Софи Барнс - Поцелуй наследника

С другой же стороны… А вдруг он проснется, если попытаться влить ему в рот лауданум? Ему нужен покой – так сказал доктор. Терзаясь сомнениями, Ребекка пристально смотрела на мужа, стараясь запомнить каждую черточку его лица и отмечая то, чего не замечала раньше. Например – едва заметный шрам на левой скуле. И оказалось, что волосы у него были не сплошь темно-русые – местами в них пробивались каштановые пряди. Ребекка инстинктивно протянула руку, чтобы их погладить, но рука замерла в воздухе. «Оставь его в покое, – сказала она себе. – Время для нежностей наступит потом. А сейчас – пусть отдыхает».

Но и через два часа Дэниел не проснулся, и Ребекку снова охватило беспокойство. Она пыталась читать, но никак не могла сосредоточиться. Перечитав раз десять один и тот же абзац, Ребекка отложила книгу, подошла к окну и выглянула наружу. Но окно спальни выходило на боковую улочку, где не было ничего интересного. Вздохнув, Ребекка отвернулась от окна и начала мерить комнату шагами.

Возможно, следовало позвонить, чтобы пришли Молли или Лора и убрали поднос и полотенца, которыми была завалена комната. И хорошо бы навести здесь порядок. Однако шум мог потревожить Дэниела; поэтому Ребекка решила оставить все как есть.

Прошел еще час, а Дэниел все не просыпался, и Ребекка поняла, что должна сделать хоть что-нибудь – иначе начнет биться головой о стену! Она позвонила, затем осторожно приоткрыла дверь и стала дожидаться прихода горничной.

– Не принесешь ли сюда мои акварели? – попросила она Лору. – И еще – чашку чаю.

Ее просьбу исполнили незамедлительно, и вскоре Ребекка снова уселась в одно из кресел с угольком в руке. Ее модель позировала отлично, и она торопливо запечатлевала на бумаге дорогие черты. Когда же начала набрасывать руку, вытянутую на постели, внезапно уловила какое-то движение. Неужели его веки дрогнули? Отложив альбом с набросками, Ребекка встала и шагнула к кровати. И в тот же миг губы Дэниела зашевелились, и послышалось тихое бормотание. А потом… Очень медленно Дэниел открыл глаза.

От восторга Ребекка чуть не бросилась ему на грудь, но вовремя одумалась – ведь она могла бы причинить ему боль. Осторожно присев возле мужа, она взяла его за руку и с ласковой улыбкой сказала:

– С возвращением. Как вы себя чувствуете?

Дэниел прикрыл глаза и поморщился.

– Как в аду, – пробормотал он. А потом произнес одно-единственное слово: – Воды…

Проклиная себя за забывчивость, Ребекка вскочила на ноги, бросилась к звонку и дернула шнур. Ах, ведь ей следовало предвидеть, что Дэниел захочет пить. А она позаботилась только о чае для себя самой!

Вскоре вода была доставлена. И Молли с Лорой немного прибрали в спальне, пообещав вскоре вернуться с завтраком. Ребекка же снова села подле мужа и очень тихо и спокойно задала вопрос, мучивший ее с тех пор, как Дэниел вернулся домой.

– Кто это был? – прошептала она.

Дэниел закрыл глаза и сделал вдох. После чего глаза его снова открылись. Ребекка предложила ему выпить лауданума, и он согласился. А потом она спросила:

– Вы помните, что произошло?

Судорожно сглотнув, Дэниел немного помолчал, затем тихо, но отчетливо проговорил:

– Это был Гроувер.

Ребекка в ужасе оцепенела.

– Гроувер? – переспросила она.

Снова прикрыв глаза, Дэниел кивнул.

– Должно быть, он шел за мной следом… Не знаю, как долго. Когда же я вышел из редакции «Мейфэр кроникл», настроение у меня было… не самое радужное.

Ребекка кивнула. Она понимала, что продажа фаэтона – очень чувствительный удар по самолюбию мужа.

– Итак, – продолжал он, – я решил прогуляться. Должно быть, мои мысли блуждали где-то очень далеко, потому что я даже не заметил, как дошел до самого Чипсайда.

Ребекка не совсем понимала, где это, но, судя по всему, Дэниел проделал довольно долгий путь.

– Когда уже начинало смеркаться, я решил взять наемный экипаж, чтобы вернуться домой. И мне казалось, что на улице в тот момент никого не было. Но вдруг кто-то окликнул меня по имени. Я обернулся и с удивлением увидел, что ко мне весьма решительно направляется Гроувер. Я помнил предостережение Старкли, и появление герцога меня встревожило. Однако он был один. К тому же он вообще-то старик… И я не подумал, что он может быть опасен. – На миг Дэниел умолк, закрыв глаза, затем продолжил рассказ: – Но я ошибался. Ни слова не говоря, он шел прямо на меня, а потом… выстрелил.

