Барбара Картленд - Потаенное зло

— Во имя всего святого, закройте поскорее дверь! — сердито воскликнул сидевший у камина человек, когда в комнату со стороны моря ворвался порыв сильного ветра. Волна холодного сырого воздуха обрушилась на спины четырех кавалеров, что сидели, вытянув ноги перед камином.

— Прошу извинить меня, господа, если я помешал вашему приятному времяпрепровождению, — раздался чей-то саркастический голос.

Все четверо поспешно вскочили на ноги. В дверях убогой комнатки постоялого двора с низким потолком появилась незнакомая фигура в бархатном дублете, украшенном драгоценными каменьями, шляпе с перьями, небрежно сидевшей на темноволосой голове. На незнакомце также были и высокие сапоги, которые весьма странным образом сумели избежать встречи с уличной грязью, превратившей двор гостиницы в почти непролазное болото.

— Ваша… Ваша светлость! — вырвалось у одного из молодых людей. — Мы никак не ожидали увидеть вас здесь!

— Я и сам не ожидал, что окажусь здесь, — ответил герцог де Сальвуар, закрывая за собой дверь. После этого он прошагал на середину комнаты, стягивая на ходу перчатки.

— Вы тоже ожидаете корабля, прибывающего из Шотландии? — почтительно поинтересовался один из кавалеров.

Герцог отрицательно покачал головой.

— Цель моего появления здесь не столь романтична, — ответил он. — Я некоторое время находился в Анэ и сейчас направляюсь в Париж, во дворец короля. Ее светлость герцогиня де Валснтинуа попросила меня передать предназначенную ей записку в Монастырь бедных Сестер, находящийся в этом Богом забытом местечке. Одному только Богу, которого сестры Христовы так свято почитают, известно, почему его построили в таком захолустье!

Бессознательно, скорее всего в силу привычки, герцог выбрал самый лучший стул и уселся на самом удобном месте перед очагом. Небрежным жестом руки, на которой красовался перстень с огромным изумрудом, он позволил молодым придворным садиться. Те снова сели, однако на этот раз они устроились уже не так уютно и свободно, наслаждаясь огнем очага, как еще пару минут назад, до появления в гостинице Его светлости. Между ними возникла некая напряженность. В их позах теперь наблюдалась угодливая почтительность. Они ловили глазами выражение лица герцога, ожидая, когда тот пожелает обратиться к кому-нибудь из них.

Герцог заметил, что все четверо были самыми степенными и разумными юношами из числа молодых придворных.

Он понял, что герцогиня сама, проявив прекрасное знание человеческих характеров, выбрала именно этих молодых людей для выполнения этой щекотливой миссии.

«Ей всегда удается выполнить задуманное, — подумал с улыбкой герцог»— Интересно, у какой другой любовницы короля хватило бы мудрости и здравомыслия или же искусства управлять государством, как у Дианы де Пуатье, которая почти целое десятилетие была негласной владычицей Франции?«

Как будто в ответ на его мысли один из молодых дворян спросил:

— Вам было грустно покидать Анэ, монсеньор?

Герцог улыбнулся, и легкое движение его губ как будто заставило усталость и скуку на короткое мгновение покинуть его глаза.

— Анэ кому угодно покажется райским уголком, — сказал он. — Король с герцогиней свили там уютное любовное гнездышко, которое не имеет себе равных в мире.

На лицах присутствующих появилось удивление. Теплота, прозвучавшая в голосе герцога, была для них совершенно непривычна. Циничность герцога была всем хорошо известна. Молва гласила, что в семнадцатилетнем возрасте он безоглядно влюбился, не встретив взаимности, и после этого поклялся не позволять чувствам брать верх над разумом. По этому поводу сам он неоднократно заявлял следующее:» Сердца у меня нет, зато есть разум, которому я доверяю больше!«

Почти пожалев о том, что обратился к своим собеседникам с такой теплотой и в столь не свойственной ему манере, свой вопрос герцог задал своим обычным, резким и суровым тоном.

— Так вы сказали, что ожидаете прибытия корабля из Шотландии, верно? — осведомился он. — Или же это просто удобный повод скрыть переправку контрабандного груза через Ла-Манш? Я слышал, что порты Бретани буквально набиты французским золотом.

Один из юношей рассмеялся.

