— Боже! — воскликнула Кэрол. — «Волосатый лимон». Я и забыла про него. Все еще находится на том же месте?

— Находился, когда я последний раз заглядывала туда.

— А «Прорыв к границе»?

— Тоже.

— «Джут»?

— Закрыли. Там теперь интернет-кафе.

Это настроило Кэрол на ностальгический лад. Она принялась вспоминать наши «безумные» деньки до ее отъезда в Австралию: как к нам пристали фермеры с белыми повязками на безымянных пальцах, как в «Абракебабре»[24] какой-то наркоторговец в фуфайке с капюшоном предложил купить «дорожку», а я, пьяная и совершенно несведущая в таких делах, по наивности своей спросила: «Дорожку? В целях благотворительности, что ли?»

— Да, повеселились, было время, — сказала Кэрол. — Особенно ты, шиза!

Она улыбалась мне, словно мы вместе смеялись какой-то общей шутке, но я не понимала, к чему она клонит. И пожалуй, не хотела понимать.

— Помнишь новогоднюю вечеринку, когда ты…

Заметив приближение Уоррена, Кэрол умолкла на полуслове и заговорщицки подмигнула мне, давая понять, что нам обеим известно, что именно она собиралась сказать.

Кэрол и мой муж принялись обсуждать цены на недвижимость.


Канун Нового, 2000 года был не такой, как все предыдущие. Он знаменовал окончание уходящего тысячелетия и наступление нового. Но я встречала его на дрянной вечеринке на Дорсет-стрит с кучкой людей, которые мне не очень-то нравились. С Уорреном к этому времени мы были знакомы уже три недели, но наш роман еще только начинал развиваться, и потому он не стал менять свои планы, уехав встречать Новый год в Белфаст, к своим родным. Утром тридцать первого он попрощался со мной на автобусной остановке на набережной Иден, откуда отправлялся экспресс в аэропорт.

В тот вечер мы с Кэрол пошли гулять рано. Как всегда, сначала посетили пабы на Кинг-стрит, потом — на Харкорт-стрит, но к одиннадцати часам вечера на такси вернулись в Нортсайд[25]. Мы были уже не совсем трезвы, и нам казалось, что это хорошая идея, поскольку в Нортсайде намечалась всем вечеринкам вечеринка. Так сказал какой-то парень. Но он наврал.

Кроме Кэрол, я почти никого не знала из собравшихся. Все парни были потные тупые орангутанги, постоянно спрашивавшие мое мнение о проблеме 2000 года. Из музыки ставили только «Палп»[26] и Принца[27]. Вина вообще не было, приходилось пить пунш. Было уже 11.45, слишком поздно для того, чтобы искать что-то лучше. Да нас в это время уже никто бы и не отпустил. Потом часы показали 11.55. До конца старого тысячелетия и начала нового оставалось пять минут. В дверь позвонили, и, поскольку на звонок никто не отреагировал, это сделала я.

— Привет, красотка, — сказал мужчина, стоявший на пороге.

Это был Марк.

Он шагнул в дом. Я потянулась к нему, поцеловала его.

Мне не хочется думать о том, что произошло потом. Меня переполняет стыд, когда я вспоминаю, как утратила всякое здравомыслие. В двух словах это выглядело так: спустя десять минут Кэрол стала искать меня и нашла в одной из спален на верхнем этаже. Я была с Марком. С тем самым Марком, из-за которого так убивалась у нее на глазах. С тем самым Марком, которого она никогда не видела, но узнала тотчас же — по фотографиям, которые я столько раз ей показывала. В том числе в ту ночь, когда я взяла в руки ножницы и изрезала почти все снимки, на которых он был запечатлен. И вот этот самый Марк теперь сидел на кровати, а я стояла перед ним на коленях. Мои волосы были убраны назад. Я делала ему минет.

Кэрол ничего не сказала. Ее изумленный возглас привел меня в чувство. Она закрыла дверь, а я, пьяная, покачиваясь, поднялась с колен.

— Закончи, не уходи! — простонал Марк, но я, не обращая на него внимания, потащилась к двери.

К тому времени, когда я спустилась вниз, Кэрол уже исчезла.

— Вернись, сучка! — крикнул с лестничной площадки Марк, но мне нужно было найти подругу. Я вышла на улицу. Увы, Кэрол и след простыл. И тут пикнул мой мобильный, сигнализируя о том, что поступило SMS-сообщение. Длинное, оно было от Уоррена. Он выражал мне свое восхищение и говорил, что ждет не дождется, когда мы вновь увидимся.

Я опустилась на ступеньку и разрыдалась. Я ненавидела себя за свой поступок. Но плакала я не столько из-за того, что изменила Уоррену, а потому, что разочаровала Кэрол.


