Джил Мансел - Поцелуй

— У тебя все в порядке, детка? Саймон… тебе не надоедал?

Катерина прижалась к плечу матери, как делала в детстве.

— Нет. Сегодня вечером мы с ним идем на матч по регби.

— О Господи, зачем? Ты же не любишь регби.

Катерина улыбнулась: Иззи выглядела такой возмущенной.

— Наверное, я передумала. Раньше я никогда не была на настоящем матче. Думаю, это весело.

«Все интереснее и интереснее», — усмехнулась Иззи и осторожно спросила:

— Значит, у вас с ним все хорошо?

Катерина грустно вздохнула:

— Если хочешь знать, Саймон мне безумно нравится, а он утверждает, что мы должны остаться просто друзьями.

— Ну и выдержка у парня!

Катерина пожала плечами.

— Но почему я должна быть несчастнее остальных? Мама, на этом доме наверняка лежит заклятие… У Сэма с Джиной все настолько нелепо, что мне даже неловко. Потом, Дуг. Он любит Джину и бродит по дому как призрак… — Катерина помолчала. — Мы с Саймоном. Ты… одна. Люсиль, которая поклоняется Тревору Макдоналду…

— Что?

— Сейчас, — продолжала Катерина с иронией, — Саймон внизу, на кухне, и Люсиль о чем-то с ним серьезно разговаривает. Вчера утром она там на целый час уединилась с молочником. А что касается Дуга… бедняга сам не свой, когда она рядом.

— А Тревор Макдоналд?

— Это лишь вопрос времени, — мрачно ответила девушка.

— Господи… — Иззи задумалась. — Ас Иерихоном все в порядке?

Кэт ухмыльнулась:

— Да, с ним все в порядке.

— Уже что-то.

— Правда, соседи не в восторге. Кажется, недавно он добился взаимности у их лабрадорши. Теперь она постоянно требует шоколадных батончиков и копченой скумбрии.

Иззи сразу поняла, что принять приглашение Вивьен на импровизированный ужин было огромной ошибкой.

Согласиться ее заставило лишь отчаяние. Сидя в студии звукозаписи, она на целый день подстраховывала себя от встреч с Сэмом, но вечера превратились в кошмар. Не в силах существовать в атмосфере все возрастающего напряжения, Иззи охотно ухватилась за предложение подруги.

Всего лишь неофициальный ужин и пара бутылок хорошего вина, уверяла Вивьен, а заодно — знакомство с Терри Плейделлом-Пирсом, самым чудесным мужчиной на свете.

«Но если это самый чудесный мужчина, — мрачно подумала Иззи, — то почему он связался с такой коварной, вероломной, хитрой стервой, как Вивьен Бресник?»

— Это подстава, — заявила она. — Вивьен, ну как ты могла?..

Вивьен была счастлива, что Малкольм Форрестер приехал первым. Судя по реакции Иззи, с нее бы сталось бросить взгляд на стол, накрытый для четверых, и немедленно уйти.

— Ну и что? — Она старалась говорить тише, чтобы ни Терри, ни Малкольм не услышали. — Я же сказала, это вечер в узком кругу, с друзьями… Малкольм — очень милый парень.

Иззи не заглотила наживку:

— В таком случае прости, если я за него не выйду.

Вивьен, демонстрируя навыки домохозяйки, включила микроволновку.

— Могло быть и хуже, — заметила она. — Малкольм разведен и обаятелен, настоящий джентльмен. И совсем не похож на Тэша Янсена.

Это правда. Иззи, набравшись храбрости, восхитилась красивым коттеджем, познакомилась с Терри, который действительно оказался весьма хорош, как и обещала Вивьен, и обменялась любезностями с Малкольмом Форрестером, врачом-гинекологом.

Он был немолод — за пятьдесят, — с серебряными прядками в темных, зачесанных назад волосах, с пестрым галстуком и добродушными манерами, которые сразу напомнили Иззи ее дедушку. Вивьен, обретя истинное счастье с Терри, кажется, решила, что Иззи следует расширить рамки и обратить внимание на мужчин зрелого возраста.

Но мучительно вежливый разговор, который касался то последней выставки в галерее Тейт, то таланта Диззи Ги-леспи, снова и снова заставлял Иззи сознавать, как отчаянно она скучает по Сэму. Чувство тоски не собиралось ее покидать. Каждый раз, когда Малкольм Форрестер обращался к ней «моя дорогая Изабель», она рисовала себе выражение лица Сэма, если бы он это слышал. Он не сводил бы с нее серых глаз, сияющих от восторга, как это неоднократно бывало в «Ступенях», а потом бы они дружно хохотали над блюдами из китайской закусочной.

