Сабрина Йорк - Поцелуй шотландца

Экипаж подпрыгивал на ухабах и, поскольку руки и ноги Изабелл были связаны, она подпрыгивала вместе с ним. Ее и Хеймиша втиснули в узкое пространство на полу перед сиденьем экипажа, там было тесно и неудобно, к тому же Хеймиш был очень жестким. Сначала Изабелл боялась, что он умер. Он лежал совершенно неподвижно, и она видела на его голове кровь. Но когда она стала смотреть на его грудь, то в слабом свете, попадающем в окна, смогла увидеть, что он дышит. Она не представляла, что затеяли эти противные дядьки, чьи головы были скрыты под черными капюшонами, но, судя по тем немногим словам, что она услышала, и по жестокости, с которой они ее связали, перспективы были плохими. Изабелл очень жалела, что у нее не было с собой ее лука. Был бы у нее лук, она бы изрешетила их стрелами и они бы пожалели, что связались с ней.

День был долгий и скучный. Лежа связанной в экипаже, Изабелл развлекалась тем, что отрывала от оборки своей рубашки кусочки ткани и проталкивала их через маленькую дырочку в полу экипажа. Она не знала, падают ли они на дорогу или скапливаются на багажной полке под экипажем, но продолжала это делать. А потом оборка кончилась. Изабелл запоздало подумала, что, наверное, стоило отрывать кусочки поменьше. Она знала, что ее мама будет недовольна, что она порвала рубашку, но почему-то это занятие приносило ей странное удовлетворение. Больше радоваться было нечему. Она была голодная, хотела пить, и в ее теле болела каждая косточка. Но хуже всего было то, что она была очень хорошей девочкой. Она вела себя хорошо, делала все точно так, как ее просили. Она не выходила из замка, она не забиралась на башни, она даже не выходила в сад проведать кролика. Ничего этого она не сделала, и все-таки ее все равно похитили. Прямо из кровати. Засунули ей в рот тряпку, завернули в одеяло и унесли, словно скатанный в рулон ковер. До чего же плохо быть маленькой! Но она заставит их поплатиться за это! Изабелл еще не знала, как, но как-нибудь. Ей только нужно не упустить момент, который обязательно представится.

Экипаж все не останавливался, и Изабелл на некоторое время задремала. Она не представляла, где они и куда едут, но дорога точно была ухабистой. Девочка нахмурилась и посмотрела в окно. С ее места на полу ей было видно только небо, но когда она сосредоточилась и постаралась рассуждать, как умная девочка, она поняла, что, судя по углу к заходящему солнцу, они ехали на восток. Потом она решила, что они, должно быть, едут вдоль берега, потому что в воздухе пахло морем. Изабелл представила себе карту Кейтнесса, которую мама заставила ее запомнить, и наморщила нос. К востоку, вдоль побережья – значит, по направлению к замку Скрастера. Скрастера она терпеть не могла. Тут Изабелл посетила мысль, от которой она улыбнулась. Если ей предстоит обрушить на кого-то свою месть, то Скрастер будет отличной мишенью для ее стрел. И, наверное, мама ее даже не поругает за это.

Хеймиш под ней заворочался, поморщился, застонал, потом открыл глаза и недоуменно заморгал.

– Привет, – сказала Изабелл, потому что ей показалось, что это будет вежливо.

Хеймиш облизнул губы. Изабелл хотелось дать ему воды, но воды не было. И ей самой тоже хотелось пить, так что, если бы у нее была вода, к этому времени она бы, наверное, всю ее выпила.

– И-Изабелл? Что случилось?

Девочка улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка получилась как можно более мужественной.

– Нас похитили.

– Похитили? – Хеймиш замотал головой и снова поморщился. – Зачем?

Девочка пожала плечами:

– Я не знаю. Но нас везут на восток, так что я почти уверена, что это сделал Скрастер. – Она наморщила нос. – Он противный, как червяк.

– Скрастер? – Мужчина нахмурил лоб – наверное, пытаясь что-то вспомнить. – Как… сколько времени мы едем?

Изабелл вздохнула:

– Несколько часов. Целый день. – Она снова вздохнула. – Эта штука едет очень медленно.

Хеймиш улыбнулся, хотя улыбка получилась слабой.

– Да, экипажи ездят медленно.

Она наклонила голову набок.

– У тебя кровь идет.

– Они ударили меня по голове, и я потерял сознание.

Изабелл оживилась и спросила с интересом:

– Ты с ними дрался?

Хеймиш нахмурился.

– Конечно, я же тебя охранял.

– Я спала. – Некоторое время они сидели молча, покачиваясь в такт движению экипажа. Хеймиш вовсе не выглядел спокойным, и Изабелл спросила: – Как ты думаешь, зачем они взяли тебя?