— От вас ничего не скроешь. Ваша светлость! Вы абсолютно правы в том, что контрабанда в последнее время значительно увеличилась. Но ведь все это идет на благо Франции! Поэтому кто мы такие, чтобы смущать доброго покупателя, каким бы отталкивающим он ни показался, если он не держит руки в собственных карманах?

— Ты не ответил на вопрос Его светлости, Гюстав, — вмешался в разговор второй придворный. — Мы находимся здесь, Ваша светлость, для того, чтобы встретить новую гувернантку, прибывшую к юной королеве Шотландии.

Брови герцога удивленно поднялись.

— Действительно! Интересно! Я не знал, что нам пришлось попросить шотландцев прислать нам гувернантку для королевы! Неужели во всей Франции не нашлось ни одной юной образованной и умной особы на роль гувернантки?

— Вы правы, Ваша светлость, — согласился Гюстав де Клод. — я усматриваю едва ли не оскорбление в том, что нам приходится посылать корабль в бедную и варварскую страну, чтобы привезти оттуда кого-то, кто будет опекать будущую невесту нашего дофина. Однако ходят слухи о том, что юная королева сильно невзлюбила мадам де Паруа и настояла на том, чтобы ее заменили новой гувернанткой.

— Настояла? — негромко переспросил герцог. — Девочка тринадцати-четырнадцати лет?!

— Именно так говорят, монсеньор, — ответил граф.

Лицо герцога расплылось в улыбке.

— Железная воля в столь юном возрасте. Что ж, может быть, Франция и воспользуется ею! Она станет славной парой юному дофину.

На какое-то мгновение возникла пауза. Все присутствующие думали об одном и том же — что слабому здоровьем, хрупкому мальчику с необычной болезнью крови нужна сильная, здоровая, решительная жена, поскольку самой судьбой ему уготовано править самой великой, самой богатой и самой культурной страной мира.

В следующее мгновение герцог, у которого явно испортилось настроение, резко прервал тишину.

— Именно по этой причине я считаю всю эту историю оскорбительной, — произнес он. — Неужели мы допустим, что эта рябая длинноносая рыжая шотландка испортила нам внешний облик наших великолепных дворцов? Да снизойдет чума на ее голову! Будем надеяться на то, что корабль из Шотландии пошел ко дну и Господь, таким образом, избавит нас от новой гувернантки с Севера!

Как только герцог закончил фразу, в комнату ворвался порыв мощного ветра, который едва не смел с пола стулья вместе с теми, кто сидел на них. В следующее мгновение раздался чей-то юный голос — громкий, холодный и чистый, как горный источник:

— Вынуждена огорчить вас, монсеньор, но ваше пожелание все-таки не сбылось. Корабль из Шотландии не пошел ко дну, а благополучно вошел в гавань.

На какой-то миг в комнате воцарилось удивление, и пять мужских голов одновременно повернулись к говорившей. Затем незнакомку буквально внесло в комнату новым сильным порывом ветра, и чья-то невидимая рука закрыла скрипучую дверь снаружи.

Граф Гюстав де Клод торопливо вскочил на ноги.

— Корабль действительно прибыл. Нам не сообщили об этом! — воскликнул он. — Нам нужно было находиться на набережной! Что же случилось с гостями из Шотландии? Где они?

— Многие из них уже вернулись обратно в свои комнаты, — ответила юная незнакомка.

Это действительно была юная девушка. Лет семнадцати или восемнадцати, решил про себя герцог, поднимаясь медленно с соответствующим его званию достоинством уже после того, как остальные мужчины уже стояли. Посмотрев на нее, он встретился со взглядом пары голубых глаз, лучившихся нескрываемой враждебностью. Она была очень маленького роста и нисколько не напоминала статных ширококостных шотландок, которых в здешних краях повидали немало. Кудряшки, выбившиеся из-под чепца и закрывавшие ее белый лоб, свидетельствовали о том, что волосы у незнакомки золотисто-рыжего цвета. Герцог невольно подумал, что никогда еще не видел кожи такой едва ли не кристальной чистоты, что она казалась почти прозрачной.

— Значит… вся остальная свита вернулась… — заикаясь, произнес юный граф. — Это ужасно, сударыня. Я и мои друзья должны были встретить вас и поприветствовать на земле Франции от имени Его Величества короля!

Девушка перевела взгляд с герцога на графа.

— На набережной никого не было, — сказала она. — Поэтому мы пешком добрались до гостиницы.

