Кэролайн Линден - Потому что люблю

Тристан положил руку на край ванны.

– Я думал о том, как бы вы выглядели, принимая ванну в этой комнате. Как ваша кожа поблескивала бы от воды. Как, моясь, вы гладили бы руками свое тело. Как вы разрумянились бы от пара.

Святые угодники! Это как раз то, что могло бы случиться с леди Констанс. Сердце Джоан подпрыгнуло и пустилось вскачь. Ее соблазняют! Даже Тристан не может говорить такие вещи – что он представляет ее в своей ванне – и не сознавать, как это звучит!

Чтобы скрыть внезапную дрожь, Джоан обхватила себя руками.

– Это очень нескромно.

– Представлять такое? Или говорить об этом?

Ни один из них не двинулся с места, но комната, казалось, с каждой минутой уменьшалась в размерах.

– Говорить, конечно.

Что делать? Джоан очень хотелось, чтобы он ее поцеловал, она хотела этого, еще когда они были на первом этаже. Не было смысла отрицать это и дальше, но трудность состояла в том, что Джоан не знала, как нужно себя вести, чтобы ее соблазнили. Леди Констанс сделала бы то, что нужно, но Джоан понятия не имела, как к этому подступиться.

– Я давно отказалась от попыток контролировать мысли других людей и признала свое поражение в этом деле.

Один уголок его губ приподнялся.

– Это я должен признать свое поражение. Вы контролируете мои мысли почти с того момента, когда мы встретились на пороге дома вашего брата.

Джоан посмотрела на него настороженно. Возможно, это не очень хорошо, если учесть, как они тогда поговорили. Но лицо Тристана выражало сосредоточенное желание, и она не произнесла ни слова.

– Мне тогда хотелось сорвать с вас то ужасное платье, и меня подмывало поцеловать вас, чтобы таким образом победить в нашем споре. А в том книжном магазине мне даже приходила в голову мысль зачитать вам что-нибудь из эротической поэзии – только затем, чтобы увидеть, как вы краснеете.

Джоан ахнула:

– Не может быть!

– Вы знаете, что может. И пусть бы вы влепили мне пощечину – оно бы того стоило, потому что, видит бог, Джоан, вы краснеете так очаровательно!

– Ничего подобного!

Джоан знала, что в эту минуту ее лицо было красным как помидор.

– Прекратите! – сказал Тристан, понизив голос. – Перестаньте выпячивать каждый из своих воображаемых недостатков. Вы не слишком высокая. Вы не слишком полная. Когда вы краснеете, то выглядите как горка спелой земляники под шапкой взбитых сливок, и когда я это вижу, у меня слюнки текут при мысли попробовать вас на вкус.

Джоан представила его губы на своей коже, и ее сердце забилось так сильно, что она стала опасаться, как бы с ней не случился апоплексический удар.

– Если вы обо мне столь высокого мнения, почему же все время вели себя так вызывающе?

Он ответил без малейшего намека на извинение:

– Потому что именно так я вообще себя веду. Я не такой уж джентльмен. И мои мысли о вас никак не назовешь возвышенными.

– А что это за мысли? – прошептала Джоан.

Вместо ответа он направился к ней. Казалось, гулкий звук его шагов вторил стуку ее сердца. Джоан попятилась и уперлась спиной в стену. Она подняла взгляд и посмотрела в глаза Тристану. В его взгляде не было ни намека на насмешку или озорство. Он навис над ней. Казалось, все его существо каждой клеточкой стремилось к ней, а ее собственное тело так же страстно стремилось к нему.

– Вы собираетесь снова меня поцеловать? – спросила Джоан и, сама того не сознавая, немного подалась вперед и подняла лицо навстречу его лицу.

– А вы бы мне позволили?

Он коснулся кончика ее подбородка, потом медленно провел пальцем до мочки уха, и наконец его рука легла на ее шею сзади.

Джоан облизнула губы, почему-то ей становилось трудно дышать.

– Вы знаете, что да.

– Вы будете этому рады?

Его голос стал еще тише и превратился в чувственный шепот. Пальцы слегка надавили на шею, притягивая ее голову к нему.

Джоан положила сначала одну ладонь на его грудь, потом другую. Его тело было очень теплым и твердым. Она чувствовала под рукой ровное биение его сердца, почти такое же частое, как ее собственного.

– Да.

Он опустил голову и слегка коснулся губами ее губ.

– Почему?

