— Я уже давно живу на квартире. Снимаю.

— Это хорошо. Ты мне дорог, но я не готова к такому экстриму.

— Знаю. Значит останешься?

— Я подумаю над вашим предложением, — ответила она. Со стороны реки раздался крик. Антон среагировал быстрее, чем Констанция успела понять, что происходит.

— Иди на берег! — рявкнул он, а сам нырнул в воду.

Уже на берегу она увидела, как он тащил Саньку из воды. У того свело ногу. Парень чуть не утонул.

После этого решено было сворачиваться. Да и время было уже к вечеру.

Наши дни

— Стани, тебя подвезти? — предложил Антон, останавливаясь рядом с остановкой, на которой стояла Констанция..

— Не надо, — холодно ответила она. — Уже автобус подходит.

Автобус действительно заворачивал из-за угла. Антон не стал настаивать и уехал. Констанция чувствовала усталость. И это уже не была привычная усталость после рабочего дня. Это было что-то тяжёлое, моральное.

Три остановки до дома. Магазин, где она закупалась продуктами. Дом. Так она жила последние две недели. До этого был период, который заключался в доме, работе за компьютером и выход в магазин.

Небольшая прихожая двухкомнатной родной квартиры. Пакеты на кухню. Поздороваться с матерью. Быстро сходить в душ, чтоб смыть с себя жару. Приготовить ужин. Накормить мать, выслушать очередную серию Анны-Марии местного разлива, повздыхать и погадать, когда же она признаётся в чувствах себе и примет ухаживания бизнесмена Василия, которые уже работать не может и думает лишь о ней.

— Ты меня не слушаешь, — неожиданно прервала свой монолог Томара Петровна.

— Почему? Ты рассказывала, что к Анне пришла подруга и потащила её в клуб развеется. А в клубе она напилась и столкнулась с Василием, который её привёз к себе домой и уложил спать. Как ей только плохо не стало от алкоголя?

— А такой вид, что ты летаешь в облаках.

— Мне не нравится работа. Я буду что-то другое искать, — ответила Констанция.

— И опять сядешь дома. С детьми ты работать не можешь, людей слушать не можешь.

— Я не могу терпеть глупость. Большинство людей по своей природе глупы.

— Что за снобские мысли?

— От тебя научилась, — ответила Констанция.

— Кони, тебе необходимо общение. Ты полтора года не отходила от меня. Но это неправильно.

— Я те же деньги получаю, работая удалённо. Зачем мне ходить на склад? Зачем я должна слушать пошлые шутки? Я этого не могу понять.

— Тебе надо выбраться из скорлупы.

— О чём ты? Я не сижу ни в какой скорлупе.

— Не надо прикрываться заботой обо мне. У тебя нет ни друзей, ни подруг. Ты только и делаешь, что отгораживаешься от всего мира.

— Какие друзья, мам? Ты всегда была против компаний. А сейчас вдруг про них вспомнила. Я только и делала, что училась. Когда дружить?

— Вот и найди себе друзей сейчас, когда учится не надо.

— Никто мне не нужен. На это надо тратить лишнее время. А я не хочу его тратить.

— Конечно, лучше сидеть дома и смотреть мелодрамы, жуя семечки!

— А мне нравится. И не трогай мои мелодрамы! Я же не трогаю твои сериалы, которые ничем не отличаются от моих мелодрам? Вот и ты меня не трогай.

Констанция собрала посуду и замочила с намереньем помыть после фильма. Взяла большой пакет с семечками, большую чашку с кофе и пошла смотреть фильм.

«Три метра над уровнем неба». Молодость и лёгкость, а заодно и проблемы, что кажутся катастрофой. Сегодня был тот день, когда душа плакала. Когда воспоминания нельзя было прогнать. Тогда доставалась старая толстовка, которая хранила память о тех днях, которую можно было обнять и дать волю слезам. В прошлом было похоронено счастье. И его было не вернуть.

Тринадцать лет назад

— Хочешь покататься?

— Мне надо домой, — ответила Констанция.

— В девять вечера. Подойдёт? Я тебя, как Золушку привезу домой в девять вечера, — предложил Антон.

— Я не хочу волновать бабушку. Она уже в возрасте. И… Ни к чему хорошему эта прогулка не приведёт. Мне надо окончить школу. Тогда я смогу гулять по вечерам. Может тебе это покажется смешным, но…

— Может прекратишь врать?

