– Пять или шесть лет. – Герцогиня улыбнулась. – Как я ликовала, когда Логан принял меня в труппу! Все лондонские актеры и актрисы мечтают стать его учениками. Он разработал более естественные приемы игры – так прежде не играл никто, и теперь ему повсюду подражают, а ведь еще совсем недавно его стиль считался невиданным новшеством.
– Мистер Скотт – видный мужчина, – заметила Мадлен.
– И он знает об этом. – Герцогиня поджала губы и подлила чаю в чашку Мадлен. Затем посмотрела на нее в упор. – Я должна предупредить вас кое о чем. Большинство женщин, работающих в «Столичном», рано или поздно вбивают себе в голову, что они влюблены в Логана. Советую вам не становиться жертвой подобного заблуждения.
Щеки Мадлен вспыхнули.
– Полагаю, это вполне естественно… С его внешностью…
– Дело не только во внешности. В нем есть некая отчужденность, вызывающая любопытство у женщин. Каждая из них считает, что именно она будет той единственной, в которую Логан в конце концов влюбится. Но беда в том, что театр значит для Логана больше, чем люди. Разумеется, на своем веку Логан… сменил и продолжает непрестанно менять женщин, но до сих пор ни одной из них не удалось завладеть его сердцем.
Последнее обстоятельство значительно упрощало дело. Мадлен рассудила так; если ее план увенчается успехом, она переспит со Скоттом и расстанется с ним, не успев привязаться к нему.
– Ну, довольно о Логане, – заявила герцогиня, отвлекая Мадлен от размышлений. – Скажите мне, дитя, вы уже подыскали себе жилье? Если нет, я могу порекомендовать вам подходящее место.
– Я была бы вам очень признательна, ваша светлость.
– У меня есть приятельница, пожилая женщина, которая некогда была известной актрисой. Она живет одна в доме на Сомерсет-стрит и время от времени пускает к себе постояльцев. Ей нравится, когда ее окружает молодежь, а ее воспоминания о прошлом весьма увлекательны. Думаю, она предоставит вам комнату за умеренную плату.
– Это было бы замечательно! – Мадлен сверкнула улыбкой. – Я очень вам благодарна.
По лицу герцогини пробежала тень сомнения.
– Обычно я стараюсь не вмешиваться в чужие дела, но для меня совершенно очевидно: вам здесь не место, Мадлен.
Девушка молчала, не зная, что ответить. Она опустила голову, пряча глаза от проницательного взгляда собеседницы.
– Вы не умеете скрывать свои чувства, – заметила герцогиня. – Если вы попали в беду, детка… Надеюсь, вы решитесь открыться мне. Возможно, я сумею вам помочь.
– Но почему вы так добры ко мне? Ведь мы едва успели познакомиться, – пробормотала Мадлен.
– Похоже, вы совсем одиноки, – заметила герцогиня. – В прошлом мне не раз доводилось испытывать подобные чувства. Что бы ни привело вас сюда, возможно, положение ваше не столь плачевно, как кажется.
Мадлен кивнула, хотя и не имела ни малейшего намерения доверяться кому бы то ни было. Сердечно поблагодарив герцогиню, она вышла из театра и в наемном экипаже отправилась на Сомерсет-стрит.
Миссис Нелл Флоренс оказалась пожилой дамой с волосами серебристо-розоватого оттенка – вероятно, во времена ее юности они были огненно-рыжими. Ее бледное лицо покрывала сеточка морщин; сложение отличалось элегантностью и хрупкостью. Она держалась приветливо и добродушно, с очаровательным тщеславием бывшей актрисы.
– Значит, вас прислала ко мне моя дорогая Джулия? – спросила миссис Флоренс. – Уверена, мы с вами подружимся. Если я не ошибаюсь, вы актриса? Нет? Не представляю себе, чем еще можно заниматься, особенно с такой внешностью! Будь у меня хотя бы частица вашей красоты, когда я была в таком же возрасте… Впрочем, тогда мне хватало и того, что я имела
Она провела Мадлен по комнатам двухэтажного дома, заполненным всевозможными сувенирами, напоминавшими о ее актерском прошлом.
– Когда-то я считалась первой красавицей Лондона, – заявила миссис Флоренс, показывая Мадлен целую галерею портретов тридцатилетней давности. На каждом портрете хозяйка дома представала в новом костюме, некоторые из которых были излишне смелыми. По-видимому, густой румянец на щеках Мадлен польстил миссис Флоренс. – Вы еще не научились скрывать свои чувства, верно? Такое встречается не часто.
Заинтересовавшись коллекцией хозяйки, Мадлен с любопытством рассматривала афиши в рамках, гравюры, раскрашенные изображения старинных костюмов.
