Яна Мелевич - Поцелуй меня по-взрослому

— Некуда идти? — она задала вопрос, сама не зная зачем.

— Не тупи, конечно, есть, — он огрызнулся, посмотрев на нее зло. Но румянец его выдал, распространившись на шею. Целую минуту они молчали, пока Ивлеева не спросила первое, что пришло ей в голову:

— Пьют?

Наверное, за него ответили эмоции во взгляде. А может то, как он брезгливо поморщился, затем тихо и недовольно цыкнул. Ведь какая-то девчонка с грязными волосами легко раскрыла его секрет, которым не жаждал делиться.

— Сколько тебе? — уже мягче спросила Настя, наклонив голову и внимательно наблюдая за подростком. Злость, неприязнь сменило на искреннее недоумение на лице парня.

— Пятнадцать, — пробурчал он неохотно.

Они вновь замолчали, будто бы переваривая эту информацию. Неожиданно для себя, Настя решительно шагнула вперед и пихнула удивленного парня в плечо, широко улыбнувшись на его реакцию.

— Что насчет чашки чая и пачки вареных пельменей? Извини, больше ничего нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мальчишка некоторое время сверлил ее взглядом. Затем резко обхватил ледяными пальцами Настино запястье там, где рукав кожаной куртки натянулся, обнажая кожу. Неожиданно крепко, отчего Ивлеева вздрогнула, невольно посмотрев на свою руку.

— Если обещаешь поцеловать, — весело ответил парнишка, нагло подмигнув. Настя ощутила волнение и смущение. Определенно, перед ней малолетний хам.

Настя попыталась вырвать свою руку, но он только крепче сжал пальцы.

— Я тебе сейчас леща дам вместо поцелуя, поганец! – прошипела Ивлеева, злобно сверкая глазами. Но улыбка на лице парня стала только шире.

— Марк. Меня зовут Марк. Чур целуемся по-взрослому. С языком, — ехидно потянул он, быстро отпустив ее и увернувшись от подзатыльника.

Марк громко расхохотался от попытки схватить его за шкирку, дабы хорошенько встряхнуть, и не давая Насте себя поймать.

— Стой, паршивец! Я тебе сейчас покажу с языком, – пыхтела она, пытаясь схватить мальчишку.

— Сейчас так поцелую по заднице. Мне даже статью об избиении малолетнего не впаяют, засранец!

Дружить с подростком — это странно. Но Настя не задумывалась на сей счет.

В тот вечер, удивительно непохожий на предыдущие, Марк Немцов просидел у нее до полуночи. Он ушел домой, стоило стрелке на часах остановиться на цифре «двенадцать». Напоследок Марк громко заявил, собираясь в коридоре, что родители наверняка перестали пить, а значит можно спокойно возвращаться. Сытый, отогретый, Немцов отправился домой, получив немного пельменей в пластиковом контейнере с наказом вернуть его на следующий день. Так он и поступил, придя к ней на обед с фингалом под глазом и разбитой губой. На немой вопрос Марк отмахнулся, с величественным видом проходя мимо Насти в квартиру. Точно бездомный кот, что неожиданно решил поселиться на чьей-то территории. Просто зашел, снял верхнюю одежду и устроился с удобством у компьютера, спросив пароль от Wi-Fi. Уроки ему, видите ли, надо было сделать.

И что странно, Настя позволила. Забыла, как собиралась посвятить субботний день валянию в кровати и просмотру сериала.

— Не приставай, я еще маленький. Посадят по статье, — гордо заявил Марк. Ивлеева закатила глаза, подпирая плечом косяк своей единственной комнаты — и гостиной, и спальней в одном.

— Нужен ты мне. Не дорос, — отмахнулась от него Настя, отчего Немцов обиженно засопел.

— Чтоб ты знала: парни созревают раньше!

— Ага, — отозвалась она на его крик, догнавший Настю уже в коридоре. Самый настоящий балбес.

Он хотел стать журналистом и путешествовать по разным странам. Поступить в столичный вуз, отучиться, возможно завести собственный блог, делясь своими впечатлениями с другими. Вот такая цель, к которой Марк шел, преодолевая трудности. Напирал на русский с литературой. Старался изучать иностранные языки, дабы воплотить мечты в реальность. Но никто верил, что сын алкоголиков добьется чего-то в жизни. Не вписывался Немцов в порядочный благопристойный образ.

