Светлана Лубенец - Поцелуй под дождем

У Наташи задрожали колени. Все. Конец. Никита разлюбил ее. Какая же она дура! Зачем она с ним так? Хотя… Может быть, он тоже мучается и не знает, как к ней подойти? Может, стоит на следующий медленный танец пригласить его самой? Конечно! Так она и сделает, и тогда все окончательно встанет на свои места. А если он откажет ей? Что ж… Это все равно лучше, чем гложущая душу неизвестность.

Но на следующий танец ей пригласить Никиту не удалось, потому что его перехватила Марина. И на следующий тоже, потому что Романенко опять вывел в центр зала Ледогорову. Наташа почувствовала, что ее тоска и отчаяние перерастают в глухую обиду и злость. Ах так! Он думает, что она умрет без него? Ошибается! Он не один на свете. И она, тряхнув своими голубыми волосами, отвернулась от Никиты и начала веселиться в кругу своих одноклассников. Вот тебе! На тебе! Я не плачу! Мне весело!

А потом девчонки потребовали от нее приступить наконец к давно задуманному розыгрышу Макса Осипенко. Они еще в школе поспорили с Лутовиновой, что Макс – вовсе не такой постоянный, каким прикидывается, и что его тоже вполне можно от Иры отодрать. Главная роль при этом отводилась Наташе, потому что Осипенко явно выделял ее из всех. Наташа долго не соглашалась, но в конце концов Ира сама попросила ее построить глазки Максу и всячески к нему попривязываться.

– Ничего у вас не выйдет, – уверенно сказала Лутовинова. – Я знаю его лучше вас. Даже ты, Наташка, при всей своей неземной красоте, ничего не сможешь сделать. Докажи им, пожалуйста, что я права.

– Я не могу, – все еще сопротивлялась Наташа. – Что я скажу Никите?

– Мы сами ему все объясним, не бойся, – пообещали девчонки.

Наташа тогда только махнула рукой, потому что поездка в Шапки была пока на воде вилами писана: ни путевок еще не было, ни родительского разрешения. Теперь же Лазарева решила: она сделает все, что хотели от нее девчонки и Ира. Пусть Романенко видит, что на нем свет клином не сошелся.

Когда Наташа пригласила Макса первый раз, он здорово обрадовался и на протяжении танца трещал обо всем, что только приходило в голову. Во второй раз он удивленно вскинул брови, но тут же забыл о том, что удивился, и продолжил свой нескончаемый монолог обо всем сразу и ни о чем конкретно. Когда Наташа подошла к Осипенко в третий раз, улыбка исчезла с его лица, и оно приняло непривычно озабоченное выражение. Монолог его резко оскудел и потерял выразительность и искрометность. Наташе было жаль бедного Макса, и она, наверное, перестала бы его мучить, призналась в розыгрыше, если бы… если бы не потрясенный вид Романенко. Он, без сомнения, заметил неожиданно возросший интерес Наташи к Осипенко и даже на время оставил без своей опеки Марину Ледогорову. Наташа пропустила несколько медленных танцев, поскольку танцевала с Андреем, а потом опять приступила к осаде Макса.

– Так, Наталья! В чем дело? – резко спросил ее Осипенко, когда она очередной раз пригласила его на танец.

– Ни в чем, – ответила Наташа, положив ему руки на плечи. – Мне просто нравится с тобой танцевать, вот и все.

– Не понял! Значит, просто нравится, и все?

– Ага, – как можно беспечнее отозвалась Лазарева.

– А как же…

– Никак! – перебила его Наташа. – Мне нравится танцевать именно с тобой!

Осипенко замолчал и больше не проронил ни слова. Наташа бросила быстрый взгляд на Романенко. Он был так явно расстроен, что даже не смог ничего сделать со своим лицом. Наташа для усиления впечатления, чувствуя себя последней мерзавкой, положила голову Максу на плечо. Боковым зрением она увидела, как Никита вылетел из зала. За ним помчалась Ледогорова. Осипенко, похоже, еле дышал. Потом он отстранился от Наташи и с напряженным лицом проговорил:

– Ты это… Наташа… Я так не могу… Понимаешь, тут такое дело, у меня… мы с Ирой…

У него было такое виноватое лицо, что Наташа не выдержала и рассмеялась. Потом она схватила его за руку и подвела к сбившимся стайкой девчонкам.

– Ирка, получи своего Макса! Ты была права. Мы проиграли.

Девчонки громко зааплодировали и надели сразу на две шеи: Осипенко и Лутовиновой полосатую ленточку, на которой раскачивалось большое шоколадное сердце в блестящей ядовито-оранжевой фольге.

