Утро встретило звонком будильника. Констанция выключила его и посмотрела на спящего рядом мужчину, который решил использовать её грудь вместо подушки.

— Тебе удобно? — спросила она.

— Очень.

— Пора просыпаться, — сказала Констанция.

— Пора, — Антон открыл глаза и посмотрел на неё. — Как спалось?

— Странно. Сны снились нереальные, — ответила Констанция. — Так ты встаёшь? Мне ещё надо завтрак приготовить. И на обед что-то сделать.

— Какая ты хозяйственная, — он поцеловал её. Констанция прикрыла глаза. Дыхание сразу участилось.

— Антон…

— Весь бы день тебя только и целовал, — ответил он.

— Завтра.

— Завтра не получится. Я на полдня обещал выйти. Но после трёх думаю у нас будет время, которое мы найдём как провести, — он скользнул ладонями по её груди. Она словно забыла, как дышать. Антон только улыбнулся довольный результатом и поспешил встать, пока не заигрался.

Констанция старалась скрыть румянец на щеках, но у неё это не выходило. Она застелила кровать. Пыталась чего-то найти, но потом оставила эти попытки и пошла умываться. Он сам посмотрел по сторонам, но так и не вспомнил, куда её бельё закинул. Ночью как-то было не до этого. Решив, что рано или поздно оно найдётся, Антон последовал за Констанцией.

Утро для неё выдалось странным. Мало того, что она так и не поняла, куда с неё бельё делось. Вроде никогда не страдала лунатизмом, а тут такое. Плюс было необычно в доме чувствовать присутствие Антона. Его не могло быть рядом с ней, но она слышала, как он чего-то напевает себе под нос за приоткрытой в ванну дверью. Теперь его гель для душа и бритва с зубной щёткой поселились в ванной. В шкафу лежали его вещи, которые он вчера самым наглым образом положил к ней в шкаф. Запах мужского одеколона. Его шаги. Прикосновение к её щеки лёгким поцелуем и дурман от аромата одеколона смешивающимся с его запахом. Антон вошёл в её жизнь уверенным шагом и Констанция не понимала, как теперь ей на это реагировать. Она за эти полтора года привыкла быть одна. Да и во время замужества, когда у неё с мужем были разные спальни, она по сути была одна.

— Чего-то ты задумчивая, — заметил Антон.

— Ещё не проснулась. Никак не могу понять где сон, а где реальность, — ответила Констанция.

— А мне нравится сон превращать в реальность. Главное, чтоб сон был приятным, — сказал Антон.

— Кони, ты ещё долго будешь копаться? — спросила её Тамара Петровна. — Поставь чай.

— Он уже готов. Сейчас принесу.

— Думаешь я не в состоянии на кухне есть? Или ты меня хочешь в комнате запереть, чтоб я не мешалась? — возмутилась она.

— Мам, ты по утрам пьёшь первую кружку у себя. Вторую ты пьёшь за завтраком и всегда ругаешься, если я об этом забываю. Давай не будем ссориться по пустякам.

— Не уважать мать — это по-твоему пустяки? — чуть не пуская слезу, спросила Тамара Петровна.

— Тамара Петровна, я вас хотел спросить по одному очень важному вопросу, — вмешался Антон.

— Это по какому? Насчёт квартиры интересуетесь?

— Не нужна мне квартира, — поморщился Антон. — Мне всё равно где жить. Я о другом. Тамара Петровна, мои письма. Вы их получили? Или скажете, что их на почте потеряли?

— Антон, а ты думал, что я тебе так просто дочь отдам? Без роду, без племени, после тюрьмы — да я всё возможное сделала, чтоб вы не виделись. Дурёха по тебе сохла. Но лучше было это всё переболеть и жить дальше, чем страдать всю жизнь рядом с тобой.

— Смелая вы женщина, Тамара Петровна.

— Я не люблю врать. И не считаю нужным. Ты ей не пара.

— А может я сама решу с кем мне жить? — спросила Констанция. — Чай уже не девочка.

— Ты до безобразия наивна. Совсем не разбираешься в людях.

— Как и ты, мам. Давай не будем ссориться. Я не хочу вспоминать прошлое. Поверю, что действовала не из эгоистических побуждений, а потому что желала мне добра.

— О каких побуждений ты говоришь? — спросила Тамара Петровна. Констанция разлила по тарелкам кашу.