Хулиганил, периодически дрался, отстаивая свою честь. Он приходил со школы то с разбитой бровью, то ссадинами на лице. Однажды кто-то из одноклассников порывался испортить ему библиотечные учебники, выданные ему, как малоимущему. Тогда Марк особенно сильно взбесился: сломал нос своему главному обидчику. Мать этого парня закатила настоящую истерику, требуя исключения опасного ребенка. Вызванные в школу, родители Марка не явились.

— А вы кто такая? — дородная дама, внешне немного смахивала на жабу из мультфильма «Дюймовочка». Такая же мерзкая и жеманная, она поджала недовольно губы, посмотрев на Настю.

Ивлеева стояла в пороге, задыхаясь от быстрого бега. Марк сидел за длинным столом напротив директрисы на жестком стуле. Он только удивленно приоткрыл рот при виде Ивлеевой, когда обернулся.

Неудивительно, ведь когда Марк звонил, сообщая о драке в классе, совсем не думал, что она сорвётся посреди рабочего дня, отпросившись у начальства.

— Родственница. Старшая сестра, — отрезала Настя. Ее смерили очередным оценивающим взором, отмечая строгий костюм и тщательно уложенные волосы. Принятый на работе дресс-код раздражал в обычное время, однако сейчас внушал уважение.

— Что же вы, сестрица, за братом не смотрите, — ехидно поинтересовалась директор, пристраивая свой откормленный на податях родителей зад в мягкое кресло.

«Подарок школе» — у Насти тоже такой подарили родители в честь выпуска. Дорогой принтер — по окончании праздника — уехал на квартиру директрисы.

— Сводные, — коротко ответила Ивлеева, садясь рядом с Марком на стул. Немцов посмотрел на нее злым взглядом, но легенду разрушать не стал. Вначале его учеба, остальное потом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Из школы они вышли морально оплеванные. По крайней мере, так показалось Насте. Она целый час выслушивала, каким ужасным человеком растет Марк: дерется, учителей не слушает, в будущем его ждет тюрьма. Чудовище, а не задерганный подросток. Но на вопрос: одним можно портить школьные принадлежности других, а тем слова сказать нельзя? Ответ один — они просто играли.

— Безусловно, — кивнула Настя, оглядывая роскошно обставленный кабинет. Затем посмотрела на Марка. — Однажды тот малолетний преступник, что бродит с ножичком по школе и режет учебники, вас тоже заставить поиграть. В темном переулке. В вора и пострадавшего.

И на эти слова никто ничего не ответил. Выслушали очередную порцию истерики от матери обиженного парня со сломанным носом и ушли.

— Зачем ты сказала, что моя сестра?

Голос Марка тихий, но Настя нутром почувствовала — буря рядом. Она отступила на шаг неудачно: нога поскользнулась на замерзшей поверхности одной из луж. Ивлеева неловко взмахнула руками, готовясь рухнуть на асфальт, припорошенный снегом. Реакция Немцова была стремительной. Ловко схватив за предплечье, притянул Настю к себе. Они оказались близко друг к другу. Настя невольно охнула. Золотисто-коричневые глаза потемнели от гнева, отчего сердце сжалось в груди.

— Спасибо, — поблагодарила она, облизнув губы и попытавшись отодвинуться. Но Немцов не послушался.

— Отпусти.

— Ты не ответила.

Настя поморщилась, задирая голову, дабы казаться выше. И удивленно поняла, что это не работает — они на одном уровне. Нескладный мальчишка превращался в мужчину, а его хмурый взгляд принадлежал кому угодно, но не испуганному мальчишке из соседнего подъезда. Слишком давящим был этот взгляд. Настолько, что пронизывал насквозь, выворачивая душу наизнанку.

— Что я должна была сказать? Мы просто живем в одном доме? Тебя бы исключили, выдав справку! — раздраженно ответила Настя, не понимая причины подобной реакции. Почему он злится? Сам позвонил, а теперь недоволен.

— Мечты свои забыл? — ворчливо спросила Ивлеева. Марк крепче сжал пальцы, заставляя охнуть от боли.

