— О, мне так жаль! — она отступила, в веселом ужасе закатывая глаза. — Сегодня я ничего не соображаю своей тупой головой. Я такая идиотка!

Победно улыбнувшись, Фоби вышла из бара, слегка пошатываясь, очень довольная собой. Она остановилась, пытаясь определить свое местонахождение. Сюда ее привело что-то связанное с Флисс и работой, смутно припомнила она.

Позади нее раздался громкий смех, который показался ей очень знакомым.

— О боже… — Она повернулась и тихо застонала.

За освещенным солнцем столиком сидели двое парней, которые пили кофе из маленьких чашечек. Один был высоким, плотным и темноволосым. Он был одет в помятую полосатую рубашку. Растрепанные волосы, смеющиеся карие глаза и широкая приветливая улыбка придавали ему сходство с ротвейлером. Рядом с ним на столе лежали длинные мускулистые ноги в джинсах, принадлежащие парню в солнцезащитных очках от Армани с черепаховой оправой. Его светлые волосы были блестящими, как позолоченные страницы книги, а телосложением он напоминал изваянную скульптуру. Он держал в руках измятый экземпляр «Смотрителя» и громко хохотал.

Это был Феликс Сильвиан, вне всякого сомнения.

От его ленивой, кошачьей, невероятной красоты останавливалось дыхание. Он казался похожим на падшего ангела. Если бы она была Икаром, подумала Фоби, то ее крылья лежали бы на тротуаре истлевающей кучкой перьев. Она не могла отвести от него глаз.

— Это было великолепно! — сказал он глубоким голосом, растягивая слова. Он вытирал указательным пальцем выступившие под очками слезы. — Такой плохой актерской игры я не видел уже давно, со времен комедии «Леон свиновод».

Фоби не могла произнести ни слова. Саския зарыдала бы, если бы увидела сейчас отточенное мастерство Фоби Фредерикс по покорению мужчин. Как ее назвал Феликс? Идиоткой, вызывающей жалость? Ее снова одолело малодушие.

Бросив на него злобный взгляд, она прижала к груди портфель, поправила юбку и неверным шагом пошла по улице в своих туфлях-лодочках.

11

К тому времени, как Фоби нашла офис Флисс, от последних луж на тротуаре остались лишь темные пятна. Поднявшись по безукоризненно чистым мраморным ступенькам к темно-красной двери, Фоби нажала на кнопку звонка.

— Подожди, дорогой! Я еще не успела накраситься. Черт! Снова отклеиваются ресницы, — взвизгнул чей-то голос. Определенно, это была не Флисс.

Фоби неуверенно постояла, затем позвонила снова.

— Я же сказала…

— Фелисити здесь? Это Фоби, ее подруга.

— Слава богу! Я думала, это чертов Деннис. Заходи, малышка. Мне кажется, она еще не вернулась.

— Очень рада с тобой познакомиться, Хиби. Меня зовут Жоржет!

По комнате стремительно прошла женщина в черных брюках и белой шелковой блузке, на ходу вдевая в уши серьги.

— Вообще-то, меня зовут…

Но Жоржет уже исчезла за хлопнувшей дверью рубинового цвета.

— Боже… — Фоби опустилась на один из двух малиновых диванов, затем встала, поправила льняную юбку, чтобы выглядеть если не скромно, то хотя бы прилично, и снова присела на диван. Кожаная обивка заскрипела. Интересно, когда появится Флисс, подумала она.

Рубиновая дверь снова распахнулась.

— Фелисити рассказала мне, что ты ищешь работу. — Боюсь, ничем не могу тебе помочь… — Она стремительно прошла мимо нее и скрылась за дверью цвета бургунди, которая вела в рабочий кабинет, оформленный в голубых тонах.

Фоби открыла рот, чтобы узнать причину, но не сумела сдержать винную отрыжку и плотно сжала губы, чувствуя запах белого совиньона.

— … Потому что ты кажешься слишком вызывающей, дорогая, — продолжила Жоржет, с шумом выдвигая ящики темно-синего письменного стола, который по размеру больше подходил для проведения конференций. — Черт! Куда эта проклятая девчонка положила мои очки?

Фоби в изумлении смотрела на Жоржет. Что же такого вызывающего она успела сделать, удивилась Фоби. То, что она вошла, немного покачиваясь, и сразу уселась на диван, чтобы неустойчивое состояние было не так заметно, вряд ли стоило причислять к ее самым странным проявлениям.

— Ты слишком сексуальна, Хиби. Это сразу бросается в глаза. Фелисити сказала, что ты выглядишь очень оригинально: чувственной, остроумной и хорошенькой. Наши клиенты таких обожают. Твой внешний вид не произведет желаемого эффекта. Ты слишком похожа на амбициозных девушек из рекламных агентств. Поверь мне, очень многое зависит от внешности.

