Но все это было бесполезно. Все, что Лори было нужно — это Эд. Здоровый, счастливый, жизнерадостный. Прежний Эд. Лори отдал бы все, что у него есть, лишь бы вернуть Эда.

Однажды он пришел домой из студии, а Эд с серьезным видом сидел в кресле.

— Привет, — поздоровался он с грустной нервной улыбкой на губах. — Я жду тебя. Нам нужно поговорить.

«Все кончено», — мрачно подумал Лори, и его сумка упала на пол, как набитая свинцом.

— Хорошо, — сказал он вмиг охрипшим голосом.

Эд указал на диван рядом.

— Подойди и сядь.

Лори так и сделал, двигаясь как робот словно сквозь туман. «Я не хочу, чтобы все закончилось. Я не хочу, чтобы это кончалось, Эд!»

Лори прочистил горло.

— Как ты себя чувствуешь?

Эд пожал плечами.

— Хорошо. — Он помолчал. — По правде говоря, я уже всю неделю чувствовал себя хорошо. — Он поморщился. — Жаль, что это не произошло несколько суббот назад, но что поделаешь.

Лори удивленно отшатнулся.

— Тебе не было больно всю эту неделю? Но…

Почему ты бросаешь меня?

Эд молчал с полминуты. Наконец, протянул руку и печально погладил ладонь Лори.

— В последнее время я очень много думал. И разговаривал с Линнет и с Тимом. Я подал заявление на инвалидность и несколько дней назад начал принимать антидепрессанты. На самом деле, примерно в то время, когда боль отступила. Именно поэтому я чувствую себя лучше. И думаю, что мне нужна была эта депрессия, потому что с тех пор я чувствую себя намного лучше. Оглядываясь на прошедшие месяцы, понимаю… — он вздохнул и покачал головой. — Ну, я понимаю, что действительно облажался.

У Лори закружилась голова. Ты ему не нужен. Вот что он понял. Паника пыталась задушить его, но Лори не дал ей одержать верх.

— Ты не облажался, — быстро сказал он. — Ты в порядке. Ты так много работал, Эд. Пожалуйста, позволь мне стараться еще больше! Пожалуйста, не уходи!

Эд покачал головой.

— Мне уже давно следовало начать принимать это лекарство. Но я все отрицал. Я хотел того, чего не мог иметь.

Нет! Лори хотелось закричать.

— Но ты можешь иметь это все! — воскликнул он в отчаянии. — Мы можем…

Эд поднял руку и строго сказал:

— Нет, Лоу. Я знаю, что ты хочешь мне добра, но в этом-то все и дело. Я должен принять… я принимаю… что я не получу свое старое тело обратно. Что мое новое тело может стать еще хуже. Думаю, именно этим я и занимаюсь последние несколько недель. Я оплакиваю тот факт, что все изменилось. Скорблю о том, что я не тот человек, каким хочу быть.

— Мне нравится тот, кто ты есть, — горячо воскликнул Лори.

Эд улыбнулся, наклонился и поцеловал его.

— Я знаю. И я люблю тебя за это. Но я должен это сделать. И я, вероятно, еще не закончил с принятием. Это займет какое-то время.

— Но я не хочу потерять тебя! — горячо воскликнул Лори, не в силах больше сдерживаться.

Эд моргнул и отстранился.

— Что?

Паника полностью овладела Лори, и он бросился вперед.

— Ты говоришь так, будто твоя жизнь кончена, но это не так! Ты можешь сделать так много! А Тим сказал, что ты можешь стать сильнее! Не сдавайся, Эд!

— Это не значит сдаваться. — Тон Эда стал резким. — Это реализм. Не спорь с этим, Лори. Ты должен понять. Я не говорю, что закончил попытки укрепить себя или что собираюсь провести остаток жизни на этом диване. Нисколько. Но то, с чем я покончил — это ожидание, когда дела пойдут лучше. Мне надоело ждать, пока пройдет вся боль. Я больше не буду жить в страхе.

— Но… — На этот раз Лори оборвал себя, слишком боясь, что заплачет, если продолжит. Он даже не знал, о чем теперь просить.

Эд продолжил, все такой же спокойный и невозмутимый.

