– Уже почти восемь, – сказала она и сунула мобильный в карман.

– Спасибо.

Он хотел повернуться и продолжить работу, но она неожиданно протянула руку:

– Я Кейт. Наверное, вы меня не помните.

Он взял ее за руку. Маленькая ладонь Кейт утонула в его большой и мозолистой руке.

– Я знаю, кто вы, – отозвался он вежливо, но довольно сухо.

Она хорошо знала этот тон, учтивый, однако отчаянно скрывающий что-то еще. Ее свекровь была настоящим экспертом по технике речи.

– Я посылал вам письмо, еще в те годы, давно. Вы получили его?

– Эби говорила недавно, что вы спрашивали мой адрес. Но письмо не дошло. – Она помолчала. – По крайней мере, я его не получила. Возможно, моя мать спрятала его от меня.

Он бросил на нее недоверчивый взгляд:

– Зачем ей было это делать?

– В то лето они с Эби поссорились. Поэтому мы так неожиданно уехали. Я только недавно нашла открытку, которую Эби послала мне много лет назад, а мама утаила ее от меня. Вернусь домой – поищу ваше письмо. Жаль, что я этого не знала. Мы с вами отлично провели здесь время.

– Если найдете, не читайте… порвите и выбросьте.

– Почему? – удивилась Кейт. – Что там такого написано?

Он покачал головой:

– Это было давно.

А он повзрослел, ведет себя с хладнокровной уверенностью, которой прежде не было. Но кое-что и утратил. Правда, не совсем понятно, что именно. В общем, сильно изменился, как, впрочем, и она, многое оставил в прошлом.

– Мама! – крикнула, подбегая к ним, Девин, громко стуча по доскам каблуками ковбойских сапожек. – Буладина попросила передать Уэсу: если он останется, будут коктейли. Это птички такие?

Да, ребенок у Кейт неспокойный. Девин способна поднять шум даже в комнате, обитой ватой.

– Коктейль – это напиток для взрослых. А птички – это кокатилы[8].

Кейт обняла девочку за плечи:

– Уэс, познакомьтесь, это моя дочь, ее зовут Девин. Девин – это Уэс. Я познакомилась с ним в то лето, когда мы здесь гостили… мне было двенадцать. Мы с ним тогда очень подружились.

– Уэс, – запыхавшись от бега, глядя на него круглыми глазами, спросила Девин, – а вы когда-нибудь видели здесь аллигаторов?

– Нет, – улыбаясь, ответил он. – Жаль, конечно.

– Девин в последнее время очень интересуется аллигаторами, – пояснила Кейт.

– Когда мой брат был примерно твоего возраста, он до безумия интересовался аллигаторами. Он придумал себе кличку Аллигатор-бой и даже на собственное имя не отзывался. У него было твердое намерение превратиться в аллигатора, когда вырастет. Он продумал все до мельчайших подробностей. Сначала проснется утром с большим хвостом аллигатора. На следующий день у него вырастут зубы аллигатора. И так далее, день за днем, пока полностью не станет аллигатором, и никто его не узнает, особенно отец.

Аллигатор-бой. Кейт совсем про него забыла. Он всюду ходил за ними, но разговаривал редко. Забыть о его существовании было легко, даже когда он стоял рядом.

– Билли, – сказала она, внезапно вспомнив имя. – Его звали Билли.

– Да. А вы придумали для него историю – о том, как он превратился в аллигатора, – сказал Уэс. – Она ему очень нравилась.

– И он что, вправду стал аллигатором? – тихим от страха и восхищения голосом спросила Девин.

– Нет. Он погиб, очень давно, сгорел вместе с нашим домом. Но он так сильно хотел перевоплотиться, что, держу пари, у него получилось бы.

– Мне очень жаль, Уэс.

От неловкости она сунула руки в карманы. Нащупала там мобильный. И еще что-то твердое и острое. Она вынула небольшую изогнутую косточку, которую нашла на крыльце.

– Что это? – спросила Девин.

– Сегодня утром обнаружила. Сначала не поняла, что это такое. Напоминает зуб какого-то зверя, Билли собирал такие же и хранил в большой коробке, помните? – спросила она Уэса. – Он всюду таскал эту коробку.

– Он называл ее Коробкой аллигатора, – ответил Уэс, разглядывая зуб у нее на ладони. – Она тоже сгорела в пожаре.

– Это что, зуб аллигатора? – спросила Девин.

Кейт покачала головой:

– Скорее всего, нет.

– Спорим, что да!

– Хочешь, подарю? – Кейт протянула зуб дочери.

Девин взволнованно раскрыла ладонь, и Кейт поняла, что она лихорадочно соображает: вот рядом стоит хороший человек, у него когда-то был брат, который собирал подобные вещи. И брат погиб. Девин шагнула назад.

– Нет, я думаю, лучше подарить его Уэсу.

