Миранда Дикинсон - Посылка для Анны

Пока что все указывало на то, что отправителем был Бен. Он слишком удачно исчез с работы, но подарок прибыл вскоре после того, как он подтвердил свое присутствие на вечеринке. Даже если бы Анна не знала, что он там будет, записка с платьем не оставили бы сомнений в этом. Он слишком поспешно ушел с собрания в редакции, потому что собирался поговорить с Анной на вечеринке, не раньше? И намекнул во время последнего разговора, что хочет исправить то, что с ними случилось: возможно, он именно это имел в виду?

Если чудесная книга Доди Смит была извинением, то что он хотел сказать ей на вечеринке? Возможно, то, что она хотела бы от него услышать? Платье было создано для того, чтобы его заметили, возможно, слова Бена тоже предназначались для общего сведения?

Так Анна и поняла, что она будет делать.

Завтра вечером Анна Браун будет выделяться из толпы в своем потрясающем алом платье – и встретится с человеком, с которым давно хотела поговорить. Она поблагодарит его за подарки и объяснит, что больше их слать не нужно: она раскрыла в себе женщину, которую они подразумевали в ней изначально. И даже более того.

В последние несколько дней она осознала то, чего уже не могла отрицать, несмотря на все прежние обстоятельства. Она поняла это на пляже, когда Джонас пытался ее поцеловать, и осознавала это сейчас. Несмотря на все причины не чувствовать того, что она ощущала теперь, Анна знала, что больше не может не слушать голос своего сердца. И если то, в чем она сейчас была почти уверена, окажется правдой, она простит Бена Мак-Ара и скажет ему, что влюблена в него…

– Ого!

Анна заперла дверь квартиры и улыбнулась Джонасу, который шагал к ней по коридору с большим футляром для камеры на плече и штативом в руке. Выглядел он уставшим, но глаза сияли оттого, что он занимался любимой работой. Она видела его таким в Годреви – пребывание среди дикой природы словно открывало в Джонасе лучшие его черты.

– Хорошо поснимал?

– Хорошо, только холодно там было. Ты потрясающе выглядишь.

Польщенная его реакцией, Анна покружилась на месте:

– Оно великолепно, правда?

– Я говорил не о платье…

– Джонас.

– Да не волнуйся, мы ведь уже установили с тобой границы дозволенного. Но я ведь могу сказать о том, что я вижу, правда?

– Ну, ты и сам хорошо выглядишь. Сурово.

– Да? Это такой вежливый способ описать того, кто целый день ползал на карачках задом наперед по кустам?

– Наверное, да.

Это новое понимание, возникшее между ними, все еще казалось немного напряженным, но Анна была рада и ему. Она любила Джонаса как друга и радовалась тому, что он решил ограничиться тем же.

– Так что за дела с нарядами? Собралась куда-то в хорошее место?

– Сегодня вечеринка «Мессенджера».

– А, понятно. И он там будет? – Улыбка Джонаса была теплой. – Все нормально, милая, я догадался. Просто надеюсь, что он окажется тебя достоин.

– Я думаю, что это он мог посылать мне подарки, – призналась Анна. – По крайней мере, бóльшую их часть.

– Вот только мой был лучшим, понятное дело. Но если он их посылал, то он не так плох, как я думал. Ты, главное, не попадайся больше на его уловки, договорились? Ты достойна большего.

Прибыв к воротам Кенсингтонского сада, Анна увидела ожидающих ее коллег.

– Вот и она! – воскликнула Бэбс. – Правда же она выглядит как Белль на балу?

У Ашрафа челюсть отвисла почти до асфальта:

– Анна, черт побери, ну ты даешь!

Шенис возвела глаза к небесам:

– Хватит капать слюной, пойдем уже на праздник. Нас ждут знаменитости, о которых можно будет потереться плечами.

– Если Шенис дать волю, тереться она будет не только плечами… – Тед предложил Анне руку.

Вечер был теплее, чем ожидалось, но с резким ветром, от которого трепетали бордовые и серебряные баннеры, отмечавшие дорогу через сад. Он цеплялся за полы пиджаков, подолы платьев, складки юбок входящих гостей. Дорожки освещались большими фонарями-«молниями», горизонтальные полоски теней ложились на гравий. Толпу папарацци, занявших стратегические позиции по обе стороны от входа, удерживали лишь хлипкие веревочные барьеры, а мрачные охранники в ярко-желтых жилетах не позволяли чересчур ретивым журналистам под них поднырнуть. Толпа, естественно, собралась здесь ради знаменитостей, ведь слухи об особых приглашенных ходили в прессе уже несколько дней, обрастая все более безумными подробностями. Работники «Дейли мессенджер» проходили по дорожке без малейшего внимания фотокамер, но сам факт того, что они шагают меж двух стен фотографов, заставлял каждого ощутить себя привилегированным гостем.

