Элоиза Джеймс - Поцелуй герцога

Нора хмыкнула.

— Не хочу заставлять Флоренс ждать, — сказала Джорджиана, принужденно улыбнувшись. — Нора, спасибо за…

— За донос на врага, — подсказала Оливия.

Джорджиана выскользнула за дверь, прежде чем ей пришлось бы согласиться со словами, которые противоречили всем ее представлениям о приличиях.

Нора посмотрела ей вслед.

— Мисс Джорджиана идеальная пара для герцога, с этим согласны все внизу. Говорят, он очень умен, но ужасно высокомерен. Конечно, не так, как его мать, просто он джентльмен, который никогда не забывает о своем положении.

Кое о чем он все же забывает, подумала Оливия. Разве герцогу пристало обнимать ее в серебряной комнате?

— Его мать, вдовствующая герцогиня, еще хуже, — продолжала Нора. — Меня предупредили, что если я увижу ее в коридоре, то должна сделать реверанс, встать к стене и смотреть в пол. Если она соизволит заговорить со мной, я должна сделать еще один реверанс, прежде чем поднять глаза.

Оливия фыркнула, но воздержалась от замечаний.

— Посмотри, как Люси рада тебя видеть.

Нора наклонилась и потянула длинные уши собачки.

— Она уродлива, но в то же время есть в ней что-то милое.

— И все же тебе лучше вывести ее на улицу, прежде чем она сходит на ковер.

— Ее светлость совсем не любит животных, — заметила Нора, нехотя направляясь к двери. — Кажется, она чуть не падает в обморок при виде собачьих следов. Странно, правда? Если она видит пробегающее животное, то с ней случается припадок.

— Очень странно, — согласилась Оливия.

— А вы слышали про первую жену герцога? — Нора все еще медлила у двери.

— Конечно, я знаю о ней, но подробности расскажешь мне позже. Меньше всего мне хочется объяснять экономке, почему в моей спальне дурно пахнет.

— Она была не лучше проститутки. — Нора пристально взглянула на Оливию.

— Нет! — Оливия представить себе не могла герцога женатым на продажной женщине.

— Ужасно! У нее был такой кокетливый взгляд, мисс. Постоянно. Все время выезжала в экипаже и брала с собой только одного конюха.

— Какой кошмар. — Оливия вспомнила суровое лицо герцога. Неудивительно, что у него всегда был такой мрачный вид.

— Вот именно, — подтвердила Нора. — И…

В этот момент Люси потеряла терпение и сходила на пол, после чего разговор оборвался.

Одеваясь на следующее утро при помощи лакея, Куин с удовлетворением отметил, что вчерашнее наваждение полностью прошло после нескольких часов хорошего сна.

Он спал дольше обычного и проснулся только ко второму завтраку.

Куин снова стал собой, человеком, который больше всего на свете дорожил разумом и здравым смыслом. Скорее всего, ему надо держаться подальше от цветущей мисс Литтон. После общения с ней в нем просыпалось нечто неподвластное голосу разума, что-то вроде страсти.

Ночью Куину снилась Оливия, и подобных снов у него не было годами. С самых первых дней его супружеской жизни.

Во сне он вошел в комнату и увидел ее сидевшей к нему спиной. Она читала книгу. Он подошел, сгорая от нетерпения, и молча склонился, проведя пальцами по ее лицу, шее…

Когда пальцы спустились ниже, он заметил, что на ней надето лишь легкое платье. Потом она с улыбкой повернулась к нему и притянула его ближе. Ее платье распахнулось и…

Что за нелепый сон. И все же было нечто в улыбке мисс Литтон, в ее бедрах, даже в ее насмешках, заставлявшее его сердце биться быстрее.

Но если человек не учится на своих ошибках, то он не умнее животных. Даже те быстро понимают, как избежать лесного пожара.

Слуга одернул подол сюртука, и Куин повернулся лицом к зеркалу. Его мать была твердо убеждена, что герцог в любое время должен выглядеть и вести себя как аристократ. Хорошо, что она не видела его накануне, когда он без сюртука наощупь спустился с лестницы.

Сюртук был сшит парижским портным по последней европейской моде. Куин редко задумывался о своем внешнем виде, но был совершенно уверен, что ничуть не похож на счетовода.

Уоллер подал ему накрахмаленный льняной шейный платок. Подняв подбородок, Куин быстро принялся завязывать его сложным узлом.

— Мисс Литтон прибыла с маленькой дворняжкой.