Аппетит покинул Иззи. Она ковырялась вилкой в тарелке — это было мясо по-бургундски со свежей спаржей и крошечным молодым картофелем — и молча слушала, как Терри и Малкольм обмениваются историями о внуках. Ощущение одиночества усилилось, когда она поняла, что Терри и Вивьен держатся под столом за руки. Они не сводили друг с друга глаз, и после очередного примера детского остроумия Терри поглядывал на Вивьен, будто не в силах поверить, что она по-прежнему здесь. Тогда его лицо начинало сиять и он тайком улыбался.

Наконец, не в силах больше сдерживаться, Вивьен вскочила и скрылась на кухне. Вернулась с бутылкой шампанского.

— Я хотела подождать до конца ужина, но терпение никогда не было моей сильной стороной. Милый, можешь открыть бутылку? Не хочу сломать ногти…

В общем, трудно было назвать это величайшим сюрпризом, но Иззи покорно сделала недоумевающее лицо. Пока Терри неумело возился с пробкой, Малкольм поинтересовался:

— Мы что-то празднуем?

Вивьен, в аметистовом шелковом платье, сияющем при свечах, взвизгнула, когда пробка ударила в потолок и шампанское залило брюки Терри. Когда бокалы были наполнены, она прижалась к его плечу и произнесла:

— Дамы и господа, я хочу, чтобы вы узнали об этом первыми. Мы с Терри собираемся пожениться.

В суматохе поздравлений и объятий Иззи заставила себя подчиниться, когда Малкольм Форрестер решительно поцеловал ее.

— Потрясающие новости, — заявил он, поправляя галстук. — Как тебе кажется, Изабель?

Иззи, борясь с желанием вытереть губы рукавом, подтвердила:

— Прекрасные новости, Малкольм.

Вивьен сияла и даже не слушала.

— И конечно, — радостно продолжала она, — мы хотим, чтобы вы стати крестными…

Иззи уставилась на нее:

— Ты беременна?

— Пока нет. Но мы не собираемся тратить время даром. — Она обняла Терри. — В конце концов, мне почти двадцать восемь.

— Это не так уж много, — запротестовала Иззи, ища поддержки у Малкольма и чувствуя пустоту внутри.

Но Вивьен, видимо, прочла достаточно книг.

— Чем раньше, тем лучше, — сказала она. — Тебе не было еще и двадцати, когда родилась Катерина, а я уже в солидном возрасте для первых родов. С каждым годом возрастают шансы получить осложнение… Может случиться что угодно!

— И все-таки двадцать восемь — это не много, — упрямо повторила Иззи.

— Конечно, нет. — Малкольм Форрестер изящно пришел к ней на помощь, наполнил оба бокала и снова поправил галстук. — И потом, в наши дни все больше женщин ждут, пока им перевалит за тридцать, прежде чем завести семью. С профессиональной точки зрения я только за. — Чтобы подчеркнуть эти слова, он лучезарно улыбнулся Иззи, а потом игриво добавил: — Хотя с личной — я им не завидую. По крайней мере, мы с тобой уже прошли эту стадию и благополучно оставили ее в прошлом. Нам повезло, моя дорогая Изабель, не так ли? В нашем возрасте уже не нужно волноваться о таких вещах.

Помучившись полторы недели кошмарами, в которых фигурировала мозговая опухоль размером с дыню, Джина поняла, что реальность почти столь же безрадостна. Она сидела в безукоризненном серо-белом кабинете врача на четвертом этаже клиники Каллен-Парк, рядом с Сэмом, и молча смотрела на снимки. Потом осторожно положила их на стол, взяла Сэма за руку и, удивляясь своему спокойствию, спросила:

— И что теперь?

Врач уже не улыбался. Глиома — быстрорастущая злокачественная опухоль центральной нервной системы — это плохо. Судя по результатам обследования, он не сомневался, что это и есть болезнь, поразившая ДжинуЛоренс.

— Операция, — ответил он бесстрастно. Опыт научил его, что это наилучший способ избежать истерического взрыва. — Убрать как можно больше пораженных клеток, а затем начать радиотерапию. Я уже договорился, операция назначена на завтра. В девять утра.

— Значит, все-таки глиома, — сказала Джина, и ее пальцы, выдавая волнение, инстинктивно стиснули руку Сэма. Ее мать умерла от глиомы.

Врач помедлил, а потом кивнул и негромко признал:

— Боюсь, так оно и есть. Миссис Лоренс, хотел бы я сообщить вам более приятные новости. Мне очень жаль.

