Какие цели вы ставите для физической активности в течение одного месяца? На год?

Эд поморщился. Какими были его цели? Быть нормальным. Играть в футбол. Чтобы не думать все время о шее. Именно это он и сказал Тиму, когда тот попытался заполнить бланк вместе с ним. Тим, в качестве справедливого старта, сказал в вопросе номер четыре (Каким вы видите свое обезболивание через месяц? Через год?) — «не думать все время о шее», — особенно в той части, где говорилось о сроке в год. А после этого Эд даже не взглянул на листок.


***


Но сейчас смотрел.

«Быть достаточно нормальным для Лори», — подумал он. Но хрен с два он подобное напишет.

Прошло еще полчаса, лист был все так же девственно чист, а Лори все не появлялся. Эд снова оттолкнул бланк, встал и зашагал по комнате. Когда застучало в голове, он выудил из морозилки упаковку геля для шейного корсета и пристегнул, затем лег на диван и уставился в потолок.

Какие цели вы ставите для физической активности в течение одного месяца? На год?

Дверь открылась, и Эд резко выпрямился, а затем выругался. Боль стрельнула в шею.

Лори бросил спортивную сумку и другие пакеты на пол и поспешил к нему.

— Ты в порядке?

— Да, — отрезал Эд, затем попытался успокоиться, но было трудно. Он сорвал шейный корсет и потер линию волос, чувствуя себя одним большим зазубренным краем. — Ты просто напугал меня, вот и все. Я и забыл, что у тебя есть ключ.

— Прости, я не хотел. Твоя мама дала ключи. Ты… ты хочешь, чтобы я их вернул?

О черт.

— Нет. — Эд нашел руку Лори и сжал ее. — Прости. Я просто… капризничаю.

Я подавлен.

Из-за постоянных болей.

Лори сжал его руку в ответ и улыбнулся. Это была застенчивая улыбка, и она придавала ему соблазнительный вид. Но также Эд заметил, что Лори казался напряженным. Но счастливым.

— Проголодался? — спросил Лори, вставая. — Я принес кое-что, если ты не возражаешь, приготовлю салат с бифштексом.

Боже, Эд терпеть не мог, когда Лори осторожничал с ним.

— Я не возражаю.

Лори, нахмурившись, глянул на кофейный столик.

— А это что?

Он смотрел таблицу целей реабилитации. Черт. Эд быстро сцапал лист.

— Ничего. Эту штуку я должен заполнить для физиотерапии.

— Тогда я пойду готовить, а ты заканчивай, — произнес Лори и направился на кухню.

Но Эд знал, что пока Лори в комнате, он не сможет сосредоточиться на таблице. Несколько минут с листом бумаги на коленях и краем глаза следя за Лори на кухне, Эд притворялся, что все в порядке. Лори пытался выглядеть непринужденным, как и в любой другой день в последние несколько недель. Иногда Лори бросал взгляд на диван, и Эд понимал, что тот ждет, когда Эд даст ему ключ к разгадке того, что им теперь делать.

Вот в этом и была проблема. Эд понятия не имел.

В конце концов, Эд отложил бланк, встал и подошел к кухонной стойке. Лори взглянул на него, и Эд всмотрелся в его глаза.

— Прости, — хрипло сказал он.

Лори поставил миску, которую держал в руках.

— За что?

— За это. За меня. Потому что… — Под конец он сдался и прислонился головой к шкафу.

Настороженность в один момент рухнула, и Лори почувствовал облегчение.

— Я думал, может быть, я что-то сделал не так. Я… Я прихожу слишком часто? Слишком много делаю? Слишком мало?

Иисусе.

— Дело не в тебе! — Эда крепко прижал к бокам руки. — Черт возьми, Лори, дело не в тебе. Это вообще не имеет к тебе никакого отношения.

— Что случилось?

Эд поднял голову и посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Что случилось?! — Гнев поднялся без предупреждения, и Эд сердито указал на собственную шею. — Это. Вот это неправильно. Я не хочу быть таким. Никогда. Но больше всего я не хочу быть таким с тобой.

Лори нахмурился, глядя в замешательстве.

— Что значит «со мной»?

Эд выругался и оттолкнулся от стойки. Несколько секунд он расхаживал взад-вперед, потом снова выругался и, отперевшись на спинку стула двумя руками, уставился в гостиную.

