– Умно придумано, – сказала Кейт.

– Я старался.

– Ты всегда был легок на подъем.

– Хочешь сказать, ты всегда вертела мной как хотела? – хмыкнул Уэс.

Девин доела пиццу.

– Уэс, – сказала она, – смотри, что мне аллигатор подарил. – Она взяла узловатый кусок дерева, который заранее положила перед собой на стойку. Она всюду таскала его с собой, как фонарик. – Мне кажется, это ключ к тайне, – добавила она.

Уэс взял деревяшку и стал внимательно ее разглядывать.

– К какой тайне? – спросил он.

– Ну, – пожала плечами Девин, – думаю, аллигатор хочет, чтобы я что-то нашла.

– Похоже на кипарисово коленце, – сказал Уэс, возвращая вещицу.

– Да… пожалуй, – согласилась Кейт.

– А что такое «кипарисово коленце»? – взволнованно спросила Девин.

– Это часть корня, который торчит из земли или из воды. Мы с твоей мамой когда-то ныряли возле таких корней на той стороне озера, сокровища искали.

– Только ты не вздумай этого делать, – быстро вставила Кейт. – Это опасно. С моей мамой удар случился бы, если бы она узнала, чем я там занималась. Помню, под водой эти корни так переплелись, жуть. И как мы ни разу не застряли?

– Да у нас же были жабры, не помнишь? – сказал Уэс.

Кейт потрогала место за ухом:

– Как же, помню.

Она помнила и историю, которую сочинила, про трех девочек – они решили поплавать, запутались в корнях кипариса и остались там навсегда, росли под водой и смотрели, как родители каждый день приходят на берег и ищут их. Волосы пропавших девочек колыхались в воде, словно водоросли. Потом девочки выросли и стали появляться над водой в виде тумана. Их звали Урсула, Магдалена и Бетти. Призрачные девы.

Девин спрыгнула с табуретки.

– Поехали поскорее на озеро! – сказала она. – Ужасно хочется посмотреть, что там, где эти колена!

– Ты приедешь к Эби на вечеринку? – спросила Кейт и поднялась.

Она крикнула Девин, чтобы подождала у выхода.

– Да, приеду, – ответил Уэс.

– Похоже, туда съедется весь город. Буладина сама не ожидала такого ажиотажа.

– Если хочешь, я и сегодня приеду, попозже. Могу помочь подготовиться.

– Думаю, все будут только рады, – просияла Кейт.

– Мама, пошли же!

Кейт улыбнулась.

– Тогда до встречи, – сказала она.


Кейт и Девин уехали. Из кухни сразу же высунул голову Грэди.

– А она знает, что ты тоже участвуешь в этой сделке, ну, в купле-продаже пансионата?

– Если Эби не сказала, то не знает, – пожал плечами Уэс.

Грэди даже присвистнул:

– Смотри, попадешь в переплет.

– Это еще почему?

– Неужели ты так долго раскачиваешься? – покачал головой Грэди. – Сколько раз тебе говорить – надо чаще ходить на свидания, сынок.

– А я что, не хожу?

– Ты вместо этого в боулинг со мной играешь, разве это свидания? Ни разу даже ужином не угостил.

Уэс достал из-под стойки салфетку.

– С чего ты взял, что я интересуюсь Кейт? – спросил он, помолчав.

– То, что я только что наблюдал, называется «влечение». Вле-че-ни-е, понял? Загляни в словарь, проверь.

Уэс улыбнулся и, отвернувшись, принялся драить стойку.

Грэди знал, что прежде у Уэса были разные девушки. Правда, всегда ненадолго. Ровесницы почему-то быстро бросали его. Самая стойкая продержалась два года. Они с Аникой полюбили друг друга в выпускном классе. Но совсем скоро после окончания школы Аника стала заводить разговоры о том, чтобы уехать. Дескать, работу они себе найдут везде. Он будет заниматься ремонтом, она пойдет в официантки. Но приемная мать Уэса Дафна дала такой совет: «Послушай, что скажет сердце, так и поступай». Проблема была в том, что сердце Уэса не принадлежало Анике. Во всяком случае, не полностью. Хотя довольно большая часть. Как-никак, он ее любил. Но и Дафну он любил тоже, и Эби, и родной город. И Билли, конечно.

Все в конце концов сводилось к Билли.

Если бы он уехал, брат остался бы здесь один. Этого Уэс допустить не мог. Они с Билли всегда были неразлучны. Уэс никогда не отказывался менять ему подгузники, он учил его плавать и каждое утро брал с собой на озеро, куда нужно было пробираться через лес. Что делал Уэс, то делал и Билли. Что любил Уэс, то и Билли любил. Уэс чуть не погиб, пытаясь его отыскать в горящем доме. Но не удалось. Не нашел. Может быть, он до сих пор его ищет. И всегда будет искать.