Операция продолжалась три с половиной часа. Дуг, не в силах оставаться в больничных стенах, ушел на улицу под дождь. Иззии Сэм, сидели друг напротив друга в приемной и без конца пили кофе. Поскольку разговор был неуместен, оба почти все время молчали. Иззи пыталась не думать о том, что происходит в операционной. Интересно, какие мысли обуревали Сэма. Потом она постаралась не думать о Сэме и о том, как все могло обернуться, не будь между ними дурацких препятствий.

— Ты нервничаешь, — сказал Сэм.

Иззи вскочила и подошла к окну. Дождь шел по-прежнему, на улице колыхалось море разноцветных зонтиков. Катерина, наверное, заканчивала реферат по биологии. Тысячи людей ели ленч, делая выбор между домашним салатоми лазаньей. А Дуг, без зонта и наверняка уже промокший до костей, ходил бог весть где…

Жалея, что не ушла с ним, Иззи вздохнула:

— Не знаю, что мы здесь делаем. Мы ничем ей не поможем.

— Джина хотела, чтобы мы пришли.

— Да, но у меня сил нет… — Не в состоянии смотреть на Сэма, она продолжала разглядывать улицу. — Я чувствую себя такой беспомощной…

— Перестань думать только о себе. Есть вещи, которые мы не в состоянии контролировать.

Через полтора часа в приемную вышел хирург. Иззи взяла Дуга за руку и почувствовала, какая она влажная.

— Что? — спросил Сэм.

— Это не опухоль. — Хирург, с болтающейся на шее маской, улыбнулся. — Весьма необычно… Я ничего подобного не видел за всю свою многолетнюю практику. Рентген был таким типичным, и я не сомневался, что это глиома…

— Так что это было? — чуть не крикнула Иззи, не в силах больше терпеть. — Она поправится? Что это, если не опухоль?

— Это ангиома, — успокаивающе объяснил хирург. — Несколько аномальныхкровеносных сосудов, похожих на спутанные ветки. Когда стенки сосудов ослабевают, возрастает риск кровоизлияния и итог может быть летальным. — Помолчав для пущего эффекта, он потер руки и снова торжествующе, улыбнулся. — К счастью, мы успели вовремя и обезвредили бомбу. Ангиома миссис Лоренс оказалась легкооперабельной, я просто перевязал проблемные сосуды и легко отсоединил их от общей кровеносной системы. Операция прошла в высшей степени удачно, и теперь миссис Лоренс сможет наслаждаться долгой и здоровой жизнью.

И ззи разразилась слезам и.

— Она не умрет, — прошептал Дуг. Вспотевший, ошеломленный, он обнял ее.

— Спасибо. — Сэм пожал руку врачу.

Когда они снова остались втроем, Сэм протянул Иззи чистый белый платок.

— Все хорошо, — произнес он с легким раздражением. — Не нужно плакать.

— Вот ублюдок, — всхлипывала Иззи, прижимаясь к Дугу. — Неужели нельзя было сказать нам об этом раньше?

— Однажды, когда мне было семь, я подстригла подругу. — Иззи, высунув язык, бережно зачесывала светлые волосы Джины, чтобы закрыть выбритое место. — В итоге она стала выглядеть примерно так. Ее мать меня чуть не убила, когда увидела.

— Дай-ка я посмотрю в зеркало, — попросила Джина. Она повернулась туда-сюда и облегченно улыбнулась. Когда повязку и швы сняли, волосы естественным образом закрыли шрам, и так удачно, что его почти не было видно.

— Поверить не могу… А я боялась, что мне обрили всю голову.

— Ты отлично выглядишь. — Иззи обняла ее. — И с тобой все в порядке, слава Богу. Как хорошо, что ты снова дома.

Джина была рада, что успела привести себя в порядок перед приездом Сэма.

— Снова цветы, — запротестовала она, утыкаясь носом в розы и вдыхая их тонкий аромат. — Скоро я смогу открыть цветочный магазин.

Сэм, явно чем-то обеспокоенный, придвинул стул и сел. Джина посмотрела на него:

— Что-то не так?

Он планировал разговор не один день, но легче не стало. «По крайней мере, — подумал Сэм, — сейчас у меня есть законный повод высказаться».

— Завтра я улетаю в Нью-Йорк, — начал он. — С клубом серьезные проблемы, и понадобится время, чтобы их уладить.

— Сэм, это ужасно. — К его глубокому облегчению, Джина, кажется, больше волновалась за него, чем за себя. — Что за проблемы?

— Менеджер клуба растратил крупную сумму на наркотики. — Сэм, помолчав, пожал плечами. — Наверное, это моя ошибка — перестал следить заделами лично. Но теперь мы в поле зрения налоговой службы, и скорее всего на это уйдет некоторое время.