Люси развязала ленточку и подняла крышку. Внутри лежало ожерелье – гирлянда из шести аметистов с маленьким бриллиантом посередине. Драгоценные камни были обрамлены золотом.

Люси никогда не видела ничего подобного. Ожерелье из семи камешков, просто скрепленных между собой. Но изысканность и искусность, с которой они были соединены, были невероятны.

В коробочке лежала карточка, из которой Люси узнала, что ожерелье было куплено в местном антикварном магазине, который она не раз посещала, хотя редко покупала что-либо. Пару недель назад они с Шоном ходили за покупками и на пути в ресторан прошли мимо этого магазина. Люси не видела ожерелья, но она сказала Рогану, как ей нравилось рассматривать антиквариат и что здесь она иногда покупала подарки на Рождество.

Шон не только запомнил это, но и выбрал то, что ей очень понравилось. Как-то в начале их отношений он сказал, что собирается дарить Люси только разноцветные украшения, потому что они заставляют ее улыбаться…

Надев ожерелье, Люси разрыдалась.


Отказ ФБР привел Шона в бешенство. Он продолжал работу, отсылая запросы в телефонную компанию и интернет-провайдеру Кирстен Бентон, но мыслями все время возвращался к решению приемной комиссии.

В его глазах это было очередным подтверждением того, что в ФБР плохо разбирались в своем деле. Не столько агенты и следователи – о них Шон был высокого мнения, – сколько бездумные бюрократы. Он был уверен, что ни один из кандидатов не подходил Конторе так, как Люси.

Шон уже был готов позвонить агенту ФБР Ною Армстронгу, который не так давно стал другом Кинкейдов во время расследования совместно с Кейт. Но, немного подумав, решил, что, пожалуй, не стоило беспокоить Ноя, чин которого, вероятно, был недостаточно высок, чтобы помочь Шону. Он достал мобильный и набрал номер помощника главы ФБР Ганса Виго.

– Ганс Виго, – раздался голос в трубке.

– Это Шон Роган. – Шон взглянул на часы и поморщился: было за одиннадцать вечера. – Надеюсь, я позвонил не слишком поздно?

– Я не спал.

Шон уселся за письменный стол.

– ФБР ответило отказом на резюме Люси.

Виго промолчал, и Роган продолжил:

– Вы знали?

– Нет, но я предполагал, что ей будет нелегко.

– Нелегко? Все кончено. Ее отвергли.

– Она может подать апелляцию.

– Апелляцию? Как?

– У нее есть одна возможность потребовать другую комиссию. Люси об этом прекрасно знает.

Почему она не сказала об этом Шону?

– Люси очень расстроена. Я не уверен, что она подумала обо всех вариантах, – наконец сказал Роган.

– Она рассказывала вам о том, как прошло собеседование? Может, ей показалось, что у кого-то из членов комиссии были предубеждения? Какие-нибудь вопросы показались ей странными?

– Нет. Она думала, что все прошло гладко. Она чувствовала себя довольно бодро после собеседования. Вы не могли бы узнать, кто был в комиссии? Разузнать, чем Люси могла им не понравиться?

– Я не уверен, что вам с Люси понравятся их ответы.

– Вы что-то недоговариваете.

– Ничего из того, что вы еще не знали бы. Люси – не типичный рекрут. Бюро внимательно изучает каждого, кто может иметь скрытые мотивы.

– Они не могут винить ее в том, что случилось с ФОМД, черт подери!

– Они внимательно изучили все. ФОМД – всего лишь один из факторов. Люси убила двоих человек.

Шон похолодел.

– Она должна была погибнуть вместо того, чтобы защищаться?

– Посмотрите на ситуацию с другой стороны, Шон. Они, скорее всего, решили, что Люси слишком ненадежна. Это лишь мое предположение, я не знаю точно. Я даже не знаю, кто в комиссии сейчас, – но это не секрет, я это выясню.

– Что вы имели в виду под «ненадежна»? Это из-за того, что она была изнасилована? Полный бред…

– Шон, я не это имел в виду, – голос Ганса был спокойным, но твердым. – Однако это может быть частью целой картины. Не то, что на нее напали, а то, что случилось после. Все эти вещи по отдельности, скорее всего, не вызвали бы подозрений у комиссии, но Люси была замешана в нескольких расследованиях полиции и ФБР, и у нее есть связи среди высокопоставленных чинов.

– Это должно было помочь ей! – воскликнул Шон.

– Иногда это помогает. Но иногда связи могут подорвать шансы кандидата.

