Это было слишком удивительно, чтобы поверить.

— Что ж, миссис Мактавиш, — ворчливо протянул судья Риордан. — Похоже, ваши подозрения подтвердились. Насколько я вижу, здесь действительно имеет место дуэль, невзирая на то что дуэли запрещены законом. — Он неодобрительно поцокал языком. — Да еще между титулованными господами! Я потрясен. Совершенно потрясен. Что вы можете сказать в свое оправдание, лорд Денем?

Джеймс смерил судью холодным взглядом.

— Только одно, — заявил он. — Не будь вашего смехотворного решения, что миссис Честертон не может получить причитающиеся ей деньги, пока не выйдет замуж, этого бы никогда не случилось.

— Ага, — сказал судья, ничуть не задетый этим обвинением. — так вот в чем дело. — Он подошел к перевернутому стулу, поставил его на ножки и уселся, сделав рукой поощряющий жест. — В таком случае про должайте. Пусть победит сильнейший, ну и все такое.

Эмма резко втянула в грудь воздух.

— Что?

Судья бросил на нее взгляд.

— О, извините, миссис Честертон, — сказал он, поспешно вставая. — Мне следовало предложить вам сесть, прежде чем садиться самому. Прошу вас, садитесь.

Эмме казалось, что она находится в компании сумасшедших.

— Нет, спасибо, — сказала она, тряхнув головой. — Ваша честь, неужели вы это допустите? Они же убьют друг друга!

— Вполне возможно, — согласился судья Риордан, снова опустившись на стул. — Вполне возможно.

— Так запретите им! — Эмма бросилась вперед, заняв позицию между двумя джентльменами, с любопытством взиравшими на нее: Джеймс с того места, где он стоял, возвышаясь над поверженным противником, а Джеффри Бейн — со стола, где он лежал распростершись. — Это же нелепо! Вы не должны этого допускать. Это нужно прекратить!

Судья вытащил из кармана жилета кисет с табаком и принялся задумчиво набивать трубку.

— Вполне возможно, дорогая, — благодушно сказал он, — но я не собираюсь вмешиваться. За долгие годы судейской деятельности я усвоил, что бесполезно мешать одному человеку убить другого. Если человек настроился на убийство, ничто и никто не сможет его остановить.

Несколько секунд Эмма безмолвно взирала на судью, не уверенная, что правильно расслышала. Затем, когда он спокойно раскурил трубку, взорвалась:

— Тогда зачем, скажите на милость, вы согласились приехать сюда, если не для того, чтобы остановить их?

Судья Риордан удивленно приподнял брови:

— Чтобы понаблюдать за схваткой, для чего же еще? Я ставлю на графа. А вы, Мактавиш?

Шон Мактавиш, все еще стоявший на пороге, задумчиво потер челюсть.

— А я на барона, — сказал он наконец. — Он, конечно, мелковат против графа, зато будет драться без правил.

Эмма тряхнула головой. Нет, это слишком. Она стремительно повернулась к графу:

— Честное слово, Джеймс, вы должны это прекратить. Чего, по-вашему, вы добиваетесь?

Джеймс непонимающе моргнул

— А чего, по-твоему, я добиваюсь? — недоверчиво переспросил он. — Эмма, этот человек тебя оскорбил, он угрожал тебе. И я намерен преподать ему урок, который не скоро забудется. А теперь будь хорошей девочкой и отправляйся назад, в город. — Метнув на судью гневный взгляд, он пробормотал: — Не понимаю, о чем только думали те, кто притащил тебя сюда. Если тебя интересует мое мнение, здесь обитают одни сумасшедшие. — Заметив, что она не двинулась с места, он добавил, чуть повысив голос: — Отойди, Эмма. У меня нет времени на глупости. Ты только откладываешь неизбежное.

— Неизбежное? Ну, это мы еще посмотрим. — Барон приподнялся на локтях и свирепо уставился на Джеймса со своего ложа на столе среди разбитых тарелок. — Мне надоели намеки, будто я проиграю схватку. И если уж на то пошло, я никого не оскорблял. Возможно, пригрозил немного. Но не оскорблял.

Джеймс бесстрастно смотрел на лежащего противника.

— С такими типами, как вы, оскорбительно даже разговаривать.

— С такими типами? — переспросил барон. — Что вы хотите этим сказать?

— Полагаю, вы знаете, — натянуто произнес Джеймс. — Учитывая разговоры, которые ходят о вашей невесте.