Рана в сердце не заживала. Никто не смог бы заставить его забыть брата, уехать отсюда. Кроме Кейт. Много лет назад она пробудила в нем желание покинуть родной город. Но и тогда он собирался взять Билли с собой. Теперь даже она не в силах заставить его уехать. Конечно, этого и не случится. Что бы там ни болтал Грэди, какие бы воспоминания ни связывали Уэса и Кейт.

Все это скоро пройдет, она уедет, и он даже не узнает об этом.

Глава 9

Когда Кейт и Девин вернулись в магазин, продукты уже ждали их. Мальчишка помог погрузить коробки в машину, и Кейт дала ему на чай. Девин успела залезть на свое место и пристегнуться, Кейт села за руль, и вдруг из магазина послышались крики. Двери были раскрыты – мойщик окон оставил их нараспашку, а сам стоял на стремянке и тер стекло над дверью скребком.

– Чего ты сюда таскаешься? Он ведь женатый!

Кейт сразу узнала голос. Кричала девушка с конским хвостом, собиравшая им продукты, Бриттани.

– Что-то я не замечала, чтобы твой папаша жаловался, – отвечала Селма, выходя на улицу.

Кейт она не видела. Юбка Селмы энергично шуршала при ходьбе, а каблуки так сильно цокали, что искры летели из-под них, оставляя на бетонном тротуаре черные точки. Вокруг нее сверкали алые молнии, видимые каждой женщине. Впрочем, и каждому мужчине тоже, но по другой причине.

– Что это с Селмой? – удивилась Девин.

– Ничего, – ответила Кейт, – плохое настроение.

– Аллигатору она нравится.

– Правда? – рассеянно спросила Кейт, заводя мотор.

– Ему все нравятся. Думаю, он расстроится, если никого больше не увидит. Он не хочет, чтобы все разъехались.

– Даже Селма?

– Он считает ее симпатичной женщиной.

Кейт развернула машину.

– Тогда это точно самец, – сказала она.


В пансионат они вернулись на несколько минут раньше Селмы. Та вышла из красного «седана» и, ни слова не говоря, направилась к своему домику.

Кейт и Девин только начали разгружать продукты, как послышались крики.

– Кейт! – кричала Селма. – Вы слышите, Ке-ейт!

С коробкой, набитой овощами, Кейт обернулась и увидела Селму на крыльце:

– Да?

– Я хочу принять ванну, а у меня нет чистых полотенец.

Кейт кивнула в сторону главного здания:

– У Эби в постирочной наверняка что-нибудь найдется.

– Я подожду вас здесь, – процедила Селма. – Вы, кажется, говорили, что помогаете Эби? Так вот и помогите, это же ее работа.

Кейт и Девин отнесли в кухню две коробки с продуктами.

– Сейчас принесу остальное, – сказала Кейт Лизетте. – Надо сбегать за полотенцами для Селмы. С такими, как она, ничего не поделаешь.

Лизетта медленно покачала головой и что-то написала в блокнотике.

«Она очень одинока», – прочитала Кейт.

– А по ней и не скажешь.

Лизетта улыбнулась и написала: «Все мы ведем себя не так, как чувствуем. Даже вы».


Через несколько минут Кейт постучала в дверь к Селме.

– Войдите! – послышался ее голос.

Кейт вошла и увидела, что Селма уже успела переодеться в китайский халат и теперь лежит на диване, листая журнал. В воздухе плавал дым, но не табака, а какого-то благовония.

Абажуры на лампах были закрыты косыночками. Перед камином в ряд выстроились туфли на высоком каблуке. По всей комнате валялись открытые шляпные коробки, но шляп там не было. В одной – конфеты, в другой – гора косметики, в третьей, непонятно зачем, – бутылочные пробки. Кейт остановилась у двери с полотенцами в руках.

С выражением отчаянной скуки на лице Селма отшвырнула журнал:

– Отнесите в ванную комнату. И заберите старые.

Кейт прошла в ванную, положила чистые полотенца на раковину, взяла использованные, в пятнах от макияжа, и вернулась в гостиную. Шагнула к двери, собираясь уходить, но остановилась и обернулась:

– Я видела вас сегодня возле супермаркета. Вы ссорились с девушкой, которая там работает.

– Она меня за что-то не очень любит, – вздохнула Селма.

– За что же именно?

– За то, что я флиртую с ее отцом. С владельцем магазина. А он женат. Такая уж я уродилась. Все мои мужья, когда я с ними знакомилась, были женаты.

Она смущенно потерла безымянный палец, на котором не было обручального кольца.

