Сара Аллен - Потерянное озеро

– Тебе беспокоиться не о чем, детка.

– Вы какая-то грустная.

– Да, это правда, – ответила Буладина. – Мне очень грустно.

– Почему?

– Место это особенное. Если я не смогу спасти его, не значит ли это, что я не сумею отстоять свою судьбу, точнее, то, что от нее осталось? И судьбу моего мужа Чарли. И судьбу девушки, которая спасла мне жизнь, когда я была маленькой. Если я потеряю это место, то потеряю ощущение будущего с его возможностями, а это единственное, что руководило моими поступками в жизни.

– Мне здесь тоже нравится именно это, – сказала Девин. – Чувство, что все в жизни возможно.

– Наверное, так быть и не должно. Ведь не всегда нас ждет счастливый финал, правда?

Буладина помолчала, потом повернулась и увидела Селму. Над головой она держала китайский зонтик из белой бумаги, а в другой руке – туфли на каблуках.

– Селма, я и не слышала, как ты подошла, – холодно заметила Буладина.

– Сняла туфли, чтобы не свалиться в этот отстойник, – отозвалась Селма.

– А что такое отстойник? – поинтересовалась Девин.

– Такое место, куда красивые женщины стараются не попадать, – объяснила Селма.

– В чем дело, Селма? – спросила Буладина. – Чего тебе тут надо? Мужчин здесь, как видишь, нет, и что-то непохоже, чтобы ты прискакала сюда только ради беседы с нами.

– Просто проходила мимо Кейт, она вон там сидит. – Селма махнула рукой в сторону лужайки. – Просила передать Девин, чтобы возвращалась.

– Иди, детка, – сказала Буладина и снова повернулась к воде.

Девин в сопровождении Селмы молча двинулась по мосткам.

«Селма красивая, – думала девочка, – но порой кажется, что, дотронувшись до нее, можно поцарапаться, как о колючую проволоку».

– А почему вам здесь никто не нравится? – спросила она.

Селма поджала губы, вытянув их в тонкую ниточку. Ответила не сразу.

– Потому что я им не нравлюсь.

– Почему, нравитесь… Конечно нравитесь! Всем нравитесь. И мне тоже.

– Ты одна из миллиона, детка, – сказала Селма, когда они ступили с мостков на землю, и она остановилась, чтобы надеть туфли.

– И мама тоже со мной согласна, – заявила Девин.

У самой воды кто-то пошевелился.

– Ой! Посмотрите! – взволнованно воскликнула Девин. – Видите?

Она присела на корточки у кромки воды, словно желая подманить поближе собачку. Девин ясно видела глаза своего странного друга над водой. Он не разговаривал с ней с тех пор, как она нашла Коробку аллигатора. Содержимое коробки, что бы там ни хранилось, не помогло исправить ситуацию. Во всяком случае, до сих пор. Она искала, она боролась, она бежала. Что еще нужно делать, Девин не знала.

Селма стояла рядом, положив на плечо зонтик. На воду она не смотрела.

– Кто это? – спросила она.

Девин подумала: «Что за странный вопрос, не видно, что ли, – аллигатор, кто же еще».

– Там какой-то мальчишка, – сказала Селма, махнув рукой в сторону тропинки. – В лес пошел.

Девин подняла голову, но никого не увидела.

А когда она снова повернулась к воде, аллигатора уже не было.

Эби вышла на солнце и глубоко вздохнула. У нее было такое чувство, будто она куда-то уезжала и теперь вернулась. Завтрак они с Лизеттой проспали, и та была очень недовольна собой. Она всегда по утрам спускалась, чтобы увидеть Люка. Даже когда болела. А Эби выспалась с огромным удовольствием, словно приехала наконец домой. На лужайке все еще стояли неразобранными танцпол и навес, кое-где на столах оставались чашки и тарелки, но остальное Лизетта успела прибрать. Эби слышала, как она выходила, когда все разъехались и жаровни остыли. Ночью Лизетты в комнате не было…

Сегодня Эби снова снился Джордж, но на этот раз они были не в Париже. Они были здесь. На лужайке. Эби лежала на травке, положив голову ему на колени. Он гладил ее волосы и улыбался. Вокруг царило такое спокойствие и умиротворение, небо было розовое и ласковое, и пахло маслом. Она проснулась и увидела, что над нею склонилась Лизетта и осторожно убирает волосы с ее лица. Лизетта показала на часы, стоящие на прикроватном столике, и вышла.

На лужайке Эби увидела Кейт. Она сидела на столике. На коленях у нее лежали две бутылки с водой. Эби подошла к ней. На Кейт упала ее тень, и она обернулась.

– Я тут Девин поджидаю. Хочет прогуляться со мной по лесу. Да и я тоже не прочь пройтись.

– Как она сегодня?