Удивительный ребенок. Мэтт редко это замечал, но Кейт всегда видела. Нет, никакой больше спячки, не хватало потерять еще год. Она будет рядом с Девин каждую секунду. В первый раз после того, как она очнулась, Кейт ясно поняла это, без всякого страха. Улыбаясь дочери, она протянула зуб Уэсу.

– Спасибо, – искренне ответил он. – Это для меня много значит.

Вдруг что-то сильно стукнуло в мостки снизу. Во все стороны пошла рябь по воде. Все посмотрели вниз, словно ожидая, что кто-то сейчас появится, но вода успокоилась, и озеро снова стало непроницаемо-загадочным.

– Целый день сегодня стучит, – со смехом сказал Уэс, увидев, как Кейт застыла, расставив руки, словно боялась, что мостки сейчас развалятся у нее под ногами. – Наверное, ствол под мостками застрял и колотится о сваи.

– А можно поднырнуть туда и посмотреть? – спросила Девин.

– Нет, – отрезала Кейт. – Беги и скажи всем, что Уэс не может остаться. Я приду через минуту.

– Пока, Уэс! – крикнула Девин и побежала к поляне.

Он помахал ей рукой, и некоторое время они стояли молча, глядя на убегающую девочку.

– А ваш муж тоже приехал? – спросил Уэс и стал укладывать инструменты в чемоданчик. Он щелкнул замком, встал, держа в одной руке чемоданчик и в другой зуб.

– Нет. Он умер в прошлом году.

Кейт повернулась и пошла по мосткам, все еще опасаясь, что они сейчас рухнут.

Уэс догнал ее и зашагал рядом.

– Теперь моя очередь выражать соболезнования, – сказал он.

Они шли молча, им было не привыкать. Включилась так называемая мышечная память, пятнадцать лет назад рожденная и выкованная частыми тренировками. Снова возникло приятное чувство уюта, когда рядом есть кто-то близкий. В детстве Кейт легко заводила друзей, их притягивало к ней, будто у них внутри были магниты. Когда она повзрослела, ей стало казаться, что магниты поменяли полюса и теперь ее поле всех отталкивает.

На лужайке они остановились. Уэс положил зуб аллигатора в карман и перехватил чемоданчик с инструментами другой рукой.

– Вы надолго сюда? – спросил он.

– Не знаю, – ответила она. – Хотелось показать это место Девин. У меня о нем хорошие воспоминания. Хочется, чтобы и у нее остались такие же.

– Может быть, встретимся еще, до вашего отъезда.

– На этот раз я попрощаться не забуду, обещаю.

Уэс кивнул. Интересно, мелькнула у нее мысль, о чем он думает, помнит ли о том едва не состоявшемся поцелуе? Или она проецирует на него собственные мысли и чувства? Мальчик, который подарил ей лучшее в жизни лето, стоит перед ней, и теперь это чужой, незнакомый, красивый мужчина. И тем не менее она его знает. Знает в том смысле, в каком только и можно знать человека, которого помнишь ребенком, – словно расколол скорлупу его «взрослости» и увидел, что под ней все тот же ребенок радостно улыбается тебе.

Не говоря ни слова, Уэс помахал сидящим на поляне и зашагал к своему фургону.

– Кейт, ты не сходишь в кухню за маслом? – крикнула ей Эби. – Забыла принести.

Кейт повернулась и направилась к дому. Прошла к кухне, постучала в дверь, толкнула ее и увидела, что там никого нет. Бросила случайный взгляд на старый стул возле холодильника, открыла дверцу и достала пачку масла. Закрыла дверцу и замерла, увидев, что стул стоит на двух ножках, прислоненный спинкой к стене.

Странно… Ей казалось, что секунду назад он стоял на четырех ножках.

Слегка озадаченная, она вышла из кухни через заднюю дверь, чтобы забрать картонную коробку из супермаркета, оставленную там Лизеттой, и отнести ее в мусорный бак. Проделав все это, она повернула за угол и остановилась как вкопанная.

За фургоном стоял Уэс. Дверцы были раскрыты, он уже положил внутрь чемоданчик с инструментами, а также старые доски, которые, похоже, собрался увезти. Он успел снять желтую футболку с длинным рукавом, мокрую от пота, и теперь натягивал черную, тоже с длинным рукавом и логотипом «Пицца на все руки». Спину и плечи его покрывали многочисленные шрамы, словно от давних ожогов; кожа в этих местах блестела.

Кейт поспешила спрятаться за дом, чтобы он ее не заметил.

На секунду она прислонилась спиной к стене.

К теплым воспоминаниям о лете пятнадцатилетней давности прибавилось еще кое-что. Уэс вечно ходил в синяках. Эби всегда давала им с братом коробки с едой, и вечером мальчишки плелись домой без большой охоты.