— Тебе какое дело до моих мечтаний?! — огрызнулся в ответ Немцов резко, а затем отпустил ее и отступил. Золотистые глаза сверкнули, точно у дикого зверя, загнанного в угол.

Ивлеева размяла предплечье, ощущая прикосновение пальцем Немцова через пуховик. Она мотнула головой, и теплая зимняя шапка сбилась набок.

— Мне не плевать, — буркнула Ивлеева тихо. Она посмотрела на него, замечая, как Марка перекосило от этих слов.

— Потому что своих нет, — бросил он, сознательно причиняя ей боль этими словами. Злость фонтаном вырвалась наружу от несправедливо брошенных обвинений.

— Может у меня нет мечты, но я устроена хорошо! А ты хочешь сгнить в той дыре, которую по недоразумению зовешь домом?!

Немцов сжал кулаки, чувствуя ярость — она разъедала душу. И было из-за чего: они били друг друга точно в цель обидными словами. Метко, зная слабости противника.

— Чтоб ты понимала — чистая девочка из семьи интеллигентов, — прошипел он, выплевывая скопившийся в груди яд, точно кобра при нападении.

Щеки Насти вспыхнули румянцем от обиды. Словно ее происхождение сейчас имело значение. Хотя спор глупый. Кто из них взрослее и мудрее? Похоже, между ними нет разницы — оба ведут себя по-детски.

— Ты прав. Не понимаю. И поэтому не пофиг. Они у тебя есть, в отличие от меня. Мечты, — выдохнула она, взяв себя в руки и пытаясь справиться с собственными эмоциями. Марк внимательно посмотрел на нее. Яростные искры во взгляде погасли, пальцы разжались, и он ответил:

— Ты мне не сестра.

— Знаю.

— Ты — нечто большее.

Ивлеева задохнулась от этих слов. Она закрыла лицо ладонями, пытаясь спрятаться от него и себя. Спустя минуту, приведя мысли в порядок, Настя убрала руки. Затем резко развернулась на каблуках в сторону открытых ворот, едва не поскользнувшись вновь, и шагая к выходу.

— Куда?

— На работу. Пришлось потратить обеденный перерыв, чтобы решить твой вопрос. Не нарывайся в ближайшее время, — ответила она, когда Марк окликнул ее.

Надо бежать от него быстрее. От этих глаз, таких ярких, живых. В них читались все скрытые эмоции и желания.

— Я этого добьюсь!

Настя непонимающе обернулась и недоуменно посмотрела на широко улыбающегося Немцова.

— Поцелуя. По-взрослому, — хохотнул Марк, отвечая на невысказанный вопрос. Настя закатила глаза, про себя обзывая его дураком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌

— В мальчишку вцепилась. На малолеток западаешь, Настюх?

Ивлеева поморщилась от грубых слов подруг. Как она вообще с ними общалась?

В последнее время привычные девичьи разговоры касались мужчин и будущего потомства. Аня собиралась замуж — системного администратора, с которым познакомилась на работе. Вся жизнь Алексея заключалась в распитии пива по субботам и почесывании пуза на диване после восьмичасового рабочего дня за двадцать тысяч рублей. Вторая подруга, Юля, бегала по клубам и злачным заведениям города в поиске счастья. Настя не могла понять подругу. В таких местах не найти богатых наследников и брутальных мужчин из романов о любви, что одним взглядом могли «заставить сердце биться чаще». Не в этом городе точно.

— Просто помогаю ему. Как другу, — равнодушно сказала Настя.

Она привыкла к такой реакции. Люди вокруг странно воспринимали ее отношения с Марком. Подруги считали — Ивлеева завела малолетнего любовника, а родители — дочь разводит на деньги юный преступник.

— Как дружить с пятнадцатилетним парнем? — скривилась Юля, с шумом потягивая через трубочку коктейль и стреляя взглядами в парней за соседним столиком.

— Легко. Начни говорить, — ответила Настя, зная, что за этим последует.

— Ага. Научишь его взрослой любви, — загоготала Аня, отбросив за спину прядь волос, выпрямленные кератином. Настя помнила, как подруга потом хвасталась: «Лешенька оплатил, представляете?». Хотя Ивлеева сомневалась в финансовых возможностях Алексея Коновалова.