— Да, ваша светлость, — кивнул Уоллер. — Собака все время рядом с ней, лишь время от времени ее уносят, чтобы искупать. Внизу о ней много говорили, поскольку это неподходящее животное для аристократа.

— Она похожа на крысу. Но на крысу дружелюбную.

— Вообще-то она очень милая, — согласился Уоллер.

— Моей матери уже сообщили? — Куин аккуратно воткнул в платок перламутровую булавку.

— Нет, насколько я знаю, — ответил Уоллер, подавая Куину пару перчаток и отглаженный носовой платок. — Мистер Клиз считает, что это не в его компетенции.

— Трус, — заметил Куин.

Выходя из комнаты, Уоллер украдкой улыбнулся.

Конечно, его мать будет ужасно недовольна. Она терпеть не может животных. Они, по ее мнению, безмозглые существа, полагающиеся лишь на низменные инстинкты и неспособные культурно себя вести и соблюдать порядок. Герцогиня никогда не ездила верхом, и в детстве Куину не разрешалось держать домашних животных. Возможно, как только его мать узнает о собаке, мисс Литтон придется уехать.

В конце концов она совершенно не подходит на роль его жены, даже если приехала бы без дворняжки. Она слишком поддается эмоциям — тут герцог вспомнил про поцелуй. К тому же вчера вечером она хихикала. Смеялась над ним, представляя его в сетке для волос.

Но ее сестра казалась совсем другой.

Спускаясь по лестнице, Куин подумал о Джорджиане. Когда Оливия сравнила его со счетоводом, та вскрикнула от ужаса. Она обладала невероятным самообладанием и спокойствием, такая женщина никогда не поставит вас в неловкое положение на людях или наедине.

Стоит лишь вспомнить о Еванджелине, чтобы понять, насколько для удачного брака необходимо уметь сдерживать свои эмоции.

Внизу герцога встретил Клиз и провел его в библиотеку: завтрак должны были подать на террасе, выходящей в сад. Куин подошел к распахнутым дверям, с раздражением отметив, что его сердце забилось быстрее. Конечно, мысль о встрече с распущенной мисс Литтон не могла обрадовать.

Скорее это было легкое волнение, поскольку ему предстояло провести время с двумя молодыми дамами, одна из которых станет его женой. Любой, у кого за плечами был неудачный брак, чувствовал бы себя точно так же.

И конечно, первой герцог увидел Оливию Литтон. На мгновение он замер в дверях. На ней было изящное лиловое платье все из шелка и кружев. Шелковые ленты обвивались вокруг ее тела, перекрещиваясь на груди, от чего у герцога появилось искушение развязать их, словно на коробке с подарком. У Оливии было тело красавиц с картин Рубенса, как у пышных богинь охоты.

Она со смехом подалась вперед, и у Куина перехватило дыхание. Ее волосы были забраны в пучок на затылке, но несколько завитков спадали на лоб. Она была…

Он опустил глаза. Строгий покрой сюртука не смог скрыть его физической реакции. Всего лишь инстинкт, твердил герцог, неловко входя в библиотеку. Просто страсть. Тело соглашалось с этими словами, хотя страсть едва ли могла быть ответственна за яростное желание, которое он испытывал.

У его ног раздался шорох: рядом с ним стояла маленькая собачка мисс Литтон, склонив смешную голову набок и весело виляя облезлым хвостом. Куин присел на корточки и потрепал ее висячие уши.

— Да ты кокетка. Люси, верно?

Собака завиляла хвостом сильнее, соглашаясь, и лизнула руку Куина.

Он глубоко вздохнул и поднялся на ноги. Натянул перчатки, собираясь с силами.

— Идем, пора выйти к гостям на террасу.

Но как только он подошел к дверям, собака исчезла за шторами. Пестрая группа гостей собралась в конце террасы. С легкой тревогой Куин понял, что он единственный мужчина среди присутствующих.

Мать повернулась к нему:

— Вот и ты, Таркуин. Я хочу тебя кое-кому представить.

Куин подошел к гостям. Герцогиня махнула рукой налево.

— Мисс Джорджиана Литтон, это герцог Сконс, мой сын.

Мисс Джорджиана совсем не была похожа на промокшую до нитки женщину, которой он помог выбраться из перевернувшегося экипажа. Изысканные каштановые локоны с бронзовым отливом, обрамлявшие лицо. Живые и умные глаза, непринужденное изящество и достоинство.

Герцог поклонился.

