Я хватаю ее холодными пальцами, которые торчат из старых потрепанных митинков. Крис молча смотрит на Нижний Манхэттен, который виден с этой части доков. Я тоже молчу, вдыхая никотин.

- Я рад, что ты кинула Энди, - вдруг говорит Крис.

Я улыбаюсь.

- Серьезно, Лив, - продолжает он. – Он слабак.

- В тебе говорит ревность, - отвечаю я.

- Не спорю. Но ты бы его быстро сломала. Он перестал ходить в Бака-рю. Что ты ему сказала?

Я перестаю улыбаться и выкидываю окурок.

- Ничего особенного, из-за чего он мог струсить.

Энди оказался трусом. Понятное дело, почему он не появляется в зале. Испугался, что я рассказала Крису или Баке.

- Ага, - говорит Крис. – Значит, был повод?

- Нет, перестань. Крис, скажи мне пожалуйста кое-что.

- Все что угодно. – Одной рукой он прижимает меня к себе.

- Я кажусь легкодоступной?

Хватка Криса на моей талии становится сильнее.

- Это он тебе так сказал? – сквозь зубы цедит Крис и смотрит на меня сверху вниз.

- Ответь на вопрос, Крис.

Я вижу, как в его зеленых глазах горит злой огонь.

- Нет, ты такой не кажешься. Что он еще тебе сказал?

- Это не имеет значение. Меня возможно и задели его слова, но я об этом не думаю.

- По тебе не скажешь. Иначе бы ты не спросила.

Тут он меня поймал. Я вздыхаю, выпуская теплый воздух изо рта.

- Ладно. Энди сказал, что парни говорили обо мне, что меня легко завалить. Я, конечно, не хочу сказать, какая я идеальная. Но, все-таки кому какое дело до этого?

Чувствую себя школьницей, буквально жалуясь Крису. Но когда тебя в глаза называют «шлюхой», поневоле одолевают мысли. Шлюхи спят за деньги, но это если придираться к словам. А вообще, никто никогда мне не тыкал носом, со сколькими парнями я ходила на свидания или спала. Это мое личное дело.

- Слушай, Лив. – Крис уже обеими руками обхватывает мою талию. – Если кто что и болтал, я затыкал им рот. Не узнаю тебя, с какой стати тебя волнует, что говорят?

- Меня это не волнует. Я просто взвешиваю свои ценности. Может, я где-то переборщила, раз меня можно посчитать доступной? Или же наоборот – где-то не дотянула и кажусь недоступной и провоцирую парней злиться. Где золотая середина?

Крис казалось, задумался. Он улыбается одним уголком рта и, наклонившись, тихо говорит:

- Не дотянула – не про тебя, Лив. Я помню, какая ты в постели. Не ищи чертову середину, ты идеальна.

Внутри что-то щекотнуло, что-то похожее на сексуальное влечение. Меня с Крисом многое объединяет. Пусть у нас и не было романтической истории, нам есть что вспомнить.

- Идеальны твои слова, не я. – Я встаю на носочки, и слегка касаюсь своими холодными губами его. – Спасибо.

Крис судорожно выдыхает. Я улыбаюсь и иду к остальным.

***

- Ты в плохой форме, Лив.

Я смотрю на Баку, и внутри меня все кипит.

- Ничего подобного. Это ты сегодня встал не с той ноги.

- Не спорь. Бери. – Он указывает своим баккэном на мой, который валяется где-то в углу.

Мои руки немеют. Такое случается, когда у меня что-то не получается. Если Бака мной недоволен, я нервничаю. Если я нервничаю, я начинаю на бедре выводить слова, и ни одно из них, как назло, не складывается в ровные в три буквы столбцы. Я всегда так делаю, еще с детства. Когда я нервничаю, я беру любые слова и вывожу их в столбцы по три буквы. В школе, психолог сказал, что это нормально. Так я подавляю в себе агрессию. Она уходит, не разрушая нервные клетки, и не выносится на окружающих. Но это выглядит очень глупо.

Но сейчас мне кажется, это превратилось в привычку.

- Перестань. – Бака ударяет меня по пальцам боккэном.

Это не больно, но я жутко зла на него за это.

- Бака, ты не можешь так со мной. Мы не в Средневековье.

Он внимательно наблюдает за мной. Я сжимаю и разжимаю пальцы.

- Твоя рука должна быть тверже, - говорит он холодно.

- Это просто привычка. Она мне не мешает жить. Тем более, держать меч.