— На этой неделе у Тима появилась новая идея. Он думает, что у меня развивается что-то вроде фибромиалгии, хотя и говорит, что это слишком упрощенно. Но это как-то связано с нервами. Физически с моей шеей все в порядке, кроме того, что уже известно. Но нервы дают осечку, воспринимая любые ощущения, как боль. Чем больше я пытаюсь их успокоить, тем больше они шалят. Мне так сильно захотелось выступить, что я зациклился на этом и дошел до предела, и мои нервы не выдержали. Это объясняет, почему обезболивающие на самом деле не подействовали, как и стероиды, но все же в воскресенье я был в полном порядке. Мы с Тимом все еще работаем над теорией, и у него есть какая-то странная техника осознания тела, которую мне показывает. — Эд пожал плечами. — Но правда в том, что он может ошибаться. И я думаю, что наконец-то понял, что мне нужно со всем этим делать. Мне нужно примириться с этим. В какие-то дни я приму мое состояние, а в другие — возненавижу. Иногда это будет вставать на пути. Это плохо. Но иногда это не будет происходить. Оно просто есть. А это, Лоу, и есть моя жизнь. — Эд сел напротив Лори и взял его за руки. — Тебе тоже нужно это понять. Ты тоже должен принять это, если хочешь быть со мной. Теперь это я.

В Лори боролось смятение с надеждой.

— Конечно, я принимаю тебя! — Лори выстрелил в ответ. — Ты думаешь, я брошу тебя, потому что ты болен?

Эд улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать его в лоб.

— Нет. Но ты должен принять меня таким. Это, вероятно, займет некоторое время у нас обоих. И тебе, возможно, тоже придется скорбеть. И ты прав — все может наладиться. Но я не хочу, чтобы между нами что-то переменилось, если изменения с моим телом будут продолжаться.

Лори почувствовал, как сжалось горло.

— Что… что тебе нужно? — Он вцепился в руки Эда. — Как тебе будет угодно? Я сделаю, дам тебе все, что ты захочешь, Эд. Я просто хочу быть с тобой.

— Ты должен пообещать, — ответил Эд, все еще держа Лори за руки.

Лори сморгнул горячие слезы, которые грозили пролиться наружу.

— Конечно, обещаю!

— Мне нужно более твердое обещание, — настаивал Эд и убрал правую руку.

Лори сердито посмотрел на него.

— Эд, я обещаю, — воскликнул он, а затем увидел, как тот полез в карман спортивных штанов, вытащил маленькую темную коробочку, и весь его мир стремительно полетел в тарарам.

— Ты дашь такое обещание? — Эд открыл коробочку и достал пару тонких серебряных обручальных колец. — Ты станешь моим мужем, Лори?

Мир продолжал бешено вращаться вокруг, но в центре всего этого был Эд, сосредоточенный, красивый и сильный. Сильный, независимо от его больного тела.

Лори одновременно смеялся и всхлипывал, попутно обнимая Эда.

— Да, — взволнованно ответил он. — Да.

— Я хочу, чтобы все было по-настоящему, — сказал Эд, отстраняясь и глядя в глаза Лори. — Поедем в Айову, там можно все оформить официально. А когда в нашем штате узаконят такие отношения, повторим процедуру. Но мне это нужно, Лори. Я не хочу быть твоим соседом по квартире. Я не хочу быть твоим парнем. Мне нужна не только твоя страховка. Я хочу быть твоим партнером, но не ради того, что могу получить от тебя, а потому что хочу быть с тобой. Я хочу быть твоим партнером не только в танцах, но и в жизни. — Эд взял лицо Лори в свои ладони. — Я хочу быть твоим мужем.

Теперь Лори плакал в открытую — он вообще не мог говорить — поэтому ответил своему любимому поцелуем.


***


О своем решении они рассказали родителям за ужином во вторник вечером.

Лори уговорил Эда позволить ему организовать ужин. Он прибрался в квартире, приготовил простые, но изысканные блюда и пригласил своих родителей и родителей Эда. Все ели и общались. Было несколько неловко. Родители старались превзойти друг друга осторожной вежливостью, и каждая пара была уверена, что другая пара родителей осуждает их.

Лори был уверен, что они подозревали о намечающимся чем-то важном, и были правы. За десертом будущие молодожены объявили, что собираются пожениться.

Аннет и Дик были в восторге, как, впрочем, и отец Лори. Кэролайн, ожидаемо, была вежлива, но холодна. Да, это стало разочарованием для Лори. Но он не позволил такой мелочи сбить его с толку и решил сосредоточиться на радости момента.

На следующий день мать позвонила ему в студию и настояла на встрече за чашечкой кофе. Лори неохотно согласился.

«Наверное, попытается отговорить» — подумал он.