Роган мог это понять. Его брат Лиам всегда был непредсказуемым и рисковым человеком и принес много бед своему брату Дюку и всей «РКК». Шон тоже не был пай-мальчиком, и его выходки стоили «РКК» почти столько же, сколько он заработал для них. Однако Люси была совсем другим человеком. Для нее стать агентом ФБР значило больше, чем что бы то ни было еще в ее жизни. Шон не хотел признавать поражение, но, слушая Ганса, почти соглашался, что выбора у них нет.

– Значит, для нее все кончено? Почему вы не сказали ей это раньше, до того как она потратила семь лет, обучаясь и планируя свою карьеру в ФБР?

– Шон, я понимаю, что вы расстроены, и я представляю, насколько огорчена сейчас Люси. Но не будьте наивным. Даже если б она и стала агентом, у ФБР все равно остались бы сомнения на ее счет. Это совершенно очевидно.

– Так вы поможете ей или нет?

– Шон, я не знаю никого, кто заслуживал бы быть принятым в ФБР больше, чем Люси. – Голос Ганса звучал раздраженно. – Лично я восхищаюсь ею и считаю, что она была бы отличным агентом. Более того, нам нужно больше таких людей, как Люси. Но, поймите, ФБР – огромная государственная служба, и люди, сильно отличившиеся до того, как вступили в ФБР, там не приветствуются. Дайте мне эти выходные, чтобы узнать имена членов комиссии. Я должен быть осторожен, так как если кто-то заподозрит, что я пытаюсь вмешаться, у Люси будет еще больше проблем, когда она подаст апелляцию. Я позвоню вам на следующей неделе.

Шон глубоко вздохнул.

– Я вам очень признателен, Ганс.

– Даже если у нас не получится, такая девушка, как Люси, всегда найдет, где применить свои таланты. А я помогу ей любым доступным мне способом.

– Благодарю вас, Ганс. Мы оба это знаем. Но вы же понимаете, Люси сама ни за что бы к вам не обратилась…

– Понимаю, – ответил Ганс и положил трубку.

Глава 6

Девочки типа тебя…

Кирстен проснулась в четверг задолго до рассвета, впервые за несколько дней не чувствуя себя так, будто могла умереть в любой момент. Остатки кошмара еще сидели в ее подсознании. Ее по-прежнему трясло от воспоминаний о произошедшем.

Голос не был настоящим. Это было всего лишь ее воображение, затуманенное наркотиками.

Как бы ей ни хотелось, но она не могла в это поверить. Ослабевшая и не способная на протяжении трех дней есть ничего, кроме куриного бульона, Кирстен наконец-то захотела съесть что-нибудь еще. Ходьба все еще давалась ей с трудом. Боль была попросту невыносимой, и она еле доползла до ванной комнаты. Сидя на краешке маленькой ванны, девушка принялась разглядывать свое отражение в зеркале.

Ее светлые волосы были грязными и свалявшимися, хотя она и предприняла жалкие попытки вымыть их вчера. Кирстен подозревала, что не смыла весь шампунь с волос, потому что они казались жирными. Ушиб на ее щеке выделялся пятном на бледной коже. Девушка выглядела как труп – и чувствовала себя примерно так же.

– Тебе повезло, что ты жива, – сказала она отражению в зеркале.

Кирстен захотелось пить, и она встала и потянулась к крану. Невыносимая боль пронзила ее израненные ступни и поднялась вверх по ногам. Кирстен упала на колени. Корочка на одной из ее ранок треснула, оставляя красную полосу на коврике.

– Отлично, – выдохнула она и разрыдалась.

Затем подтянулась и снова уселась на край ванны. Сквозь слезы осмотрела свои ступни. Они были перебинтованы, из-под повязок проступали красные пятна крови. Кирстен осторожно размотала бинты, морщась от боли. Затем как следует осмотрела ноги. Ее правая ступня выглядела так, будто кто-то изрезал ее зазубренным ножом. Некоторые порезы были неглубоки и уже заживали. Другие были глубокими и ярко-алыми. У Кирстен оставались две таблетки антибиотиков, которые она нашла в аптечке.

Что теперь?

Она могла позвонить матери. Та была бы в ярости, но все же приехала бы и забрала Кирстен.

Впрочем, даже после этого она не была бы в безопасности.

Что ей следовало сказать полиции? Что Джесси попросила ее приехать в Нью-Йорк, хотя в эти выходные Кирстен не собиралась работать в эскорте? Признаться матери, что она была девочкой по вызову?

Лучше уж скандал за то, что занимаешься сексом за деньги, чем быть мертвой.

Кирстен прикусила губу и задумалась о том, стоит ли ей звонить отцу. К нему у нее было двоякое отношение. Мать Кирстен стала типичной озлобленной разведенкой, и отец был тому виной. Может, ей следовало позвонить ему и сказать: «О-кей, тебе нравится спать с кем попало, и мне тоже; но мне хотя бы за это платят»?