– Нормально. Думаю, мы с ней обе сегодня в норме. Наконец-то.

Эби взглянула на озеро. У воды сидела на корточках Девин в розовом комбинезончике с изящными крылышками, а рядом стояла Селма с белым зонтиком. Селма показала на что-то, и Эби посмотрела в указанном направлении, в сторону тропинки, огибающей озеро. Ей показалось, что она увидела там мальчугана в коротких штанишках на лямках. Он мелькнул среди деревьев и скрылся в лесу.

У Эби перехватило дыхание.

– Что с вами, Эби? – спросила Кейт.

Эби обернулась к ней:

– Что? Нет-нет, все в порядке. Мне показалось, что я видела… да нет, чепуха. Что-то вроде дежавю.

Она тряхнула головой. Это было так давно, что она почти все забыла.

– Вспомнилось, как выглядело «Потерянное озеро», когда я увидела его в первый раз, сразу после медового месяца. Джордж показал мне почтовую открытку с фотографией, рекламирующей инвестиционную собственность. Помню, гляжу на нее, и мне кажется, я вижу свое будущее. Так оно и оказалось. Может, эту самую минуту я тогда и видела. Может быть, круг замкнулся.

– Или начинается новый цикл, – сказала Кейт и встала, чтобы пойти к дочери.

Эби улыбнулась. Потом положила ладонь на грудь, хотела проверить, на месте ли знакомая боль. Но она исчезла, упорхнула, словно птичка из клетки.

Сейчас она ощущала внутри только жизнь, биение сердца, работу легких.

Она была жива и здорова, полна сил, чтобы продолжать бороться.

Эби снова посмотрела на озеро, на тот самый вид с почтовой открытки, и покачала головой.

Это был знак, отчетливый знак свыше, которого она все это время ждала, а он с самого начала был у нее перед глазами.

Глава 14

Немного позже, когда солнце поднялось выше, мокрые от пота Кейт и Девин выбрались наконец из зарослей леса на грунтовую дорогу, ведущую к бывшему дому Уэса.

Они зашагали по ней и скоро увидели поляну и большой белый фургон Уэса с логотипом «Пиццы на все руки».

Уэс стоял, прислонившись к капоту, и смотрел на развалины дома. Он был в шортах и футболке с длинным рукавом, на носу – солнечные очки. Уэс застыл неподвижно, словно статуя.

Кейт хотела взять Девин за руку и потихоньку увести, чтобы не мешать Уэсу предаваться воспоминаниям, но девочка ее опередила.

– Уэс! – закричала она.

Он быстро обернулся.

Девин подбежала и обняла его, он улыбнулся и тоже положил руки ей на плечи, стараясь не повредить крылышки. Потом молча взглянул на Кейт. Она подошла к ним.

– Мы не знали, что ты будешь здесь, – сказала она. – Может, нам лучше уйти?

– Нет, зачем же, – ответил он. – Утром мне подвернулась работенка на трассе. Когда возвращался, руль будто сам повернул на старую дорогу. Не знаю, к чему бы это.

Дэвин выбежала на поляну. Крылышки на спине уже порядочно поистрепались и обвисли. Им изрядно досталось от веток, когда мать с дочерью шли по тропинке в лесу, с одного крыла даже свисал пучок бородатого мха.

Кейт прислонилась к машине рядом с Уэсом. Двигатель успел остыть. Значит, фургон стоит здесь довольно долго. На вечеринке, после того как нашлась Девин, общались они немного. Больше не танцевали. Кейт не знала, как себя сейчас вести.

– Сегодня утром я говорил с дядей, – сказал Уэс. – Никак не мог переубедить его. Он угрожал все равно явиться к концу дня, дать Эби последний шанс подписать договор. Иначе он обратится в суд. Мне очень жаль.

Она покачала головой.

– Это я должна жалеть. Напрасно я разозлилась на тебя вчера, – вздохнула Кейт. – Я же знаю, ты никогда не навредишь Эби.

– Как думаешь, что она станет делать? Будет судиться с ним?

– О, конечно, она будет бороться, – ответила Кейт. – Только вот что из этого выйдет…

– А у тебя какие планы?

Она сделала вид, что думает.

– Сама не знаю. Здесь есть хорошие школы?

– Школы? Плохих нет.

– А школьную форму надо носить? В пачке и с крылышками не пустят?

Он посмотрел на Девин, потом на Кейт, и брови его над очками поползли вверх.

– Ты остаешься?

– Во-первых, я и пятнадцать лет назад не хотела уезжать отсюда, – ответила она. – А сейчас, можно сказать, вернулась.

– Да? – заулыбался Уэс.

Он помолчал, видно было, что в душе у него идет борьба.