— Спустись на землю, дорогая! — сказал Уоррен, размахивая рукой перед моим лицом.

Я смотрела перед собой невидящим взглядом, пока он и Кэрол обсуждали достоинства покупки нуждающегося в ремонте жилья на Синдж-стрит.

— Думаю, пока лучше снимать квартиру, — сказала я. — Цены на рынке продолжают падать. Возможно, снизятся еще процентов на пятнадцать.

— Ба, вы только послушайте ее! — воскликнула Кэрол пьяным голосом. — Само благоразумие! Бог мой, Уоррен, знал бы ты, что она вытворяла до того, как ты ее приручил…

Да уж! Все, с меня хватит. Я извинилась и удалилась в ванную. Заперев дверь, я опустилась на сиденье унитаза и стала думать о том, как мне быть дальше.


Уоррену я никогда не рассказывала о том, что делала Марку минет, хотя и не довела дело до конца.

В общем, как ни назови, это была ужасная ошибка, о которой я пыталась забыть, и за те восемь лет, что мы живем с Уорреном, у меня и в мыслях не было изменить ему. Вспоминая ту отвратительную ночь, я говорю себе, что к тому времени мы с ним встречались всего три недели. Между нами еще ничего не было решено. Ни один из нас не произнес: «Я люблю тебя».

Тем не менее Уоррен взял себе в привычку каждый год десятого декабря дарить мне цветы. Он — безнадежный романтик, отмечает годовщины не только нашей свадьбы и помолвки, но также нашего знакомства.

— Все началось в «Волосатом лимоне», — рассказывал он всем и каждому. — Это была любовь с первого взгляда. С той самой минуты, как мы увидели друг друга.

Естественно, вряд ли он обрадуется, узнав, что спустя три недели после того, как «мы полюбили друг друга с первого взгляда», я удовлетворяла похоть своего бывшего дружка. Это весьма неприятная новость. А чем дольше мой муж беседовал с Кэрол, тем больше была вероятность, что она проболтается. Уоррен будет оскорблен в своих лучших чувствах. Раз уж я это от него утаила, тогда чего вообще от меня ждать?

В нашей семейной жизни лишние подробности ни к чему. Наша семья обойдется без Кэрол.


— Уоррен, — сказала я, вернувшись из туалета. — Я только что получила сообщение от няни. Сайэра проснулась и криком кричит. Нам нужно домой.

— Ну что ты, дорогая, эта няня вечно преувеличивает, — отмахнулся мой муж. — Сайэра наверняка просто ноет. Давай подождем пять минут, а потом ты позвонишь и спросишь, как она.

— Нет, Уоррен, надо идти, — твердо сказала я. — Принеси, пожалуйста, из спальни наши пальто.

Надувшись, он отправился за верхней одеждой.

— Молодец, Чудик. Здорово ты вымуштровала своего мужа, — заметила Кэрол. Она была пьяна, счастлива и не чувствовала напряжения.

— Спасибо, Кэрол. — Я сделала глубокий вдох. — Ммм… Кэрол, видишь ли, что касается нашего предложения переселиться к нам… боюсь, это будет не очень удобно.

— Что?

— Да, — подтвердила я. — Мы как раз собирались выделить Сайэре собственную комнату. Эта та, что предложил тебе Уоррен. Боюсь, малышка все еще часто просыпается по ночам и плачет. Ты не будешь высыпаться.

— О…

Уоррен уже вернулся и теперь стоял возле меня. Я видела по его позе, что он рассержен, но все равно продолжала как ни в чем не бывало:

— К тому же мы живем на окраине. Ты замучаешься добираться от нас до Лорето каждый день.

— О… — вновь протянула Кэрол. Смысл того, что я говорю, медленно просачивался в ее затуманенное водочными парами сознание. — О…

— Я дам тебе свой телефон, — сказала я.

Я выхватила у мужа свою сумочку, достала клочок бумаги и начеркала номер.

— Не беспокойся. Позвони мне завтра, а я тем временем подберу лучшие агентства, в которые тебе следует обратиться. И сама поезжу с тобой.

У Кэрол вид был ошеломленный. Я обняла ее на прощание, но она не отреагировала: так и стояла, словно столб. Я всучила ей клочок бумаги с номером телефона, и ее лицо немного просветлело.

— Так ты поможешь мне найти жилье? — спросила она.

— Непременно. — Я улыбнулась.

— Позвони Чудику, — прочитала она на листочке, что я дала ей. — 086 921 5690.

— Да, — кивнула я.

Уоррен, стоявший подле меня, хотел вмешаться, но я бросила на него свирепый взгляд, означавший: «Обсудим это позже. Молчи, если не хочешь, чтоб я прогнала тебя в другую спальню».

