У нее перехватило дыхание. Неужели он остается? Джек стоял так близко, что она ощущала запах мыла, которым он умывался, – резкий и хвойный. Ей очень нравится этот запах. И еще ей нравятся его жесткие, светлые с проседью волосы. И морщины тоже. Люк сидел за его спиной, и Лизетта бросила на юношу быстрый взгляд. Ей только сейчас пришло в голову, что чем дольше она знает Джека, тем больше Люк становится на него похожим. Совсем недавно она заметила у него возле уха родинку, которой прежде не видела. Такая же есть и у Джека.

– Хочу, чтобы ты знала: я от тебя не уезжаю. Я тебя никому не отдам, Лизетта. Даже ему. – Он кивнул в сторону стула. – Я никогда в жизни не встречал человека, который был бы таким тихим и вместе с тем общительным. Ты не представляешь, что это значит для меня. Да я живу только потому, что знаю: на свете есть ты. Понимаешь? – прошептал он. – Ты же меня спасла.

Лизетта протянула руку, уже почти дотронулась до его волос, но удержалась. Неужели это правда? Неужели она спасла его? Неужели ей удалось сделать для него то, чего она не смогла сделать для Люка?

Он улыбнулся и взял ее протянутую руку:

– Можно было не говорить всего этого, правда? Просто меня позвала Эби и сказала, чтобы я пришел сюда и все высказал, как будто ты этого не знаешь. Но ты ведь и сама все знаешь, да?

Лизетта кивнула, и он пошел к выходу, а она отчаянно повернулась к Люку… В глазах ее стояли слезы. Да, она знала, что Джек ее любит. Всегда знала. В то лето, самое первое лето, это было написано у него на лице. И она его тоже любит. Но чувство ее было запечатано в душе, и она не давала ему выхода. Когда ей было шестнадцать лет, она не заслуживала любви Люка. Неужели она достойна любви Джека?

Люк улыбнулся ей, потом махнул рукой, словно хотел сказать: «Уходи!»

Но Лизетта, напротив, подбежала к нему, упала и уткнула лицо ему в колени. Она же не знала, что приобретет взамен своей потери.

Лизетта ощутила, как Люк положил ладонь ей на голову, и подняла на него глаза. Ей не нужно было ничего писать в блокноте. Он и так знал, о чем она думает.

«Я не хочу тебя терять».

Он в ответ указал пальцем вслед Джеку.

«Если я пойду к нему, ты останешься здесь? Дождешься, когда я вернусь?»

Он покачал головой.

«Я никуда не пойду, если не пообещаешь всегда быть со мной».

Люк протянул руку и коснулся ее щеки. Пошевелил губами, и она разобрала слово «toujours». Всегда.

И он медленно растворился в воздухе.

Лизетта открыла рот и застонала, хотя и беззвучно. Заплакала и стала колотить стул, потом бить себя в грудь, наконец легла на пол и свернулась возле стула клубочком. Она терпеть не могла утрат. Так долго боролась за то, чтобы сохранить все, чем обладала, в привычном виде, как жидкость, ровно отмеренную в стакан, потому что никогда больше не хотела испытать чувство утраты.

Что происходило в следующие несколько часов, она помнила плохо. Когда пришла в себя и открыла глаза, первое, что увидела – рядом со шкафчиком по полу ползет маленький паучок.

Лизетта хорошо помнила пустоту, которая разверзлась в груди, когда она вышла на мост Неверности в Париже и прыгнула вниз… И вот опять так пусто, пусто на душе. Лизетта села на полу. Но ведь той девушки больше нет, она больше не признает ее. Последние пятьдесят лет изрядно изменили Лизетту. Эби, ее доброта, ее жизненная сила, ее бесстрашие сделали из нее другого человека. Она видела, как Эби держалась в те страшные для нее дни, когда умер Джордж. Ведь Эби справилась, нашла в себе мужество жить дальше! Видела ее лицо, когда стало ясно, что «Потерянное озеро» уходит от нее. Но Эби не опустила рук, продолжала делать свое дело.

Благодаря Эби она теперь знает то, чего не знала тогда. Лизетта набрала полные легкие воздуха и встала.

Когда опустела твоя чаша, не стоит оплакивать ушедшее. Иначе никогда не наполнишь ее снова.

Глава 15

Селма вошла в вестибюль гостиницы «Аквапарк». Огляделась и закатила глаза: в двух шагах такая приличная гостиница, а она каждое лето проводит в унылом пансионате. И так тридцать лет! А тут рядом еще и парк развлечений. Самое захватывающее – водная горка, а еще огромный бассейн с искусственными волнами, на которых детишки могут заниматься серфингом. Парк, конечно, предназначен для детей, но уж гостиница точно для взрослых. «Умно, – подумала она. – Ласло положительно не идиот. По крайней мере, здесь это видно».