Он пожал плечами:

– Не знаю. Но я рад, что они меня прихватили.

– Рад?

– Да. Не хотел бы я, чтобы ты осталась здесь одна. Возможно, я сумею тебя спасти.

Не будь у Изабелл связаны руки, она бы похлопала его по плечу. Очень мило с его стороны, что он хочет ее спасти. И хотя он был очень старым, он был доблестным воином. Конечно, учитывая его возраст, скорее она его спасет, чем наоборот, но Изабелл не стала этого говорить, ведь мама всегда учила ее относиться к пожилым людям с уважением. Изабелл никогда не отличалась особой уважительностью, но Хеймиш ей очень нравился. Хотя теперь ей было ясно, что из него не получился бы такой хороший отец, как из Эндрю. В Эндрю было что-то такое, отчего рядом с ним она чувствовала себя под защитой и в безопасности. Ну и то, что его волосы были такого же цвета, как ее, тоже было хорошо. Это вполне можно было считать столь же важным доводом, как и тот факт, что у мамы и Хеймиша волосы одинаково рыжие. И мама разрешила Эндрю ее поцеловать. Раньше она никогда не разрешала мужчинам ее целовать.

Ах, бедный Хеймиш! Изабелл все-таки исхитрилась дотянуться и погладить его.

Экипаж замедлил ход, повернул куда-то, и характер тряски изменился, как если бы они свернули на дорогу, вымощенную булыжником. Изабелл мельком увидела в окно часть высокой башни.

– Кажется, мы почти приехали, – прошептала она.

– Изабелл, у меня в сапоге спрятан кинжал. Сможешь до него добраться?

Она нахмурилась.

– Я не могу забрать у тебя кинжал.

– Когда мы приедем туда, куда они нас везут, нас наверняка разлучат, и мне будет спокойнее, если у тебя будет оружие.

Изабелл забеспокоилась:

– Зачем им нас разделять?

Ей совсем не хотелось лишаться его общества. Хеймиш не ответил, но еще сильнее нахмурился. Экипаж остановился.

– Изабелл, у нас нет времени. Попробуй добраться до моего кинжала.

Она вздохнула и стала елозить так и этак, пока не сумела дотянуться до рукоятки ножа, засунутого в его сапог. Пытаться дотянуться до чего-нибудь, когда ее руки были связаны впереди, было страшно неудобно, но она сумела достать кинжал. Вытащив его наружу, Изабелл уставилась на оружие с благоговением. Это был не кинжал, а почти что меч.

– Осторожно, он очень острый.

Она выдохнула.

– Я буду осторожна.

Кинжал действительно был острый и длинный. Он тускло поблескивал в неверном свете уходящего дня. Изабелл осторожно сунула его в глубокий карман платья.

– Действуй с умом, – шепотом наставлял ее Хеймиш. – Не пускай кинжал в ход, пока не будешь уверена, что сможешь сбежать.

Изабелл фыркнула:

– Конечно.

Можно подумать, она сама этого не знает.

– А сейчас притворись, что спишь, – сказал он.

– Сплю?

– Возможно, тогда нам удастся узнать побольше об их планах относительно нас. – Он подмигнул. – Мужчины бывают более разговорчивыми, когда думают, что ты их не слышишь.

– Рада это узнать.

Он и правда был очень умным. И таким же пронырливым, как она. Жалко, что он не станет ее отцом, но она уже решила, что ей больше нравится Эндрю. Но все-таки он ей тоже очень нравился. Она послушно закрыла глаза и плюхнулась на него. В эту самую минуту дверь экипажа резко распахнулась.

– Черт, они оба без сознания, – произнес мрачный мужской голос. Он показался Изабелл немного знакомым, но она не смогла вспомнить, кому он принадлежит, а открывать глаза она пока не хотела.

– Я же говорил, что надо было остановиться и дать им воды.

– На это не было времени.

Мужчина с мрачным голосом фыркнул.

– Ладно, я возьму девчонку, а вы все тащите мужчину.

Изабелл не знала, кто это, но он поднял ее очень бережно, за что она была ему признательна. Когда он понес ее прочь от экипажа, она отважилась приоткрыть глаза, чтобы взглянуть на его лицо. К ее разочарованию, лицо мужчины скрывал черный капюшон. После этого Изабелл было трудно снова закрыть глаза, ведь ей было очень любопытно, куда их привезли и куда ее несут, поэтому она прикрыла веки, но не до конца, так, чтобы смотреть сквозь ресницы.