– Что?.. – Ребекке не верилось, что это могло случиться именно так. Какая жестокость! Какое бессердечие! – Просто так?.. Ни слова не говоря?

Дэниел поморщился.

– Бекки, видели бы вы, как горели его глаза, когда он спускал курок! Этот человек просто одержим жаждой мести. К счастью, стрелок он никудышный. И он тотчас же ушел… Ушел, не убедившись в том, что я действительно мертв. – Дэниел презрительно фыркнул. – Подозреваю, что он просто струсил. Или беспокоился за свою репутацию.

Ребекка почувствовала, что ее губы дрожат – как ни странно, но ей вдруг стало весело. Даже сейчас Дэниел пытался шутить.

– Но конечно же, должны найтись свидетели, – сказала она. – Кто-нибудь наверняка видел, что случилось. И следовательно, Гроуверу нужно предъявить обвинение. Ведь в Лондоне есть констебли, способные провести расследование и…

– Нет-нет! Мое слово против его слова! Бекки, это был темный узкий переулок. Вокруг ни души. Но он – герцог, а я… Наверное, многие удивляются: почему этого Невилла еще не застрелили?

– Дэниел, какие ужасные вещи вы говорите!

– Но это правда, – тихо сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Ведь выкрасть невесту герцога во время бала по случаю помолвки, а потом поспешно жениться на этой девушке… Тем самым я чудовищно его унизил. Полагаю, Гроувер не мог этого стерпеть.

– Но я не…

Дэниел прижал палец к губам Ребекки, заставив замолчать. И с минуту лежал, молча глядя ей в глаза; его же глаза при этом сияли. Когда же он снова заговорил, его голос звучал на удивление спокойно.

– Хочу, чтобы вы знали, Бекки. Ради вас я снова пошел бы на все это.

Ребекка вздрогнула от неожиданности, а сердце ее колотилось в груди как безумное.

– Даже если бы знали, что в вас будут стрелять? – прошептала она.

– Даже тогда.

Ее ладони покрылись холодным потом, а дыхание сделалось прерывистым. Ребекка не осмеливалась спросить, почему Дэниел это сказал. Иначе могло бы показаться, что она пытается заставить его сделать признание, к которому он, возможно, еще не был готов. Быть может, он вовсе не любил ее. Хотя, разумеется, она ему дорога, раз уж ради нее он готов идти на жертвы. Но Ребекка точно знала, что она-то любит Дэниела, и ей хотелось сказать ему об этом. Но если признаться в любви… Не будет ли это выглядеть так, будто она ждала ответного признания? Не имеет значения! Она уже решилась на это и не собиралась отступать. Не теряя ни минуты, она должна высказать все, что у нее на сердце.

– Я вас люблю, и я… – Ребекка осеклась, внезапно сообразив, что Дэниел тоже заговорил; причем его слова были повторением ее собственных.

– Неужели вы сказали… То есть вы как будто сказали…

– Я вас люблю, Бекки. – Дэниел крепко сжал ее руку и поднес к губам.

Ребекка молчала, не в силах произнести ни слова. Неужели это правда? Неужели он действительно ее любит? Она почувствовала, как тело переполняется теплом, а глаза Дэниела, внимательно смотревшие на нее… О, эти глаза, которые обычно светились лукавством и весельем, сейчас смотрели совсем по-другому: в них была нежность… и в них была любовь – в этом невозможно было усомниться.

– Я тоже… – Ребекке почудилось, что она от волнения утратила дар речи.

– Я знаю, – прошептал Дэниел и потерся щекой о ее руку. – Не нужно больше ничего говорить. Я знаю, что вы чувствуете.

А потом он улыбнулся своей чудесной улыбкой, которую Ребекка обожала. И она принялась целовать Дэниела – целовала со всей любовью и страстью, на которые была способна, целовала до тех пор, пока им обоим не понадобилось перевести дух.

– Простите, – шепнула она, слегка отодвигаясь, чтобы заглянуть ему в глаза. – Вы, должно быть, очень страдаете…

– Совсем чуть-чуть, – ответил он. Ребекка посмотрела на него с сомнением, и Дэниел со вздохом добавил: – Да, верно, мне чертовски больно. Но это не значит, что я не смогу получить удовольствие, если вы вздумаете воспользоваться моим нынешним положением. – Его улыбка превратилась в лукавую ухмылку. – Как видите, я по-прежнему в отличной форме.

Ребекка проследила за его взглядом и пробормотала:

– О… я бы сказала… Хм… вот и хорошо.