— А мистрисс Шина Маккрэгган? — спросил граф. — Она тоже наверху? Вместе со всеми остальными? Вы не могли бы попросить ее спуститься вниз, сюда, чтобы я мог принести ей наши глубочайшие извинения? Кроме того, я хотел бы передать лично ей послание Его Величества короля Франции!

— Вы могли бы передать его, если бы мне удалось подойти поближе к камину, — ответила девушка, — У меня промокли ноги. Я и представить себе не могла, что во Франции столько грязи.

— Но, сударыня, неужели., нет..» не может быть…

— Вы не ошиблись, сударь, я — Шина Маккрэгган, — произнесла девушка с достоинством, которое не совсем вязалось с ее хрупкой фигуркой.

В комнате мгновенно воцарилась тишина, которую вскоре нарушил герцог де Сальвуар:

— Мистрисс Маккрэгган, позвольте от имени короля Франции приветствовать вас в нашей стране! Наше смущение было вызвано тем, что мы ожидали прибытия особы более старшего возраста.

— Я слышала о том, чего вы ожидали, монсеньор, — ледяным тоном ответила Шина и отвернулась. Теперь присутствующим был виден лишь кончик се маленького прямого носа и часть маленького изящного подбородка.

Молодые придворные лишь усилием воли сумели сдержать улыбки. Они настолько привыкли к грубым, бесцеремонным манерам герцога, что его извинения перед юной шотландской девушкой вызвали у них удивление. Они тут же уступили дорогу Шине, давая ей возможность подойти поближе к очагу. Девушка протянула руки к огню и жестом, совершенно лишенным кокетства, развязала ленты своего мокрого чепца, а затем стянула его с головы.

На какой-то миг присутствующим показалось, будто в темную закопченную комнатку с низким потолком заглянуло солнце. В отличие от всех других женщин, которых когда-либо видели молодые придворные, волосы юной шотландки оказались золотисто-рыжими, завитыми самой природой во множество мелких локонов. Казалось, будто над головой Шины светится золотистый нимб.

— Сударыня, позвольте мне…

Молодые люди поспешно вскочили на ноги, предлагая нежданной гостье стул, подушечку, чтобы было удобнее сидеть, забрать у нее промокший плащ, перчатки и чепец.

— Бокал вина, сударыня? Вино взбодрит вас после долгого путешествия!

— Благодарю вас, я предпочла бы чашку горячего шоколада, если это, конечно, возможно.

— Вам сию же минуту подадут его!

Один из кавалеров поспешно вышел из комнаты, чтобы распорядиться насчет шоколада. Другой опустился на колено и помог рыжеволосой шотландке снять промокшие башмачки.

— Ваша обувь совершенно промокла, — заметил он. — Я схожу за горничной, пусть она высушит се, если, конечно, нет возможности достать из вашего багажа другую пару.

— Я думаю, что времени для того, чтобы просушить ее, будет больше чем достаточно, — ответила Шина. — Отец Хэмиш, который сопровождает меня в этом путешествии, сможет отправиться в путь не раньше чем через несколько часов. Он так измучен морской болезнью, так же, как и его слуга и служанка моей госпожи. Им нужно дать немного времени для отдыха, они несколько дней не смыкали глаз.

— А как вы, сударыня, перенесли путешествие по бурным морским водам?

— С удовольствием, — ответила Шина. — Я родилась у моря и привыкла к непогоде. Я часто выходила в море вместе с отцом. Но я не думала, что в ваших краях будет так холодно.

Девушка протянула к огню озябшие ноги в толстых вязаных чулках. Ножки у нес были маленькие и удивительно гармоничной формы. Присутствующие в комнате придворные впервые обратили внимание на то, как просто и едва ли не бедно одета юная путешественница из Шотландии. На девушке было простое платье из домотканой шерсти. На ее одеянии отсутствовала какая-либо отделка из шелка, атласа или меха, которые так любили знатные дамы Франции. Не заметили молодые придворные на шотландке и каких-либо драгоценностей.

— Расскажите о вашем путешествии, сударыня, — осмелился наконец спросить один из дворян, нарушая возникшее на какое-то мгновение неловкое молчание.

— Рассказывать особенно нечего, господа, — ответила Шина. — За исключением того, что морс было очень бурное с той самой минуты, когда мы только отплыли из Инвернесса. Тем не менее корабль благополучно доставил нас сюда, на французскую землю. Это прекрасный корабль, построенный в Шотландии, причем так, как умеют это делать только шотландцы.