Он взглядом приказывает мне взять деревянное оружие. Вздыхая, я подчиняюсь. Иногда он жесток, но я стараюсь сдерживаться. Он ведет меня по шаткому пути. Я должна почувствовать гармонию с самой собой. Мне сложно постигать то, что мне дает Бака, но я стараюсь.

Ночью, вернувшись из доков, я долго занималась, но постоянно отвлекалась. Макса я уже не видела несколько дней. Он предлагал соседские посиделки и завтраки, но так ни одного и не было. Я старалась не думать об этом, но все равно думала. Он ведь не злиться на меня. По крайней мере, не должен.

- Вернись сюда, - врывается в мои мысли Бака. – Если не хочешь, чтобы я был груб с тобой, постарайся не думать о постороннем, когда мы здесь.

Я трясу головой и поднимаю руки, чтобы переплести волосы, которые уже рассыпались по спине.

- Мне нужно укоротить немного волосы.

- Только немного, - говорит Бака. - Твои волосы как у истинной онна-бугэйся.

Бака никогда не льстит. И поэтому когда он говорит такие слова, это должно многое значить. Две минуты назад он был грубым, а сейчас называет меня женщиной-самураем.

- Не пойму тебя порой Бака. Ты либо злишься, либо нет. Я за тобой не успеваю.

- А должна. Тепло и холод, тьма – свет. Переключаешься моментально. Это часть обучения. – Он принимает стойку. – Нападай.

***

Джуди сваливает кучу пакетов на пол и со стоном падает на диван.

- Ненавижу Рождество.

Я пихаю ее ноги в сторону и сажусь рядом.

- Как можно ненавидеть Рождество?

- Если бы у тебя было четверо братьев, ты бы пела по-другому.

- Не обязательно всем дарить дорогие подарки.

- В моей семье этого не поймут. На семье не экономят, детка.

- Ты мыслишь не в том направлении. Как обычно, едете за город?

Джуди высовывает язык и закатывает глаза.

- Эмбер.

Я понимающе киваю. У жены старшего брата Джуди, каждый год на Рождество просыпается всепоглощающая любовь к родственникам. До жути циничная особа.

- Хочешь, поеду с тобой и разрежу обстановку? – Подмигивая, пихаю подругу локтем.

Джуди громко смеется.

- «Разряжать» не в твоей натуре, Лив. Особенно в присутствии моих братьев.

Я смеюсь в ответ. Ник – старший брат Джуди был моим первым сексуальным опытом. Их семья любит меня и до сих пор помнят о нашей школьной связи, поэтому его жена (которая, кстати, младше меня на год и больше на футов сорок, не меньше) так же осведомлена об этом и в ее счастливое число «любимых родственников», я явно не попадаю.

- Ты тоже планируешь с родителями? – спрашивает Джуди.

- В этом году, да.

Обычно мы с Крисом и Айзеком ужинаем у моих родителей, а потом идем отрываться в какой-нибудь бар с друзьями.

Но в этом году, у всех свои планы. Крис работает в Рождество, а Айзек едет на крутую гей-вечеринку в Манхэттен. Он естественно будет работать со своей камерой всю ночь. За сутки он смонтирует мегакрутой рождественский выпуск своего канала и будет купаться в лучах славы Интернета.

- Мы можем придумать что-нибудь после, - предлагает подруга.

- Конечно, солнце. Но я работаю ночью, так что, думаю через пару дней после праздника. Точно уйдем в отрыв.

- Ловлю на слове. Точно не хочешь подмениться в праздник?

Она спрашивает в десятый раз. Я отвечаю одно и то же:

- Точно.

Я люблю работать в праздники. Конечно, толпы пьяных и не обузданных посетителей, которые (что самое главное) совершенно не скупятся на чаевые. Так что, да. Я точно не планирую подменяться.

- Айзек рассказал мне о тебе и Максе. Когда ты трахнешь уже его, Лив?

Я поднимаюсь с дивана и стягиваю с себя мокрые от влажного снега джинсы.

- Всему свое время. К тому же, он и сам не торопиться. Мы так и не виделись с вечеринки.

- Ты продинамила его дважды. Твой ход, подружка.

Я пожимаю плечами и бросаю в Джуди мокрые джины.

- Если я сама сделаю ход, он прибежит за добавкой.

Весьма самоуверенное заявление и довольно крамольные мысли на этот счет. Будто я планирую соблазнить своего учителя. Но мне нравится то, что происходит между нами. И пусть я беспокоюсь на тот счет, что мы не видимся часто, несмотря на соседствующие квартиры, моя кожа хранит память о его губах.

Разум подсказывает, что Макс создаст полный хаос в моей привычной жизни. А я, не внимая его рассудку, брошусь во все безумства с головой.

