— Он само совершенство… — Том издал еще более глубокий вздох.

Фоби закусила губу и снова почувствовала отвратительный вкус помады. Наблюдая, как Феликс идет по залу, она все больше убеждалась в абсолютной невыполнимости своей задачи.

Когда он проходил мимо, то посетители не просто обернулись, чтобы посмотреть ему вслед, — они поворачивали головы на сто восемьдесят градусов, словно совы. Стулья скрипели, словно сверчки, вставая на две ножки, бокалы задерживались в нескольких дюймах от раскрытых ртов, а пальцы убирали со лба волосы, чтобы ничто не мешало расширенным глазам рассмотреть Феликса. Фоби сомневалась, что королева-мать вызвала бы больше внимания, если бы она зашла в бар и заказала кружку пива «Гиннесс».

Она почувствовала легкий толчок в ребра, когда мимо стремительно прошел Том в раздражении оттого, что его не подозвали жестом руки или громким криком «гарсон».

— Извините, пожалуйста. Я бы с удовольствием выпил кружку «Гиннесса», — послышался мягкий, вежливый голос, словно с ней заговорил ведущий детской телевизионной передачи.

— Что? — Фоби оторвала взгляд от газеты и с удивлением посмотрела на обладателя голоса.

— Мне бы хотелось выпить кружку «Гиннесса», — улыбнулся Феликс, и в его взгляде не было ни малейшего намека на насмешку, которую должен был вызвать ее нелепый внешний вид.

— Да, конечно, — запинаясь, сказала Фоби. Она внезапно вспомнила, что друзья Сэла считают ее шведкой, и добавила:

— Я вам его-о-о пригото-о-овлю.

От услышанного брови Феликса слегка приподнялись, но он не успел ничего сказать, потому что к нему подошли друзья.

— Почему ты не в школе, маленький паршивец? — Он взъерошил светлые волосы юноши.

— Ха-ха-ха. — Тот поцеловал его в обе щеки, отчего Том, вернувшись за стойку бара, чтобы выписать счет, вздохнул еще громче.

— Они божественны, — шепнул Том на ухо Фоби, когда Феликс и светловолосый юноша начали что-то тихо обсуждать.

— Почему-то я в этом сомневаюсь. — Фоби наполнила бокал так, чтобы пена переливалась через край и осталась у Феликса на лице, когда он начнет пить. С громким стуком она поставила бокал на стойку.

— Спасибо. — Он посмотрел на нее и улыбнулся.

Его улыбка околдовывала. Фоби прищурилась и изогнула ярко-розовые губы в кривой полуулыбке, больше напоминающей гримасу.

— А, наша шведская евангелистка. — Юноша проследил за взглядом Феликса и захихикал. — Ты сделаешь это для меня?

— Ни за что, Манго, — холодно ответил он, продолжая смотреть на Фоби, что приводило ее в замешательство.

Отступив назад, она поправила очки и еще больше скривила губы.

— Послушай, с тобой ничего не случится. — Манго протянул Фоби пустой бокал, приподняв светлые брови. — На этот раз просто двойную водку, Ульрика. — Честное слово, Феликс, нет никакого риска.

— «Смирно-о-ов»? — спросила она. — Или «Абсо-лю-у-ут»?

— Помолчи, дорогая. — Манго отмахнулся от нее и повернулся к Феликсу, устремив на него прямой, открытый взгляд. — Ты же всегда это делаешь.

— Забудь, братишка. — Феликс вытащил искривленную сигарету из смятой пачки и начал постукивать ею по стойке бара. Он до сих пор смотрел на Фоби, которая выбрала самый плохой сорт водки вместо чего-нибудь приличного. Затем она добавила в бокал несколько подтаявших кубиков льда и кусочек лимона с четырьмя косточками и налетом плесени.

Повернувшись, Фоби злобно улыбнулась Феликсу и поставила приготовленный напиток перед Манго.

Конечно, Феликс и Манго — братья, вспомнила она, поспешно отвернувшись к своему кофе и кроссворду. Вот почему юноша сразу показался ей знакомым. Он обладал теми же признаками, которые делали Феликса неотразимым, но в другом соотношении. Его волосы были светлее и не такими густыми, нос длиннее, а глаза ближе посажены. Если бы он надел солнечные очки Феликса, то выглядел бы, без всякого сомнения, вульгарно.

Вот, с грустью подумала она, объект желаний Флисс.