— Я не знаю, какого черта ты здесь делаешь, — сказал он, наконец. А потом понял, насколько это ужасно прозвучало. — Я имею в виду… Что, черт возьми, хорошего в этом, Лоу? Даже когда я выздоровею, все равно это потом повторится снова. — Он впился взглядом в бланк. Хроническая боль. Ярость закипела в нем, и он бросился к столу, схватил лист бумаги, скомкал и швырнул через всю комнату. — Это бесполезно, блядь. В этом нет никакого долбанного смысла. — Провел рукой по лицу и отвернулся. — И ты заслуживаешь лучшего.

Эду захотел вернуть эти слова обратно, как только их произнес. Он их имел в виду, но не хотел произносить вслух. Он был так смущен, так несчастен. Оцепенев от ужаса, он наблюдал, как Лори подошел к смятому листочку бумаги, который Эд швырнул через всю комнату, поднял и развернул.

— Что значит «цель физической активности»? — Он вопросительно посмотрел на Эда. — Чем бы ты хотел заняться через месяц?

— Я должен написать то, что сейчас хочу, но не могу делать из-за боли. Только бесполезно, потому что не знаю, когда боль снова заявит о себе, так что… — Он замолчал, потому что Лори сел на диван, взял бланк и ручку и начал что-то писать. Эд попытался потянуться, чтобы рассмотреть, но шея стрельнула, и он выругался. Лори поднял голову и взглянул на часы.

— Ты принял лекарства?

— Что ты написал? — Эд попытался выхватить бумагу, но Лори уклонился.

— Ты принял свои лекарства?

— Нет! — рявкнул Эд. — А теперь отдай мне мой бланк!

Лори, держа искомое в руках, подошел к стойке и высыпал таблетки.

— Хочешь викодин?

— Нет. — Эд опустился на диван, потому что у него закружилась голова. — Все не так уж плохо. И я мало ел. Меня сейчас стошнит.

— А как насчет аппарата для внутрикожной стимуляции нервов?

Эд стиснул зубы и хотел сказать Лори, чтобы он, мать его, оставил все это в покое, но потом подумал: «Депрессия», и заставил себя расслабиться.

— Я приму викодин.

Лори встал, прихватив с собой бланк.

— Сок или содовую?

— Может, пиво? — спросил Эд насмешливым тоном, несмотря на свое твердое намерение быть хорошим.

Но, к его удивлению, Лори вернулся с бутылкой и тарелкой отвратительно красивого салата и кусочком цельнозернового хлеба. Когда Эд удивленно посмотрел на него, Лори только улыбнулся.

— Ты реально разговариваешь со мной, рассказываешь, что не так. Я подумал, что это серьезная причина для празднования.

Эд поморщился, но не от боли. Он взял пиво, но оно показалось тяжелым — отягощенным таблицей целями реабилитации.

— Знаешь, я католик, так что должен знать все о чувстве вины, но, Господи Иисусе, никто не делает этого так, как ты, Лоу.

— Подожди, пока не познакомишься с моей матерью. — Лори сел и снова взялся за бланк. — Так что же означает «социальная цель»?

— А что ты написал в первой графе? — требовательно спросил Эд. Лори проигнорировал вопрос, поэтому Эд проглотил таблетки и сделал большой глоток пива. — Это и имеется в виду. У меня должна быть социальная цель. Это глупо, потому что я не один из тех бедолаг, которые так поглощены своей болью, что сидят взаперти. Это ты можешь вычеркнуть. Даже Тим так сказал. Клянусь тебе.

Но Лори снова принялся что-то писать. Эд попытался прочесть, но лист бумаги лежал под неудобным углом, да и слишком далеко.

— А что такое «АЦПЖ»?

— Активная цель повседневной жизни. Например, возможность постирать белье или что-то в этом роде. То, что не вызывает боли. Это не для меня, Лори. Просто глупо. Эти цели предназначены для действительно больных людей, которые настолько подавлены своей болью, что даже не выходят из дома. Не мой случай.

Лори, конечно, не обращая внимания, продолжал черкать ручкой по бумаге. Это уже начинало выводить Эда из себя. Поглощая еду, он при этом смотрел на Лори как ястреб. Откуда, черт возьми, Лори может знать, какими должны быть его цели? Но Эд не хотел дергаться и переживать из-за пустяков, поэтому не стал спорить, а просто сидел, ел, пил пиво и ждал.