– Вот если бы ты, Наташка, получше расстаралась, мы бы сейчас все вместе трескали это сердце, – смеясь, заявила Настя, – а теперь с этакой вкуснятиной приходится расставаться. Эх ты! Мы на тебя так рассчитывали!

– Так вы что… разыграли меня, да? – Макс выглядел обманутым ребенком, который только что развернул яркую бумажку, в которой не оказалось вожделенной конфетки.

– Похоже, ты расстроился? – улыбнулась Ира.

Макс смущенно почесал в затылке, а потом рассмеялся вместе со всеми.

– Если честно, я здорово струхнул, – признался он.

– Наташки испугался! – залилась смехом Настя. – Чего ж так? Она не кусается! И красавица к тому же!

– Да понимаете… – Макс уже вполне овладел ситуацией, и, похоже, пережитое приключение ему показалось вполне милым. Как же – теперь будет новая тема, о чем рассказывать и новые анекдоты травить. – Понимаете, я сначала решил, что сошел с ума. Потом я обрадовался собственной неотразимости, на которую повелась даже Наташа Лазарева. Потом я стал мучительно размышлять, в какой бифштекс с кровью превратит меня после танцев Ирка. А когда я вспомнил кулачки Никитушки Романенко, мне совсем плохо стало…

– Вот как? – притворно возмутилась Ира. – Так, значит, ты от страха ко мне вернулся?

– Как можно? – Макс театрально прижал руки к груди. – Исключительно только из чувства пламенной любви! И из этого же самого чувства я немедленно приглашаю тебя на танец.

Ирка отвесила своему приятелю легкий подзатыльник, и они пошли танцевать. Наташа вздохнула. Все закончилось неплохо. Ирка с Максом не поссорились, а она убедилась в том, что Никита к ней все-таки неравнодушен, иначе он не выскочил бы как ошпаренный из зала. Конечно, появление на горизонте Марины Ледогоровой несколько осложняет ситуацию, но… с ней можно и побороться. Наташа присела на скамеечку возле стойки с напитками и вдруг увидела Андрея, стоящего у окна с самым потерянным лицом. Она поискала глазами Ларису. Та танцевала с каким-то незнакомым парнем из отдыхающих на базе, что-то оживленно рассказывая ему на ухо. Она танцевала с ним уже не первый танец и вместе с ним каталась днем на лыжах. Похоже, что они были знакомы раньше. Андрей, конечно, именно по этой причине не в духе, но никогда в этом не признается. Наташа пригласила Разумовского.

– Что, царевич мой, не весел, что ты голову повесил? – спросила она.

– Так… – нехотя ответил Андрей. – Настроение плохое.

– Почему? – на всякий случай спросила Наташа. Вдруг признается? Тогда можно будет еще раз поговорить с Нитребиной.

– Не знаю. Плохое, и все, – не оправдал ее надежд Разумовский.

– Из-за Ларисы?

– При чем тут Лариса? – дернулся Андрей. – Мне нет до нее никакого дела.

– Тогда отчего же?

– Сказал же, не знаю! С тобой разве такого не бывает?

– Мне кажется, я всегда знаю, отчего мне грустно.

– А я не всегда.

– Хочешь, я с ней поговорю? – все-таки решилась спросить его Наташа.

– Да ты что?! – рассвирепел Разумовский. – Не вздумай! Она прекрасно себя чувствует, и не стоит ее… отвлекать. Да мне и все равно. Нам и говорить-то с ней не о чем. Повторяю, мне нет до нее никакого дела!

– Ну и дурак!

– Ты, знаешь ли, тоже не лучше! Я видел, как ты зачем-то к Максу липла. Не ожидал от тебя такого. Никитка ж его прибьет!

– Ты думаешь? – испугалась Наташа.

– Я в такой ситуации точно прибил бы.

Наташа бросила Андрея посреди зала и побежала искать Никиту, но не нашла нигде ни его, ни Марину.

Ночью почти никто не спал. Продолжали шумно и весело снова встречать уже несколько дней назад встреченный Новый год – с хлопушками, серпантином и бурными плясками. Когда закрыли дискотеку, девятиклассники переместились в один из девчачьих номеров и продолжили веселиться там. От танцев все уже устали, а потому проводили время за разговорами. Оказалось, что им так много надо сказать друг другу накануне выпуска из девятого класса. В училища и колледжи собирались поступать очень многие. И сейчас, тесно притиснутые друг к другу в небольшом номере, ребята вдруг впервые осознали, что скоро расстанутся, и, возможно, навсегда.

– Я предлагаю установить день встречи нашего класса. И каждый год все обязательно должны являться, несмотря ни на что! – предложил Осипенко.