— Откуда ты знаешь?

— Может потому что ты не умеешь врать? — усмехнулся Антон.

— Я не хочу, чтоб у тебя были неприятности. У мамы есть какие-то связи. Она уже добилась того, что у одного моего друга были неприятности. И такие неприятности, что он с семьёй переехал в другой город.

— Думаешь меня это испугает? — спокойно спросил Антон.

— Нет. Не испугает. Но я не хочу, чтоб из-за меня ты оказался в тюрьме. — Она смотрела перед собой. Каменная маска, а не лицо. — Я слишком хорошее вложение денег в безбедное будущее. Слишком много было вложено в меня сил.

— Говоришь так, словно ты товар.

— А я себя и ощущаю товаром. Из меня делают брильянт. Добавляют грани, чтоб я дороже ценилась. Избавляют от лишних знакомых, которые могут испортить или нанести тень на меня, и тем понизить цену. Если ты будешь мешать, то мама избавится и от тебя. Только я этого уже пережить не смогу.

— Если будешь бояться, то так и останешься товаром, — тихо сказал Антон. — Звони бабушке. Передай, что с тобой всё в порядке. Вернёшься поздно.

Он протянул ей мобильный телефон. Констанция смотрела на трубку и никак не могла решиться.

— Я ведь тебя сегодня всё равно увезу. И мне плевать на связи твоей матери. Так будешь звонить или нет?

— До девяти вечера.

— Нет. До полуночи. Ведь в полночь случаются чудеса. Так?

— Это нагло. Даже для тебя.

— Даже не представляешь насколько я наглый!

Она взяла телефон и набрала номер бабушки. Антон слышал, как она быстро рассказала, что заблудилась и встретила его. Поэтому теперь вернётся поздно.

— Она тебя просит, — сказала Констанция, растерянно посмотрев на Антона. Он взял трубку, готовясь услышать угрозы.

— Только попробуй её обидеть! — раздался довольно бодрый голос. — Буду тогда тебе призраком являться. А так, гуляйте. Перед Тамарой как-нибудь прикрою вас.

— Спасибо, — ответил Антон.

— Принц ведь. Мечты должны сбываться, — мечтательно сказала бабушка.

— Что она тебе сказала? — спросила Констанция.

— Дала добро. Поехали кататься. Кстати, почему принц?

— Это такая долгая история! — рассмеялась Констанция. — Я когда в тот раз от тебя вернулась, то долго рассказывала, что побывала в сказочной стране. И спала в одной кровати с бородатым принцем, который не был Карабаса-барабасом. Мама меня после этого к гинекологу отвела.

— Бедная ты моя.

— Да ладно, — отмахнулась Констанция. — А до этого я маленькая была и потерялась. Меня какой-то Антон домой привёл. Несколько лет принцем грезила. В садике всем хвасталась, что я замуж за принца выйду, которого Антоном зовут.

— Я тебя замуж не звал. Сама ко мне подошла и заявила, что поженимся.

— Тебе?!

— Я тебя третий раз нахожу, — ответил Антон. — В последнее время я начинаю верить в судьбу.

— А я тебя не помню. Помню только, что долго всех убеждала в существовании этого принца, а оказывается ты есть на самом деле. Куда мы едем?

— Увидишь, — улыбнулся Антон.

Она ему рассказывала про то, какие книги прочитала. Как плакала над книгой Дюма «Графиня де'Монссоро». А самой романтичной историей считала «Ромео и Джульетта».

— Где романтика? Там везде все помирают.

— Там есть любовь, — ответила она.

— Там могилы, а не любовь. Любовь — это когда люди счастливы.

— Мама считает, что это глупости. А от любви одни проблемы.

— Наша жизнь состоит из глупостей. Какие-то из них приятные, а какие-то нет, но это не мешает нам их совершать.

— Как сегодня.

— Сегодня глупостей не будет, — возразил Антон, сворачивая к реке. Он остановил машину в тени на берегу обрыва.

— Опять купаться?

— Ты хочешь?

— Нет.

— Здесь красивый закат. А из-за ветра нет комаров.

— А как ты это место нашёл?

— После армии с девчонкой цапанулся. Обещала ждать, а сама гуляла.

— Ты хотел на ней жениться? — спокойно спросила Констанция.

— Хотел. — Он достал одеяло и постелил его на траве. — Иди сюда.

