А вот не хочет она равноправия! Хочет страсти. И не хочет ничего решать сама. Она хочет, чтобы сильный мужчина все решил за нее сам. А Родион привык считаться с женскими желаниями. Это не Степка, который искренне не понимает, что такого в том, что он постоянно командует. Он же казак!

А Родион не казак. Он воспитанный и умный человек. Вот только никак не понимает, что ее нужно просто покрепче прижать и страстно поцеловать. И поймет ли он это когда-либо?

Медленно вернулась обратно в каюту, уверенная, что Родиона уже не будет. И не ошиблась. Обошла все помещения, убедилась, что везде пусто, и уныло устроилась на балконе. Светило яркое солнце, но от воды дул легкий ветерок, и такой жары, как в асфальтовом городе, не было. Дышалось легко и привольно. Далеко на горизонте виднелась узкая полосочка земли.

Как было бы славно сидеть здесь вдвоем, молча, понимая друг друга без слов. Но она опять все испортила. Идиотка, иначе и не скажешь. Может быть, найти его и извиниться? А что, она так и сделает!

Легко было решить, но трудно выполнить задуманное: жизнь внесла свои суровые коррективы. Дана несколько дней посвятила поискам Родиона, но безуспешно. Она бегала по кораблю так, будто готовилась к соревнованиям. Мимо мелькали незнакомые лица, ничуть не похожие на Родиона.

Один раз ей показалось, что он загорает в шезлонге рядом с тоненькой девицей, и сердце отчаянно ухнуло куда-то вниз. Быстро же он утешился! Хотела подойти и язвительно спросить, как ему отдыхается, но в последнюю минуту передумала и устроилась в шезлонге неподалеку. И поступила мудро, потому что это оказался вовсе не Родион.

Когда парочка ушла, нежно взявшись за руки, Дана почувствовала, как от стыда пылает лицо. Хороша бы она была, выставив себя на посмешище! Да и как отреагировала бы на ее слова эта милая девушка? Конечно, она бы извинилась, но в голове девушки все равно остались бы неприятные подозрения. Нет, ей нужно быть осмотрительней, и как-то обуздывать африканский темперамент.

Лайнер причаливал к пристаням разных городов, пассажиров возили на экскурсии, но Дана большей частью отправлялась бродить по улицам и музеям в одиночку. Ей было интересно совсем другое, и толпу она не любила.

Прошла неделя, а Родион так и не объявился. Что ж, он был прав, говоря, что лайнер большой, всем места хватит. И зачем она его ищет? Если бы он хотел с ней поговорить, давно бы пришел. Значит, не хочет. Видимо, она достала его своей тупой гордостью.

Впервые за все время круиза после обеда никуда не пошла, а уселась на балконе полюбоваться панорамой, они плыли уже вдоль берегов Франции. Берег был довольно далеко, но все-таки шпили соборов и церквей, стоящих на берегу, были видны хорошо.

– Ух ты, случилось чудо! – голос Родиона был насмешливо-изумленным. – Она здесь!

Подпрыгнув в кресле, Дана уставилась на него неверящими глазами.

– Почему чудо? И откуда у тебя карта допуска от моей каюты?

– Если помнишь, это наша общая каюта. Естественно, карта у меня есть. А чудо, потому что я каждый день сюда захожу, жду и жду, но тебя попросту нет. Развлекаешься?

Дане захотелось враз и плакать и смеяться. Нет, что за жизнь у нее! Все наперекосяк! Они гоняются друг за другом, не зная об этом.

– Я даже ночью пару раз заглядывал, но ты так сладко спала, что будить тебя я не решился. Вдруг бы ты меня за грабителя приняла, и прилетело бы мне в лоб что-нибудь вроде настольной лампы.

– Вполне возможно. Я спросонья плохо соображаю.

– Только спросонья? – саркастично поинтересовался Родион. – А в остальное время как?

– А в остальное время я соображаю хорошо! – задиристо заверила Дана. Она и не заметила, как все ее благие намерения куда-то испарились.

– Неужели? Не заметил. Но поверю тебе на слово.

Он сел рядом и тоже принялся следить за проплывавшим мимо берегом.

– Коктейля не хочешь? Что-то во рту пересохло. – Родион протянул руку к внутреннему телефону.

– Да? А это можно? Я никогда ничего не заказывала.

– Можно, конечно. Где карта вин и напитков?

– Не знаю, я ничего здесь не трогала.