– Точно! – подхватил Стас Белявский. – Можно, вот как сейчас, проводить этот день на лыжной базе. Здесь, в Шапках.

– Здорово! – согласилась Таня Брайлович.

– Надо только на всякий случай назначить не число, а день недели, – выступила со своим предложением Лутовинова. – Например, первое воскресенье января. А то мало ли чем мы будем заняты в другие дни!

С Ириным предложением все согласились и решили еще немного потанцевать под Максов магнитофон.

Наташа танцевала с Максимом, со Стасом, с Андреем и радовалась тому, что все у нее теперь так хорошо, что она приобрела в этом классе столько друзей. Если бы еще удалось помириться с Никитой, она посчитала бы себя самой счастливой девушкой на свете.

Осипенко вдруг вспомнил, что привез несколько петард, и после танцев одноклассники, к ужасу классной руководительницы, под собственные радостные вопли взорвали их на улице все до единой – в честь Нового года и старой дружбы. Взрывы перепугали до смерти всю местную живность в виде трех котов и одной кособокой собаки, которые до этого тихо, мирно и счастливо жили при кухне. Все смеялись и радовались жизни. Наташа радовалась тоже, но при этом зорко следила за тем, чтобы не пропустить Никиту, если он вдруг покажется. Однако Романенко так и не появился.

Угомонились все только под утро. Наташа долго не могла заснуть от избытка впечатлений и от огорчения. Где все это время был Никита, она так и не узнала.

На второй день с утра девятиклассники решили устроить соревнования по скоростному спуску с горы. Для этого, разумеется, была выбрана самая знаменитая вершина – Царь-гора. Наташа как человек северный хорошо каталась на лыжах, имела даже спортивный разряд. С гор она съезжала отчаянно и без страха. А когда Лазарева наконец увидела Никиту – опять рядом с Мариной! – то совсем потеряла голову. Она забиралась все выше и выше, выбирала самые сложные и крутые склоны. Съезжала с таким шиком, что снег веером летел из-под ее лыж.

– Наташка, прекрати, – пытался остановить ее Андрей. – Тут специальные лыжи нужны, горные!

– Отстань, Андрей! Я и не с таких гор на обыкновенных лыжах съезжала.

Она видела, с каким с ужасом следил за ее лыжными выкрутасами Никита, но это только прибавляло ей смелости. А Царь-гора, будто рассердившись на девушку за ее показушное бесстрашие, самым предательским образом подставила на пути… кочку. Наташа, подпрыгнув, как на трамплине, взвилась в воздух и упала, зарывшись лицом в снег. Она сломала лыжу и палку, а когда попыталась подняться на ноги, чуть не потеряла сознание от боли. Кроме лыжного снаряжения, она, похоже, сломала еще и ногу.

Путь обратно на базу был нелегок. Никита, Андрей и Стас Белявский по очереди тащили Наташу практически на себе. Девушка бледнела все больше и больше, и когда они наконец добрались до базы, походила уже не на Снегурочку, а просто-таки на Мертвую Царевну.

На Никите не было лица. Он забыл про все свои обиды и постоянно держал ее за руку. Андрей, тоже страшно нервничая, вместе с Татьяной Ивановной пытался разыскать хоть какую-нибудь машину, чтобы отвезти Наташу в ближайший медпункт, больницу или поликлинику. Постепенно к базе подтянулись и остальные девятиклассники. Кататься с Царь-горы всем расхотелось.

Последнее, что видела Наташа, с трудом забираясь в найденную машину, было взволнованное лицо Нитребиной с горячими воспаленными глазами.

Лариса дрожала всем телом. Вот оно! Вот оно, возмездие! Она ведь так и не сходила в церковь, как советовал Макароныч! И – пожалуйста! Когда она смяла куклу с белыми волосами, первой отвалилась именно нога. Лариса тогда еще подняла ее с пола и вмяла в общий бесформенный ком пластилина. И теперь Наташа сломала ногу! Что же ждать дальше? Лариса с ужасом вспоминала, как после ухода Андрея она мяла и крутила в руках безобразный комок, обмотанный грязными белыми нитками. Но ведь Лариса тогда совсем не желала Наташе зла. Она просто успокаивала этими движениями дрожащие руки. Неужели это все-таки имело какое-то ужасное мистическое значение? Надо что-то делать… Надо срочно что-то делать!

Лариса сдала в прокатный пункт лыжи, наскоро покидала в спортивную сумку вещи и, никому не говоря ни слова, задним двором базы вышла на дорогу, ведущую к железнодорожному вокзалу. Не надо, чтобы кто-то ее видел: начнут останавливать, а ей никак нельзя дальше оставаться здесь.