— Почему так?

— Как? — спросил Антон.

— Хорошо. С тобой приятно сидеть рядом.

— А должно быть неприятно?

— Ну… Я ходила в кино с другом.

— У которого из-за тебя были неприятности?

— Да. Он меня за руку взял. У него такие противные были ладони, влажные, что я потом тайком свою руку платком вытирала. Как лягушку потрогала.

— А ты трогала лягушек?

— Так они же в воде живут, значит по умолчанию склизкие.

— Сейчас начнёшь рассказывать про склизкие поцелуи.

— До поцелуев у меня дело не дошло.

— Хочешь тебя поцелую?

— Антон, не думаю, что это будет правильно.

— Я настаивать не буду. Расскажи что-нибудь.

Она рассказывала о том, как ей надоела учёба, как она боится, что не сможет сдать экзамены на высший балл. Она рассказывала, как бабушка всё чаще стала болеть. А мама стала раздражительной, потому что рассталась с любимым человеком, который так и не вошёл в их семью. Он гладил её по руке. Одёргивал себя, когда рука так и тянулась к её груди или наровилась спуститься к бедру, которое было едва прикрыто шортами.

Антон чувствовал себя парнем из песни Цоя про восьмиклассницу. Он чувствовал, как она расслабилась в его объятиях. Замолчала. Солнце начало садиться, окрашивая всё в красный цвет. По реке проплыла баржа. Чайка носились над водой.

— Поцелуй меня, — попросила Констанция.

— Ты уверена в этом?

— Да, — она закрыла глаза и выставила вперёд губы, свернув их трубочкой, чем вызвала улыбку Антона.

— Не так.

— А как? — спросила она. Тёмные глаза были окружены густыми ресницами. Прямой взгляд. Смелый и любопытный.

Антон скользнул пальцами по её щекам, наблюдая за её лицом. Тонкие черты, аккуратный носик, полные губы и тёмные глаза, словно околдовывающие его.

— Ты мне так и не ответила, останешься со мной?

— Я и так с тобой. Что ты ещё хочешь?

— Не хочу тебя никуда отпускать, — честно признался он, наклоняясь к её губам. Она обвила его шею руками, ласково отвечая на поцелуй.

— Теперь я на тебя обижусь, если ты меня отпустишь, — прошептала она, с манящей улыбкой на губах.

— Ты вся замёрзла. У меня толстовка в машине. Сейчас принесу, — сказал Антон, поспешно вставая, боясь, что не справится с желанием уложить её на этом одеяле и научить не только целоваться, но и куда более существенному.

Она утонула в его толстовке. Он и не думал, что она такая мелкая. Вроде одного роста, но она была намного его тоньше.

— Раз играем сегодня в Золушку, то нужен бал, — ответила она.

— Я танцевать не умею, — признался Антон.

— И я не умею. Только по фильмам.

Она сделала шутливый реверанс и посмотрела на Антона. Он так же шутливо поклонился. Протянул ей руку.

— Раньше танцевали едва касаясь руками.

— Жестокие люди, — он поймал её и притянул к себе. — Как можно удержаться от соблазна, чтоб не прикоснуться к телу?

— А чего к нему прикасаться? — рассмеялась Костанция.

— А тебе разве неприятно, когда я так делаю? — усмехнулся он, проводя ладонью по её бедру.

— Какая у тебя ухмылка неприятная! Вот поэтому и надо танцевать на расстоянии! — она выскользнула из его объятий. Мягко покружилась. Он поймал её и притянул опять к себе.

— Надо будет разучить парочку таких танцев, чтоб ты от меня не отходила ни на шаг.

— Почему это?

— Кажется что ты отойдёшь и потеряешься.

— Если ты меня не отпустишь, то не потеряюсь.

— Раз поймал, то не отпущу, — он приподнял её над землёй. — Никуда и никогда.

Глаза в глаза. В её взгляде горел огонь заката. Она тонула в его серых глазах, что напоминали туманные дали. Улыбка сошла с губ. Сумасшествие. Она не узнавала себя, когда оплела его бёдра ногами. Поцелуй напоминал огонь. Было странно осознавать, что этот огонь разожгла она. Сознание помутилось. Он осторожно положил её на одеяло. Констанция чувствовала его ладони на своих бёдрах. Поддавалась ему навстречу, растворяясь в поцелуе и ласки. Антон очнулся первым.