Она подняла руку, отклоняя все его возражения. Затем достала телефон, набрала номер и поднесла его к уху.

— Дик? Дорогой? Срочно приезжай к квартире Эда и захвати свой грузовик и все мешки для мусора, что у нас есть. Ох… и приведи Билла тоже. Эд хочет убрать свою квартиру для мальчика.

— Мама! — Эд попытался отнять у нее телефон, но мать отвернулась, дала еще несколько инструкций отцу и повесила трубку.

— Ты можешь злиться сколько хочешь, дорогой, — сказала она, вынимая мешок с мусором, который был настолько переполнен, что не закрывалась крышка контейнера. — Это мы уберем.

— Я не имел в виду сейчас! — ответил Эд.

Но потом подумал о том, как привезет Лори к себе вечером, займется любовью с ним в собственной постели — на чистых простынях — и потянулся к мусору. Но тут он вспомнил, что его мешки закончились. И моющее средство для посуды. И стиральный порошок. И молоко. И все. Он выругался про себя и поставил мешок обратно.

Мать снова взяла его лицо в руки, глядя ему прямо в глаза.

— Мы все сделаем, дорогой. К пяти часам будет все готово, — она подмигнула и погладила его по щеке. — Если бы Аарон Рудавски не жил в Рочестере, я бы притащила и его жалкий зад, чтобы он нам помог.

Эд улыбнулся, несмотря на невеселое настроение.

— Думаешь, он не был достаточно хорош для меня?

Аннет пожала плечами.

— Он достаточно хорош, чтобы выносить твой мусор.

Эд засмеялся и крепко обнял маму, любя ее абсолютно и безоговорочно.

— Мама, спасибо.

Она обняла его в ответ, затем легко шлепнула по спине.

— Приступай к работе, — проворчала она и потащила мешок с мусором к входной двери.


ГЛАВА 9


Fall (падение): танцор падает на землю контролируемым грациозным движением, со стороны кажущимся естественным.


Лори недолюбливал субботние занятия. Но и не возражал против дополнительных рабочих часов в выходной день. За долгое время ему в какой-то момент стало нравиться иметь больше свободного времени в течение недели, заниматься своими делами, репетировать или просто находиться дома. Сами классы раздражали его. Все субботние уроки проводились для детей младшего возраста, и абсолютное большинство его учеников не имели никакого интереса к танцам, но их родители верили в обратное. Если бы Лори пришлось обучать только самых юных учеников, это было бы вполне сносно, но Мэгги и сама легко справлялась с «маленькими херувимами», как она любила их называть. В дополнение к подросткам Лори так же занимался с детьми начальной и средней школы, которые в основном делились на два лагеря: нытики и устрашающие миниатюры взрослых людей.

Да, некоторые из них обладали настоящим талантом. Но почти никто — индивидуальностью. На каком-то подсознательном уровне он понимал, что относился к ним предвзято, но, помоги ему Боже, он терпеть их не мог. Для начала, у каждого был мобильный телефон. Зачем? Зачем десятилетнему ребенку нужен мобильный телефон? Кому они звонили? Конечно, не звонили. Они переписывались друг с другом, даже находясь в одной комнате. А когда не стучали по клавишам телефона, болтали о Тейлор Свифт, о новой игре, о новом фильме. Лори никогда не слышал, чтобы они обсуждали игрушки, за исключением, какое количество классных игрушек есть у них дома. У одной девочки было семнадцать кукол American Girl, и ей нравилось обсуждать новые наряды, которые она приобрела на этой неделе, и что она о них думает. Даже мальчики были другими, не такими как он помнил из своего детства. Мальчики редко занимались танцами, но среди тех, кто посещал уроки — не было «маленького Лори». Все разговоры сводились к X-box и уровню мастерства в местной футбольной лиге.

Лори был уверен, что все было не так плохо, когда ему самому было десять. Он помнил, что все было иначе. Восьмидесятые не были известны свободой духа и свободой общения, особенно в пригородах. Да и Лори не был похож на своих сверстников; все, что он хотел — это лучшую одежду для танцев и самое современное оборудование в репетиционной комнате. Поэтому он не понимал своих учеников. Может быть, ничего и не изменилось так, как ему казалось. Возможно, его учителя так же морщили носы в ужасе и отвращении.

Или, может быть, он просто старел.

