Мерил Сойер - Поцелуй в темноте

– Конечно, ордер выдан с нарушением принятой практики, но Линда работала с полицией, громившей перуанскую сеть сбыта. Полиция питает к ней полное доверие. Отсюда и ордер.

Митч кивнул: колумбийцы были основательно скомпрометированы, теперь торговцы наркотиками действовали через Перу.

– Хочу поговорить с этой Линдой Аллен.

– Ее прячут, пока ФБР не покончит с сетью.

– Как удобно! Все равно найди ее.

– Я уже поручил своим людям заняться этим, – заверил его Пол и не без колебания добавил: – Ты хоть представляешь себе, во сколько все это обойдется?

– Ты получишь сполна. Собери для меня все счета.

– Меня не это беспокоит, – ответил Пол, и Митч не усомнился в его искренности. Полу было наплевать на деньги; он любил свое ремесло. Он стал бы лучшим сыщиком во всем городе, если бы не давняя неприятность. – Я обмолвился о деньгах по той причине, что уже готова предварительная информация по делу. Проверка банковских счетов всех подозреваемых не выявила какой-либо необычной активности. Придется сильно потратиться, чтобы судебный бухгалтер более подробно проверил их финансовую деятельность.

– Деньги, потребовавшиеся на приобретение кокаина, подброшенного Ройс, откуда-то появились. Торговцы наркотиками не пользуются курьерской службой «Америкен Экспресс». Привлекай бухгалтера.

– Хорошо. Еще у меня готовы результаты опросов в супермаркетах.

Подобно всем адвокатам по уголовным делам, Митч пользовался услугами специалистов по общественному мнению. Благодаря этому он заранее знал, кто из состава жюри присяжных будет симпатизировать его подзащитному.

– Девяносто три процента опрошенных считают Ройс виновной.

– Ничего себе! Это больше, чем по делу Зу-Зу Малуф, а ведь та была схвачена с оружием убийства в руках. Пора нанести ответный удар.

– Собираешься организовать утечку информации в обход судебного запрета?

– Совершенно верно. Именно этим занимается Плотоядная. Я знал, что запрет годится только для того, чтобы прогнать ее с телеэкрана. Но кто же станет обвинять ее в утечках информации или в подлостях стукачек, подобных Элен Сайке, продающих сведения прессе?

– Тебя в этом тоже никто не обвинит, – напомнил ему Пол.

– Как только Ройс передохнет, я сделаю ей анализ на наркотики. Ты организуешь утечку результатов анализа в прессу. Потом она пройдет проверку на детекторе лжи. Потом мне опять пригодишься ты – чтобы оповестить о результатах прессу.

– Запросто.

– Я хочу проверить ее на лазерном детекторе.

– Ты что, Митч? Это страшно дорого!

– Зато абсолютная точность. – Митч усмехнулся. – Революционное изобретение! Пресса клюнет на это. Новость для первой страницы!

– После всех этих утечек тебе, наверное, понадобится новый опрос?

– И не один. Я хочу знать об отношении общественности к Ройс на протяжении всего процесса.

Ройс проснулась с улыбкой на лице. Ей снился пикник в обществе отца и матери. Но реальность оказалась куда суровее: ее родители лежат в земле, дядя пропал, сама она – она едва не вскрикнула – была на волоске от того, чтобы отдаться Митчу. Она распахнула глаза и увидела женщину, представившуюся накануне как Герт.

– Вы проспали тридцать шесть часов, – сообщила ей Герт.

Неужели так долго? Ройс все еще не могла прийти в себя после эпизода с Митчем. Что с ней творится, в конце концов?

– Я сварила суп. Вам надо подкрепиться.

Сидя за столом на балконе, нависшем над безмятежным садом, Ройс ела и размышляла о том, может ли недосып вызвать острый приступ паранойи. Сон, принятый ею вчера за явь, до сих пор, при свете дня, не давал ей покоя. Было крайне трудно поверить, что нашелся кто-то, замысливший ее убить. Однако реальность состояла в том, что ее дядя пропал, а ее подставили. В связи с этим боязнь убийства не выглядела притянутой за уши.

Кошмар был под стать яви. Но кое-что в нем все же было неправильно, и это кое-что относилось к дому, в котором она прожила всю жизнь. Она наблюдала за садом, где затеяли игру шустрый золотистый ретривер и здоровенная полосатая кошка, и пыталась сообразить, что именно вызвало у нее недоумение. Как она ни старалась, ей не удавалось вспомнить ничего, кроме кромешной тьмы и чувства страха.

