— Хорошо выглядишь, — сказал Сет.

— Ты тоже.

Поначалу Сара чувствовала себя скованно, они давно не виделись, а с тех пор многое изменилось. Время от времени Сет присылал ей письма по электронной почте, на которые она аккуратно отвечала, рассказывая о детях. Он хотел бы сказать ей что-то еще, но не решался. Она установила границы, которые приходилось соблюдать. Он не стал говорить, что скучает по ней. А она не сказала, что ей до сих пор тяжело без него. В установившихся между ними отношениях этому теперь не было места. Сара продолжала жить, и ее гнев прошел, осталась лишь печаль, но вместе с тем и какое-то успокоение. Ей больше не в чем было его упрекать, не о чем сожалеть. Что случилось, то случилось, и назад ничего не вернешь. Они с Сетом будут связаны до конца жизни: у них общие воспоминания, дети, проблемы которых придется решать вместе.

Сара расставила тарелки на столике для пикника, Сет принес стулья. Он по очереди держал детей у себя на коленях. Сара привезла восхитительные сандвичи из местной закусочной, фрукты и чизкейк, который любил Сет. Привезла даже его любимый шоколад и сигару.

— Спасибо, Сара. Обед превосходный. — Сет откинулся на спинку стула, попыхивая сигарой, пока дети играли. Сара видела, что ему удалось приспособиться к новой жизни здесь. Он смирился с заключением, особенно когда Генри Джейкобс объявил, что оснований для апелляции нет. Судебный процесс прошел с соблюдением всех правил. Сет, как видно, не горевал, Сара тоже. — Спасибо, что привезла детей.

— Молли через две недели пойдет в школу. А мне нужно на работу.

Сет молчал, но ему очень хотелось сказать, что он сожалеет о случившемся — о потерянном доме, о проданных драгоценностях, о том, что безвозвратно ушла в прошлое их безмятежная жизнь, но не находил слов. Они просто молча сидели, глядя на детей. Сара старалась заполнять тягостные паузы какими-то семейными новостями, а Сет рассказывал о жизни в тюрьме, не столько безликой, сколько совершенно не такой, как на воле. Нельзя сказать, что из их отношений исчезла душевность, просто они стали совершенно другими. Существовали проблемы, о которых они не могли друг другу говорить и никогда уже не смогут. Сет знал, что Сара его любит. Это было заметно по тому, как она готовилась к встрече — тщательно, все продумав до мелочей, привезла еду в корзине для пикников, взяла с собой детей. И Сара видела, что Сет ее любит. Но когда-нибудь уйдет и это, а пока эта любовь напоминала остатки клея, некогда соединявшего их, который со временем осыплется, хотя и держится до поры до времени. Пока что-то или кто-то не уничтожит его окончательно, пока воспоминания не утратят яркость за давностью лет. Он отец ее детей, мужчина, за которого она когда-то вышла замуж по любви. А этого уже не изменить.

Сара с детьми оставались, пока не раздался свисток, предупреждающий об окончании свидания. Они собрали вещи, выбросили мусор и сложили в корзину остатки обеда вместе с красными клетчатыми салфетками. Все это она везла из дома, желая придать праздничность их встрече.

Позвав детей, Сара объявила, что пора ехать, и велела Оливеру попрощаться с папой. Тот состроил недовольную мину, а Молли обняла отца за талию.

— Папа, я не хочу уезжать, — с несчастным видом сказала она. — Хочу быть с тобой!

Дети страдали, и виноват в этом был Сет, но он знал, что и это с годами пройдет. Рано или поздно дети привыкнут видеть его только здесь.

— Мы скоро снова приедем, — пообещала Сара, ожидая, пока Молли наконец отпустит отца, и она отпустила. Сет, как и остальные заключенные, проводил их до пропускного пункта.

— Еще раз спасибо тебе, Сара, — сказал он знакомым голосом, который она слышала на протяжении семи лет, пока они были вместе. — Береги себя.

— Хорошо. Ты тоже себя береги. — Она начала было что-то говорить, но умолкла, выжидая, Кода дети пройдут вперед — Я тебя люблю, Сет. Надеюсь, ты это чувствуешь. И я больше не сержусь на тебя. Мне просто бесконечно грустно. Но со мной все в порядке. — Она хотела, чтобы он знал: ему больше нечего о ней беспокоиться или мучиться угрызениями совести. Он остается со своими собственными сожалениями. А что касается ее, то она поняла этим летом, что все у нее будет хорошо. Ничего не поделаешь, что случилось, то случилось. Такой вышел расклад. Придется играть теми картами, которые дала ей судьба. Нужно жить дальше, не оглядываясь назад, без ненависти и даже без сожалений. Иного не дано. Даже если бы преступление не выплыло наружу, оно все равно осталось бы преступлением. Хотя все тайное в итоге всегда становится явным. Теперь Сара это знала. На самом деле Сет никогда не был тем человеком, за которого она его принимала.

— Спасибо, Сара, за то, что не испытываешь ко мне ненависти. — Он ничего не пытался объяснить. Он уже пробовал и знал, что она никогда его не поймет. Все, что сейчас проносилось у него в голове, отчуждало Сару.

— Все в порядке, Сет. Хорошо, что у нас дети. — Она по-прежнему жалела, что не родила третьего ребенка, но кто знает, может, когда-нибудь еще родит. — Не все в жизни зависит от нас. — Именно это говорила Мэгги, позвонившая сообщить о своем замужестве. Вспомнив о ней, Сара с улыбкой повернулась к Сету. Она лишь сейчас поняла, что без всяких усилий уже простила его. И с ее души упал камень в миллион фунтов. Груз свалился сам, помимо ее воли.

Сет наблюдал, как они прошли через пропускной пункт и направились к парковке. Дети махали руками, а Сара с улыбкой обернулась и долго смотрела на него. Сет тоже помахал вслед отъезжающей машине, затем с мыслями о них побрел в камеру. Они были его семьей, которой он пренебрег и которую в итоге потерял.

Машина завернула за угол, и тюрьма исчезла из виду. Сара бросила взгляд на детей, улыбнулась сама себе и поняла: это пришло к ней. Хотя она не знала, как и когда. Она достигла того, о чем ей часто говорила Мэгги и чего не удавалось достичь. Теперь Сара обрела это, оно само снизошло на нее, и на душе стало светло. Она почувствовала такое облегчение, что готова была взлететь. Сара простила Сета и обрела благодать, которую раньше не могла себе даже представить. Это было мгновение абсолютного совершенства, навсегда запечатленное во времени… Чудесная благодать!