К полудню, когда Лори закончил, он чувствовал себя усталым. Ему нужно было быть в театре к четырем. Конечно, можно появиться там раньше, и Мэгги не упустит шанса заставить поработать его на публику. Но он совсем не хотел ехать туда. Он даже мечтал о том, чтобы просто уехать на запад, подальше от центра города и не останавливаться, пока не достигнет океана.

Вместо океана Лори отправился в магазин, взял немного еды на обед и поехал к своей квартире. Но он не повернул на своем въезде. Он продолжил путь в сторону Сент-Пола. Хотелось узнать, где находится дом Эда, но звонить и спрашивать не собирался.

В итоге он оказался Центре.

— Лори! — воскликнула Вики, когда он сунул голову в дверной проем ее кабинета. — Что ты тут делаешь? Думала, ты сегодня выступаешь?

— Позже. Я был… — он замолчал, не совсем понимая, как объяснить свой приезд. Потому что он и сам не знал.

— Я надеялась купить билеты кому-нибудь из детей, — произнесла она задумчиво. — Но сдох генератор, и пришлось потратиться на новый.

Это вывело Лори из состояния неловкости.

— Почему ты не сказала? Я бы смог достать билеты. И все еще могу, если они еще нужны. — Он вытащил свой мобильный телефон. — Сколько тебе надо?

Вики выглядела взволнованной.

— Лори, тебе не обязательно это делать.

— Вики, не неси чушь. Прибыль от мероприятия пойдет на благотворительность. Часть от нее будет, скорее всего, возвращена детям в этом Центре. В любом случае, у меня есть билеты, которые организаторы дали мне в качестве благодарности за пожертвование — мое выступление. Если ты не используешь их, они будут потрачены впустую.

Вики немного расслабилась.

— Ты знаешь, как я отношусь к Центру, особенно когда он кому-то должен. Город, по крайней мере, конституционно обязан быть беспристрастным.

Лори хотел сказать, что отказ от билетов на любительский балет — это немного маниакально, но решил оставить свое мнение при себе. В интернете он нашел номер телефона кассы театра, набрал его и отвернулся для разговора.

Пока Лори слушал автоматизированное меню, он увидел молодого человека, сидящего у стены. Лори с трудом узнал его — парень был из группы Эда, как-то пришедших на его урок по аэробике. Но тогда подросток был одет в обычную спортивную одежду. Теперь же он выглядел иначе: парень был не просто одет, а тонул в нескольких слоях одежды. Огромный красный свитер заканчивался в районе бедер. Спортивные штаны со светоотражающей полосой по бокам, но поверх них красовались шорты. Под свитером виднелась толстовка и футболка. Но ногах — высокие спортивные кроссовки, отливающие серебром и белым в промышленном люминесцентном свете офиса Вики. Весь этот ансамбль дополняла кепка на голове с неоновой надписью «СУЧКА».

Поймав взгляд Лори, мальчик поднял голову и посмотрел с вызовом.

Лори вернулся к телефону как раз вовремя. Он ввел свой код, поговорил с администратором, договорился, что Вики может забрать столько билетов, сколько потребуется. И повесил трубку.

— Итак, решено. Тебе надо найти кассу, а дальше они все уже сделают сами. Ты можешь взять до двадцати пяти билетов.

— Спасибо, — поблагодарила Вики все еще со смущением в голосе, но уже довольная. — Соберу столько детей, сколько поместится в миниавтобус Центра.

Лори сунул телефон в карман.

— За исключением генератора, как дела?

— Горячие времена, — мрачно ответила Вики.

Она хотела сказать что-то еще, но, посмотрев на мальчика, закрыла рот. Подросток ссутулил плечи, уставился в пол, но выглядел скорее злым, чем наказанным. Вики вздохнула и снова посмотрела на Лори.

— Потом поговорим. Ты что-нибудь слышал от Эда?

— О, да, — Лори покраснел, — да. Спасибо тебе. Оказывается, он был просто занят.

Но Вики, похоже, не купилась.

— Увидишь его в ближайшее время?

— На самом деле, сегодня вечером, — признался Лори. — Он тоже будет на представлении. Ваши места рядом с его.