Родион приподнялся, оглядывая полочку над внутренним телефоном.

– Ага, вот она! – он подал ее Дане. – Что ты любишь?

Она просмотрела замысловатые названия и пожала плечами.

– Не знаю, я их и не пробовала никогда. «Я девчонка из простых, без сережек золотых», – на ней и вправду не было серег.

– Тогда рекомендую что-нибудь молочное с коньяком. «Шоколадные сны» подойдут?

Дана прочитала состав и согласилась. Родион сделал заказ, и минут через семь в каюту постучали. Он забрал у стюарда коктейли и принес «Шоколадные сны» Дане. Она попробовала и восхитилась:

– Как вкусно! Хорошо, что я не знала об этом раньше, наверняка бы жутко растолстела.

– Это было бы неплохо. А то ты исхудала жутко. Занималась много?

– Это комплимент или как?

– Или как, естественно. Ты на себя в зеркало смотришь? У тебя анорексии нет случайно?

– Когда анорексия, не едят ничего. А я ем. Много и с удовольствием. Предупреждаю, если ты вздумаешь заявишь, что у меня глисты, будешь долго-долго счищать с себя мои «Шоколадные сны»!

Родион захохотал. Потом поставил недопитую креманку с коктейлем на столик, забрал у Даны ее коктейль, поставил туда же. Перетянул ее на свое кресло и принялся целовать. Она не возражала, с радостью отвечая на его поцелуи.

– Мне надоело быть цивильным человеком! До чертиков захотелось побыть неандертальцем! – признался Родион в перерывах между поцелуями.

– Да? А что они делали, неандертальцы? – спросила Дана, постаравшись произнести это как можно наивнее.

– А вот что! – Родион встал вместе с ней, перекинул ее на плечо и унес в спальню. Потом бросил на кровать и сурово спросил:

– Быстро говори, да или нет, но учти, что отказа я не приму!

– Тогда зачем тебе мой ответ? – кокетливо поинтересовалась Дана, блестя счастливыми глазами.

– Для проформы, потому что так положено. Но, если не хочешь говорить, можешь молчать. Поцелуи сильного мужчины в разрешениях не нуждаются.

– Поцелуи не нуждаются? – ей хотелось сказаться, что это нелогично, но она не успела, Родион принялся ее целовать.

Это было потрясающе. Дана впервые в жизни поняла выражение «улететь на небеса».

Отдыхая, Родион крепко прижимал ее к себе и не верил тому, что случилось.

– Что-то не нравятся мне казацкие свадьбы. Давай лучше попросим капитана зарегистрировать нас во время круиза? Это гораздо романтичнее. – Родион представил себе те испытания, которые его заставят проходить, и поморщился.

– Ага, трусишь?

– Конечно. Уж больно многие испытания похожи на издевательства. Не уверен, что с первого раза сумею разрубить монеты. Тебе мести мусор с деньгами охота?

– Нет. Но как ты договоришься с капитаном?

– Я его хорошо знаю. Он часто у нас в гостях бывает. Он с мамой учился в одном классе.

– Ага, я так и знала! – ликующе провозгласила Дана. – Мама заявила, что разрешение на посещение лайнера ей дал капитан, потому что он ее одноклассник. Но я про такого классного одноклассника от нее ни разу не слышала, хотя она любит вспоминать свою молодость и рассказывать, кто кем стал.

– Наши родители продумали настоящий план кампании. Меня сюда привели и тут же увели. Как я теперь понимаю, чтобы преждевременно не встретиться с тобой.

– Меня тоже. Мама все время до отплытия проторчала в дьюти-фри. А меня не отпускала.

– А мы проговорили с Ефремом Ивановичем, капитаном, в рубке. Классно, конечно. Если хочешь, мы к нему сходим.

– Придется, если решим все-таки регистрироваться здесь.

– Если? Тебя больше устраивает казацкая свадьба? Если хочешь, я вытерплю. Терпят же другие. Но не думай, что мне это доставит хоть какое-то удовольствие.

– Может, нам вообще не расписываться?

– В блуде жить хочешь? – поддел ее Родион. – А как в глаза Константину Петровичу смотреть будешь?

– Ну, ладно, – томно вздохнула Дана. – На что только не согласишься во имя нравственности. Давай зарегистрируемся в море. Потом будем всем врать, что нас прельстила морская романтика. Не каждый женится на борту круизного лайнера.

– Не каждый, а только тот, кто хорошо знаком с капитаном.