ГЛАВА 12

Макс

- Черт возьми, я все еще не верю, что вы здесь.

Я бросаю на пол сумки и снова обнимаю Стайлза и Мадлен.

Мы только что вернулись из аэропорта и зашли в мою квартиру.

- Ну, хватит, хватит. – Стайлз, улыбаясь выбирается из моего захвата и оглядывает комнату. – Неплохо устроился. Здесь действительно здорово.

Мадлен снимает шапку и трясет длинными пушистыми волосами.

- Отличная холостяцкая берлога.

Она проходит мимо меня и встает рядом со Стайлзом у окна. Мадлен такая кроха рядом с нами.

- Боже, как красиво, - говорит она. – Манхэттен как на ладони.

- Да, особенно ночью. – Я несу их сумки в свою комнату и кричу оттуда. – Спать будете здесь. Белье чистое и все такое.

Мадлен смеется и заходит следом.

- Мы не брезгливые, Макс. – Стайлз появляется в дверях. – Кровать скрипит?

Мадлен снова прыскает и уходит в ванную.

- Я этого не слышала.

- Ох, малышка я не об этом, - кричит брат ей вслед.

- Ага, конечно.

- Можете заниматься сексом сколько угодно, - дразню я Стайлза. – Кровать новая.

Для большей убедительности, я прыгаю несколько раз на кровати.

Стайлз улыбаясь, поджимает губы. Его темно-каштановые волосы еще больше завились от снега. На лице немного щетины и все то же колечко в правой мочке.

- Вижу, - говорит он, присаживаясь рядом.

- Я понял, что ты имел в виду. Но в этой постели не было еще ни одной девушки.

Стайлз выгибает бровь в немом вопросе. Ему еще сложно привыкнуть к моему новому образу.

- Ничего я не имел в виду. Пытался пошутить, - пожимает он плечами.

- Ты думаешь, я обиделся? – удивляюсь. – Да мне стыдно. Я словно монах, давший обет.

- В чем проблема? Ты решил полностью изменить свою жизнь – это я понял.

Я вздыхаю и ложусь на спину.

- Понятия не имею. Но это ненадолго.

- Хорошо. Ты хочешь поговорить о Розе?

Я тут же вскакиваю.

- Не говори, что поедешь к ней.

- Мама мне съест мозг, если я не навещу тетю. – По Стайлзу заметно, что это ему не нравится. – Не волнуйся, Мадлен с собой я брать не буду.

Это хорошая мысль. Я не хочу, чтобы Мадлен встречалась с моей матерью. Мадлен – чистая и добрая, а моя мать – порочная стерва. Не хочу даже, чтобы они дышали одним воздухом.

- Что ты ей скажешь? – тихо спрашиваю я.

- Скажу, что ничего у нее не выйдет.

- О чем ты?

- Это твои деньги, Макс. Папа тебе поможет. Мы не оставим все это так.

- Она выкупила у твоего отца его долю. У нее купленные адвокаты и вообще, мне плевать на это. Я заберу только машину. Я же говорил, что не вернусь.

- Макс…

- Нет, Стайлз. Прошу тебя, не надо. Я больше не хочу связываться с ней. Не хочу всего этого дерьма. Я полностью изменил свою жизнь. У меня есть друзья, и я найду работу. Тем более, старые связи приносят пользу. Мне вернули большие долги, деньги пока есть. Все хорошо.

Стайлз какое-то время изучает меня, пронизывая карими глазами. Затем медленно кивает:

- Как хочешь. Хорошо.

- Да, хочу.

Он встает и подходит ко мне, кладя руку на плечо:

- Ты действительно изменился. И прости, что мне еще трудно к этому привыкнуть.

Я улыбаюсь и легонько бью его в живот.

- Но кое в чем, я остался прежним. Я все еще могу надрать тебе зад, сопляк, несмотря на твою «типа-крутую» щетину.

Стайлз принимает вызов, и мы начинаем со смехом бороться.

Мадлен заходит в комнату и, закатывая глаза, проходит мимо.

- Макс ты познакомишь нас с девушкой, о которой думаешь целый месяц?

Я на секунду замираю, и Стайлз тут же валит меня на спину.

- Отвечай на вопрос, мачо, - смеется он.

- Возможно.

Я расслабляюсь и лежу на полу.

- Мы давно не виделись.

- Ты говорил, она живет напротив, - говорит Мадлен.

- Так и есть. Но у нас слишком разный график посещения собственной квартиры.

Стайлз протягивает руку и помогает мне встать на ноги.

- Темнишь ты что-то.

- Но мне, правда нечего сказать. Мы только целовались.