Саския кусала губы.

— Ты тоже ее любишь?

— Не так, как я любил тебя. — Дилан обнял ее. — Ты мягче, ранимее. И красивее.

— Правда?

— Чистая правда. Она излучает невероятную сексуальность. Твоя красота более классическая.

Саския внимательно посмотрела в красивые, честные глаза Дилана и почувствовала, как ее сердце слегка шевельнулось.

— Ты думаешь, что мы…

— Нет. — Он поцеловал ее в нос. — Слишком много воды утекло. Кроме того, сейчас ты встречаешься со Стэном.

— Ах да, конечно. — Саския вытерла свои мокрые глаза со смехом, в котором звучало сожаление.

Дилан сжал плечо Саскии и искоса взглянул на нее.

— Ты же встречаешься с ним, ведь так? По крайней мере, Флисс сказала…

— Пока у нас платонические отношения. — Она пожала плечами. — Сейчас мы находимся на этапе поцелуев с сомкнутыми губами. Знаешь, раньше он встречался с Фоби.

— Разговор о бывших любовниках, — присвистнул Дилан. — Только не говори мне, что он встречался и с Флисс тоже.

— Нет. — Саския ухмыльнулась. — Но завтра приедет ее бывший парень, Айен.

— Я уже ненавижу его. — Дилан повел ее к лестнице. — Боже, я так рад, что мы поговорили. Мне тебя не хватало.

— Мне тоже тебя не хватало, грязнуля.


Когда по просьбе Флисс все собрались в самой убогой гостиной, Фоби меньше всего хотелось находиться в обществе. Это совсем не было похоже на вечеринку — им предстояло выслушать лекцию по персонажам, поведению и общему плану действий, прежде чем последует разрешение выпить первый бокал пунша. Это больше напоминало репетицию выпускного школьного бала. Она попыталась сесть в самый темный угол и притвориться паутиной, сплетенной черной вдовой, но в ее сторону направился Манго и небрежно расположился рядом с ней, передавая по кругу банки кока-колы и таблетки экстази.

— А потом мы сможем потанцевать под «Армию любовников». У меня есть кассета. Твой друг, Пэдди, голубой?

Фоби убрала таблетку подальше от любопытного носа Яппи и проигнорировала его, испуганная ревнивыми взглядами Флисс.

В гостиную вошли еще несколько человек, сжимая в руках бокалы с напитками. Поискав мебель, они устроились на полу.

Манго, который обнимал одной рукой Фоби, что ей страшно не нравилось, начал хихикать.

— Я думаю, что сегодня нам следует подготовить место действия, закончить с размещением на ночь, проверить, что мы не забыли о том, что случится завтра вечером, — сказала Флисс. — Потом мы отправимся в местный бар и хорошенько напьемся. Что скажете?

— Давай забудем о том, что ты говорила вначале, и сразу приступим к последнему пункту, — предложил Пэдди.

— Все знают свои роли? Все довольны? — Флисс спросила это голосом учительницы начальных классов.

— Я теперь вор-карманник, верно? — сказал Пэдди.

— Ты прав, Пэдди. — Она сверилась со списком. — Ты вечно пьяный менеджер леди Эвтаназии и баронессы Би Ривз, обанкротившийся на скачках. У тебя три дочери. Нимфа, развратная виолончелистка, — это Милли. — Флисс бросила на нее злобную улыбу, прежде чем снова посмотреть в список. — Мег, фригидная гувернантка, — это та девушка, которая придет с Селвином. И Психея, которая… дьявол, у нас нет Психеи! Придется сказать, что она присматривает за твоей прикованной к постели калекой-женой в Ирландии или где-нибудь еще.

— А кто такой Селвин? — Пэдди почесал затылок.

— Перегрин Фитцакоффин — лишенный наследства старший сын леди Эвтаназии. Шулер и плейбой, для которого ты портишь лошадей перед состязанием. Это должно быть написано у тебя.

— Нет, кто он на самом деле?

— Селвин? — Флисс рассмеялась. — Селвин Волф — мой брат, Пэдди.

— Я думал, ты сказала, что он твой сын? — Пэдди казался сбитым с толку еще больше.

— На время вечеринки, да. — Она с отчаянием вздохнула. — Но по-настоящему он мой брат. Ты должен это знать. Вы с ним знакомы. Он и раньше приходил на мои вечеринки.

— Тот идиот с? — Пэдди сглотнул. — Я хотел сказать, тот темноволосый парень с ненастоящим северным акцентом?