Она отлепилась от стены и побрела на лужайку. Эби стояла возле гриля и накладывала на тарелку сосиски. Кейт подошла к ней:

– Уэс что-то рассказывал о пожаре, о том, как погиб его младший брат. Как это произошло?

Эби вскинула брови:

– Странно, что он тебе рассказал. Он никогда не говорит о брате.

Обе посмотрели в сторону фургона. Машина тронулась, разогналась и вскоре исчезла вдали. Уэс дважды просигналил на прощанье.

Кейт ждала продолжения.

– Это случилось как раз тем летом, когда вы гостили у нас, вскоре после вашего отъезда, – начала Эби. – У отца Уэса был участок в собственности недалеко от «Потерянного озера», он жил там с Уэсом и Билли. На что они жили, одному Богу известно. Отношения у них были не ахти. Мы с Джорджем старались помогать, как могли. Отвратительный был человек их папаша, злой. А потом случился пожар, и дом полностью сгорел. Спастись удалось только Уэсу. Ему досталось в этой жизни, но он вырос замечательным человеком. Я им очень горжусь.

– Вижу, – улыбнулась Кейт, глядя на дорогу, по которой уехал фургон.

Теперь она поняла причину перемен в Уэсе. Впрочем, оба они изменились.

То лето сделало их другими людьми.


Девин наконец уснула, и тогда Кейт взяла мобильный и вышла из домика. Больше откладывать нельзя. Надо звонить свекрови. С того момента, как они с Девин приехали сюда, Кейт ни разу не ответила ни на звонки, ни на сообщения Крикет.

Кейт спустилась с крыльца. В домике Буладины не горел свет. Окна Джека тоже были темны. Но Селма, видимо, еще не спала. Проходя мимо ее коттеджа, Кейт слышала звуки музыки – чарующий джаз. Кажется, Билли Холидей. Кейт ускорила шаг, и низко плывущие струи тумана завихрились вокруг нее. Она не удосужилась надеть туфли. Глубокой ночью на Потерянном озере ничто не мешает гулять босиком. Здесь все ощущается иначе, всюду мерещатся тайны, легче поверить в существование того, что нельзя увидеть глазами. Они с Уэсом часто бродили тут по ночам.

Кейт спустилась к мосткам, где всего несколько часов назад лицом к лицу встретилась с человеком, с которым связаны ее лучшие воспоминания. Она оглядела озеро и улыбнулась. Над водой клубился туман, превращаясь в разные фигуры. Она вспомнила историю о трех призрачных девах, которую тогда сочинила. Кейт придумала им имена: Урсула, Магдалена и Бетти. Она оглянулась, словно ожидая увидеть Уэса за спиной.

Опять сработала мышечная память. Кейт покачала головой и включила мобильный. За последние несколько часов пришли еще два сообщения. От Крикет и от Кент Харвуд. После смерти Мэтта Кент и ее муж Стерлинг купили у Кейт веломагазин «Ферис уилз». Они были лучшими покупателями Мэтта. Кент писала:

Сегодня показывали рекламу! Приятно было снова увидеть Мэтта. Вы с Девин смотритесь великолепно. Забегайте в гости!

Что это значило, Кейт понятия не имела. Но Кент она позвонит потом. А пока надо разобраться с Крикет.

Крикет ответила после двух гудков:

– Наконец-то, Кейт! От тебя одни неприятности, ты даже представить не можешь какие. Ты уже едешь назад или хочешь, чтобы я сама приехала и увезла вас?

Кейт ожидала услышать нечто подобное. И все равно гневный голос Крикет застал ее врасплох.

– Неприятности? – спросила она. – О чем вы?

– После переезда вас ждала съемочная группа! Ты хоть читала мою записку?

– Нет, вашей записки я не читала, – ответила Кейт, нахмурив брови. – Зачем была нужна съемочная группа?

– А затем, что для нашего агентства мы снимаем новый рекламный ролик. Первый сегодня уже показывали.

Кейт замолчала. Она присела на квадратный столбик.

– Но это еще не все. Я говорила, что у меня большие планы, и я хотела обсудить их с тобой, а ты взяла и уехала! Кто так делает, скажи на милость?

«Кто так делает? – подумала Кейт. – Тот, кто не хочет участвовать в больших планах Крикет, вот кто».

– Я наконец принимаю вызов. Я выдвигаю свою кандидатуру на выборах в конгресс. Моя команда несколько месяцев назад решила, что серия новых рекламных роликов, посвященных недвижимости, станет прекрасным способом снова появиться перед публикой. Только на этот раз с тобой и с Девин. «Вперед и дальше» вместе со мной. После смерти Мэтта я получила много отзывов с соболезнованиями от людей, которым очень нравились мои прежние ролики. Им хотелось узнать о нем больше. Как он жил, чем занимался. И мы все это покажем. Прекрасная дань памяти ему. Многие вспомнят о нем… и обо мне тоже.