Игнорируя вошедших в бар продавцов из магазина, расположенного неподалеку, которые положили на стойку несколько хрустящих десятифунтовых банкнот, только что полученных их банкомата, она грызла кончик ручки и убийственным взглядом сверлила бумагу. Записывая предпоследнее слово, она старалась не слушать мягкий, томный голос Феликса. Он как раз отвечал на вопрос Сэла о том, «чего хочет этот грабитель Пирс Фокс».

Вскоре разговор зашел о журналистике, и Селвин, неспособный говорить больше нескольких минут о чем-то другом, кроме собственной персоны, рассказал о том, что работает над изложением биографии какой-то знаменитости, которая появится в одном из выпусков воскресного приложения.

— Эта старая толстая карга поила меня чаем с кислыми сливками, забывала мое имя и пыталась затащить меня в постель. В доме воняло кошачьей мочой, а все зеркала были занавешены, потому что она не выносила вида своего морщинистого лица.

— Как мерзко, — вздрогнул Манго.

— Но трахается она неплохо.

Неожиданно Фоби почувствовала чье-то близкое присутствие. Ей в ноздри ударил острый запах лосьона после бритья и сигарет «Честерфилд», словно дым от горящего дерева. Она ощущала рядом с собой тепло другого тела.

— «Насыщение», — предложил мягкий полушепот.

— Что? — Фоби подняла взгляд и чуть не упала со стула, поспешно отодвигаясь в сторону.

Феликс задумчиво смотрел на газету.

— «Насыщение», — повторил он. — «Наступает после приема пищи». На-сы-ще-ни-е — подходит.

— Прошу-у-у проще-е-ения? — Фоби прижалась к посудомоечной машине, чтобы ее лицо оставалось в тени.

— Для человека, который едва говорит по-английски, ты неплохо справилась с призовым кроссвордом. — Феликс дружелюбно рассмеялся.

— Черт!!! — Внезапно почувствовав, что ее голые ноги прижимались к горячему металлу, Фоби сделала скачок вперед, схватила газету и принялась обмахивать ею обожженные бедра, перепрыгивая с ноги на ногу.

— Прекрасный выбор слова.

Метнув на него злобный взгляд, она заковыляла еще более неуклюжей походкой к столикам, чтобы обслужить владельцев десятифунтовых банкнот. Когда она вернулась к своему кофе, то обнаружила, что Феликс исчез вместе с газетой.

— Жалкий вор, — пробормотала Фоби, хватая оставленный кем-то «Экспресс». Она открыла страницу со своим гороскопом, который гласил, что ей следует уделить больше внимания своим финансовым делам и подумать о том, как найти работу своей мечты, в то время как на личном фронте все остается спокойным.

— Тебе крупно повезло, малышка. Исполняй любой их каприз, — вздохнул Том, у которого только что закончилась смена. Он снял передник и танцующей походкой направился в гардероб.

— Что? — Фоби как раз читала гороскоп Дэна — глупую болтовню о сжигании мостов и переоценке отношений с близкими людьми.

— Я видел, что самый симпатичный из них заговорил с тобой. — Том подмигнул и покосился в сторону Феликса и его приятелей. Они с шумом толпились у автомата для продажи сигарет. — Только подумай — они могут остаться до закрытия!

Осмотревшись, Фоби заметила, что Феликс продолжал бросать на нее долгие задумчивые взгляды. Она проигнорировала его. Фоби не собиралась позволить ему сыграть в его любимую игру — ни сейчас, ни в будущем.

Оказавшись дома, она обыскала квартиру в надежде обнаружить следы недавнего присутствия Дэна, но он снова не оставил после себя ни запаха лосьона, ни смятого постельного белья.

Падая на кровать с полным ртом вишневого джема с косточками, она зарылась лицом в подушку, на которой утром лежала голова Дэна, и закрыла глаза, упиваясь перспективой долгих часов сна.

Затем одна свесившаяся с кровати нога коснулась чего-то жесткого. В полусне Фоби наклонилась, чтобы передвинуть этот предмет, и ее пальцы нащупали папку со сведениями о Феликсе.

Фоби застонала. Она пообещала Саскии, что сегодня вечером все прочитает. Подавив зевок, она взяла папку и взглянула на свои старые электронные часы. Они показывали почти час ночи.

Запивая чаем последний бутерброд, Фоби начала перелистывать страницы.

Наконец, в три часа утра свет в ее спальне погас.

17

Фоби проспала до трех часов дня, разбуженная непрерывно звонящим телефоном. Автоответчик был выключен со вчерашнего дня, так как Флисс гладила свои вещи и забыла вставить вилку в розетку.

Когда Фоби, зевая, подняла трубку и сказала «алло», то услышала короткие гудки.