— О том, чтоб продать меня подороже. У меня не получается построить карьеру. Я оказалась до бестолковости не хваткая. Могу работать лишь по схеме, но без креативности. Оставалось меня удачно выдать замуж. Но сейчас на рынке невест я никому не нужна потому что старая, толстая и дура. При том что я получила диплом, мне не прыгнуть выше головы. Пора признать, что вложение денег получилось неудачным. Единственным человеком, который меня терпеть такой, какая я есть — это Антон. К тому же кроме него я никого не хочу видеть рядом с собой. Поэтому ещё раз прошу прекратить все попытки на меня давить и смириться с моим выбором, — спокойно сказала Констанция.

— Не могу видеть, как ты гробишь свою жизнь.

— А позавчера я её не гробила? Мне кажется, что тогда-то я её и гробила.

— Антон, вы плохо на неё влияете.

— Тамара Петровна, ко мне можете и на "ты". Я необидчивый человек. В воскресенье когда едем и на сколько? Есть мне смысл чего планировать или весь день освобождать?

— А у тебя были планы? — спросила Констанция.

— Были. Но их можно перенести. Поэтому и спрашиваю.

— В обед поедем, — сказала Тамара Петровна.

— Ага, по жаре. А потом тебе плохо станет, — сказала Констанция. — Часов в семь утра поедем. Туда час. Там час. Оттуда час. Три часа в итоге. Тридцать минут кладём на пробку при выезде из города. В десять тридцать — одиннадцать ты будешь свободен, — ответила Констанция.

— Это хорошо, — ответил Антон.

— Я не поеду в такую рань.

— Совсем хорошо! Тогда никуда не поедем. Я тебе уже сказала, что по жаре ехать тебе плохо станет. Поэтому или едем утром или ждём осени. Решай мам.

— Я поеду, когда захочу.

— И окажешься в больнице на зло Антону? Как-то по-детски. Несерьёзно.

— Ты меня со своим Антоном до гипертонического кризиса доведёшь!

— А ты не нервничай и не мешай мне ломать свою жизнь. Посуду я вечером помою. В обед позвоню, — Констанция пошла переодеваться в комнату. Антон допил чай и пошёл следом.

— Так когда поедем?

— Утром. В воскресенье. На маму не обращай внимание. Она любит ворчать и упрямится, характер показывает, но понимает, что я права. Можешь выйти? Я переоденусь?

— Смеёшься? Даже не подумаю, — ответил Антон.

— Это всё-таки неудобно делить с кем-то комнату.

— Ты вроде замужем была, — напомнил Антон невозмутимо одеваясь.

— Мы жили как соседи и друг друга не тревожили, — рассеянно ответила Констанция, поворачиваясь к нему спиной и надевая чулки под кружевное бельё.

— Ты всегда так одеваешься?

— Да. Я люблю красивые вещи, — ответила Констанция.

— Они мне начинают нравится не меньше, если не больше.

— Антон, прекрати! На работу опоздаем! — Констанция попыталась убрать его руки со своего тела, но это было сделать почти невозможным.

— Не опоздаем, если не будешь ломаться.

— Я не хочу, чтоб ты видел…

— Глаза закрою. Хватит о глупостях думать! Моя ты в конце концов или не моя? — он развернул её к себе, кладя ладони на её щёки.

— Твоя, — расстерянно ответила Констанция.

— Тогда чего стесняешься?

— Глаза всё-таки закрой, — попросила она, отвечая на его поцелуй…

Они ехали в машине. Констанция старательно смотрела в окно, делая вид, что ничего не произошло. Что это не она просила у него продолжения и не хотела, чтоб он останавливался. Антона же разбирал смех.

— Стани, уже поздно пить боржоми, когда почки отказали.

— Чего?

— Того. Всё было нормально. Если не жить с мужчиной в разных комнатах, то это нормальный, закономерный результат общения.

— Я не об этом думаю, — ответила Констанция.

— Тогда о чём?

— Куда ты закинул моё нижнее бельё? Я его так и не нашла, — ответила она. Минутная пауза. Они засмеялись одновременно.

— Не знаю. Вечером поищем, — ответил Антон. — Всё нормально?

— Да. Но странно, — она рассеянно улыбнулась. — Я пока не могу привыкнуть к твоему присутствую в моей жизни.

— А мне твоё присутствие в моей жизни весьма нравится, — ответил Антон.

— Я заметила. Но мы с тобой опоздали. На пятнадцать минут.

— Ещё утром у меня было желание совсем никуда не идти и тебя из кровати не выпускать. Так что пятнадцать минут — это не так и много, — ответил Антон, останавливая машину. Констанция поспешила выскочить из машины и чуть не бегом пошла в сторону склада.