– Но ей не о чем беспокоиться. Будь он мне нужен, давно бы потратила на него последний амулет.

Кейт открыла рот и тут же закрыла его.

– Неужели все ваши мужья были раньше женаты? – наконец спросила она.

– Странно, не правда ли? Но таковы правила, – пояснила Селма.

– У вас есть правила?

– Не я их придумала. Они существуют испокон веков.

– Но почему же вы с ними потом разводились? Ведь заполучить мужа не так-то просто.

Селма нахмурилась и встала:

– Потому что всегда ждешь одного, а получаешь совсем другое.

Она протянула руку, указывая на фотографии в рамках на каминной полке, маленькие и большие, всего семь штук, и на каждой – широко улыбающийся мужчина. На самой старой фотографии был снят молодой человек, чуть за двадцать, а на последней, сделанной совсем недавно, пожилой мужчина.

– Вот они, мои муженьки, – вздохнула Селма. – Всегда со мной, чтобы напоминать, кого не надо искать в следующий раз.

Селма подошла к камину. Достала с полки шкатулку каштанового оттенка, с инкрустацией из слоновой кости на крышке. Шкатулка как шкатулка, ничего особенного, Кейт даже внимания на нее не обратила бы. Но Селма взяла ее так бережно, так осторожно, что можно было подумать, она держит в руке живое существо. Кейт смотрела на нее как зачарованная. Казалось, неведомая сила тянет ее к этой вещице.

– Знаете, что это такое?

– Нет, – ответила Кейт, переступила с ноги на ногу и сглотнула слюну.

– В ней секрет моего успеха.

Селма протянула шкатулку и медленно раскрыла ее перед Кейт.

Кейт наклонилась и заглянула внутрь. Увидев, что в коробочке ничего нет, кроме амулета в виде сердечка, лежащего на черном бархате, она нахмурилась:

– И что же это?

– Ха! – воскликнула Селма и захлопнула крышку так резко, что Кейт отскочила. – Я так и знала. Только такие женщины, как я, понимают, для чего нужны подобные вещи.

– Что вы хотите сказать?

У Кейт слегка закружилась голова, словно она долго сидела, а потом быстро встала.

– Это амулет. Мой последний. Храню для очередного муженька. Старого и богатого, последнего, больше мне не понадобится.

«Уж не держится ли Селма за свои амулеты, – подумала Кейт, – как я сама держусь за Крикет, ведь если нет веревки, утопающий хватается за первое, что попадется под руку». Когда Селма развелась в первый раз, амулеты, наверное, служили ей утешением, и она дала себе обещание, что одиночество не продлится долго и скоро у нее появится новый муж.

Кейт постояла пару секунд, переступая с ноги на ногу и смущенно наблюдая, как Селма улыбается и нежно, словно котенка, поглаживает шкатулку. Затем, держа перед собой грязные полотенца, Кейт повернулась и вышла из домика. Закрыв за собой дверь, она остановилась на крыльце. Глубоко вздохнула, набрав полные легкие свежего озерного воздуха, и голова ее прояснилась. Кейт оглянулась на закрытую дверь. Кто поймет, что творится у Селмы в голове?

Может, она и в самом деле колдунья.


Селма поставила шкатулку на каминную полку. Она сама не понимала, зачем все эти выкрутасы. Ну не могла она с собой справиться! Слишком долго Селма вела такую жизнь и вряд ли сумеет измениться. Да и не захочет. Мать за это терпеть ее не могла, ей было противно смотреть, кем стала ее дочь, но Селме было плевать. Она не чета своей матери. А все остальное не важно.

О матери Селма старалась не думать, но если все-таки вспоминала ее, то с жалостью. У нее хранилась старая выцветшая фотография – тоненькая женщина, почти прозрачная, сливающаяся с оконным стеклом возле кухонной раковины. Именно там мать вечно поджидала муженька с работы.

При мысли об отце Селму всякий раз охватывала злость, а иногда почему-то тоска. Приятного мало. Но она и его почти не помнила – мелькала в памяти какая-то тень, пахнущая типографской краской.

Но вот о чем любила она вспоминать из своего детства, что сберегла ее память до мельчайших подробностей, так это бесконечную вереницу женщин, с которыми отец изменял матери. Помнила их подрубленные подолы, локоны, цвет теней для век, украшения и отметины, оставленные ими на коже. Маленькая Селма понятия не имела, кто они, эти незнакомки, которые вдруг являлись на пороге в поисках ее отца. Мать громко хлопала дверью у них перед носом, но Селма украдкой выскальзывала на улицу и шла за ними, зачарованно глядя на странных созданий. Их лица были ярко размалеваны. Бряцанье браслетов – о, эти женщины всегда носили браслеты! – казалось Селме волшебной музыкой.