Фоби с трудом понимала то, что ей говорила Жоржет, так как до сих пор находилась под действием выпитого вина.

— Где ты купила эту новую юбку? — Жоржет нетерпеливо взмахнула рукой, желая, чтобы Фоби встала. Она не могла спокойно стоять больше нескольких секунд и присела на подлокотник противоположного дивана, покачивая в воздухе стройной ногой.

— В Гонконге. — Фоби неохотно встала, и юбка поползла вверх, открывая ее трусики-шорты.

— Божественно! Она мне нравится. — Жоржет пересела на другой подлокотник. — Жаль, что ты такая худая. Мне нужен человек, который будет смотреть на меня снизу вверх и выполнять мои поручения. Кстати, Фелисити вернется через пару минут. Все думают, что поставщики продуктов и организаторы праздников должны быть толстыми и щедро распределять угощение. Худые выглядят так, будто они экономят на пудинге. Ты на диете?

— Что? Нет, я не сижу на диете и не занимаюсь спортом.

— Удивительно. Когда я сказала Флисс, что мне нужен еще один человек для работы по гибкому графику, она сразу же предложила тебя.

— Это очень мило с ее стороны.

— Ошибаешься. Она сказала, что мы с тобой, скорее всего, возненавидим друг друга, но если она не предложит тебя на это место, то ты никогда ее не простишь. Еще она рассказала мне, что ты всегда опаздываешь, берешь трехчасовой обеденный перерыв, не знаешь, что такое дисциплина, и никогда не задерживаешься на новой работе дольше двух недель… Возьми это — мне всегда нужно выпить перед тем, как встретиться с Деннисом, этим ужасным стариком.

Она протянула наполненный до краев бокал Фоби, которая заставила себя изобразить благодарную улыбку, переставая дышать носом, чтобы не чувствовать запаха алкоголя. Она была в ярости из-за Флисс, которая пообещала не выдавать ее, но вместо этого сказала чистую правду, возможно, в первый раз в жизни.

— Я сказала Фелисити, что это звучит чертовски привлекательно, — засмеялась Жоржет, проходя мимо Фоби. — Ненавижу зануд. Они боятся меня и к тому же глупы и завистливы. Флисс может показаться немного несуразной — все эти отвратительные платья в цветочек, которые она носит, но она великолепно лжет и может починить капающий кондиционер. Я просто не могу ее уволить. Ты кажешься… — Голос удалялся.

Фоби последовала за ней, но в приемной и рабочем кабинете никого не оказалось. Она открыла дверь рубинового цвета и оказалась в белоснежном туалете. Снова закрыв дверь, Фоби попыталась определить, откуда доносится голос Жоржет.

— … Правда, очень жаль. Но я могу дать тебе несколько телефонных номеров, которые могут оказаться полезными. Полагаю, что ты не сможешь порекомендовать мне очаровательную круглолицую девушку из числа своих подруг?.. Заходи сюда.

За коралловой дверью Фоби обнаружила гостиную, где царил ярко-желтый цвет. Казалось, его интенсивность еще больше усиливалась солнечным светом, который проникал в комнату через три больших окна. Залитая светом гостиная напоминала голливудскую студию для съемок фильма.

Она часто моргала, пытаясь привыкнуть к яркому свету.

Жоржет на мгновение замерла у бледно-желтого шезлонга. Она вертела в руках подушку цвета заварного крема. Затем она бросилась к письменному столу из сосны и начала писать номера телефонов на первой странице маленького отрывного блокнота.

Неудивительно, что она такая стройная, подумала Фоби. Она осторожно поставила свой бокал позади вазы с яркими тигровыми лилиями и тяжело опустилась на парчовый диван бананового цвета. Жоржет Грегори излучала так много нервной энергии, что она казалась почти осязаемой. Своим маниакальным, живым дружелюбием и самовлюбленностью она напомнила Фоби Саскию в тот вечер, когда они случайно встретились в баре накануне отъезда Фоби в Новую Зеландию.

— Мне кажется, одной моей подруге было бы интересно работать с вами, — осторожно сказала Фоби, размышляя, что именно она чувствовала — разочарование или надежду.

— Ты говоришь так, будто нет ничего хуже этого. — Жоржет щелкнула ручкой и сложила небольшой лист бумаги вдвойне. — Если я дам объявление, Флисс месяцами будет разбирать резюме желающих работать со мной.

Она передала ей лист бумаги с номерами телефонов и быстро допила джин.

— Саския Ситон.

— Она, случайно, не одна из дочерей Тони? — Жоржет повернулась к Фоби.

Фоби кивнула.

— О боже, ну конечно! Как поживает этот старый негодяй? Обязательно отправь ее ко мне.