Наконец, Лори заговорил:

— «План обезболивания». Это же и так очевидно, тебе так не кажется?

— Это должно быть про боль, которую ожидаю почувствовать через месяц и через год. Как я хочу, чтобы это повлияло на меня, как хочу, чтобы уменьшилось. Но я не могу даже предсказать, так что… Черт возьми, Лори, перестань писать! Что это за чертовщина?

Лори даже не поднял головы.

— Я уже почти закончил.

— Лори! — Эд с грохотом поставил пивную бутылку на стол. — Что…

Но тут Лори отложил ручку и бланк в сторону, оперся руками на колени и пристально посмотрел на Эда.

— Я знаю, почему ты не хочешь это заполнять. Я понимаю. Но это не поможет.

— Что ты понимаешь? — оборвал резко Эд не в силах больше сдерживаться, он чувствовал раздражение и дрожь. Будто сейчас у него с головы стащат одеяло и покажут чудовище.

— Я понимаю, — тихо сказал Лори, — что ты не хочешь заполнять этот бланк, потому что это обозначит, что твоя травма реальна. Что на самом деле лучше уже не будет. Что тебе действительно придется жить с этим.

Эд открыл было рот, чтобы возразить, но что-то застряло у него в горле, и он не смог произнести ни слова. Пораженный и немного заинтересованный, с трудом сглотнул и машинально сел на диван.

Лори наклонился и взял его за руку.

— Эд, выход не в отрицании. Выход в определении нового набора целей. Как здесь сказано.

Да, Лори стянул с него одеяло. Так почему же Эду казалось, что он не может дышать?

— Я не смогу играть в футбол, — прошептал он.

Лори сжал его руку.

— Я знаю. Но есть и другие вещи, которые ты сможешь делать. Другие вещи, которыми ты сможешь наслаждаться. — Он слегка запнулся, потянулся за листом и передал его Эду. — Я тут кое-что записал. Просто мысли. Конечно, тебе не обязательно придерживаться их, но я подумал… — он оборвал себя, отпустил руку Эда, откинулся на спинку стула и стал ждать.

Эд перевернул заполненный Лори бланк.

Цель физической терапии, срок — один месяц: освоить основные шаги аргентинского танго. (Альтернативная цель: изучить движения румбы).

Цель физической терапии, срок — один год: освоить как минимум четыре основных бальных танца. (Альтернативный вариант: изучить шаги аргентинского танго продвинутого уровня).

Социальная цель, срок — один месяц: посетить игру или тренировку. (Не обязательно при этом чувствовать удовольствие. Просто нужно там присутствовать).

Социальная цель, срок — один год: посещать игру бывшей команды и болеть за них, просто знать, что все еще принимаешь участие, и что ребята все еще ценят тебя как члена команды.

Активная цель повседневной жизни, срок — один месяц: как советовал Тим, в рабочее время регулярно делать перерывы и растягивать шею, как рекомендуют доктора.

Активная цель повседневной жизни, срок — один год: найти работу, которая лучше подходит как для травмы, так и для способностей.

Болевые цели, срок — один месяц: усердно заниматься физическими нагрузками, и с таким же усердием проходить занятия по терапии, чтобы через месяц вернуть боль в ремиссию.

Болевые цели, срок — один год: научиться прислушиваться к своей травме, и в случае новой вспышки, четко знать алгоритм действий. Узнать, какие упражнения помогают, а какие вредят и быть честным с самим собой. Научиться находить способ заниматься тем, что хочешь, но при этом не беспокоить травму.

Эд застыл, не осознавая, что все еще невидяще смотрит на лист, пока Лори не положил руку ему на ногу.

— Эд?

Но Эд не мог говорить. Он чувствовал себя ошеломленным… растроганным, печальным, злым, испуганным, благодарным. Ему казалось, что он умирает и возрождается одновременно. В бланке ни слова о футболе. Ни одного. Только общение с командой, что для него было словно пытка.

Так много танцев. И все с Лори.

Уже несколько недель он отталкивал Лори, пытаясь облегчить себе задачу. И для Лори тоже. Он сидел, уставившись на бланк «Цели физической реабилитации», наконец-то заполненный… Лори… Лори, который не бросил его, каким бы придурком он ни был… Эд не знал, что ответить. Наконец, взял ручку и дрожащей рукой поднес ее к бумаге. В строке под записанными Лори целями он добавил свою собственную.