Множество канделябров заливали мраморный пол разноцветными огнями. Дальняя стена представляла собой шедевр водного дизайна: тонкий слой воды струйками сбегал вниз по скале высотой в два этажа, и казалось, только шагни сквозь эту пленку воды – и окажешься в ином мире. Всюду указатели со стрелками: там – киоск с прохладительными напитками, там – сувенирные лавки, а в той стороне – два ресторана, один попроще, семейный, другой более изысканный, ну и бар где-то рядышком.

Ничего плохого не случится, твердила себе Селма. Ну, получишь новую машину плюс квартиру в собственность. Побрякушки, которые можно потом заложить. И все же не так она планировала использовать свой последний амулет. Последний нужен, чтобы взять наконец все, что душе угодно.

Она подошла к администратору. За стойкой дежурил молодой человек, и повел он себя, как и всякий мужчина, узревший Селму в этом платье: глаза его беспомощно уставились на возмутительно глубокое декольте.

– Будьте добры, позвоните, пожалуйста, мистеру Ласло Паттерсону и сообщите, что я ожидаю его внизу, – сказала Селма, одарив молодого человека долгой улыбкой. – У нас на четыре назначена встреча.

– Сию минуту, мадам, – ответил тот.

Его взгляд с трудом отлепился от ложбинки в декольте. Селма годилась ему в бабушки. Интересно, размышляла она, он хоть сам понимал это? Скорее всего, нет. Если держишь себя уверенно, возраста никто не заметит. Портье пробормотал в трубку несколько слов, помолчал, слушая ответ.

– Мадам, он говорит, на четыре у него ничего не назначено.

– Какой забавный – наверное, забыл, – прощебетала Селма. – Передайте, что это Селма, из «Потерянного озера».

Юноша повторил почти слово в слово и повесил трубку.

– Сказал, что сейчас спустится, – сообщил он.

Селма повернулась и поплыла в сторону бара, демонстрируя юному портье свои прелести сзади. Вошла в бар, села и заказала скотч, неразбавленный.

В ожидании заказа Селма вздохнула и покачала головой: неужели она пошла на это? Она совратила многих мужчин, но среди них не было ни одного, кто бы ей настолько не нравился.

Селма полезла в маленькую красную сумочку. Нащупала амулет – он был теплый. Пальцы мягко охватили его, и она почувствовала, как он трепещет, словно пойманная бабочка. На секунду ей стало грустно. Очень не хотелось с ним расставаться. Это все, что осталось от нее прежней, и на это она потратила всю свою жизнь.

– Вы заставили меня изрядно понервничать. – Ласло наконец появился в баре. – У меня в номере жена.

Как и при первой их встрече, Селма отметила: все в этом человеке говорит о дурном вкусе – волосы выкрашены в нелепый черный цвет, неудачная пластическая операция привела к тому, что брови торчат под неестественным углом. Взгляд Ласло, конечно, тут же уперся в ее декольте. Он не отвел глаз, даже заказывая выпивку.

– Вы сказали, что у нас назначена встреча… очень мило с вашей стороны, – продолжил Ласло.

– Кажется, вы удивлены, – обольстительным голосом проворковала Селма. – Если уж я что-нибудь делаю, то делаю хорошо.

– В этом я не сомневаюсь. Но нам надо быть осторожными. Моя жена…

Селма наклонилась к нему.

– А зачем вам жена? – прошептала она. – У вас ведь есть я.

Видно было, что ее слова его развеселили. Вероятно, он уже имел дело с цепкими женщинами. Позабавиться он был не прочь, но потом послал бы ее куда подальше. Она вдруг представила, как сложилась бы ее жизнь без амулетов. Как безысходна и печальна она была бы, доведись Селме знакомиться с мужчинами в барах всего на несколько часов. В лучшем случае на ночь.

Она получила от жизни все, что хотела. И не жалела об этом.

Не жалела ни о чем.

Селма раскрыла ладонь и увидела, что последний амулет исчез.


На следующее утро в пансионате обнаружили, что Селма пропала.

– А где Селма? – первым делом спросила Буладина, когда пришла в главное здание на завтрак.

Она была рада, что торт наконец-то закончился. Сахар – вещь хорошая, но с самого детства она привыкла считать, что лучшее лакомство – это белок.