— Он в порядке. Небольшие проблемы, но в целом у него все неплохо. — Фоби боролась с желанием назвать Тони Ситона жалким трусом, которому смертельно надоели проблемы его дочерей. — Вы хорошо его знаете?

— Нет, не очень. Вот дерьмо! — Жоржет закатила свои большие карие глаза, когда услышала звонок. — Это наверняка Зануда.

Она направилась к двери.

— Вот что, сейчас я ухожу. Подожди здесь Флисс, малышка, и попроси ее все закрыть. Было приятно с тобой познакомиться. Скажи дочери Тони, чтобы она как можно быстрее зашла. Желаю удачи в поисках работы. Мне понравилось, как ты ведешь себя во время собеседования. Очень естественно. Скажи проклятому Деннису, что я спускаюсь.

Схватив пурпурный вельветовый пиджак, она исчезла за дверью.

— Спасибо за помощь, — крикнула Фоби, но лифт уже опускался вниз с тем же душераздирающим звуком.

Послышался второй звонок. Фоби взяла трубку переговорного устройства и объявила любезным и доброжелательным тоном профессионального секретаря:

— Она уже спускается к вам, мистер Деннис.

— Прекрасно. Спасибо, дорогая, — ответил хриплый голос, звук которого напоминал скрежет гравия под колесами автомобиля. — Ты здесь новенькая?

— Нет, я зашла всего на несколько минут, мистер Деннис… сэр.

— У тебя прекрасный голос, дорогая. Что ты скажешь, если… А, Жоржет, милая! — Голос постепенно удалялся.

Бросившись к окну голубого рабочего кабинета, Фоби через пару минут увидела блестящие черные волосы Жоржет. Она спускалась по ступенькам. Рядом с ней шел мужчина, но сверху Фоби могла видеть только его седые волнистые волосы и широкие плечи в полосатом пиджаке.

* * *

— Ты не говорила мне, что Джи Джи встречается с сэром Деннисом Миддлтоном, — вместо приветствия сказала Фоби, когда несколько минут спустя в офисе появилась Флисс, тяжело дыша и пытаясь застегнуть свою переполненную сумку.

— Да? — Флисс опустилась на кожаный диван рядом с подругой. Ее щеки горели, сочетаясь с декором приемной. — Что случилось с твоими волосами? Они ужасно выглядят. И на тебе мой шарфик.

— Спасибо. Привет! — Фоби поцеловала ее в щеку и застегнула сумку. — Значит, они вместе?

Флисс откинулась на спинку дивана и попыталась сдуть с лица завитки рыжих волос.

— Конечно. Они вместе уже очень много лет.

Фоби присвистнула.

— А что думает об этом леди Миддлтон?

— Практически то же самое, что и Жоржет. — Флисс повернула голову к Фоби и ухмыльнулась. — Считает, что ничего особенного в этом нет. Флисс, подружка, давай пройдемся по парку, прежде чем зайти в бар. Я только что видела такого классного парня, и он…

— Я знаю. — Фоби встала. — Нет, мы никуда не пойдем. Ты никогда не была поклонницей фитнесса. Для тебя прогулка на свежем воздухе сводится к поездке с открытыми окнами.


— Что ты сделала? — задохнулась Флисс, когда они с Фоби сидели в винном баре с бокалом домашнего красного вина и кока-колой. Ее лицо все еще оставалось пунцовым от быстрого шага.

— Я предложила Жоржет взять на работу Саскию. — Фоби сделала глоток кока-колы. Она тебе понравится, вот увидишь. Ей нужна смена обстановки, а после того, как у Жоржет сложилось обо мне такое странное мнение, я подумала, что смогу сделать одолжение, по крайней мере Саскии.

— Ясно. — Флисс старательно открывала упаковку жареного арахиса. Ее глаза расширились, и в них появилось знакомое лже-невинное выражение. — Я сделала все, чтобы Жоржет взяла тебя, честно.

— Конечно, — усмехнулась Фоби.

— Ладно, не злись. Но посмотри правде в глаза, Фоби. Разве ты могла бы с ней работать? Она сущий ад. Она отдает приказы со своих спортивных тренажеров, затем съедает меня живьем, если я случайно соглашаюсь с ее репликами типа: «Черт, я пробежала всего три мили и уже потею, как проклятая толстая свинья!» Она пьет джин с десяти утра, а сама набрасывается на меня, если я выпила в обеденный перерыв полбутылки пива. И эта старуха всегда отправляет меня за пончиками или туалетной бумагой, если должна приехать какая-нибудь знаменитость, и я никогда никого не видела. Можно подумать, что она стыдится меня, и это после всех моих проклятых попыток прилично одеваться! — Она убрала кусочек высохшей глины с веснушчатой груди.