Лори не смог сдержать улыбки.

— Вики никогда не упоминала о танцах, иначе я бы предложил.

— Все зависит от того, чему ты пытаешься научить. Ничего из этого причудливого дерьма здесь не пойдет. Но ты танцуешь круто, как в тот вечер, черт возьми, да, люди придут.

Теперь Лори расслабился еще больше; он прислонился к противоположной стене, небрежно сложил руки на груди и заговорил:

— Правда в том, что каждый должен начать с «причудливого дерьма», прежде чем перейти к «крутому». Все остальное — все равно что пытаться читать, не выучив сначала алфавит. Возможно, ты сможешь подделать его с помощью нужных книг, но на самом деле не будешь знать, как это сделать.

Мальчик еще глубже засунул руки в карманы.

— Ну, когда мисс Вики закончит собрание, и ты войдешь, скажи ей, что Дуон сказал, что нужно заставить тебя бросить эту аэробику и учить танцам. — Он поднял вверх руку. — Но ты дай ей знать, что я сказал тебе это пару дней назад, ладно?

Лори улыбнулся.

—Так и сделаю.

Дуон помедлил.

— Так из-за чего же ты такой взволнованный? У тебя такой вид, будто ты вот-вот вскарабкаешься на дверь и влезешь в ее окно. Что сделала мисс Вики? Или что ты натворил?

Лори быстро провел рукой по волосам.

— Мой, — он запнулся, пробираясь между двумя серьезными существительными, и бросил взгляд на Дуона. Его глаза метнулись вверх, к слову «СУЧКА» на кепке. Рискнув, он двинулся дальше. — У моего бойфренда… дала о себе знать старая травма. Мне необходимо… поговорить об этом с Вики. Я думаю, ей следует знать. И подумал… Ну что ж. Я на самом деле не знаю, почему я здесь.

Дуон резко выпрямился.

— Это Эд?

Лори слегка напрягся, опасаясь, что поделился с ним тем, чего не должен был, или что Дуон задерет нос от их отношений.

— Да.

— Чёрт, — Дуон поморщился, но тут же спохватился. — Я имею в виду, рад, что вы двое встречаетесь и все такое, но дерьмо, что его шея снова заболела.

Лори кивнул, потирая собственную шею, пока избавлялся от последней неловкости.

— Да.

— С ним все будет в порядке?

Еще один кивок.

— Я так думаю. Сейчас он в основном просто в отключке от обезболивающих. И игнорирует меня. И все такое. И я не знаю, что мне делать.

Но теперь Дуон пристально смотрел на Лори.

— Не говори ему, что я прогуливаю, старик. Он надерет мою жалкую задницу, если узнает.

Лори не мог не удивиться внезапному испугу Дуона.

— Сколько бы усилий тебе ни пришлось приложить, чтобы скрыть факт того, что ты прогуливаешь школу, тебе никогда не приходило в голову, что проще было бы просто пойти туда?

Лицо Дуона потемнело, и Лори тут же пожалел о своих словах. Слишком поздно ему пришло в голову, почему молодой чернокожий парень, который носит кепку с надписью «СУЧКА» и легко сочувствует гею и его бойфренду, может бросить школу.

— Извини, — сказал он, слегка покраснев от смущения.

— Все равно это все куча дерьма. Я просто отсиживаю время, чтобы получить аттестат зрелости. — Дуон изменил свое положение у стены, подняв плечо чуть выше. — Значит, с Маурером на самом деле все будет в порядке?

Лори немного помолчал, пытаясь решить, как сформулировать свой ответ и прежде, чем успел что-то решить, дверь в кабинет Вики открылась. Дуон исчез еще до того, как Вики появилась в дверях, но она все равно не заметила бы его, потому что полностью была поглощена жарким разговором с мужчиной в костюме.

— Ты должен дать мне время хотя бы до конца года, — сказала она. — До конца каникул.

Мужчина с мрачным видом покачал головой.

— Если я буду врать, Виктория, то смогу предложить только конец месяца, и это все, что могу тебе дать. — Увидев Лори, он коротко кивнул и, подняв повыше портфель, протиснулся мимо Вики в холл. — Я позвоню тебе на следующей неделе. Кто знает. Может быть, мы организуем какое-нибудь чудо, и эта беседа будет не более, чем пустой тратой наших двух дней.