– Между прочим, – сказал он, – в Коробке аллигатора есть кое-что… принадлежащее тебе. И если ты остаешься, то, думаю, я должен тебе это показать.

Он оттолкнулся от капота, подошел к боковой двери и открыл ее. Коробка аллигатора лежала в гамаке. Уэс вынул из коробки пластиковый контейнер для бутербродов, вытащил оттуда письмо и протянул Кейт.

Оно было написано на листке бумаги в широкую линейку простым карандашом, буквы выцвели от времени.

Дорогая Кейт!

Мне было очень грустно, когда ты уехала. Ты даже не попрощалась. Но ничего страшного. Я понимаю, тебя заставили родители. Я узнал твой адрес у Эби и вот пишу, чтобы сообщить: я еду в Атланту и буду там жить! Да, не сомневайся, все правильно написано. Там живет мой дядя Ласло, и он приглашает нас к себе, отца и меня с Билли. Мой папа работает на стройке, и я уверен, что дядя Ласло даст ему работу. Когда получишь это письмо, прошу тебя, напиши ответ, сообщи, в какую ты ходишь школу, чтобы и я стал ходить туда же, ведь мы с тобой одногодки и будем учиться в одном классе. Правда здорово? Возможно, наши шкафчики будут рядом. Интересно, нам это разрешат? За обедом я буду сидеть с тобой за одним столиком, если ты не возражаешь, пока не познакомлюсь с другими ребятами. Я надеюсь, дядя Ласло не откажет мне в карманных деньгах, если я стану выполнять всякие поручения для него и для тети Делорис. У меня две двоюродные сестры, они мне не очень нравятся, однажды я слышал, как они говорили, что мы их компрометируем, но это ничего, главное, мы с тобой будем рядом. Пойдешь со мной в кино, когда у меня появятся деньги? Я приглашаю!

А теперь послушай. Это тайна. Никому не рассказывай, ладно? Папа никогда отсюда не уедет. Да и дядя Ласло считает, что у нас и так все хорошо, поскольку есть земля и крыша над головой. Поэтому мне придется избавиться от нашей лачуги. В понедельник, когда папа уйдет на работу, я устрою пожар. Мы с Билли выйдем из дома с нашими вещами и будем смотреть, как он горит. Пожарные не приедут быстро, я знаю. Папа однажды напился, упал и разбил голову, и «скорая помощь» добиралась целый час. Не знаю почему, но никто не верит нам, если здесь у нас что-то случается.

Адрес дяди Ласло я вкладываю в конверт. Пиши мне туда, прошу тебя. Атланта, наверное, большой город. Я надеюсь, что не затеряюсь. Может быть, у меня появится велосипед. Там у вас есть озера? Билли бы это понравилось.

Искренне твой,Уэсли ПаттерсонP. S. НИКОМУ НЕ ГОВОРИ!

Кейт раскрыла рот. Она читала письмо, затаив дыхание, и только сейчас шумно вздохнула. Не помогло. У нее закружилась голова.

Она посмотрела на Уэса.

– Нет, – сказал он, увидев ее лицо. – Ты ни в чем не виновата.

– Ты устроил пожар из-за меня.

У нее расширились зрачки от страха. Она взглянула туда, где когда-то стоял его дом.

– Нет, – снова произнес он. – Я сделал это потому, что хотел новой жизни, другой жизни. Еще раньше, до того как ты появилась.

Он заставил ее посмотреть ему в глаза:

– Кейт, ты ни в чем не виновата.

Кейт коротко кивнула и вернула письмо. Он еще раз взглянул на него и положил в коробку. Захлопнул дверцу фургона, и по поляне прокатилось гулкое эхо.

– Я не знал, что в то утро отец остался дома, – сказал Уэс, все еще держась за ручку двери. – Мне показалось, я слышал, как отъезжал его грузовик, думал, он уехал на работу. Я даже в гараж заглянул, и машины там не было. Я же не знал, что накануне вечером он так напился, что оставил грузовик возле бара, и домой его привезли приятели уже утром. Как раз этот шум я и услышал, когда их машина отъезжала. Отец, мертвецки пьяный, валялся на полу за кроватью, и я об этом понятия не имел. А Билли… Я ему ничего не говорил о своих планах. Вечером сложил наши вещи и спрятал их в лесу. Залил весь дом бензином, он хранился у отца в канистре, чтобы сжигать пни. Забрал Билли – он все еще спал, – вышел и бросил внутрь спичку. Рвануло так, что у меня барабанные перепонки чуть не лопнули. Побежал в лес, а Билли в это время уже совсем проснулся. Помню, он все оглядывался, не понимал, что происходит. Я думал, что все в порядке, беспокоиться не о чем. Брат всегда мне доверял. Я рассказал ему все, и он сразу встревожился. Стал рыться в вещах, которые я взял из дома. Что-то искал.