Джорджиана склонила голову и сделала изящный реверанс. Герцогиня доброжелательно наблюдала за сценой.

Дело сделано, подумал Куин, целуя перчатку Джорджианы. Она совершенна. Она достойна стать герцогиней.

Розовое платье со множеством мелких складочек совсем не похоже на наряд сестры, от которого кружилась голова, зато сразу видно, что одета Джорджиана по последней моде. Короткие пышные рукава делали ее плечи еще более изящными: такое под силу создать только французской модистке.

У Джорджианы был такой вид, словно она собиралась позировать для портретов герцогини, украшавших стены дома.

— Мисс Литтон, могу я представить вам герцога, — продолжала мать чуть изменившимся голосом. — Мисс Литтон — сестра-близнец мисс Джорджианы. — Очевидно, Оливия не была ее фавориткой, и это ничуть не удивило Куина.

Оливия сделала глубокий реверанс, и герцог поклонился в ответ. Ее волосы были намного темнее, чем у сестры.

— Мисс Литтон, — продолжала герцогиня, — обручена с маркизом Монтсурреем. Сам маркиз нечасто выходил в свет, но я уверена, ты встречался с его отцом, герцогом Кантервиком, в палате лордов.

При слове «обручена» Куин замер, после чего коснулся затянутой в перчатку руки Оливии. Ее пальцы чуть дрогнули или это его рука дрожала? Куин выпрямился.

— Мои поздравления с помолвкой, мисс Литтон. Боюсь, я не имел удовольствия встретиться с маркизом.

Она улыбнулась. У нее были ямочки, нет, одна ямочка на правой щеке.

— Руперт возглавляет кампанию против французов, — сказала она. — Он настоящий патриот.

— Уверен в этом. — Куин мысленно кивнул отсутствующему маркизу. Он и сам подумывал об участии в войне с Францией, но потом счел это невозможным. Отец умер, а братьев у него не было, он нес ответственность за огромное поместье, простиравшееся через три английских графства, не говоря уже о землях в Шотландии. Он просто не мог уехать. — Я глубоко уважаю мужчин, защищающих нашу страну от вторжения Наполеона.

— Позволь представить тебе мисс Алтею Ренвитт и ее мать, леди Сиблторп, — продолжала герцогиня, не обращая внимания на слова о Наполеоне. Она не одобряла войну. Пусть французы и поступили непростительно, вырезав своих аристократов, но герцогиня все равно не понимала, почему из-за этого англичане должны рисковать своими жизнями. Куин уже отчаялся ей объяснить. — Леди Алтея, леди Ренвитт, мой сын, герцог Сконс.

Леди Алтея оказалась довольно миниатюрной, и у нее были ямочки на обеих щеках. Она улыбнулась, отчего стали видны и ямочки, и зубы.

— Очень рада встрече с вами, ваша светлость, — произнесла она и хихикнула.

— Моя сестра, леди Сесили, не сможет присоединиться к нам, потому что вчера вечером повредила лодыжку, — сказала герцогиня. — Уверена, Клиз уже готов подавать завтрак. Конечно нас неравное количество дам и джентльменов. А лорда Джастина все еще нет. — Она повернулась к леди Сиблторп. — Это сын моего брата. Его мать француженка, и полагаю, от нее он унаследовал привычку опаздывать. Иногда он присоединяется к нам только после второго блюда.

Куин подумал, что причиной тому была склонность Джастина одеваться дольше, чем некоторые женщины. Но все же мысль о присутствии кузена чуть успокоила его. Конечно, в шестнадцать лет Джастин не мог называться настоящим мужчиной, но все же это лучше, чем ничего.

В этот миг раздался звук шагов. Гости обернулись и увидели лорда Джастина Фибра, который входил на террасу, как всегда, привлекая всеобщее внимание. Он остановился в дверях, откинул назад прядь волос, постоянно и, видимо, намеренно падавшую ему на лоб, и воскликнул:

— Какая красота! Я словно вхожу в сад Гесперид.

Под мышкой он держал Люси, ее длинный нос обнюхивал переливчатый шелк его необычного жемчужного сюртука, расшитого серебряными арабесками и бледно-голубыми бусинами.

Герцогиня выпрямилась, явно раздраженная. Она позволяла Джастину досаждать ей, что, по мнению Куина, было довольно глупо. Джастин был наполовину англичанином, к тому же еще почти ребенком, но под всеми выкрутасами скрывался достойный юноша.

— Лорд Джастин, — объявила она, — могу я поинтересоваться, почему у вас под мышкой животное?