Он поспешил по коридору к лестнице, и несколько секунд Лори и Вики стояли и смотрели ему вслед. Затем Вики с мрачной решимостью повернулась к Лори и жестом пригласила войти.

— Входи. Надеюсь, ты пришел сказать, что хочешь дать Центру пятьдесят тысяч долларов.

— Что? — машинально произнес Лори, но ему не нужно было больше, чем уже слышал, чтобы понять, что у Центра сейчас гораздо больше проблем, чем у него.



ГЛАВА 12


Outside partner step (шаг внешнего партнера): шаг, сделанный партнером рядом с движущейся ногой. Во время этого шага следы ног партнеров не пересекаются.


— Город сокращает годовое финансирование Центра на пятьдесят тысяч долларов. При этом прямо намекают, что это только начало. — Вики откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

Лори отрицательно покачал головой.

— Это очень большие деньги. Как они могут сократить на столько сразу?

Вики как-то жутко улыбнулась.

— На самом деле они сделали все очень аккуратно. Урезают, но при этом кое-что оставляют. Таким образом, вроде бы и не прямой удар в сердце, но серьезная рана. Для таких как мы, бюджетников, что вынуждены защищать себя самостоятельно, это просто как выжечь газон до земли и сверху засыпать солью. Мы можем только обратиться к спонсорам за недостающей суммой или попытаться получить больше грантов.

— Ты ведь так и собираешься поступить? — задал вопрос Лори.

— Грантов больше нет. Я и так делаю все, что в моих силах, чтобы мы как можно больше и дольше финансировались за счет грантов.

Лори на мгновение заколебался, а потом нырнул в воду.

— А спонсоры? — Когда глаза Вики вспыхнули, он поднял руку. — Виктория. Серьезно? И теперь ты будешь продолжать вести себя неразумно?

— Да. И хочешь знать, почему? Потому что, как только позволишь этому случиться, то окажешься в их власти. Они будут указывать, какие дети должны заниматься в Центре. Будут говорить, какие программы должны быть. Я постоянно получаю предложения от одной большой церкви из Блумингтона. Все, что мне нужно сделать, чтобы получить двадцать тысяч долларов — а они уверяют меня, что это всего лишь первый взнос — это позволить им представить программу «воздержания от алкоголя». — Вики пристально посмотрела на него. — Нет.

— Но всё же, спонсоры не все такие, — упорствовал Лори.

— Нет, не все. Но я не могу знать наперед, какими они в итоге окажутся. Никто ничего не дает просто так, Лори. У каждого есть свой план. А я не хочу здесь никаких иных планов, которые не утверждены Советом директоров.

— Давай я спрошу у мамы, — предложил Лори, — она знает много нужных людей. И они на самом деле отдают деньги на благотворительность. Иногда просто для списания налогов. А иногда потому, что им не все равно на детей. В худшем случае тебе придется повесить мемориальную доску на дверь.

Вики отрицательно покачала головой.

— Я не могу этого сделать.

— Почему нет? Когда я вошел, ты спросила меня, есть ли у меня пятьдесят тысяч долларов. Я мог бы достать их для тебя! И даже больше!

— Дело не только во мне. Сам Совет Центра чувствует себя именно так. Они скорее возьмут городское финансирование и гранты, которые выберут самостоятельно. И до сих пор это прекрасно работало. Обычно мы решаем эту проблему с помощью сбора средств. Но последние мероприятия не показали результат. И на этот раз нам нужно втрое больше денег… как можно скорее, и это только начало.

— Так… ты хочешь сказать, что все кончено? Вот так? — Лори указал на стены. — Но здесь всегда так оживленно и никогда не бывает свободных аудиторий! Если это не «класс Ламаза»[12], то это «собрание Анонимных алкоголиков», или «Матери сказали «нет» метамфетамину», или «Родители — учителя»[13] — Он указал на коридор. — А теперь твои дети говорят мне, что хотят учиться танцам. Это место просто необходимо! Ты должна бороться, Вик.

Вики сердито посмотрела на него.

— Я собираюсь бороться, черт побери. Но это будет паршивое Рождество. — Ее взгляд смягчился, став печальным. — Мне придется распустить штат. А это большое количество людей. — Она откинулась на спинку стула, и несколько минут они сидели молча, погруженные в мрачную задумчивость. Наконец, она подняла на глаза, стараясь придать себе бодрости. — В любом случае. Ты просто застал меня, когда пришли плохие новости. Уверена, что разберусь с ними. Что тебе было нужно, дорогой?