Да, это было бы просто отлично. Кирстен не гордилась тем, чем занималась. Но это хотя бы давало ей некоторую степень свободы и контроля над собственной жизнью. Впервые она чувствовала, что у нее есть перспективы. Впервые с момента развода родителей три года назад. Зарегистрировавшись на «Пати Герл», Кирстен почувствовала себя почти по-настоящему свободной. Часть ее знала, что она делает это для того, чтобы отомстить родителям, но другая часть была опьянена возможностью легко зарабатывать деньги.

Все было бы хорошо, если б Кирстен продолжила заниматься только секс-чатами в Сети. Но однажды другая девушка с сайта, Джесси, рассказала ей о подпольных вечеринках в Нью-Йорке. Кирстен начала посещать их и была поражена тем эффектом, которые они на нее оказывали. Рейвы давали ей то, что не давала жизнь с матерью, – чувство новизны и драйва.

В какой-то момент Кирстен потеряла контроль. Ей предложили деньги за то, что она будет ходить на разные вечеринки. Когда девушка была под кайфом, она полностью теряла контроль над собой, ощущение времени пропадало, но Кирстен не хотела прекращать. Ее новый образ жизни доставлял ей массу острых ощущений.

Но теперь Джесси была мертва! А ведь она пыталась сказать ей что-то… Позвонила в пятницу утром и умоляла Кирстен встретить ее на вечеринке в субботу. Джесси сказала что-то еще, но Кирстен была слишком рассеянна и не обратила на это внимание. Затем Джесси захотела встретиться снаружи.

Но не Джесси послала последнее сообщение. Тот, кто отослал его, назвал Кирстен ее вымышленным именем – Эш.

Но если не Джесси написала это сообщение, тогда кто? Кто бы это ни был, он, похоже, знал, как выглядит Кирстен. И у него оказался мобильный телефон Джесси. Если у него был ее телефон, то он также мог узнать телефонный номер и адрес Кирстен. Да, она могла теперь позвонить матери. Но могла ли рассчитывать на то, что будет дома в безопасности?

Беспокойство Кирстен росло. Она была не в состоянии вспомнить, где находится. Судя по ванне и спальне, обстановка квартиры была дорогой и стильной. Бо́льшую часть времени Кирстен спала. К тому же ее самочувствие резко ухудшилось, и она не помнила, как очутилась здесь, кем был хозяин и почему он позволил ей остаться. Девушка решила, что выяснит это сегодня. Теперь, когда ее мысли понемногу прояснились и состояние улучшилось, она собиралась со всем разобраться.

Кирстен протянула руку и, закрыв дверь на щеколду, включила воду в ванной. Пытаясь стянуть с себя майку, почувствовала, насколько закоченели ее мышцы от долгой неподвижности.

Ее руки и ноги были покрыты множеством порезов. Некоторые из них были достаточно глубокими, и после них, несомненно, останутся шрамы. Все ее тело покрывали синяки всевозможных размеров и форм. Один особенно большой синяк нездорового желтого цвета расползся по большей части левого бедра. Кирстен коснулась его и сморщилась от боли. Судя по всему, кости были целы, что было чудом, учитывая состояние ее тела.

Ей следовало обратиться в больницу. Интересно, на что она была похожа, когда хозяин квартиры впервые увидел ее, бегущую по парковке?

Ты не бежала. Ты упала, помнишь?

У Кирстен остались лишь бессвязные воспоминания о том вечере. В основном она запомнила свои ощущения. Возбуждение, когда русоволосый парень трахал ее, прижав к стене. Холод, когда она вышла наружу. Шок, когда обнаружила тело Джесси. Страх, когда побежала после того, как ей послышался зловещий голос. Гнался ли кто-то за нею в действительности? И кому принадлежал тот голос? В тот момент Кирстен подумала, что это был убийца Джесси.

Безжизненные глаза подруги всплыли в ее памяти…

– Что с тобой произошло, Джесси? – прошептала она.

Даже не думай, сучка…

Кирстен медленно опустилась в воду. Вода была прохладной, и каждый порез и ссадина на ее теле протестующе заныли. Постепенно острая боль сменилась на ноющую, но терпимую.

Ей хотелось верить, что смерть Джесси была случайностью. Но Кирстен знала, что это не так. Кто-то поджидал ее у трупа подруги. Сообщение, пришедшее с телефона Джесси, подсказывало ей, что кто-то хотел убить их обеих. Но зачем? Что она сделала? И если б Кирстен пошла в полицию, что бы она им сказала? Она ведь ничего не знала! Кирстен не знала, что испугало Джесси и почему та попросила ее приехать в Нью-Йорк.