Анна, Шенис, Ашраф и Бэбс хихикали, поглядывая на папарацци. Анна радовалась, что камеры выискивают не ее. В том, чтобы быть прошлогодним снегом, оказались свои преимущества. В платье из посылки она чувствовала себя звездой, а от того, что ждало ее на вечеринке, шаг сам по себе становился пружинистым. Шенис вызвала смех у проходящих коллег, принимая драматичные позы перед равнодушными журналистами.

– Мне все равно, снимают они или нет. Подобного шанса у меня больше никогда не будет!

Ашраф остановился рядом с ней.

– Я ее менеджер, – громко заявил он. – Она будущая звезда!

– Мечтать не вредно, – крикнул в ответ кто-то из фотографов.

– Проходите, пожалуйста. – К коллегам Анны шагнул суровый охранник, и они быстро смешались с очередью прибывающих гостей.

Бэбс подхватила Шенис под локоть:

– Лучше делай, как он говорит, цветочек. Он страшный.

– Он классный, – улыбнулась Шенис, помахав ему на ходу через плечо.

Высокие, подстриженные прямоугольниками кусты скрыли оранжерею из вида, когда они миновали кордон охраны. Словно приглашая подойти ближе, звучали струнные инструменты и пианино.

Анне казалось, что она шагнула в сцену из фильма, мягкие волны пышной алой юбки танцевали вокруг нее. Музыка, красота садов, довольные коллеги рядом и головы других коллег, зачарованно поворачивающиеся ей вслед, довершали картину. Раньше она опустила бы взгляд и попыталась бы спрятаться, но теперь, высоко подняв подбородок, она полностью принимала их одобрение. Сегодня она решила выделиться, сделать так, чтобы ее заметили. И новый опыт дарил ощущение невероятной свободы – Анна чувствовала, как покалывает кожу, когда она шагала сквозь толпу.

Они завернули за угол зеленой изгороди, и взгляду открылась оранжерея. Элегантное здание из красного кирпича, построенное в восемнадцатом веке, казалось миниатюрным дворцом. Высокие окна тепло светились на фоне ночного неба, свет заливал кремовый навес, окантовывающий здание по всей длине. Огромные хрустальные люстры сверкали под навесом, под ними между собравшихся гостей сновали одетые в черное и белое официанты, разнося на серебряных подносах бокалы с шампанским. Струнный квартет и музыкант за огромным пианино играли на газоне в задрапированной серебристым шелком беседке, увитой белыми гирляндами. Рядом группа собравшихся слушателей вежливо аплодировала после каждой мелодии.

Вечеринка была тщательно продумана для того, чтобы впечатлять. Анна подумала о том, сколько же денег было потрачено на этот вечер, – но послание было предельно ясным: «Дейли мессенджер» в деле и хочет, чтобы мир об этом узнал. Джульетта Эванс стояла на каменных ступенях оранжереи, в центре собственного праздника, одетая в великолепное вечернее платье из пурпурной мерцающей ткани, с бриллиантами, искрящимися на шее и на запястье. Она принимала поздравления гостей с непринужденностью Грейс Келли[44], вскидывала голову, смеясь над их шутками, словно женщина, у которой в этом мире нет никаких забот. Она была королевой всего, что видела, и каждый гость вечеринки отлично это сознавал.

– Ты видела Драконшу? – спросил Тед, присоединяясь к ним. Он странно выглядел в смокинге, который надел вместо обычной формы. – Для ее возраста просто персик.

– Решил попробовать свои силы, Тед? – Шенис игриво ткнула его под ребра.

– А вдруг ей для разнообразия захочется настоящего мужчины, – фыркнул он, поправляя галстук. – Вместо этих медиа-магнатов, с которыми она пыталась встречаться. Такой женщине не помешает немного Теда Бласкевича в ее жизни.

Анна рассматривала гостей, пытаясь найти Бена, но его не было. Она уже отрепетировала все, что собиралась ему сказать, и приняла решение не уходить с вечеринки, пока не скажет это. Прошлой ночью она добавила платье к другим подаркам из посылок, разложив их на кровати. И перед ней оказались последние шесть месяцев ее жизни, каждый предмет означал новый шаг в ее путешествии. В этот раз она положила к ним и подарок Джонаса, который сыграл свою роль, пусть и так, как отправитель не мог себе представить. Платье знаменовало финальную главу в этом потрясающем приключении.

