как тебе Испания? – спросила она, радуясь тому, что видит своего симпатичного и поразительно неряшливого друга, удобно раскинувшегося на софе. Было так здорово, что он наконец вернулся.

– Жаркая. Испанская. Паэльи и чоризо[18] я наелся на всю оставшуюся жизнь.

– Я серьезно. Тебе понравилось там работать?

– Ага, понравилось. Работа была сама по себе неплохая. И заплатили хорошо, так что мне некоторое время не придется беспокоиться о выплате ренты. Ребята там были хорошие. Познакомился с одним парнем, который работает в Би-би-си, он обещал замолвить за меня словечко, когда вернется. Так что, кто знает… – Его серые глаза чуть сузились. – А у тебя все хорошо?

– Да. И у меня для разнообразия есть много новостей. – Она с удовольствием заметила, как удивился Джонас. – Какие у тебя на сегодня планы? Не хочешь где-нибудь пообедать?

– Забавно, что ты об этом сказала. Я как раз собирался сегодня утром пройтись в поисках места для съемок и думал спросить: не хочешь ли присоединиться? Мы уже давненько с тобой не проводили выходных в поле, я надеялся, что тебе понравится. И там рядом есть почти пристойный паб, можно в нем пообедать.

Дальше уговаривать Анну не понадобилось. Возможность прогуляться с лучшим другом в такое замечательное утро показалась ей чудесной. Час спустя они направились в сторону Хемпшира в потрепанном походном фургоне Джонаса. Воздух, влетавший в открытые окна, становился все чище по мере того, как урбанистический ландшафт уступал место полям и чудесным маленьким деревням в обрамлении пологих холмов. Это была замечательная часть мира, и Анна расслабилась на теплом виниле переднего сиденья, глядя на залитую солнцем дорогу.

Они остановились на безобидного вида площадке для автомобилей у поля с высоким диким разнотравьем.

– Какой чудесный день, – сказала Анна, выбираясь из фургона и ощущая спиной теплую ласку солнца.

Хотя до Пасхи оставалась еще неделя, погода была скорее летней, непривычно теплой для этого времени года. Странно было не чувствовать веса теплой одежды, ведь зимние холода едва успели остаться в прошлом. Она любила свою работу и здание, в котором бывала каждый день, но часть ее души все так же стремилась за город. Сенара была права только в одном: сельская местность осталась у Анны в крови, и годы жизни в Лондоне не сумели этого изменить.

– Не представляю, как ты выдерживаешь день за днем в помещении. Я бы уже через несколько минут полез на стену. – Джонас передал ей пару заляпанных грязью резиновых сапог. – Держи, они тебе наверняка понадобятся. Могут быть великоваты, но у меня в машине есть запасные носки.

Анна захихикала, натягивая сапоги: в них ее ноги просто терялись.

– Никогда не думала, что твоя работа требует следить за модой. Ну вот. Сойдет?

– Ага. – Он одобрительно улыбнулся. – Очень хорошо.

Верный бордер-колли Джонаса по кличке Беннетт выпрыгнул с заднего сиденья и начал носиться вокруг, пока они шагали по лугу, заросшему дикими цветами и травой. Его радостный лай вполне соответствовал счастливому настроению Анны. Она нашла длинную палку и высоко подбросила ее, пес подпрыгнул, ловя палку в воздухе, и Анна рассмеялась. Ленивое гудение шмелей звучало со всех сторон, потревоженные их шагами мошки облачками взлетали над травой. Было еще довольно рано, но утро несло ожидание жаркого дня, а чистое небо над головой намекало, что день будет и вовсе безоблачным.

Джонас нес на плече штатив, а в руке сумку с камерой, слегка задевая ею верхушки трав и цветов. Анна завороженно наблюдала за другом в его естественной среде обитания. Он был совершенно расслаблен и сливался с природой, частью которой был не менее, чем природа была частью его самого. Анна действительно не могла представить его выживающим в офисной среде. Он был создан для работы на воздухе.

На краю луга с разнотравьем они нашли грубо вырезанные деревянные ступеньки для перехода через сложенную из камня стену. Джонас прошелся по ним, словно не заметив, и протянул руку Анне, которой справиться с препятствием оказалось куда сложнее.