Очевидно, мой благородный муж хотел указать, что я неверно записала свой телефон. На самом деле у меня был немного другой номер: 086 921 6509.


— Ты еще никогда не была столь груба со мной, — пожаловался Уоррен, когда мы благополучно сели в такси. — А Кэрол такая приятная женщина. Не понимаю, что на тебя нашло…

Всю дорогу домой он брюзжал. Брюзжал в постели, пока не заснул. Брюзжал на следующее утро: стоял у душевой кабинки и выговаривал мне, пока я мыла голову. Я не пыталась ему возражать, поскольку он — в кои-то веки — был прав на все сто процентов. И не отвечала на неоднократно заданный вопрос:

— И почему это Кэрол все время звала тебя Чудик?

13.

БЕРЕМЕННУЮ ЖЕНЩИНУ ЛЮБИТЬ НЕПРОСТО

Дублин, Ирландия, февраль 2008 г.


— Надеюсь, — сказала Стеф, — врач увидит, если ребенок неполноценный.

В пятницу после обеда мы сидели перед кабинетом УЗИ. Моей любимой должны были сделать первое ультразвуковое сканирование плода.

— Боже, Стеф! — воскликнул я. — Как ты вообще можешь о таком думать, тем более вслух говорить?

— Ну, — ответила она, — просто я хотела бы знать, что меня ждет.

— Боже! — застонал я. — Боже, боже, боже!

Подобная мысль мне даже в голову не приходила. Никогда. Стыдно признать, но только теперь, когда плоду исполнилось шестнадцать недель, я начал сознавать, что у нас скоро будет ребенок. Ребенок, который может родиться абсолютно здоровым… или неполноценным.

Когда Стеф сообщила мне о своей беременности, я несколько дней ходил сам не свой, а потом сосредоточился на работе, стараясь не думать о надвигающемся событии, которое перевернет всю мою жизнь. В чем и признался Стеф.

— Видишь ли, — сказала она, — я же вынашиваю плод, и мне не думать об этом гораздо труднее. Тем более что до прошлой недели меня тошнило сутки напролет: и утром, и днем, и ночью. Теперь, когда во мне развивается хрупкое крошечное существо, я прочитала все книги о беременности. Некоторые по два раза. И знаю, что возможны сотни всяких отклонений. Мой ребенок может родиться слепым, глухим, с десятком разных врожденных дефектов. Но книги — это статистика. А реальность, возможно, зреет в моем чреве. Конечно, если есть какая-то проблема, мы, вероятно, как-нибудь с ней справимся. Но вообще-то мне не хотелось бы «справляться». Я искренне восхищаюсь родителями, растящими неполноценных детей. Они — герои. Но мне не хочется быть героиней. По крайней мере, я должна быть готова к трудностям.

Господи Всемогущий!

— Послушай, Стеф. — Я взял ее за руку и, сделав глубокий вдох, заговорил «ободряющим» тоном: — Тебе нельзя волноваться. Зачем думать об ужасах, от которых Господь нас наверняка убережет?

— Ты неисправимый болван! — Она улыбнулась. — Скоро я стану матерью крошечного человечка. Отныне я ВСЕГДА буду волноваться и думать об ужасах, от которых Господь нас конечно же убережет. Будь то расщелина позвоночника, аутизм, менингит, похищение или смерть под колесами грузовика!

Боже…

Я взял журнал и стал листать его, чтобы отвлечься от жутких картин, которые она нарисовала. Видя мое смятение, Стеф рассмеялась. И тут как раз из кабинета вышла медсестра и пригласила нас на прием.


По словам врача, беспокоиться было не о чем. На экране монитора светилось зеленым эхографическое изображение нашего ребенка. На первый взгляд все было на месте: две руки, две ноги. Сердце, уже полностью сформировавшееся, ритмично билось. Толщина шейной складки (зачастую, сказал врач, это первый индикатор врожденных недостатков) также в пределах нормы.

Когда мы покидали клинику, вид у Стеф был ликующий. У автомобиля она подошла ко мне и обняла. Крепко-крепко.

— Что ж, красавчик, — она перевела дух и рассмеялась, — а теперь вези меня туда, куда собирался.


Поскольку последние несколько месяцев я был очень занят на работе и мы мало времени проводили вдвоем, я забронировал номер в отеле «Рэдиссон» в курортной зоне на окраине Кавана[28]. В пятницу вечером трасса М50 была забита транспортом до самого Дуншоклина. После мы поехали довольно быстро и в начале седьмого уже заселились в свой номер. Я выключил мобильный и положил его на дно дорожной сумки.