– Вчера за ужином ее не было, теперь и на завтрак не явилась. И машины ее нигде нет. Она что, совсем уехала?

Буладина заволновалась, уж не исполнила ли Селма свое обещание бросить ее здесь одну.

– Нет, – отозвалась Эби. – Она не выписывалась.

Буладина в глубокой задумчивости уставилась на тарелку с ветчиной, которую Эби поставила на стойку буфета. Чувствовалось, что все напряжены, хотя никто себе в этом не признавался. Ласло вчера так и не появился, будто решил с ними немного поиграть. Ужасно противный тип.

– Когда ее видели в последний раз? – спросила Буладина.

– Я вчера ее встретила, – сказала Девин. – Она была в своем домике, потом вышла вся разряженная и уехала.

– Кто-нибудь проверял, она сейчас у себя?

Все замотали головой. Похоже, никого это особо не волновало.

– Эби, можно взять запасной ключ и проверить?

Эби улыбнулась, принесла ключ и вручила его Буладине со словами:

– Если Селма обнаружит, что кто-то заходил к ней без разрешения, отвечать будете сами.

Буладина взяла ключ и отправилась к домику Селмы. Вчера на мостках она резко разговаривала с подругой и сейчас сожалела об этом. Буладина разозлилась из-за того, что Селма ушла с вечеринки. Но глупо злиться на человека только за то, что он ведет себя предсказуемо, и виноват в итоге только ты, и никто другой.

Буладина шагнула внутрь, и ее плотно окутали ароматы парфюмерии – так мокрая собака, отряхиваясь, обрызгивает тебя с головы до ног. Да уж, эта женщина обожает духи.

Буладина, нахмурившись, огляделась. Ничего подозрительного не видно, кажется, все на месте. То есть, наоборот, все не на своем месте, но как раз это Селме и нравилось. По дивану разбросаны журналы, буклеты и прочее чтиво. В ванной комнате полно пузырьков и флаконов со снадобьями и ароматическими лосьонами. А еще заметно, что в кровати никто не спал, покрывало усеяно конфетными фантиками. Куда же она ушла? Буладина очень беспокоилась за Селму. Подруга всегда отталкивала от себя людей. Именно поэтому Буладина всегда давала ей отпор. В течение тридцати лет, с тех самых пор, как она познакомилась с ней здесь, на озере, в первый четверг каждого месяца Буладина звонила Селме, и если та не была расположена разговаривать, Буладина говорила сама, рассказывала ей обо всем, что случилось за последнее время. Только однажды она забыла позвонить, когда Чарли в первый раз отвезли в дом престарелых, и Буладина очень устала, совсем измучилась, устраивая мужа на новом месте. И Селма вдруг заявилась сама, всю ночь гнала машину из Миссисипи, потому что никак не могла с Буладиной связаться. Она очень разозлилась, увидев, что Буладина жива и здорова, а она-то переживала… После этого Селма несколько месяцев не отвечала на ее звонки. И только потом успокоилась.

Взгляд Буладины остановился на каминной полке, где Селма расставила фотографии своих мужей. Напоказ, как охотник выставляет головы убитых животных. Селма выследила их и затравила. Пришлось потрудиться. И она гордилась своими трофеями. Буладину восхищала власть Селмы над мужчинами. Подруга вертела ими как хотела. Всегда. Это, конечно, лишало ее главного в отношениях с мужчиной, но, как говорится, каждому свое. Селма тоже умела придумывать собственные концовки.

И вдруг Буладина поняла.

На каминной полке она заметила коробочку, взяла ее и осторожно открыла крышку.

«Черт побери», – подумала она, заглянув внутрь.

Лучшая концовка – та, что удивляет. А порою хочется, чтобы все происходило по-твоему. Но самое лучшее – когда случается и то и другое.

Она поставила коробочку на место, вышла, заперла за собой дверь и вернулась в главное здание.

– Что-нибудь узнали? – спросила Кейт.

– Есть кое-что, – ответила Буладина и отдала ключ Эби. – Она вернется. Без портретов своих мужей Селма никуда не уедет.

Зазвонил телефон, и Эби сняла трубку.

Буладина подошла к буфетной стойке и наполнила свою тарелку. «Какое мучение быть любопытной», – думала она. И внезапно замерла, увидев в углу стул.

– Постойте, не этот ли стул всегда стоит у Лизетты в кухне?

– Да, – подтвердил Джек.

Он сидел за столом рядом с дверью. Джек должен был уехать еще вчера. Но Буладина рано утром приметила Лизетту, украдкой покидавшую его коттедж, и поняла, что он все еще здесь.

– А что он здесь делает?