Вначале он даже хотел трусливо отказаться от встречи, но потом подумал и решил быстрей покончить с этим. За неимением времени он попросил Кэролайн встретиться с ним в кафе в Сент-Поле.

Но когда он опустился в кресло напротив матери, та посмотрела на него и без предисловий приступила.

— Я хочу, чтобы ты выступил на моем вечере.

Лори моргнул и застонал про себя.

— Мама, мы уже говорили об этом….

Она протянула руку и накрыла его ладонь своей.

— Я хочу, чтобы ты и твой жених выступили.

Какое-то мгновение Лори молча смотрел на нее.

— Твой вечер через три дня. Для нас не найдется места, все расписано по минутам. Кроме того, тебе не нравятся мои танцы с моим партнером на сцене перед твоими друзьями.

Кэролайн махнула рукой, как будто все это несущественно.

— Дополнительное выступление не станет проблемой. И я точно знаю, что у вас что-то приготовлено. Что-то такое, чего ты никогда не исполнял. — Она вздернула подбородок. — И я очень хочу это увидеть.

Лори отрицательно покачал головой.

— Кто ты такая и что сделала с моей матерью?

Кэролайн слегка улыбнулась.

— Да, я знаю — ты считаешь меня фанатичным монстром, и я полагаю, что в какой-то степени так и есть. Странно видеть, как ты танцуешь с мужчиной. Странно наблюдать, как ты держишь его за руку и касаешься его постоянно, не осознавая, что делаешь это. И да, у меня было свое представление, как должна сложиться твоя жизнь. Но я не чудовище. И несмотря на то, что ты так и считаешь, я люблю тебя. И все, чего я когда-либо хотела — чтобы ты был счастлив.

Лори долго смотрел на мать, не зная, что ответить и ждал продолжения.

Кэролайн устало откинулась в кресле.

— Ты всегда был капризным, но очень требовательным ребенком. Всегда. Ты знал, что хочешь, и, признаюсь, я восхищалась этим. Я и сейчас так думаю. И я пыталась тебе помочь. Пыталась дать тебе то, что ты хотел, пыталась поддержать тебя. Пыталась дать преимущества, которых ты заслуживал. Может, мне и не следовало этого делать. Может быть, я слишком сильно толкала тебя. А может, недостаточно сильно давила. Может быть, если бы я воспитывала тебя в сегодняшних реалиях, когда гомосексуалисты перестали быть табу, я была бы более внимательной к тебе. Не знаю. Честно говоря, я думала, что я лучше многих матерей, но, наверное, это не так, говоря, что ты можешь быть геем, но не действовать в соответствии со своими словами. Я хотела, чтобы ты был счастлив. Я хотела, чтобы у тебя было только самое лучшее. Я расстроилась, когда ты из-за мужчины бросил карьеру. Но теперь не уверена, что ты именно бросил. Думаю, что ты, возможно, был потерян с самого начала, когда я отвезла тебя на восточное побережье и показала, что такое настоящая конкуренция. У тебя раньше был свет в глазах, Лори. Ты часто говорил, каким потрясающим артистом ты станешь, и я так гордилась тобой — не тем, кем ты станешь в будущем. А тем, как сильно и решительно ты стремился к своей цели. В какой-то момент, и я не знаю когда именно, ты потерял все это. И несмотря, что ты можешь подумать, что это не так — все, что я делала, было попыткой вернуть свет твоим глазам. — Кэролайн вздохнула и быстро вытерла глаза салфеткой. — В конце концов, оказалось, что не в моих силах вернуть его. И если кто и смог зажечь снова твои глаза, так это Эд.

— Мама, — прошептал Лори, но замолчал слишком ошарашенный, чтобы сказать что-то еще.

Она потянулась через стол и взяла его за руку, одарив слабой, почти невесомой улыбкой.

— Потанцуй на празднике со своим партнером. Станцуй и покажи им. Покажи им все. Покажи, что никто из них тебя не сломает. Покажи им, Лори. — Она сжала его руку. — Покажи мне.

Ошеломленный, Лори согласился. Остаток встречи прошел как в тумане, и когда вернулся домой, остался в состоянии легкого непонимания действительности. Эд заметил, что с ним что-то не так и спросил, в чем дело. И тогда Лори рассказал о просьбе матери и своем согласии.

Брови Эда взлетели до самой линии волос.

— Срань господня! Э… это чертовски круто! Но Лоу, это же через три дня!

— Мы справимся, — ответил Лори, убеждая больше не Эда, а себя. Он посмотрел ему в глаза. — Только если…