Она закрыта глаза и еще сильнее запрокинула голову.

– Потому что я хочу, чтобы вы это сделали.

Еще один поцелуй продлился лишь чуточку дольше, чем первый мимолетный контакт.

– Почему?

Джоан вцепилась в лацканы его фрака и спросила:

– Почему вы хотите меня поцеловать?

Она приподнялась на цыпочки, стараясь сократить расстояние между ними.

Тристан другой рукой приподнял ее лицо и легко коснулся губами век. Потом его рука скользнула вниз по ее шее, плечу, спине и прочно легла на ягодицы. С силой, удивившей Джоан, он крепко прижал ее бедра к своим. Джоан распахнула глаза, почувствовав твердость его плоти. Благодаря чтению «Пятидесяти способов согрешить» у нее не было сомнений в том, какая часть его тела так настойчиво упирается в низ ее живота.

– Потому что я вас хочу, Джоан Беннет, – прохрипел он у самого ее уха, обжигая жаром своего дыхания. – Отчаянно хочу.

В подкрепление своих слов он подвинулся, прижал ее к стене и подал бедра вперед так, что его твердый жезл медленно скользнул по ее женскому холмику. По телу Джоан прошла странная дрожь, желудок сжался.

– Вот это да! – пролепетала она слабым голосом.

– Я хочу целовать вас до тех пор, пока вы не забудете собственное имя, – продолжал Тристан безжалостным шепотом. – Я хочу ласкать вас, пока вы не закричите от блаженства. Хочу видеть, как вы с головы до ног покрываетесь румянцем этого восхитительного розового оттенка, когда я снова и снова довожу вас до оргазма. Хочу проделывать с вами такие вещи, которые вгонят вас в краску уже оттого, что вы о них услышите. – Он снова прогнулся, подав вперед бедра, на этот раз еще медленнее. – Я хочу, чтобы вы знали, что вы меня околдовали и я схожу с ума от желания видеть вас, разговаривать с вами, даже спорить с вами.

– Сейчас я не спорю, – проговорила Джоан тоненьким голосом, прерывисто дыша.

– Это хорошо, – выдохнул он.

Его горячие настойчивые губы прильнули к ней, втягивая ее губы, дразня их, прикусывая. Джоан прижалась к нему, ей хотелось почувствовать, как он окутывает ее со всех сторон. Когда Тристан поднял голову, она покачнулась и глубоко вздохнула, пытаясь справиться с головокружением. В конце концов она сумела пробормотать:

– Вот это да! Вы выиграли свой шиллинг…

– К черту шиллинг! – прорычал Тристан. – Не сжимайте губы, когда я вас целую.

– Зачем? – спросила Джоан.

Он тут же воспользовался этим моментом. Их губы снова слились в поцелуе, его язык метнулся внутрь.

Джоан вздрогнула. Он чуть крепче обхватил рукой ее затылок, поглаживая большим пальцем кожу по линии скулы, и наклонил ее голову под таким углом, чтобы было удобнее завладеть ее губами. Когда его язык скользнул в ее рот, она беспомощно застонала. Теперь она цеплялась за него, чтобы устоять на ногах. Тристан правой рукой стал подталкивать ее бедра к своим в медленном ритме, древнем, как мир. Она стала более податлива, и когда Тристан потянул ее на себя, ее бедра подались навстречу его бедрам. Тристан снова зарычал, и его язык устремился еще глубже в ее рот. Ладони Джоан медленно двигались вверх по его груди, пока не легли на его плечи. Почувствовав, что он напрягся, как будто собирался отстраниться, она схватилась за него крепче и до того, как он смог бы прервать поцелуй, слегка втянула его язык, издав звук, похожий на мяуканье. Тристан содрогнулся в ее объятиях. Его хватка стала крепче, он приподнял Джоан на цыпочки. Ей казалось, что кровь ревет в венах, словно мощный поток в весеннее половодье. Это одновременно и пугало, и невероятно возбуждало, ей хотелось, чтобы этот миг никогда не кончался.

Внезапно Тристан застыл. Джоан беспокойно заерзала возле него. Он оторвался от ее губ и, когда она недоуменно заморгала, беззвучно произнес одними губами: «Тс-с».

– Джоан? – звала Эванджелина. – Лорд Берк? – В ее голосе слышались приказные нотки. Звук ее шагов приближался, отдаваясь эхом в другой комнате. – Куда вы подевались?