– Уже недалеко, – пообещал он, указывая на лесистый островок, где тропинка становилась песчаной, а дальше ее засыпал толстый ковер выгоревших сосновых иголок. – Вот за эту рощу.

Анна следовала за ним, и прохладный воздух сосновой плантации пощипывал ее голые руки, напоминая, что они скрылись от почти летнего солнца.

– Как ты нашел это место? – спросила она, аккуратно выбирая дорогу между выступающими над землей корнями и холмиками колючей травы.

– Одна из исследовательниц в Испании упомянула о нем. По выходным она выгуливает здесь свою собаку. Сам бы я никогда его не нашел. Но у него, я думаю, есть немалый потенциал для съемок дикой природы.

– Тут замечательно. Мой офис явно проигрывает твоему.

Он рассмеялся:

– Я бы даже сказал, вчистую проигрывает. Не представляю, как ты расслабляешься в своей бочке с селедкой.

– Не все так плохо. К тому же для меня важны люди. А быть на природе, но в одиночестве я бы не смогла.

– Может, и так. Но теперь взгляни вот на это…

Они вдруг вышли на берег поразительно прозрачного озера, серебристые воды которого мягко плескались на красном песке пляжей, а над ними носились и парили стрекозы. В окружении темного соснового леса, подсвеченное утренним солнцем, озеро казалось сказочным.

– Ух ты!

Улыбка Джонаса стала шире, пока Анна впитывала в себя вид.

– Красиво, да?

– Я в него влюбилась.

Она сняла с пояса теплую куртку и расстелила на поросшем мхом толстом древесном корне, чтобы присесть. Воздух над водой был прохладнее солнечных лучей, бивших ей в лицо, и этот контраст напомнил ей о детстве, о том, как она сидела на веслах в лодке, плывущей в сторону острова Лу, с Рори и дядей Джейбзом. Не хватало только запаха соли и кружащихся чаек.

Джонас установил штатив и видеокамеру, сделал несколько фотографий цифровым фотоаппаратом, который носил на шее. Анна наблюдала, как озерные насекомые скользят по легкой ряби на воде там, где она набегает на берег. Сложно было придумать вид, менее похожий на тот, который окружал ее последние две недели, и Анна вдруг поняла, что размышляет, понравилось бы Бену спокойствие этого место так же, как ей, или нет. Она улыбнулась себе: бездеятельность наверняка ему досаждала бы.

– Пенни за твои мысли. – Анна подняла взгляд и увидела, что Джонас уже стоит рядом с ней. – В них ты явно была за много миль отсюда.

Он плюхнулся на большой плоский камень неподалеку и начал отлистывать назад снятые фотографии, чтобы Анна могла просмотреть их на маленьком экране цифровой камеры.

– Я просто задумалась о своем ворк-шедоуинге.

– О чем?

– Это такая схема, согласно которой тебя на две недели отправляют в соседний отдел, чтобы дать возможность посмотреть, как работает другой сотрудник.

– Вроде «Меняю жену», только на работе?

Анна захихикала:

– Ты смотришь слишком много дешевых телешоу в промежутках между заданиями. Нет, совсем не так. Скорее это похоже на повышение квалификации. А меня направили в отдел новостей, к главному репортеру.

Впечатленный, Джонас даже выпрямился:

– Ого, вот это серьезная перемена, ага? И как ты справилась?

Сидя у мягко плещущего тихого озера, Анна рассказала Джонасу о невероятных двух неделях сотрудничества с Беном, которые закончились ее внезапным повышением до ранга журналиста в его последнем эксклюзивном интервью.

– Ого! И как он это воспринял?

– Думаю, в итоге он был доволен.

Когда она вчера уходила, Бен выглядел так же, как обычно, но остались ли у него тяжелые чувства, она могла выяснить только со временем.

– Так или иначе, это не важно. В понедельник все вернется на круги своя.

– И ты этому рада? Никакой драмы, никаких интересных встреч по всему городу?

Анна задумалась над вопросом. Раньше она обязательно ответила бы «да», желая вернуться в безопасное и знакомое окружение. Но теперь она уже не была в этом уверена.