Стук в дверь прервал ее мысли. Герт жестом предложила ей спрятаться в спальне. Она встала за дверью, прислушиваясь. Она была женщиной неробкого десятка, но за последние дни у нее приключился перебор по части неприятностей. Что ожидало ее теперь? До нее донесся знакомый голос, и она пулей вылетела из спальни.

– Дядя Уолли! – крикнула она, едва не разрыдавшись. – Значит, с тобой все в порядке. Слава Богу!

Он крепко обнял ее.

– Как обидно, что меня здесь не оказалось, Ройс! Я понятия не имел, в какой переплет ты попала! – В его глазах блеснули слезы.

– Где ты был? Я так волновалась! Уолли посадил ее на диван.

– Мне потребовалось время на раздумья. Я поехал на побережье и снял коттедж с видом на океан. Ни газет, ни телевидения,

– Шон! – догадалась она. – Неужели вы опять сошлись? – На протяжении многих лет они то сходились, то опять разбегались. В ночь аварии, стоившей жизни другу отца, они ехали навестить Уолли и подбодрить его после очередной ссоры с Шоном.

– Нет, на сей раз у нас с Шоном окончательный разрыв. – Выражение лица Уолли говорило о том, как он опечален таким исходом. – Впрочем, сейчас главное не это. Твои дела гораздо важнее.

Она не знала, как сообщить ему о том, что ее интересы представляет Митч. Окажись Уолли поблизости, она бы никогда не обратилась за подмогой к Митчу, но немудрено было прийти в отчаяние, видя, как полиция переворачивает вверх дном отчий дом…

– Митч рассказал мне, что он…

– Ты уже виделся с Митчем? По-твоему, я совершила ошибку, что взяла его адвокатом?

– Если бы я не уехал, то первым делом вызвал бы его.

– После того как он поступил с отцом? Если бы не Митч, он остался бы жив, – Она не знала, куда деваться от чувства вины. Едва не переспав с Митчем, она предала память об отце. Она избегала встречаться глазами с Уолли из опасения, что он догадается, что у нее нечиста совесть.

– Что верно, то верно: если бы Митч не настоял на предании твоего отца суду, он не погиб бы. – Он дружески стиснул ее. – Но кто же станет отрицать, что Митчелл Дюран – один из самых сильных юристов? Став адвокатом по уголовным делам, он сразу прогремел.

– Я тогда была в Италии, но что-то читала о ДНК.

– Да. Все считали, что в опознании преступника анализ ДНК – такая же надежная улика, как отпечатки пальцев. Но Митч доказал, что иногда анализ ДНК дает такую же смазанную картину, как неудачный отпечаток пальца, и не может признаваться исчерпывающим доказательством. Он защищал паренька, приговоренного к смертной казни, выходца из городка, где едва ли не все – родственники. Оказалось, что уличающий его анализ ДНК точно так же уличает половину его городка. Верховный суд согласился пересмотреть дело.

– Обычно результаты анализа ДНК не вызывают сомнений.

– Вот именно. – Уолли бодро улыбнулся. – Сегодня утром я проговорил с ним несколько часов, пока ты спала. Он произвел на меня сильное впечатление.

– Но это влетит мне в копеечку.

По цвету глаза Уолли не отличались от ее глаз, но это были кладези жизненного опыта, в основном отрицательного.

– Тебе придется продать дом и машину. Я тоже продам дом…

– Этого я не могу позволить. Тебе потребуются деньги, когда ты уйдешь на пенсию.

– Ничего, воспользуюсь социальной пенсией, как миллионы моих сограждан. – Он смахнул с ее щеки слезинку, которая очутилась там без ее ведома. – Ты для меня важнее, чем дом.

– Но, дядя Уолли…

– Тихо. Ты понятия не имеешь, что представляла собой моя жизнь, пока я рос. Я еще не знал, что я гомосексуалист. Знал, что я не такой, как другие, и страдал от этого. В целом свете меня любил всего один человек – твой отец, мой брат. Потом он женился, и твоя мать тоже была со мной добра. О своих родителях я этого сказать не могу.

Она знала, что он не преувеличивает: ее покойные дед и бабка сторонились Уолли.

– С этой трагедией сталкиваются многие гомосексуалисты. Нас отвергают семьи; к счастью, у меня был любящий брат. Я до сих пор горюю о нем. Я позабочусь о тебе так же, как он заботился обо мне. Теперь, когда его не стало, ты – моя единственная отрада. Я бы не вынес, если бы пришлось потерять и тебя.

Она едва не разрыдалась, настолько любящим был его взгляд, настолько мудрым голос.

– Если меня осудят, я выйду на свободу старухой. С карьерой будет покончено. Мне будет поздно заводить детей. – Ей пришла в голову еще более страшная мысль. – Вдруг ты заболеешь, а меня не окажется рядом? Чего доброго, умрешь, пока я буду сидеть в тюрьме…

Уолли снова обнял ее, и она несколько минут вдоволь проливала слезы, напоминая себе, что все могло сложиться гораздо хуже. Ее паранойя была всего лишь следствием длительной бессонницы. Уолли жив, на нее тоже никто не покушался.

Уолли гладил ее по голове, успокаивал точно так же, как когда она была маленькой и прибегала к нему, чтобы показать ссадину или царапину. Впрочем, говорил он с ней, как со взрослой.

– Я хочу, чтобы ты во всем слушалась Митча. Он принялся излагать ей планы Митча. Все это выглядело сложно и чудовищно дорого.

– Как средний человек может позволить себе судиться?

Он нахмурился.

– Он этого себе не позволяет. Простой человек довольствуется общественным защитником и молитвой. Это все равно, что заболеть раком, не имея медицинской страховки.

– Неудивительно, что его называют «Митч-я-буду-защищать-вас-до-вашего-последнего-доллара».

– Не будь к нему слишком строга. У нас хватит расходов, хотя Митч отказывается от гонорара.

– Отказывается? – Ей снова стало стыдно. Одновременно ее охватило замешательство. Разве мыслимо принять от Митча милостыню? Почему он согласился ей помочь? Уж не чувствует ли он вину за смерть ее отца?

– Не беспокойся, – утешал ее Уолли.

– Не могу. За всем этим кто-то стоит. Кто? Уолли пожал плечами.

– Тот же вопрос задал мне Пол Талботт. Я ответил: у меня такое чувство, что это Валерия Томпсон.

– Вал? – встрепенулась Ройс. – Никогда!

– Но она всегда тебя ревновала.

– Возможно, она немного завидовала мне в молодости, но потом изжила это чувство. Тебе не кажется, что это больше похоже на Элеонору или Кэролайн?

Он зашагал по крохотной гостиной.

– Тут все как-то не так. Если хочешь знать, я уже предпринял собственное расследование. Недаром я старый газетный волк!

– Разве тебе не следует скоординировать свои усилия с Полом Талботтом?

– Он не будет со мной откровенен. Как-никак я фигурирую в списке подозреваемых.

– Почему? Бред какой-то!

– Наоборот, очень разумно. Любой, у кого была возможность подсунуть сережки тебе в сумочку, останется под подозрением до тех пор, пока виновный не будет найден.

– У тебя было меньше всего оснований это сделать.

– Верно. – Он насмешливо прищелкнул языком. – Зато у меня есть основания покушаться на твою жизнь. Я бы получил в наследство твой дом.

– Заложенный-перезаложенный?

Уолли развел руками и снова стиснул ее.

Выходит, ей сильно повезло. У нее был любящий дядя, готовый всего лишиться, лишь бы помочь племяннице.

Следующим вечером Пол Талботт приехал в скромный район под названием Сиклифф. Митч расстался с Ройс, вняв предупреждению друга, и уехал, хотя ему страсть как хотелось остаться.

Вступать в интимную связь с клиенткой было совсем не в правилах Митча. Он знал моральный кодекс адвоката назубок!. Конечно, соблюдать многие положения этого кодекса было все равно, что таскать уголь в жаровню сатаны, но Митч предъявлял высокие требования к самому себе. В случае с Ройс Уинстон он сделал исключение. Еще в тот вечер, когда Митч рассказал о ней другу, Пол понял, что речь идет не просто о смазливой блондинке.

«Избегать личной заинтересованности в клиенте! – напомнил Пол самому себе, ставя машину у дома Вал. – Для того чтобы узнать, зачем она звонила, совершенно необязательно наносить ей визит».

Однако он не внял собственному совету, позвонил в звонок и вытянулся у двери, поправляя галстук. В распахнувшейся двери появилась Вал с розовыми бигудями на голове и с косметической маской на лице цвета грязно-бурых «мин», оставляемых на тротуаре соседскими собачонками.

– Вы оставили сообщение, что вам нужно со мной поговорить.

Вал захлопнула дверь и заставила его несколько минут переминаться с ноги на ногу. Когда она, наконец, впустила его, ее лицо было красным от поспешной очистки маски, рыжие волосы расчесаны. Пол ощутил характерное беспокойство и еще раз посочувствовал Митчу, приударившему за клиенткой. Сам он подвергался сейчас аналогичному соблазну. Не сводя глаз с ее стройной фигуры, которую не мог скрыть огромный свитер, он последовал за ней.