Джоан глотнула. Их защищала дверь, но это ненадолго. Тристан беззвучно поставил ее на ноги, еще секунду подержал в объятиях, потом отпустил. Она покачнулась и тихо сделала шаг назад.

– Я здесь. – Джоан кашлянула, прочищая горло, чтобы голос не звучал хрипло. – Эванджелина, я здесь.

В ту самую секунду, когда она это повторила, ее тетя распахнула дверь. Тристан к этому времени успел отступить на шаг назад и при появлении Эванджелины слегка поклонился. Он успел и оправить одежду. О мгновениях пережитой ими страсти напоминали только более яркий, чем обычно, румянец на ее скулах да блеск в его глазах.

– Я показывал мисс Беннет комнату для купания, – сказал он. – Для меня это один из главных предметов гордости в доме.

Острый взгляд Эванджелины метнулся от Джоан к Тристану и обратно. Джоан старалась напустить на себя невинный вид, очень надеясь, что ее волосы не растрепаны и не выдают ее.

– Было очень тихо, и я не знала, где вас искать.

– Я восхищалась шкафом для белья, – быстро ответила Джоан. К счастью, Тристан оставил дверь шкафа открытой, и она показала на него рукой. – Он согревается от дымовой трубы. Можете себе представить, в холодный день всегда будут теплые полотенца. По-моему, это просто восхитительная роскошь!

– В самом деле. – Эванджелина задержала взгляд на племяннице. – Очень впечатляет, лорд Берк.

Он кивнул:

– Благодарю вас, мэм. Вы одобряете цветовую гамму?

– Очень жизнерадостно. – Эванджелина наконец отвернулась, и Джоан еле удержалась, чтобы не привалиться к стене, обмякнув от облегчения. – Джоан, а ты что об этом думаешь?

– По-моему, это великолепно, – ответила та совершенно искренне. – Целая комната для купания! Думаю, я никогда не видела более прекрасного дома.

За спиной Эванджелины Тристан бросил на Джоан горящий взгляд. Она вспыхнула, но все-таки слегка улыбнулась в ответ.

Эванджелина провела рукой по краю бортика широкой медной ванны и спросила:

– Когда вы рассчитываете сюда переехать?

– Если все пойдет хорошо, то в течение месяца, – ответил Тристан. – Как только будет готова главная спальня. Я и так слишком долго злоупотреблял добротой мистера Беннета.

– Превосходно. – Улыбка Эванджелины, казалось, была переполнена удовлетворением. – Какое счастье для вас, что дом скоро будет готов.

Тристан повернулся к Джоан и в упор посмотрел на нее. Она испугалась, что снова покраснеет, вспомнив его объятия, поцелуи и шепот о том, как он отчаянно ее хочет.

– Совершенно с вами согласен, – сказал Тристан. – Действительно счастье.

Бал у Брентвуда был невыносимо скучен. Сэру Полу Брентвуду нравилось считать себя кем-то вроде покровителя наук, а его жена любила устраивать экстравагантные балы. Оба эти желания нашли общее выражение в том, что леди Брентвуд назвала балом-чествованием. В действительности такие балы устраивались главным образом для того, чтобы показать, как много знаменитых людей знает сэр Пол. Сегодня в число почетных гостей входил сэр Ричард Кэмпион, чьи исследования в Африке частично финансировал сэр Пол. Тристан понятия не имел, что сэр Пол получал за свои инвестиции – кроме того, что они обязывали сэра Ричарда посещать подобные мероприятия, – но его это и не интересовало. Тристан принял приглашение на этот бал только потому, что Джоан пообещала ему танец.

Казалось, с того дня, когда он поцеловал ее в ванной комнате своего дома, прошел целый год, а не два дня. Теперь всякий раз, когда Тристан переступал порог своего дома, ему казалось, что в воздухе все еще витает аромат ее духов. Он не мог принять ни одного решения по поводу мебели или деталей отделки без того, чтобы не задаться вопросом, что подумала бы о его выборе Джоан. И он способен был думать только о том, как занимается любовью с Джоан на новой большой кровати, которую доставили на следующий день после ее визита.

К сожалению, на сегодняшнем балу она пока не появилась, и Тристан начал опасаться, что они с Эванджелиной передумали.

– Странно видеть тебя сегодня. – К нему подошел Уильям Спенс, один из наиболее распутных приятелей Дугласа Беннета. – Не думал, что тебя интересуют подобные сборища.