– Как замечательно, наверное, быть актрисой! – воскликнула девушка.
– Мне довелось переживать не только взлеты, но и падения, – заметила миссис Флоренс. – Меня радовало и то, и другое. Никогда и ни о чем не жалейте – вот вам мой совет. Пойдемте, я покажу вам вашу комнату, а потом мы поговорим по душам. Вы должны поподробнее рассказать мне о себе.
Мадлен впервые осознала, что совершенно не умеет скрывать свои мысли. Похоже, миссис Флоренс читала их с такой же легкостью, как Джулия.
– Ах, вот оно что! – воскликнула пожилая дама, вглядываясь в лицо Мадлен. – Понимаю… Вы не хотите вспоминать о прошлом. Что ж, мы найдем другую тему для разговора.
Мадлен с признательностью восприняла тактичное замечание миссис Флоренс.
– Я очень вам благодарна, – сказала девушка, входя в комнату.
Распаковав свои вещи, Мадлен переоделась в серое шерстяное платье, отделанное тесьмой сливового оттенка. Сегодня вечером она собиралась в театр посмотреть Логана Скотта на сцене и решить, действительно ли он такой талант, каким его считают. Стоя перед зеркалом, она застегнула пуговицы и нахмурилась, увидев результат своих трудов.
Платье было прекрасно сшито и сидело превосходно, но его фасон, скромный и слишком уж практичный, в особенности чопорный высокий ворот, совершенно не подходил для театра. Разве можно соблазнить мужчину, а тем более мистера Скотта, не имея соответствующего наряда? Мадлен задумчиво провела ладонями по своей груди и талии. Вот если бы у нее было чудесное платье из шелка и кружев, да туфельки, отделанные жемчугом, да живые цветы, украшающие прическу…
Расчесав свои длинные золотисто-каштановые волосы, Мадлен уложила их и тщательно заколола на макушке, при этом посетовала, что у нее нет щипцов, чтобы выпустить на висках прихотливо вьющиеся локоны.
– И ни капли духов, – грустно проговорила она, качая головой.
Но через несколько минут к ней вернулись привычные воодушевление и энергия. Все эти затруднения она разрешит позднее, а сегодня у нее только одна задача – впервые в жизни побывать на представлении в лондонском театре.
Герцогиня Лидс была столь любезна, что сама показала Мадлен место за кулисами, откуда открывался вид на сцену.
– Здесь вам будет удобно, – сказала она. – Только постарайтесь никому не мешать. Во время спектакля актерам приходится часто переодеваться и выбегать на сцену – лучше не путайтесь у них под ногами.
Мадлен отошла чуть в сторону, туда, откуда ей была видна почти вся сцена, правда, под странным углом. Спектаклю под названием «Отвергнутый любовник» предшествовали музыкальная комедия и одноактный фарс, которые то и дело вызывали в зрительном зале дружные взрывы смеха. Когда занавес опустили, на сцене воцарился хаос: все куда-то бежали, метались, перемещался реквизит и декорации. Но не прошло и минуты, как чудесным образом все встало на свои места. Двое молодых мужчин неподалеку от Мадлен потянули за веревки, пропущенные через блоки, и занавес поднялся, открывая взглядам зрителей роскошный интерьер лондонского особняка.
При виде декораций зрительный зал разразился аплодисментами и возгласами одобрения. Два действующих лица, муж и жена, принялись обсуждать список достойных претендентов на руку их дочери. Мадлен следила за развитием событий на сцене как завороженная. Она от всей души сочувствовала героине: ей не позволили выйти замуж за человека, которого она любила с детства, и заставили обручиться с негодяем, который смеялся над ее чувствами.
К изумлению Мадлен, Логан Скотт исполнял роль не возлюбленного девушки, а ненавистного ей негодяя. Едва Скотт появился на сцене, как по залу прокатился восторженный гул. Подобно всем присутствующим, Мадлен была очарована его самоуверенностью и обаянием. Оп желал заполучить героиню, и даже ее любовь к другому мужчине не могла стать для него помехой.
Для Мадлен этот спектакль –. каждая минута действия – был откровением. Она молча стояла за кулисами, теребя складки бархатного занавеса, и ее сердце колотилось так сильно, что по всему телу, от макушки до пальцев ног, пробегала дрожь. От каждой реплики мистера Скотта у нее перехватывало дыхание. Он с легкостью вжился в образ и теперь прямо-таки излучал эгоизм и прочие отрицательные качества своего героя. Как и все остальные зрители, Мадлен полагала, что ему все же удастся добиться любви молодой героини.