Тед подождал, пока коллеги отправятся в сторону оранжереи, и только потом похлопал Анну по локтю:

– Я… эм… хотел кое-что тебе сказать, девочка. Без посторонних ушей. – Он нервно потер шею: такие личные признания были для него непривычны. – Дело в том, что я ошибался. Насчет этих твоих посылок. А я редко признаю свои ошибки. В смысле, вот это платье, оно выглядит так, словно создано специально для тебя. Кто бы его ни прислал, он знал, что делает, – он хотел обращаться с тобой как с принцессой, ну и… Я его за это ценю. И мне жаль, что я считал его серийным убийцей.

Тронутая его словами, Анна улыбнулась:

– Тед, это очень мило, спасибо. – Она подняла руку и кивнула в направлении оранжереи. – Пойдем?

Начальник охраны покраснел и взял ее под руку:

– С удовольствием, девочка.

Внутри оранжерея была превращена в осенний лес, клумбы с живыми краснолистными кленами выстроились с обеих сторон, каждая ветка была украшена крошечными фонариками. Опавшие листья, вырезанные из старых номеров «Дейли мессенджер», были рассыпаны и собраны в кучи на белом мраморном полу, а птички, вырезанные из тех же газет, свисали с ветвей и карнизов. Воздух наполнял аромат яблочного мартини, который подавался в баре с холодными напитками, в центре оранжереи. В дальнем углу зала длинный стол буквально ломился от банкетных кушаний, словно сошел с постановочного фото для элитного журнала. Все в этой комнате до мельчайших деталей и ракурсов как раз и предназначалось для постановочных съемок, и вокруг то и дело блестели вспышки избранной группы приглашенных фотографов из конкурирующих изданий. Завтра утром новые колонки, блоги и страницы светских хроник запестрят изысканными фотографиями – и «Дейли мессенджер» станет звездой сцены.

Тед тут же ринулся к шикарному угощению, а Анна осталась выслушивать комплименты своему платью от группы журналистов.

– Ты вошла сюда, как звезда экрана, – заметил явно удивленный Джо Адамс.

– Я себя ею и чувствую, – ответила Анна.

– Если ты сегодня не сорвешь банк, в мире просто не останется справедливости, – ухмыльнулся Мюррей Хендерсон-Витт, слишком уж откровенно рассматривая вырез ее платья.

Анна рассмеялась этой нарочитости.

– Я буду считать твои слова комплиментом, так что спасибо.

Она подняла голову, отпивая яблочного мартини… и увидела Бена. Он стоял возле бара с полупустым бокалом шампанского в руке и вглядывался в толпу. Произошедшая с ним перемена бросалась в глаза: он больше не был той отстраненной молчаливой фигурой, которую Анна видела на собрании. Исчезли темные круги под глазами, чисто выбритая кожа больше не казалась бледной. В смокинге ему было немного неуютно, галстук уже свободно свисал с воротника рубашки, но при этом Бен так же сиял энергией, как и по утрам во «Фрейе и Джорджи». Чувствуя, как трепещут бабочки в животе, она допила мартини и начала пробираться сквозь толпу гостей в его направлении.

– Анна… ты потрясающе выглядишь, – сказала Ри, заступая ей дорогу. – И цвет чудесный.

– Спасибо.

– Так что у нас за последние слухи? Ты видела Шенис?

Анна заметила, что Бен отходит от бара.

– Да, я, кажется, видела ее снаружи, у лестницы. Извини, Ри, мне нужно кое с кем поговорить…

– Ага. Мак-Ара сегодня отлично выглядит, да? – Ри улыбнулась и постучала себя пальцем по носу. – Не волнуйся, я никому не скажу.

Анна, покраснев, прошла мимо коллеги, пытаясь высмотреть в толпе отошедшего Бена. Она была полна решимости не упустить свой шанс, как это случилось с ней в день собрания. Заметив его у одной из клумб с красным кленом, Анна решительно протолкалась сквозь толпу.

Вынырнув из круговерти веселящихся гостей, она глубоко вздохнула, заметив, что Бен ее увидел, и подняла руку, одновременно здороваясь и показывая, что он может подойти. Бен, неуверенно улыбнувшись, направился к ней. Анна и сама почувствовала, что улыбается, – все слова, которые она собиралась сказать, ненадолго вылетели у нее из головы. Бен Мак-Ара потрясающе выглядел. Да, оставались проблемы, которые требовали решения, несправедливость, которую нужно было исправить, но подо всем этим – не важно, заслуживал он этого или нет – оказались чувства куда более глубокие, чем Анна могла осознать. Сегодня – и довольно скоро – она отбросит всю осторожность и скажет ему о них.