— Да. — Флисс выглядела слегка раздраженной. — Большую часть моей жизни он мой брат. А его акцент настоящий.

Манго поднял руку.

— Да, Манго? — Флисс покраснела — такая реакция стала для нее обычной.

— Можно поменять роль Отто Лихера на роль Психеи О'Маниак, ирландской художницы? — прощебетал он. — Ее все равно никто не играет.

— Э-э-э… Нет, — прохрипела Флисс. — Мне кажется, будет лучше, если пол персонажа будет соответствовать полу актера.

— Но Фоби будет лесбиянкой. Почему мне нельзя переодеться в женское платье? — захныкал он.

— Заткнись, Манго, — нетерпеливо огрызнулся Дилан. — У Флисс и без того достаточно хлопот, чтобы заниматься твоими капризами и менять роли в последнюю минуту.

Флисс в отчаянии уронила свои записи на пол. Она переводила взгляд с Саскии на Дилана и на Фоби.

— Это будет катастрофой, так? — простонала она. — Никто не понимает, что происходит.

— Позволь им напиться, и они справятся со всем без всяких усилий, — довольно слабо уверил ее Дилан.

— Э-э-э… — Из-за двери показалось гладкое темное лицо Клаудии. — А где именно находится бар, Саския?

— До ближайшего бара около двух миль. — Она взяла свои сигареты. — Я еду с вами. Возможно, нам удастся поместиться в двух машинах. Вы трое идете? — Она оглянулась на остальных.

— К черту! — Флисс опустила руки и последовала за Саскией. — Дилан? Фоби?

— На меня не рассчитывайте. — Фоби хотела забиться в очень большую и очень глубокую нору, чтобы там умереть. — Идите. Я посижу с Яппи.

— Ее можно взять с собой. — Саския задержалась в дверях, высоким и напряженным голосом умоляя Фоби присоединиться к ним. — В бар «Ось и компас» пускают собак. Иначе у них не будет местных посетителей.

Фоби покачала головой:

— Спасибо, но мне не хочется. Пока вас не будет, я займусь уборкой. Распределю несколько покрывал.

— Тогда я тоже останусь. — Дилан легко коснулся ее руки бутылкой пива «Сол».

— Нет, иди с Флисс и остальными, — настаивала она.

— Я останусь, — решительно сказал он. — Мне тоже не очень хочется идти. Мы можем не хотеть вместе.

Брови Саскии взлетели над темными очками, но она ничего не сказала.


Когда шум двигателей затих вдали, Фоби налила себе огромный бокал красного вина и выпила залпом почти половину.

— С тобой действительно что-то происходит. — Дилан присвистнул, следуя за ней на кухню. Он снова взъерошил свои непослушные волосы. — Обычно ты потягиваешь вино, словно уксус.

— Это из-за того, что я вижу этот дом таким, — призналась она, не решаясь вновь обвести взглядом кухню. — Я часто бывала здесь в детстве — для меня это как второй дом. Джин была моей второй матерью. Так неприятно видеть его в таком состоянии.

— Значит, ты неплохо знаешь Саскию? — Дилан присел на сушилку, потому что больше сидеть было негде.

— Если считать близкие отношения наших семей, то да, — осторожно ответила она. — Но мы никогда не были настоящими подругами. На самом деле долгое время мы ненавидели друг друга.

— Но вы родились в один и тот же день, да? — Дилан поднял колено к подбородку, рассматривая ее темными глазами.

Фоби сделала еще один глоток вина и кивнула.

— Ты это знаешь?

— Она только что рассказала мне.

— Понятно. Мы всегда шутили, что это было единственным, что мы имели общего.

Он посмотрел, как она начала распаковывать коробку с напитками.

— Но разве не ты собиралась быть подружкой невесты на свадьбе?

Фоби уронила бутылку шампанского, которая не разбилась, а с грохотом покатилась в угол, преследуемая Яппи.

Она медленно выпрямилась и потерла лоб тыльной стороной ладони.

— Саския и это тебе рассказала?

— Нет. — Дилан положил руку на колено и начал рассматривать ее своими бархатными карими глазами. — Я это помню. За последние несколько недель, которые она провела у нас дома, Саския пару раз упоминала имя «Фредди». Я бы сказал, что она восхищалась тобой.

— Не может быть! — Фоби отвернулась.

— Именно так. — Дилан посмотрел, как она подняла бутылку шампанского и понесла ее в кладовку к остальным. — Она почти так же сходит с ума по тебе, как она сходит с ума по Феликсу.

Не сказав ни слова, Фоби стала аккуратно расставлять бутылки красного вина из «Бареллы» на пустых полках.

— Что ты собираешься сделать с ним, Фоби?

Она посмотрела вниз на Яппи, которая искала себе место для сна. Наконец Яппи остановилась на пустых пакетах из супермаркета. Она так долго кружилась на них, что они плотно обмотались вокруг ее лапок, и она упала.

— То, что я делаю всегда. — Она взглянула на него. — То, что хочет Саския.

— И что она хочет?

Фоби сделала глубокий вдох, открыла рот, снова закрыла его и медленно выпустила воздух:

— Угадай.

Дилан облизнул губы и грустно улыбнулся, рассматривая протянутые под потолком веревки для сушки белья.

— Ты собираешься бросить его, да? Ты собираешься сыграть в охоту?

Фоби допила вино и посмотрела, как Яппи устроилась на брошенном кем-то пальто, посчитав его более безопасной постелью.

— Ты любишь его, Фоби?

— О боже, Дилан! — Она схватила стопку одеял и направилась к двери в прихожую. — Твои брюки застегиваются спереди? Ты читаешь слева направо? У тебя в носу две ноздри? В твоей голове есть серое вещество, которое иногда делает логичные выводы?

— И ты все равно сделаешь то, что хочет от тебя Саския?

Фоби остановилась у двери, сжимая в руках одеяла. Она чувствовала, что не может повернуться к нему из страха, что сейчас сломается.

— Я пообещала, что сделаю это. — Она прерывисто вздохнула. — Я поклялась. Я действительно считаю, что она сойдет с ума, если я этого не сделаю.

— А ты?

— Это и так сводит меня с ума. Я столько лгала ему. Все равно я причиню ему только боль. Лучше, если я сделаю это так, как хочет Саския.

— А если я предупрежу его? — тихо сказал Дилан.

Фоби еще крепче сжала одеяла.

— Я была бы только рада. Я слишком труслива, чтобы самой сказать ему об этом. Ты видишь, что я люблю его. Довольно трудно сказать человеку, чтобы он горел в аду, если ты любишь все осколки его разбитого сердца как свои собственные.

Она поднялась по боковым ступенькам к главной лестнице и бросила все одеяла в самой большой спальне, прежде чем проскользнуть через дверь, напоминающую дверцу шкафа, на чердак, где она безутешно зарыдала из-за Феликса, всхлипывая в колени и задыхаясь от разрывающей сердце истерики.

40

Остальные гости прибыли в субботу около обеда. Манго загорал в саду в своих боксерских трусах, покачивал в руке бутылку шабли и демонстративно читал роман Генриетты Холт, чтобы позлить Дилана. Пэдди, Стэн и Гоут обшаривали пристройки дома в поисках старой мебели. Милли и Клаудия находились на кухне, занятые раскладыванием чистых листов по конвертам. Дилан принимал душ, распевая хиты Синатры удивительно хорошим басом. Фоби, Саския, Люси и Флисс находились наверху, подолгу обсуждая то, что они собирались надеть вечером.

Когда к дому в блестящем черном «саабе» с откидным верхом подъехали Айен и его девушка, оба с всклокоченными волосами, отдавая дань автомобильной моде, никто не вышел к ним навстречу. Они просидели несколько минут в машине, слушая радио на полной громкости и надеясь, что их заметят, но единственным, кто бросился поприветствовать их, оказалась Яппи. Она возбужденно залаяла и от восторга начала выписывать пируэты, извиваясь всем телом, преследуя свой хвост и пытаясь укусить колесо «сааба» одновременно.

Однако вновь прибывших заметили.

Флисс чуть не выпала из окна комнаты Саскии и Фоби, из которого открывался самый лучший вид на подъездную аллею.

— Она похожа на меня, только без лишнего веса, целлюлита, мешков под глазами и натянуто остроумных реплик.

Фоби выглянула в окно вместе с ней, с нетерпением дожидаясь приезда Феликса.

— В ней нет и капли твоей сексапильности, — уверила она Флисс. — Под ее шортами обязательно окажется подгузник. Боже, как она молода!

— И она сидит за рулем проклятого «сааба», — взвыла Флисс. — Я убью себя!

Рядом с ними наклонилась Саския. Она тоже рассматривала эту пару.


Айен ужасно гордился Надей, которая сопровождала его на этих выходных, и выставлял ее всем напоказ, словно новый «Ролекс». Он поднял шум, выражая свое нежелание спать в отдельных спальных мешках, пока Гоут не предложил ему двуспальную надувную кровать.