Девять лет назад

Констанция сидела в комнате. Свадебное платье тесно сжимало грудь. Так тесно, что она дышала с трудом. Ещё час и она начнёт новую жизнь. В этой жизни не будет Антона. Не будет о нём воспоминаний. Она погрузится в новые отношения. Станет женой. Потом будут дети. Ей станет не до памяти о парне, который жил когда-то в гараже. Да и не было ему место в её жизни. Мама была права. Это первая любовь. Она скоро пройдёт. Нужно лишь время. Четыре года — это не такой большой срок, чтоб забыть. Через лет пять она о нём и вспоминать не будет. У неё будет семья. Семейные хлопоты не дадут время на воспоминания. Надо ещё работу найти. Последний курс. Лучше сейчас уже работать, чтоб после окончания института был стаж. Семья и работа заставят забыть…

Только слёзы это не понимали. Они отказывались это понимать и текли по щекам, капая на сложенные руки. Его больше нет. Надо с этим смириться. Он нашёл неприятности. Антон всегда ходил по грани. И вот оступился. А она должна жить дальше. Чтобы с ним не произошло, она должна жить.

— Так и знала, что ты тут ревешь! Кони, только ты можешь плакать в день свадьбы! — В комнату вошла Тамара Петровна. — Заканчивай сырость разводить.

— Я не хочу замуж! Мам, я не хочу выходить замуж! — неожиданно твёрдо сказала Констанция. Она подошла к окну и посмотрела во двор. Там уже стояли наряженные по случаю торжества машины. Юра стоял около одной из них и поглядывал на часы.

— Прекрати истерику. Ты сейчас спустишься вниз и будешь улыбаться, изображая счастье. Никому твои слёзы не нужны. Все эти страдания никому не нужны. Когда ты это поймёшь? Весь мир не крутится вокруг тебя. Думаешь кого-то интересуют твои сопли? Никого. Включая и меня. Я тебя растила не для того, чтоб ты себя похоронила из-за придурка. И твоих соплёй не понимаю. Внизу тебя ждёт нормальный мужик. Безоблачная жизнь. Билет туда, о чём можно только мечтать. Но ты же хочешь ныть в комнате…

— Мне не нужен билет. Я хочу…

— Кони, прекрати, — Тамара Петровна устало села на кровать. — Меня могут сократить на работе. Тогда ипотеку не удастся погасить. Тебе придётся бросить институт, потому что мы не потянем его оплату. Тогда всё, что я потратила, все силы, которые были вложены — всё напрасно. Я это не переживу. У меня не выдержит сердце от такой несправедливости. Придётся тебе меня класть рядом с бабушкой. А ты останешься одна. Будешь жить в конуре и ныть. Только к твоему нытью добавятся ещё и угрызения совести за то, что ты не уберегла меня. Кони, пора уже тебе брать жизнь в свои руки и заботиться обо мне. Этот брак будет нашим спасением. Поняла?

— Ты не говорила, что у нас проблемы.

— Потому что тебя берегла, дурёху. Но, Кони, детство закончилось. Пора взрослеть.

Антон вместе с Санькой заплутали, пока искали нужный дом. Когда они наконец нашли нужный адрес, то увидели свадьбу.

— Хорошая примета. Нет, я понимаю, что она со мной может не захотеть разговаривать, но со временем поймёт. Должна понять, что это была случайность. Дурацкая случайность. Так ведь?

— Я не уверен в этом. Четыре года. Симпатичная девушка вряд ли будет сидеть у окна и дожидаться тебя. Сам ведь понимаешь, что когда вы с ней сговарились, она ещё школьница была. Наивность, вера, романтика, не знание жизни — это заставляет принимать поспешные решения. Сейчас она выросла. Могла тебя забыть. Ни на одно письмо ответа не было. Это серьёзный звонок, — осторожно ответил Санька.

— Я всё надеюсь, что она письма не получила. Всё бывает, — ответил Антон.

Она почти не изменилась. Только грудь полнее стала. Белое платье, корона из искусственных цветов придерживала фату. Она улыбнулась мужчине, который был похоже женихом. Тот поспешил подойти к ней. Принцесса из мультика. Принц на белом лимузине. И он, бродяга, которого слили. Молча слили, забыв обещания.

— Она ещё не замужем, — тихо сказал Антон.

— Не делай глупостей. Девочка сделала свой выбор. Не нам судить его, — Санька придержал его за плечо. — Возьми себя в руки.