Тед Бласкевич беспокоился. Что само по себе не было необычным, учитывая его жизненно важную роль начальника охраны в штаб-квартире «Дейли мессенджер». Нужно иметь глаза и уши повсюду, как часто говорил он младшим охранникам на еженедельном брифинге. Готовиться к худшему они фактически должны были по правилам должностной инструкции. За время, проведенное на посту начальника охраны, Тед видел много сомнительных ситуаций, большая часть которых шокировала бы обычного офисного работника. Мелкие преступления, наркотики, мошенничество и корпоративный шпионаж были только верхушкой айсберга. А закулисные махинации могли поразить любого.

Но это было нечто новое.

Хватило бы и того, что это происходило прямо перед его носом. Однако потенциальной жертвой стала коллега, к которой он был лично очень привязан и за которую волновался. Как только Анна Браун появилась в этой газете, Тед ощутил, что она особенная. Его брат Айвен нагло заявил, что Тед запал на нее, что, конечно, было полной глупостью, ведь ему вот-вот должно было стукнуть пятьдесят и он не стал бы встречаться с женщиной много моложе себя. Дело было не во влюбленности, просто эта девочка с добрым сердцем вызывала в нем сильнейшее стремление защитить ее.

А теперь она привлекла чей-то явно нездоровый интерес. И это, как подозревал Тед, ни к чему хорошему привести не могло.

Дело осложнялось еще тем, что преступник наверняка находился в здании. Анна редко упоминала о своей семье, поэтому можно было с уверенностью заключить, что никто из ее родных не знал, где она работает. Кто угодно другой отправлял бы ей подарки на домашний адрес, а не по месту работы. Тед поздравил себя со столь тонким дедуктивным заключением. Сам Шерлок одобрил бы его, Тед был уверен. Или доктор Гил Гриссом из «CSI. Место преступления» (лучший, по его мнению, персонаж сериала). Тед с радостью принял бы похвалу от любого выдающегося детектива.

После прибытия загадочной посылки он проводил вечера, пролистывая номера журнала «Настоящее преступление» и пересматривая старые серии любимых детективных сериалов. Он был уверен, что где-то уже видел похожий сценарий. То, что поиски были напрасны, раздражало его, но уверенность Теда не блекла. Коломбо никогда не позволил бы такой мелочи, как недостаток улик, остановить его, и Тед Бласкевич не позволит тоже. Кто бы ни положил глаз на милую Анну Браун, пусть знает, что Тед уже у него на хвосте и не отступится от расследования, пока виновный не будет изобличен.

А в это утро, спустя ровно четыре недели после прибытия таинственной посылки для Анны, его умения стали нужны как никогда, потому что он минуту назад расписался за вторую, чуть меньшую посылку, доставленную до появления мисс Браун на рабочем месте. Как и в первом случае, на посылке не оказалось данных об отправителе, ярлык (в этот раз отпечатанный на принтере) не содержал никаких указаний на его личность. Тед проклял финансовый отдел за третий отказ на запрос о приобретении дактилоскопического набора. Имей он сейчас такой набор, все сложилось бы совсем иначе.

Но отправителю все равно стоило бояться его. Тед Бласкевич не привык отступать.

Анна не верила собственным глазам. Как, похоже, и начальник охраны «Дейли мессенджер», хотя он реагировал совсем не так, как она.

– Еще одна? – Анна ничуть не ожидала подобного, когда ехала утром на работу. Она четыре недели получала удовольствие от первой посылки, но искренне считала, что продолжения не будет. – Это чудесно!

– Разве? – Тед не улыбался, его темные глаза-бусины сузились.

– А ты так не думаешь?

– Зависит от того, что в коробке, девочка. – Он поправил форменную куртку и внезапно показался выше ростом. – Я думаю, что в интересах безопасности тебе стоит открыть ее прямо сейчас. Пока я здесь и смогу тебя защитить.

Для Анны Тед Бласкевич был постоянным источником веселья. В отличие от многих других сотрудников, она любила его сумасшедшие теории и его искреннюю веру в них. И сейчас, когда она вся трепетала, радуясь неожиданной посылке, суровость Теда лишь разжигала ее интерес.

– Защитить меня? От чего? В прошлой посылке оказался красивый шарф. Или ты думаешь, что кто-то хочет очаровать меня до смерти чудесными подарками?

Тед хмыкнул, настаивая на своем:

– А что, если в ней не милый подарок? Что, если там отрезанная часть тела или… что-то мертвое?

– Как-то не очень похоже на шелковый шарф, Тед.