– Помогите мне! – задохнувшись от спешки, с трудом выговорила Шенда.

Джентльмен окинул взглядом ее волосы, растрепавшиеся от быстрого бега и завившиеся колечками на лбу. Убедившись, что он ее услышал, она попросила уже более связно:

– Скорее! Пожалуйста, пойдемте со мной… Моя собака… попала… в капкан!

Джентльмен приподнял брови, удивленный ее взволнованным тоном, но она не стала ждать, пока он ответит, а только сказала: «Следуйте за мной!» – и побежала по мшистой тропе туда, где остался Руфус. Бедный песик лежал смирно и жалобно повизгивал. Шенда бросилась на землю рядом с ним, лишь краем глаза заметив, что джентльмен остановил лошадь, и спрыгнул с седла. Подойдя ближе, он сказал:

– Осторожнее! Как бы собака вас не укусила.

Это были его первые слова.

– Руфус никогда меня не укусит! – с негодованием ответила Шенда. – Прошу вас, пожалуйста, откройте этот ужасный капкан! Откуда он только здесь взялся?…

Говоря это, она крепко держала Руфуса, а незнакомец наклонился и разжал зубья капкана. Песик жалобно тявкнул, ко Шенда уже подняла его и качала на руках, как младенца, тихо приговаривая:

– Уже все, все прошло! Больше тебе не будет больно. Ты у меня настоящий храбрец!

И почесывала ему за ушком, как он любил. Она увидела, что джентльмен вынул из кармана платок и став рядом с ней на одно колено, хочет перевязать Руфусу лапку. Теперь, когда лицо его оказалось совсем близко, Шенда могла получше его рассмотреть.

– Спасибо вам! – проговорила она. – Если б вы знали, как я… вам благодарна! Я как раз бежала и гадала, где мне найти мужчину, которого можно попросить о помощи?

– Но в деревне ведь есть мужчины? – улыбнулся он.

– Днем нет ни одного. Все на работах.

– В таком случае я рад, что оказался вам полезен.

– Прямо не знаю… как выразить вам мою признательность! – повторила Шенда. – Но не могу понять, кто же поставил этот подлый… отвратительный капкан в нашем лесу? У нас такого еще не было.

– Я думаю, это способ борьбы с вредными хищниками, – сказал он.

– Но такой жестокий способ! – возразила Шенда. – Животное попадется в капкан и может промучиться несколько часов, даже дней, пока кто-то его увидит.

Незнакомец не ответил, и Шенда, словно обращаясь к самой себе, продолжала.

– Как можно… приносить в этот мир новые страдания, когда их и без того так много.

– Вы, вероятно, намекаете на войну, – отозвался джентльмен. – Все войны – зло. Но мы сражаемся, чтобы защитить свою страну.

– Но убить живое существо… не для пропитания… это ведь… дурно?

– Я вижу, вы сторонница исправления нравов, – сказал он, – однако ведь животные поедают друг друга. Если не охотиться на лис, их разведется слишком много и они пожрут зайцев, которых вы наверняка находите очаровательными.

Она услышала в его тоне издевку и, покраснев, возразила:

– Природа, предоставленная самой себе, обретет в конце концов равновесие, а я не могу спокойно думать о лисах, которые должны часами мучиться в предсмертной агонии, да и зайцы, когда попадают в силок, сколько бьются, пока петля их не задушит!

– Это точка зрения женщины, – усмехнулся незнакомец. – Но если хочешь, чтобы в лесу не перевелась дичь, необходимо держать в границах число ее естественных врагов.

Это было сказано сухо и твердо. Шенда, понимая, что его не переспорить, тихо произнесла, словно говорила сама с собой

– Для меня этот лес всегда был прекрасной волшебной страной… Если теперь я не смогу больше сюда приходить из-за капканов и прочих жестокостей, для меня это будет все равно как… изгнание из Рая.

И опасаясь его насмешек, поспешила встать с колен, прижимая Руфуса к груди.

– Еще раз благодарю вас, сэр, за помощь. А теперь я должна отнести Руфуса домой и промыть ему лапку, чтобы рана не загноилась.

Произнося эти слова, Шенда снова оглянулась на капкан и добавила:

– Не могли бы вы… оказать мне еще одну услугу?

– Какую? – спросил незнакомец.

– Вот там, чуть подальше есть волшебная заводь. Если бы вы бросили в нее этот капкан… он бы больше никогда… не причинил страданий ни одному живому существу.

– А вы не думаете, что тот, кому принадлежит капкан, быть может, заплатил за него немалую сумму и будет против?