На протяжении почти всего первого акта мистер Скотт не покидал сцену – он хитрил, заключал грязные сделки, пытался поссорить влюбленных, доказывая, что возлюбленный девушки никогда не добьется своего. Не удержавшись, Мадлен шепотом спросила у рабочего сцены, остановившегося рядом с ней:
– Чем же все кончится? Неужели мистер Скотт женится на ней? Или она станет женой своего возлюбленного?
Рабочий усмехнулся, заметив, с каким пристальным вниманием Мадлен следит за происходящим на сцене.
– Лучше не буду говорить, – покачал он головой. – Не стоит портить вам удовольствие.
Прежде чем Мадлен успела снова задать вопрос, первое действие закончилось, объявили антракт. Мадлен оттеснили в сторону, занавес опустили. К рампе выбежали танцовщицы, чтобы развлечь зрителей перед началом второй части пьесы.
Мадлен в задумчивости стояла в полутьме, за краем бархатного занавеса. Ей казалось, что антракт тянется целую вечность. Она с нетерпением ждала начала второго действия, ее переполняло предчувствие
Счастья. Будь у нее выбор, Мадлен навсегда бы осталась здесь – вдыхала бы запахи пота, грома, газовых рожков…
Промелькнула высокая темная фигура – кто-то из актеров спешил со сцены в гримерную. Поравнявшись с Мадлен, актер случайно задел ее плечом и остановился. Повернувшись, пристально посмотрел на нее. Их взгляды встретились, и у Мадлен возникло тревожное чувство, она почти физически ощущала: что-то должно произойти. Перед ней стоял мистер Скотт.
Лицо Логана блестело от обильного пота. Хотя в полумраке кулис его глаза казались не такими яркими, как обычно, девушка нисколько не сомневалась: в них вспыхнуло пламя гнева.
– Это вы? – произнес он. – Какого черта? Что вы делаете в моем театре?
В присутствии Мадлен еще никто никогда не чертыхался. От изумления она не сразу нашлась с ответом.
– Мистер Скотт, насколько я понимаю, ее светлость еще не говорила с вами обо мне…
– Повторяю: вам здесь нечего делать.
– Да, сэр, но герцогиня иного мнения. Она взяла меня в помощницы…
– Вы уволены, – оборвал он, подступая почти вплотную к девушке.
Мадлен почувствовала запах его тела и влажного белья. И этот запах вовсе не показался ей неприятным – напротив, он кружил голову. По сравнению со Скоттом другие мужчины, с которыми была знакома Мадлен, казались робкими, укрощенными домашними животными.
– Нет, сэр, – ответила Мадлен, поражаясь собственной смелости: она посмела возражать этому человеку! Скотт, казалось, задумался.
– Нет? – переспросил он так, словно впервые в жизни услышал это слово.
– Герцогиня сказала, что она вправе нанять меня, а если вы против, я могу обратиться к ней за помощью.
Скотт издал короткий смешок.
– Вот как? Хотел бы я знать, кому принадлежит этот чертов театр! Идемте. – Он крепко ухватил Мадлен за локоть.
Спотыкаясь и едва сдерживаясь, чтобы не вскрикнуть от боли, Мадлен последовала за ним в гримерную. Она поморщилась, услышав, как Скотт бранится вполголоса.
– Сэр, я была бы вам весьма признательна, если бы в моем присутствии вы воздержались от подобных выражений.
– Вы заявились в мой театр без приглашения, опрокинули стол и обратились к герцогине, не поставив меня в известность. А теперь вы еще смеете рассуждать о приличиях?
Дверь с грохотом захлопнулась. Они замерли, стоя лицом друг к другу; Скотт излучал почти осязаемую ярость, Мадлен же являла собой воплощенное упорство. Она не собиралась покидать «Столичный театр».
– Я полагаю, что брань унижает таких мужчин, как вы, – с достоинством заявила Мадлен.
Логан раскрыл было рот, но так ничего и не сказал, вернее, лишь пробормотал что-то себе под нос.
В маленькой ярко освещенной гримерной Мадлен удалось до мельчайших подробностей рассмотреть лицо Скотта. Его бронзовая кожа не нуждалась в сценическом гриме; взгляд же был таким пронзительным, что, чудилось Мадлен, причинял почти физическую боль; а подбородок, казалось, обладал твердостью гранита.
– Мисс Ридли, для вас здесь нет места.
– Мистер Скотт, если вы до сих пор не простили мне мою неловкость, то весьма сожалею. Постараюсь впредь быть внимательнее. Почему бы вам не предоставить мне возможность загладить свою вину?
"Потому что ты моя" отзывы
Отзывы читателей о книге "Потому что ты моя". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Потому что ты моя" друзьям в соцсетях.