– Не надо так прагматично дополнять. Но, без шуток, как это происходит?

– Не знаю. Думаю, как в обычном загсе. Можно, правда, с шумихой, тогда будет веселиться весь лайнер и нас поздравлять.

– Ой, не надо! – Дана испугалась. – Я не гожусь в героини публичного шоу!

– В героини-то ты как раз годишься. Просто желания у тебя нет. У меня, впрочем, тоже. Кстати, а кто тот мужчина, с которым ты кадриль танцевала?

– Кадриль? С папой. Он хорошо танцует. Он и меня ее танцевать научил. А что?

Родион хмуро признался:

– Да ничего. Просто ты ему так улыбалась, что я себя почувствовал третьим лишним. Потому и уехал.

– Ну и дурак! Я потом даже плакала, не понимая, почему ты даже не попрощался. Характер у меня не сахар, я это знаю, но в тот день я ничего обидного тебе не говорила. И надеялась на большее, если честно.

Родион вздохнул.

– Я тоже надеялся на большее, если честно. Но хорошо уже то, что хорошо кончается. – почувствовав голодные спазмы в животе, предложил: – Скоро ужин. Пошли, поедим? Или найдем занятие получше?

Дана предпочла поесть. Ее здорово смущала непривычная боль, и она решила ее не повторять. Во всяком случае, так быстро.

Они отправились в ресторан. Устроились за одним столиком, и Дана, убедившись, что Родиона никто прогонять не собирается, шепотом спросила:

– А где ты ел все это время, раз мы должны были есть за одним столиком?

– С Ефремом Ивановичем, в его ресторанчике. Там неплохо.

Голос Родион не понижал, и обслуживающая их официантка умненько сделала нужные выводы, потому что их заказ появился с фантастической быстротой. Дана заметила ее острый взгляд, брошенный на Родиона, и вздохнула.

– Чего вздыхаешь? Что-то не по нраву? – встревожился Родион.

– Все хорошо. Только я думаю, что быть женой красивого и богатого парня уж очень хлопотно.

– Да? Что-то я особых хлопот в своей мамуле не замечал. Уж скорее наоборот. Это папашка все хлопочет, а она в ответ только рассеянно улыбается.

– Надо перенять передовой опыт. Только вот я рассеянно улыбаться не умею.

– Научишься, какие твои годы!

– А почему ты решил проявить настойчивость?

– Благодаря Ефрему Ивановичу. Он за разговором сказал старпому, что женщинам нужна твердая рука. Они создания слабые и недалекие, а посему нуждаются в твердом мужском руководстве. Тут и я вспомнил, что тебе нравятся сильные мужчины.

У Даны стальным блеском заполыхал взор.

– Слабые? Недалекие? Нуждаются в мужском руководстве?

– Естественно. И не надо замахиваться на меня вилкой, это неприлично! Ты же сама хотела иметь сильного мужчину, разве нет? Вот и будь слабой женщиной. Сама подумай, как я буду сильным, если ты постоянно будешь отправлять меня в нокаут?

Дана невольно засмеялась.

– Постараюсь, хоть это и трудно. Нас растят сильными, слабость нам противопоказана.

– Знаю-знаю, скачущий дикий конь и горящая изба – это все, что нужно русской женщине для счастья. Кстати, после круиза я подарю тебе двух коров, как ты этого и требовала. Ты же о Джерсейской породе мечтала, не так ли?

– Коров? – Дана удивилась. Она совсем забыла об этом своем требовании.

– Да. А что, ты передумала? Какая же ты непостоянная, дорогая моя.

Дана многообещающе усмехнулась.

– Нет, не передумала. Это замечательно! Иметь свою корову – моя сокровенная мечта! Но держать коров в городе на балконе нельзя, привяжутся защитники животных. Пасти их тоже негде, газон для этой цели не годится, поэтому придется проситься на постой к дедушке и бабушке. Так что после круиза мы поедем в Подлесную сено запасать, а иначе нашим коровам зимой есть будет нечего. Ты не возражаешь?

Как далекий от сельхозработ человек, Родион не знал, что в сентябре сено запасать можно только одним способом: купить его. Почувствовал в руках тяжелые вилы, соленый пот, заливающий лицо, воочию услышал жужжание норовящих искусать его оводов и шершней. Но вовремя вспомнил, что он сильный мужчина, глава семьи, и мужественно подтвердил:

– Нет, конечно. Я рад.

КОНЕЦ