Лори прочистил горло и попытался направить разговор в другое русло. Это было странно, но мальчик его смущал. Лори стеснялся присутствия подростка, но никак не мог понять причину: какой-то вид агрессии, что наполнила кабинет и толкнула его к двери. Ему захотелось повернуться и покинуть помещение, что он и сделал, кивнув и пробормотав «пока».

Как только он оказался в коридоре, вернулось то же беспокойство, что привело его в Центр. Ехать в театр было еще слишком рано. Большая часть приготовлений, вероятно, к этому времени завершилась. Но как только он появится, Мэгги выставит его как экспонат перед родителями детей студии, и он потратит битый час с пластиковой улыбкой на лице, делая вид, что ему нравится, как другие слушают россказни о его приукрашенном прошлом. Это не поможет избавиться от беспокойства, засевшее внутри него.

Он знал, что помочь ему может только одно. Но как объяснить Эду, что он нужен в Центре, чтобы потанцевать с ним? Чтобы помочь ему успокоиться.

Уровень его отчаяния запрещал даже думать о звонке Эду, но Лори все же решился и позвонил. Его сердце стучало, пока он ждал ответа, и в конце концов звонок перебросили на голосовую почту. Чувствуя себя нелепо, Лори повторил то, что Эд уже знал — что его билет ждет в кассе театра — и повесил трубку.

Что теперь?

Ты можешь танцевать один.

Лори замер. Танцевать одному. Проблема была не в репетиции, а в самом танце. Танцевать для удовольствия. Произвольно. Импровизировать. Как с Эдом. Это может сработать?

Он не знал, но внезапно захотел попробовать.

Лори обернулся и снова сунул голову в кабинет Вики.

— Извини, — сказал он, — хотел спросить… есть свободная студия наверху? Студия для аэробики? Спортзал?

Вики задумалась.

— Зал аэробики занят, но 3Б свободен. Подойдет?

Лори постарается, чтобы так оно и было.

— Да. Спасибо. — Он снова кивнул ей, и в этот раз и молодому человеку. — Я не займу надолго.

Быстро добравшись до машины, Лори взял аудиоплеер и вытащил из багажника портативный динамик. Затем направился к помещению под номером 3Б, чувствуя, как учащенно бьется сердце. Комната оказалась маленькой и душной, со спертым запахом, но Лори отодвинул коробки с оборудованием для йоги в сторону, и места стало достаточно. Возможно. Ну, разве это имеет значение, правда? Даже если это не принесет нужного результата, он просто повеселится.

Лори постарался направить ход своих мыслей позитивно, и если бы был не один, то застеснялся бы. В этом дело, верно? Но здесь никого нет. Он почти засмеялся. Боже мой, как низко он пал. Тот, кто когда-то выступал в Метрополитен-Опера, теперь волновался, что кто-то может увидеть, как он отрывается в подсобке.

Лори установил плеер на подоконник. Он был серьезен, каждое движение взвешенное. Теперь он был более скрупулезен, чем когда готовился к выступлениям в прошлом. Замер, сосредоточился. Сделал несколько упражнений на растяжку. Он хотел прочувствовать комнату, впитать окружение, позволить границам, весу и ощущениям пространства стать частью его самого.

Включил любимый плейлист, сконцентрировавшись, вздохнул и попытался отпустить себя. Сначала он чувствовал себя неуклюже. Он давно не танцевал так — для себя, ради себя. Он танцевал подобным образом много, когда был молодым, но это было так давно, что память со временем размыла воспоминания. Все эти тренировки и стандарты выжгли из него чувство импровизации. Инструктаж расплавил его фантазию. Даже сейчас он не мог погасить синхронное определение того, что он делал: это скольжение, это арабеска[10], но с незначительными изменениями, которые стоили бы ему очков в конкурсе. Но на сцене это выглядело блестяще. Хотя в конечном счете, даже это исчезло. Он потерялся и просто танцевал.

Он не сочинял, не демонстрировал, не выступал. Он просто позволил музыке перемещать его по комнате, позволяя ей забраться под кожу, в кровь, овладеть телом. Не было ни одного движения, чтобы угодить судье или ослепить аудиторию. Он не думал. Он не планировал. Просто двигался. И в этих движениях нашел легкость, которая была необходима, но не знал об этом; спокойствие, о котором он забыл, что даже не пытался найти. Бездушный темп утра, грусть прошлого, страх будущего исчезли, оставив только танец. Оставив его цельным, сильным и уверенным.