Заметив ее смущение, Дэниел весело рассмеялся, но тут же застонал и болезненно поморщился. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох и, медленно выдохнув, пробормотал:

– Наверное, мне стоит воздержаться от смеха. Хотя, должен заметить… Видели бы вы сейчас свое лицо! Это изумительно.

Щеки Ребекки вспыхнули; она еще больше смутилась, но следовало отдать мужу должное – даже раненый, прикованный к постели, он умеет заставить ее покраснеть. Право же, он неисправим!

– Можно взглянуть на рану? – спросила Ребекка. – Хотелось бы убедиться, что швы не разошлись и нет нагноения.

Кивнув в знак согласия, Дэниел позволил жене произвести медицинский осмотр. Очень осторожно она сняла льняную повязку, которую доктор наложил, чтобы удерживать компресс. Затем удалила ватный тампон и вздохнула с облегчением. Кожа вокруг раны была красноватая, но чистая и выглядела вполне здоровой. Ребекка приложила к ране свежий тампон и снова наложила повязку.

– Я вызову Хопкинза, и он поможет вам управиться с утренним туалетом, – сказала она, нежно целуя Дэниела в лоб. – А потом мы позавтракаем. Уверена, что Молли с минуты на минуту поднимется сюда с подносом.

– Думаю, мы не должны допустить, чтобы Гроуверу все сошло с рук, – заявила Ребекка, покончив с ломтиком поджаренного хлеба с маслом. – Так или иначе – нужно заставить его заплатить за содеянное.

– Уверяю вас, что могу придумать несколько способов наказать мерзавца, – ответил Дэниел. Он едва притронулся к еде, зато выпил две чашки чаю.

Ребекка налила ему третью чашку.

– Дэниел, я имею в виду наказание по закону.

– Ах, по закону… В таком случае не уверен, что получится. Как я уже говорил, свидетелей-то не было.

– Хм… Но тогда… – Отставив чайник, Ребекка снова села. Некоторое время она колебалась, не желая волновать мужа, но потом все-таки решила высказать свои опасения. – Рано или поздно Гроувер узнает, что не убил вас. И тогда, возможно, снова попытается это сделать.

Дэниел кивнул.

– Эта мысль и мне приходила в голову.

Ребекка вздохнула. Господи, как же она устала!

– Значит, нам нужно подготовиться, – сказала она. – А еще лучше… Нужно упредить следующий его шаг и самим что-то предпринять.

– Что ж, Бекки, вы очень изобретательны. И если так, то никто лучше вас не придумает, как завлечь Гроувера в ловушку. – Зевнув, Дэниел поставил чашку на стол и забрался под одеяло. – Дайте знать, если придумаете что-нибудь стоящее. И умоляю… ничего не предпринимайте, не поговорив сначала со мной.

– Даю слово, – кивнула Ребекка.

– Вот и хорошо. Потому что… Уверяю вас, этот человек непредсказуем. Если он стрелял в меня на улице в центре Лондона, то, возможно, попытается посчитаться также и с вами. Мы должны быть… – Дэниел снова зевнул, закрывая глаза. – Должны быть очень осторожны.

Ребекка кивнула. Дэниел был прав. Очевидно, Гроувер лишился рассудка, если решил застрелить племянника маркиза Уолвингтона. Интересно, знают ли ее тетка и дядя о том, что произошло? После всего, что ей пришлось пережить по их милости, – кто знает, на что еще они способны? Впрочем, Ребекка была почти уверена, что настолько далеко ее родственники не зашли бы. Что же касается Гроувера… Его она ненавидела всеми фибрами души. Насколько глубока была ее любовь к Дэниелу – настолько же она не выносила герцога. Подумать только… Он чуть не отнял у нее Дэниела! Эта мысль заставляла ее дрожать от ярости. Она обязана была что-то придумать; она не могла допустить, чтобы это преступление сошло герцогу с рук.

– Кажется, я придумала, как устроить ловушку Гроуверу, – сказала Ребекка на следующее утро, когда Дэниел проснулся. – Не спрашивай, как я до этого додумалась. Вдохновение, должно быть. Так вот, в данный момент у нас есть кое-какие преимущества… Во-первых, Гроувер думает, что убил вас. Пусть думает и дальше. А во-вторых, мы знаем, что он испытывает ко мне болезненную страсть. Мы можем воспользоваться этим в своих целях.

Воспользоваться? Дэниел не понимал, что это значит.

– Продолжайте, – буркнул он.

– В тот вечер в опере Лендсборо сказал, что недолюбливает Гроувера. На самом деле он его ненавидит – я сразу почувствовала. И он, возможно, захочет воспользоваться случаем, понимаете? Если так, то у нас появится могущественный союзник.