Разум Лори все еще искал решения для спасения Центра, но безрезультатно.

— Эд… Ему плохо. Я волнуюсь. Может быть, в четверг я и буду в Центре, но он — нет. Не знаю, но думаю, что какое-то время он не сможет вести занятия.

— Маурер болен? — обеспокоенно спросила Вики.

— Его шея… серьезно беспокоит его, — ответил Лори. — Эд… Я даже не знаю, отчего, но его мама сказала, что это случилось из-за уборки квартиры.

Глаза Вики широко распахнулись.

— Эд убирался в своей квартире? — Она тихонько присвистнула. — Он действительно влюбился в тебя, да?

Лори попытался воспрянуть духом, услышав слова Вики, но вспомнил об оставленном им Эде и не смог.

— Он в каком-то депрессивном состоянии.

— Маурер был в депрессивном состоянии с тех пор, как ему сказали, что он не сможет играть в футбол. Эд просто спрятал это под улыбкой и внезапным рвением работать здесь. И под тремя футами мусора в своей квартире. — Вики внимательно посмотрела на Лори. — Он убрал всю свою квартиру?

— Выглядит очень мило, — защищая Эда, сказал Лори.

— Если ты хочешь, чтобы все так и оставалось милым, предлагаю тебе нанять уборщицу. Или переезжай и занимайся этим сам. — Затем она вздохнула. — Я надеялась, что смогу нанять Эда на полную ставку. Он так хорошо ладит с детьми. Но теперь и эта мечта испарилась. — Она запустила руки в волосы и снова закрыла глаза. — Я попытаюсь. Сделаю все, что смогу, чтобы спасти Центр, но, возможно, я просто дура. Никто не собирается помогать кучке «детей-неудачников» из Ист-Сайда. Только не с нашей экономикой. — Вики убрала руки от головы и обрушила кулак на крышку стола, как на наковальню. — Мне так надоело это слышать. Никто не размахивал передо мной чеками и не уведомлял о повышении налогов, а просто сокращали, как поступали с любой другой государственной программой… Когда наступали «хорошие» времена, чиновники скулили, оправдывались, почему им не нужно думать об этих детях. Теперь они забирают то немногое, что осталось. Черт побери, но как бы я хотела стать одним из этих гребанных миллионеров из гребанных пригородов, сидящих на куче гребанных наличных. Я бы даже не моргнула. Я бы просто бросила все прямо в это место, каждый чертов пенни, а жила бы в своем долбанном офисе.

Лори, сын «одного из этих гребанных миллионеров из гребанных пригородов», несколько минут молчал. Наконец, заговорил:

— А что, если я буду проводить занятия почаще? — предложил он. — Не только аэробику. И танцы тоже. Дети, пожилые люди, все такое. Это принесло бы еще немного денег, верно?

— Но ты же сам говорил, что у тебя полный рабочий день в собственной студии. Ты сказал, что четверг — это единственный вечер, который тебе подходит.

— Кое-что я смогу делегировать другому инструктору. И мои вечерние занятия по вторникам закончились. Это еще один свободный вечер.

Вики отрицательно покачала головой.

— Это очень мило с твоей стороны, но ты не заработаешь много денег. Класс аэробики работает, потому что люди думают, что это им нужно. Танцевальные классы — это роскошь, которую люди в этом районе не могут себе позволить.

— Тогда мы пригласим сюда людей из других районов, — сказал Лори. Когда Вики подняла на это бровь, он поднял на нее обе свои. — Ты думаешь, что они не пойдут на меня? Я покажу тебе список ожидания в моей студии. Они проедут через весь город, чтобы попасть на занятие ко мне.

— И они не будут возражать против того, чтобы приезжать в «плохой район»?

— О, они будут возражать. Но все равно придут.

Вики выглядела очень неуверенной.

— Позволь мне все прояснить. Ты добровольно отказываешься от занятий, которые приносят тебе деньги в твоем заведении и собираешься проводить их здесь, вероятно, не в идеальной обстановке, и отдаешь деньги мне?

В таком виде это прозвучало неожиданно глупо даже для Лори. Но он вспомнил о Дуоне в коридоре, который смотрел на него голодными глазами и спрашивал, почему Лори не учит их танцевать. Он прочистил горло.