– Он не узнает, что сталось с его капканом. А если… он потеряет на нем деньги, так ему и надо!

Джентльмен рассмеялся.

– Ну что ж, – сказал он, – раз уж вы назначили себя обвинителем, судьей и палачом в одном лице, значит, так тому и быть. Пусть обвиняемый понесет заслуженную кару!

Он поднял капкан, вырвал из земли цепь, на которой тот держался, и спросил:

– Ну, так где же эта волшебная заводь?

– Я покажу вам, – ответила Шенда и пошла вперед. Вскоре между стволами старых деревьев заблестела вода. Здесь стало даже еще красивее, чем было два дня назад, когда Шенда приходила сюда в прошлый раз. Расцвели желтые купавки и лазоревые ирисы, и солнце, пробиваясь сквозь кроны деревьев, красиво золотило спокойную воду. А берега притаились, темные и загадочные, словно храня тайну, принадлежавшую одним богам.

Незнакомец подошел к заводи и остановился у самой воды. Потом покосился на Шенду, стоящую рядом с ним. Золотистые цветы льнули к подолу ее платья, позади стеной стоял темный лес – такая картина очаровала бы любого живописца.

Ее огромные глаза оказались при ближайшем рассмотрении не голубыми, а нежно-серыми, и даже временами отсвечивали фиолетовым – своеобразная черта, встречавшаяся в роду ее матери.

А кожа белая-белая, не восприимчивая к загару. Словом, нежная красавица, так непохожая на знаменитую румяную, «английскую розу». Шенда принадлежала миру зеленых почек на ветвях старых деревьев.

Какую-то минуту Шенда и незнакомый мужчина молча разглядывали друг друга. И если он увидел, что она необыкновенно хороша и нежна, как неземное создание, то она нашла, что он очень недурен собой – смуглый, как если бы проводил много времени под открытым небом, и с правильными чертами лица. Однако при красивой наружности в нем чувствовалась твердость, властность, угадывался человек, привыкший отдавать распоряжения. Его облик дышал силой, и это была сила не только тела, но и духа.

Наконец разрушая чары молчания, незнакомец коротко спросил:

– Куда прикажете закинуть, на самую середину?

– Да, я думаю, там глубже всего. Он раскрутил на длинной цепи капкан и отпустил. Раздался громкий всплеск, взлетел, переливаясь радугой, сноп брызг, и вот уже снова неподвижная водная гладь заблестела как серебряное зеркало. Шенда глубоко вздохнула.

– Спасибо еще раз, – сказала она. – Теперь понесу Руфуса домой.

Она снова, как бы лаская, обвела заводь прощальным взглядом. И решительно повернувшись, заторопилась прочь по тропе, по которой они пришли. Лошадь незнакомца стояла там, где он спешился, и пощипывала молодую травку. Он взял поводья и сказал:

– Так как у вас на руках ноша, я отвезу вас на лошади.

Шенда удивилась, но он без лишних слов поднял ее и посадил в седло. А сам повел лошадь в поводу по мшистой тропе.

Так они продвигались в молчании, до тех пор пока не выбрались на опушку. Впереди показался сад, разбитый вокруг дома викария. Пожалуй, подумала Шенда, не надо, чтобы в деревне видели ее с неизвестным джентльменом. Сколько пойдет пересудов, если станет известно, что ее подвез на своей лошади незнакомый мужчина. Да и что Руфус угодил в капкан, пусть лучше тоже никто не знает.

– Пожалуйста, сэр, – проговорила она, впервые за весь путь нарушая молчание, – вот мой дом… и я хотела бы… сойти с лошади.

Незнакомец остановился и придержал лошадь за поводья. Шенда хотела было соскочить на землю, но он снял ее с седла с той же легкостью, что и посадил.

Она была словно пушинка, и его пальцы почти сошлись на ее тонкой талии.

Коснувшись земли, Шенда сказала:

– Я еще раз благодарю вас. Спасибо… большое! Я никогда… не забуду вашу доброту!

– Как вас зовут? – спросил незнакомец.

– Шенда, – не задумываясь, ответила она.

Он широким движением снял с головы шляпу.

– Прощайте, Шенда. Надеюсь, теперь, когда из вашего волшебного мира выброшено все, что в нем было дурного и неприятного, вы сможете опять без страха гулять в лесу.

– Я… я тоже… надеюсь.

Чувствуя, что надо бы еще что-то добавить, но не находя нужных слов, Шенда замялась, а он ровным голосом проговорил:

– Если вы в самом деле так благодарны мне за мою пустяковую услугу, я полагаю, вам следует вознаградить меня за труды.