Человек в капюшоне понес ее вверх по лестнице и принес в замок, в котором она раньше не бывала. Но Изабелл сразу поняла, что это замок Скрастера. Доказательства были налицо – при их появлении в главном зале из-за стоящего перед камином стола вскочил сам лэрд. Замок был очень старый и не перестраивался с давних времен, поэтому здесь сохранилась старинная планировка – огромный главный зал с винтовой каменной лестницей у одной стены. Сейчас в зале обедали люди Скрастера. От запаха жареного цыпленка у Изабелл потекли слюнки. Но, хорошо помня слова Хеймиша, она все равно притворялась спящей.

– Ты ее забрал? – спросил Скрастер.

– Да, – ответил человек, который держал ее на руках.

Скрастер поднял ее руку и отпустил, ее рука безвольно упала.

– Она мертва?

– Нет, она спит. Мы привезли и одного из людей Даннета.

– Превосходно. Посадите его в подземелье.

– Подземелье в плохом состоянии.

Скрастер хмыкнул.

– Ничего, это ненадолго.

– Хорошо, мой господин. А что делать с девчонкой?

– Ее тоже отнеси в темницу, – велел Скрастер.

Человек, державший Изабелл на руках, напрягся.

– Она же ребенок.

– И что из этого?

– Мой господин… – Его тон напомнил Изабелл тон ее мамы, когда она пыталась кого-то убедить, сохраняя спокойствие, хотя на самом деле ей хотелось рвать и метать. – Вы не можете бросить ее в темницу.

– Почему это?

Вздох.

– Я вам гарантирую, что как только ее мать найдет нашу записку, она срочно поспешит сюда, чтобы выполнить ваши требования.

– Ты это уже говорил.

– Вы можете представить ее реакцию, если она приедет и обнаружит, что ее любимая дочь сидит в темнице? Да она, наверное, вас застрелит.

Скрастер недовольно крякнул.

– Я барон, она не может меня застрелить.

Однако в его голосе слышалось легкое сомнение.

Изабелл чуть было не фыркнула. Какая ерунда! Ее мама может выстрелить в кого угодно, если он ее раздражает и если у него имеется мясистое место, в которое можно выстрелить.

– Если вы хотите завоевать ее мать, предлагаю вам изменить свое решение.

«А, – подумала Изабелл, – так вот в чем все дело!» Она чуть было не вздохнула с облегчением, но потом вспомнила, что ей нужно притворяться спящей. Для пущего эффекта она чуть-чуть всхрапнула.

– Тогда отнеси ее в солар. Там дверь запирается, так что она не сможет сбежать. И она же такая маленькая, так что у нее просто не хватит на это мозгов.

Скрастер издал короткий, похожий на лай смешок. Изабелл потребовалась вся ее выдержка, чтобы не броситься на него с ножом в ту же минуту.

Пока мужчина, несший ее на руках, поднимался по лестнице, девочка рискнула приоткрыть глаза и посмотреть, куда волокут Хеймиша. Она не знала, что они имели в виду, когда сказали, что он недолго просидит в темнице, но тон, каким это было сказано, ей не понравился. Совсем не понравился.

Эти идиоты заперли ее в соларе и оставили одну. Хорошо, что хотя бы принесли и поставили на письменный стол поднос с едой и водой. Как только они ушли, не прошло и минуты, как Изабелл разрезала путы ножом Хеймиша и им же открыла замок. Но когда она прокралась в коридор и заглянула вниз, чтобы разведать обстановку, она увидела, что главный зал старого замка был полон людей Скрастера. При таком количестве стражи нечего было даже и пытаться сбежать. Но был уже вечер, когда-то же они уйдут спать. Она вернулась в солнечную комнату и нашла себе другое занятие: есть, пить и обследовать кабинет Скрастера. В основном там были всякие скучные вещи вроде бумаг и карт, но она нашла висящий на стене красивый лук. Он был для нее великоват, но она когда-то уже практиковалась стрелять из маминого – когда мама не видела, и была уверена, что сможет справиться и с этим. А еще она нашла очень интересный сундук. Его замок поддавался труднее, чем замок в двери, но у Изабелл было достаточно времени, и в конце концов она его открыла. К ее большому разочарованию, сундук не был набит золотом и драгоценностями, в нем были всего лишь письма. Но она нашла там один очень красивый кусок золота с выгравированными на нем загадочными письменами. Он очень заинтересовал Изабелл, и она сунула его в карман. Конечно же, Скрастер не стал бы возражать. А может, и стал бы. Ей было все равно. Как минимум можно считать это платой за причиненные ей неудобства. Письма Изабелл тоже прихватила, но только потому, что раз Скрастер хранил их в запертом сундуке, значит, они были важными. В комнате было много других бумаг, их Изабелл свалила кучей на письменный стол.