Она как раз пользовалась зубной нитью, когда ее внезапно осенило, что пропущенный звонок мог исходить от Дэна. Вероятно, он пытался связаться с ней со вчерашнего дня, но автоответчик был отключен. Может быть, он всего на пару минут ускользнул от Мицци и ее пронзительного голоса сразу после воскресного обеда, чтобы позвонить ей, а она не успела подойти к телефону.

Фоби натянула летнее платье на бретельках, на котором не хватало нескольких пуговиц, и обула старые босоножки, стараясь не удаляться от переносного телефона, лежащего на ее кровати.

Кто-то яростно зазвонил в дверь.

— Где ты была? Я начала думать, что тебя нет, — проскрипел знакомый голос.

Это была Милли.

Вздохнув, Фоби нажала на кнопку, открывая дверь, и отвернулась, чтобы вытереть телефон, издающий крайне неприятный запах. Но через секунду раздался второй звонок.

— Да?

— Спускайся сюда и помоги мне занести весь этот хлам, — потребовала ее сестра.

— Какой хлам?

— Вещи Саскии. Мы с Гоутом случайно встретились с ней на улице. Бедняжка тащилась сюда пешком от станции метро. Она только что ушла за сигаретами.

— Саския переезжает к тебе? — прокричала Милли из кухни. Она готовила себе бутерброд из остатков творожного сыра, маленьких помидоров, коричневых ломтиков авокадо и лаваша.

— Надеюсь, что нет, иначе Флисс сойдет с ума, — застонала Фоби, осторожно заглядывая в чемодан, лежащий рядом с ней.

То, что она увидела, не прибавило ей оптимизма. На нее смотрели несколько футболок, затем показался блейзер шестнадцатого размера и спортивный костюм.

Рядом с диваном нестройно зазвонили оба телефона — обычный и переносной, спасенный Фоби из мусорного контейнера. Через секунду раздался звонок в дверь.

— Я подойду к телефону, а ты открой дверь. — Милли потянулась к аппарату.

Саския появилась несколько минут спустя, с трудом преодолев последние ступеньки. Она совершенно не обрадовалась тому, что Милли и Гоут еще никуда не ушли. Тяжело опустившись на расшатанный стул, она едва поздоровалась с Фоби.

— Можно нам чего-нибудь выпить, сестренка? — весело спросила Милли.

Саския испустила резкий прерывистый вздох и взглядом приказала Фоби отделаться от них.

— Э-э-э… Вчера я видела Феликса. — Фоби присела на диван рядом с ней в ожидании очередного нескончаемого потока слез. — Он был в «Барелле».

Саския внезапно притихла.

— Он тоже тебя видел? — прошептала она.

— Что-то в этом роде. — Фоби вспомнила свой маскарад с платком и темными очками. — Я была переодета.

Саския так яростно кусала губы, что они покраснели.

— С кем он был?

— Со своим братом — кажется, его зовут Манго — и еще с несколькими друзьями. С ними был брат Флисс Селвин.

— Селвин — брат Флисс?

— Да. Разве ты не знала?

Саския покачала головой. Ее движения казались автоматическими.

— И как… — Ее голос напоминал кваканье лягушек в маленьком пруду в разгар жаркого летнего дня. — Как он выглядел?

Фоби помедлила с ответом. Саския мучила себя, и Фоби не испытывала ни малейшего желания сыпать ей соль на раны.

— Нормально. — Она пожала плечами. — Мне он показался немного худым и нездоровым.

Саския продолжала сидеть неподвижно, только сильнее закусила губу и еле заметно кивнула.

— Он был не с девушкой? — Ее голос становился все тише и тише.

Фоби отрицательно покачала головой.

Прижав ладони к крепко закрытым глазам, Саския вытянула ноги, обутые в поношенные сандалии, и положила их на картонную коробку.

— Я все еще люблю его, Фредди, — выдохнула она едва слышно. — Я так его люблю…

— Я знаю. — Фоби обняла ее.

В первый раз Саския с благодарностью приняла ее сочувствие. Она крепко ухватилась за Фоби и тихо всхлипывала, отчего промокала тонкая ткань платья Фоби, и она чувствовала влагу слез на своей коже. Саския приглушенно заговорила.

— Я не хочу, чтобы ты причинила ему сильную боль, понимаешь? — пробормотала она. — Я просто хочу, чтобы ты его немного встряхнула.

Фоби смотрела вперед застывшим взглядом. Она втайне предполагала, что Саскии следовало бы возлагать поменьше надежд на ее способность причинить Феликсу боль, но она также знала, что должна скрывать свои сомнения, пока эмоциональное состояние Саскии было таким неустойчивым.