Она посмотрела на него в полнейшем недоумении. Что он такое говорит?

А он, приподняв пальцами ее подбородок, повернул к себе и поцеловал.

От изумления она не в силах была шелохнуться. Легко коснувшись ее губ, он отпустил ее, вскочил в седло и ускакал, прежде чем она вновь обрела дар речи. Шенда смотрела вслед удаляющемуся всаднику. Ей казалось, что все это сон. разве могло быть на самом деле, что ее сейчас поцеловал совершенно незнакомый мужчина, да еще так неожиданно проникший в ее любимый заповедный лес, который она привыкла считать своим? И ведь это был первый поцелуй в ее жизни. Через несколько секунд незнакомец скрылся из виду за деревьями. А она все стояла на прежнем месте и не могла избавиться от ощущения, что это мимолетное происшествие ей просто пригрезилось, что ничего такого в действительности не было. Однако она еще чувствовала прикосновение его губ. Значит, хоть и не могло быть, но было! Поцелуй этот был на самом деле. Руфус тихо заскулил, возвратив ее к реальности. Она прижала песика к груди и побежала дальше, к живой изгороди, окружавшей сад при доме викария. Возвращаясь из леса, Шенда всегда входила в дом со стороны сада, через заднюю дверь, которая у них называлась «садовой». Она торопливо перешагнула порог и очутилась в привычной обстановке. Надо немедленно заняться лапкой Руфуса; и чем скорее забудется лесная встреча тем лучше.

Но, еще не дойдя до кухни, Шенда поняла, что, как бы там ни было, а забыть этого она не сможет.

В кухне никого не было. Марта управилась с делами и ушла. Она являлась к ним в дом по утрам, все мыла, чистила и варила обед, а потом возвращалась в свою хижину, где жила вдвоем с сыном, деревенским дурачком. Вечером же, обиходив сына, опять приходила в дом викария и готовила для Шенды и ее отца ужин.

Марта была превосходная стряпуха, своему искусству она девушкой обучалась в графском замке. Но чтобы хорошо готовить, надо еще и иметь из чего. Шенда знала, сколько стоило хорошее мясо, которое любил отец. Сегодня Марта могла уйти пораньше, потому что к обеду никого не было, а сама она, конечно, удовольствовалась куском холодного мяса, к нему немного салата и каких-нибудь овощей, созревших у них в саду.

Шенда положила Руфуса на кухонный стол, который Марта каждый день так старательно протирала, и тут только заметила на лапке у песика окровавленный платок незнакомца. Видно, что дорогой, из тонкого полотна. Едва ли ей когда-нибудь представится случай возвратить его владельцу, с улыбкой подумала Шенда. Он-то справился о ее имени, а она нет. «Ну, да какая разница, – сказала она себе, – все равно я его больше не увижу». Наверное, он гостил в одном из окрестных поместий. Там доживали свой век старые хозяева, чьи сыновья ушли на войну, и приемов теперь никто не устраивал. А когда была жива мать Шенды, родителей иногда приглашали в какой-нибудь из этих домов на обед.

Шенда задумалась. Незнакомец в модной дорогой одежде как-то не вписывался в провинциальную жизнь. «Нет, все-таки он мне, наверное, приснился!» – размышляла Шенда, обмывая поскуливающему Руфусу лапку.

В одном из кухонных шкафчиков она нашла чистые обрезки ткани для повязки. И только было собралась положить платок в холодную воду – отмачивать от крови, как вдруг в кухонную дверь громко постучали.

– Входите! – крикнула Шенда, полагая, что это кто-то из деревенских.

Но когда дверь отворилась, на пороге оказался сын одного из соседей-фермеров, верзила и увалень.

– Доброе утро, Джим! – приветливо сказала ему Шенда. – Чем я могу быть тебе полезна?

– Дурные вести, мисс Шенда, – произнес парень.

Шенда замерла.

– Что… что случилось?…

– Да папаша ваш, мисс. Только нашей вины тут нет никакой. Мы думали ж на том-то лугу бык никого не достанет.

– Бык? Но что произошло? – спросила Шенда изменившимся голосом.

– Так бык-то, он скинул викария с лошади, мисс Шенда, и сдается мне, убил его до смерти.

Шенда вскрикнула.

– Нет, нет! Не может быть!

– То-то и оно, что так, мисс. Мой папаша и другие мужики несут его сюда на створке ворот.

Трясущимися руками Шенда сняла Руфуса со стола и поставила на пол. Потом из кухни она прошла в небольшой холл открыть парадную дверь. Джим тащился следом и гудел ей в спину: