Маргарет Мур - Поцелуй виконта

— А вы оставайтесь здесь до возвращения вашего крестного отца в Бат, — сказал он, будто прочитав ее мысли.

Он думал, что тот вернется, получив от Нелл письмо, которого она не писала.

— Мне неудобно обременять ваших родителей.

— Поверьте, миледи, вы нисколько их не обремените. Напротив, своим присутствием вы окажете им услугу. Самолюбие отца польщено тем, что ему представился случай развлекать дочь герцога, а матушке будет намного лучше в вашем обществе.

— Что ж, в таком случае я согласна, милорд, и благодарю вас.

— Не стоит благодарности.

— Если не возражаете, я хотела бы попросить вашей помощи еще в одном деле.

Он вопросительно посмотрел на нее.

Нелл повернулась к нему спиной:

— Я никак не могу справиться с крючками.

— А!

Он подошел и ловко застегнул те самые крючки, которые сам расстегнул в порыве всепоглощающей страсти. Нелл закрыла глаза, заставляя себя не думать о его ласках, о том, как все повернулось бы, если бы между ними не было такой разницы в положении.

Что толку, раз она существует и устранить ее невозможно!

— Думаю, вам лучше вернуться в дом, — сказал он. — А я последую за вами чуть позже.

Бромвелл проводил Нелл взглядом, потом затворил дверь и прислонился к ней, закрыв глаза.

Что с ним происходит! Его всегда неудержимо влекло к науке, как иных к вину или азартным играм, и на этом пути он упорно преодолевал любое противодействие и трудности. Но сейчас он столкнулся с тем, что угрожало сбить его с избранного курса.

— Уже возвращаетесь? — удивленно воскликнула миссис Дженкинс тем же днем, когда лорд Бромвелл вошел в почти пустой зал «Короны и льва».

Здесь были только два фермера, потягивающие эль за столиком у кухни, да в кресле у камина расположился какой-то проезжающий.

— Еду на несколько дней в Лондон, — отвечал Бромвелл. — Как здоровье Томпкинса? Надеюсь, ему лучше?

— Да, вполне. На следующий день после вас он ехал в Лондон — решил полежать у себя дома, и доктор разрешил ему.

— Ну, если доктор разрешил… Но он ехал не кучером?

— Упаси боже! Нет, конечно, пассажиром.

С улыбкой представив себе расположившегося внутри экипажа Томпкинса, наверняка всю дорогу до Лондона изводившего придирчивыми замечаниями заменившего его кучера, Бромвелл потер озябшие за время поездки руки.

— Ну что ж, поскольку вы успокоили меня насчет Томпкинса, я могу с легким сердцем попросить у вас пирога, пока мне оседлают свежую лошадь.

— Конечно! Молл, подай его светлости яблочный пирог и чай. И пошевеливайся! — крикнула миссис Дженкинс вслед служанке, поспешившей на кухню.

Лорд Бромвелл уселся за столик у окна, выходившего во двор.

В гостинице было тихо и спокойно, а во дворе царила суета, обычно предшествующая прибытию очередного почтового дилижанса. По внутреннему ощущению времени Бромвелл знал, что он должен был появиться с минуты на минуту, но поспеет ли он вовремя, зависело от многих обстоятельств. Поэтому Бромвелл, если он не ехал верхом, предпочитал дилижансу почтовую коляску.

В зале появилась запыхавшаяся служанка со съехавшим набок чепцом, держа в руках поднос с яблочным пирогом, чашкой с блюдцем и заварочным чайником. Трактирщица забрала у нее поднос и почтительно понесла его виконту.

— Пожалуйте, ваша светлость. Пирог свежий, испекла только утром, А вы сегодня один?

— Да, — рассеянно ответил Бромвелл, вдыхая аппетитный аромат пирога и вспоминая, как за один его кусочек душу был готов продать, голодая на острове после кораблекрушения.

— Надеюсь, молодая леди чувствует себя хорошо? Никаких последствий после инцидента с коляской?

Ее тон и испытующий взгляд добрых глаз заставили догадаться, о чем она думает.

— Когда я видел ее последний раз, она была вполне здорова, — небрежно ответил он и, с аппетитом набросившись на пирог, быстро с ним расправился.

Смахнув крошки с губ носовым платком, он встал из-за стола.

— Ну, миссис Дженкинс, благодарю вас и желаю всего хорошего. Передайте от меня привет вашему супругу.

— Да, милорд, благодарю, — сказала она, забрав со стола поднос и озабоченно глядя ему вслед.

— Миссис Дженкинс, скажите, кто этот красивый молодой человек? — спросил незнакомый путешественник, кивнув вслед виконту.

— Это лорд Бромвелл, натуралист.

— Тот самый, которого едва не съели людоеды?

— Да, тот самый, — гордо ответила она. — Он всегда останавливается у нас по дороге в свое поместье или в Лондон.

— Но не всегда в одиночестве, не так ли? — с понимающей улыбкой заметил незнакомец.

— Позвольте вам заметить, сударь, виконт — джентльмен! — вспыхнула миссис Дженкинс, как наседка при виде опасности, угрожающей ее цыплятам. — Молодая дама, о которой мы говорили, просто случайно оказалась с ним в одной почтовой карете.

— Вы говорите о той карете, что опрокинулась на дороге? Я слышал об этом в гостинице, где останавливался прошлой ночью. Просто счастье, что никто не пострадал. А эта молодая дама? Она что подруга виконта?

Миссис Дженкинс строго нахмурилась.

— Она очень красивая и скромная молодая леди, вот она кто! — заявила она и сразу скрылась в кухне, как будто ее ждали там неотложные дела.

— Прошу прощения, — лицемерно пробормотал незнакомец и, подойдя к окну, проследил, как знаменитый лорд Бромвелл выезжал верхом за ворота.

— Друри!

Баронет, барристер сэр Дуглас Друри, одетый к вечеру, в парике, стоял перед входом в тюрьму Олд-Бейли. Заметив в наемном кебе знакомое лицо Бромвелла, он улыбнулся и, заложив руки за спину, пересек оживленную улицу.

— Вынужден протестовать против столь бесцеремонного окрика, — с шутливой строгостью упрекнул он Бромвелла, который распахнул ему дверцу, приглашая подняться в кеб. — Я не какой-нибудь разносчик товаров.

— Покорнейше прошу меня простить, — усмехнулся Бромвелл. — Однако вряд ли ты заметил бы меня, если бы я просто махнул тебе рукой. Судя по твоему сосредоточенному виду, ты размышлял о каком-то деле?

— Н-нет, вот только Джульетте немного нездоровится.

— Надеюсь, ничего серьезного? — встревожился Бромвелл за жену друга, сразу забыв о своих проблемах.

— Нет, не думаю, — успокоил его Друри. — Что привело тебя снова в Лондон? Дела, желание развлечься или твои любимые пауки?

— В основном пауки. Хочу представить Линнеевскому обществу доклад о бразильском странствующем пауке. Правда, к тому же я хотел попросить у тебя юридического совета по одному делу.

Друри удивленно на него воззрился:

— Не хочешь ли ты сказать, что совершил нечто противозаконное?

— Дело вовсе не криминального характера.

— Слава богу! Но в таком случае тебе лучше обратиться к солиситору[4]. Уверен, Джеми Сент-Клэр с удовольствием тебе поможет, — сказал Друри, усевшись на скамейку, и, стукнув тростью по потолку, дал кебмену сигнал трогаться.

— Если ты так считаешь… Хотя я предпочел бы не разглашать это дело.

Глаза Друри удивленно сверкнули, но внешне и сохранял невозмутимый вид.

— Что ж, можешь рассказать обо всем мне, а я доложу Джеми факты, не упоминая тебя и никакие другие имена.

— Это меня устроило бы, — отвечал Бромвелл, полагая, что так было бы удобнее и для леди Элеоноры. — Видишь ли, по дороге в Бат со мной в почтовой карете оказалась попутчица, женщина, — начал он рассказывать, тогда как кеб покатил по улице. — По дороге случился несчастный случай — колесо наскочило на камень, и карета перевернулась… Нет-нет, никто серьезно не пострадал, — поспешил он добавить, когда его друг испуганно вздрогнул.

— Ну, слава богу.

Бромвелл продолжил:

— Нас буквально швырнуло друг на друга и… — про поцелуй он решил умолчать. — После того как мы выбрались наружу, я узнал, что эта особа находится в затруднительных обстоятельствах, и пригласил ее погостить в Грэншир-Холле. Там она в настоящее время и находится, вынужденная терпеть общество моих родителей. Собственно, совет требуется для того, чтобы найти выход из ее сложного положения.

— Ага! — Друри сложил пирамидкой свои пальцы, которые хотя и были в более приличном состоянии, чем сразу по возвращении из Франции, но оставались еще искривленными. — А эта особа, какого она возраста, пожилая?

— Напротив, очень молодая.

— Хорошенькая?

— Очень!

Друри задумчиво склонил голову.

— И любит пауков?

— К сожалению, нет. Правда, не сбежала из моей лаборатории, когда я показывал ей свою коллекцию.

— Ты пригласил ее в свою лабораторию?!

— Видишь ли, она… гуляла по лесу, и я встретил ее около домика и предложил ей заглянуть ко мне.

Бромвелл не видел необходимости рассказывать другу, что провел ночь в лаборатории, чтобы не видеть леди Элеонору и не думать о том, что она спит в своей комнате совсем близко от его спальни.

Друри поднял руку.

— Может, нам отложить этот разговор до дома? В противном случае тебе придется все повторить Джульетте… Или ты хочешь, чтобы все оставалось строго между нами?

Бромвелл задумался. Это была не та история, о которой ему приятно было рассказывать. С другой стороны, Джульетта была женщиной доброжелательной, смелой и умной, ей самой довелось пережить очень непростую ситуацию, так что она вполне могла бы дать ценный совет. И хотя он был уверен, что если попросит, то Друри никому ничего не расскажет, ему не хотелось бы, чтобы по его вине между мужем и женой появились какие-то тайны.

— Нет, думаю, мнение Джульетты может оказаться весьма полезным. А Брикс с Фанни все еще гостят у Эдмонда и Дианы в Линкольншире?

— Да. Ты хотел посоветоваться и с ними?

— Нет, конечно!

Он представил себе, как Брикс с хохотом расспрашивает его об обстоятельствах встречи с леди Элеонорой и как Диана приходит в восторг и объявляет, что непременно использует этот сюжет в своем новом рассказе. Хуже того, Эдмонд вполне мог разразиться по этому поводу какой-нибудь сентиментальной поэмой. Бромвелл до сих пор с ужасом вспоминал «Оду арахнидам», сочиненную Эддмондом.

— Думаю, леди, о которой идет речь, не очень понравится, что о ее проблемах знает столько людей… Кстати, как ты нашел свой новый дом? — спросил он, чтобы переключить внимание Друри на недавнее приобретение.

Дом находился на окраине Мейфэра, это не считалось самым фешенебельным местом, но Друри никогда не волновали внешние атрибуты успеха. До женитьбы у него даже не было собственного городского дома, он жил в съемной квартире в «Судебных иннах»[5]. Друри объяснил, что выбрал этот дом, потому что он пришелся ему по вкусу своим внешним видом, а также тем, что оборудован самыми современными удобствами, и со временем его цена станет намного выше.

— Дом прекрасный, хотя Джульетта строит множество планов относительно окраски стен, всяких там штор и прочего в этом духе. Признаюсь тебе, старина, порой они приводят меня в такой ужас, что я сбегаю в свой кабинет.

Бромвелл сочувственно улыбнулся:

— Я тоже скрываюсь в своей лаборатории, когда родители чересчур меня донимают.

Как недавно выяснилось, этот скромный приют мог служить и другим целям.

Кеб остановился, и, разглядывая в окно красивый особняк из белого камня с высокими стрельчатыми окнами в стиле времен короля Георга, Бромвелл с удовлетворением признал, что лучшего вложения средств его друг не мог и придумать. Он находился напротив небольшого парка и был в превосходном состоянии.

Они вышли из кеба и поднялись по лестнице. Молодой человек в ливрее дворецкого почтительно открыл перед ним двери.

— Боже милостивый, но вы ведь не мистер Эдгар?! — воскликнул Бромвелл, потому что парень был копией давнишнего слуги Друри, хотя и лет на двадцать моложе.

— Это его сын, — объяснил Друри. — Мы называем его Эдгар-младший.

Не успели они войти в холл и вручить свои шляпы Эдгару-младшему, как по лестнице проворно сбежала жена Друри и бросилась ему и объятия.

— Извини, дорогая, — упрекнул ее Друри, ласково прижимая к себе, — но у нас гость, да и дверь на улицу открыта.