Рот Джеффри открылся и закрылся, как у рыбы, выброшенной на берег.

— О Кларе? Это вы про нее?

— А у вас есть другая невеста? — осведомился Джеймс.

— Проклятие! — буркнул барон, оторвавшись от поверхности стола и вскочив на свои длинные ноги. — Сколько раз можно повторять? Я не убивал Клару!

Схватив Эмму за плечи, Джеймс отодвинул ее в сторону и шагнул вперед, чтобы встретить бросившегося на него барона.

К сожалению, на сей раз лорд Маккрей был готов к отпору. Когда кулак Джеймса врезался в его ребра, барон обхватил графа за пояс и с низким рыком и хорошо рассчитанным рывком перебросил массивное тело противника через плечо.

Джеймс приземлился на каменные плиты пола с таким грохотом, что достопочтенная мисс Фиона Бейн вышла из столбняка и с воплями устремилась к тому, что еще недавно было ее обеденным сервизом.

— Супница моей матушки! — вскричала она. — О, если кто-нибудь из вас ее повредил, я убью обоих!

Эмма испуганно взвизгнула, когда мужчины, сцепившись, налетели на буфет в нескольких шагах от нее.

— Вы, наверное, сошли с ума, — крикнула она, повернувшись к судье Риордану, — раз не пытаетесь остановить это безобразие!

— Сошел с ума? — Судья затянулся трубкой и выдохнул струйку дыма. — Вряд ли. — Видя, что граф теряет преимущество и барон уже сомкнул пальцы на его горле, судья подался вперед и загремел: — Денем! Эй, Денем! Пустите в ход кулаки. Вот-вот, отлично! — Откинувшись назад, судья продолжил уже нормальным тоном: — Ради Бога извините, дорогая. Так что вы говорили?

Эмма обожгла его гневным взглядом.

— Если вы не желаете ничего предпринимать, чтобы положить этому конец, — заявила она, — я займусь этим сама!

С этими словами она шагнула в гущу схватки, чтобы разъединить драчунов, как делала по дюжине раз на дню, с тех пор как взяла на себя обязанности школьной учительницы.

И только когда она увидела нацеленный на нее пудовый кулак, до нее дошло, что на сей раз она имеет дело не с десятилетними сорванцами. К тому времени, когда Эмма заметила опасность, было слишком поздно не только отступить в сторону, но даже пригнуться. А барон, которому принадлежал кулак, вложил в удар слишком много силы, чтобы остановить его на полпути.

К счастью, граф Денем обладал куда более развитой реакцией, чем обычный человек. И потому, когда Эмма с тихим возгласом закрыла глаза, в ужасе ожидая столкновения тяжелого кулака с ее лицом, Джеймс выбросил вперед руку. Схватив барона за запястье, он остановил, фигурально выражаясь, продвижение снаряда в нескольких дюймах от цели. Так что вместо сокрушительного удара в лицо, Эмма ощутила легкий ветерок, в котором причудливо смешались запахи двух мужчин: дорогого мыла, исходившего от Джеймса, и лошадиного пота, которым несло от барона.

Когда Эмма осмелилась наконец открыть глаза, она увидела, что оба противника стоят совершенно неподвижно, замерев на месте. Во всяком случае, их руки, поднятые, словно в каком-то диковинном танце, застыли в воздухе. Чего нельзя было сказать об их тяжело вздымавшихся грудных клетках. Безмолвно вознеся краткую молитву — первую в ее жизни благодарственную молитву за существование Джеймса Марбери, — Эмма обратила на драчунов суровый взгляд:

— Сейчас же прекратите, вы оба! Как вам не стыдно? Все эти игры и забавы хороши до тех пор, пока кто-нибудь не пострадает. Тогда смех обычно оборачивается слезами.

В точности эти слова она говорила юным озорникам в своей школе. Это были очень доходчивые слова, которые ее тетя часто произносила перед Эммой и Пенелопой, когда они слишком увлекались играми. И похоже, они произвели на взрослых мужчин такое же действие, как на маленьких мальчиков и девочек — во всяком случае, они оба опустили руки.

— А теперь, — строго сказала Эмма, — обменяйтесь рукопожатием и попросите друг у друга прощения. — При виде непримиримо сжатых челюстей обоих мужчин она схватила каждого за правую руку. — Вы что, не слышите? Пожмите руки и извинитесь.

Джеймс, видя, что Эмма настроена решительно и едва ли сойдет с опасной траектории, пока он не подчинится ее требованию, схватил руку Джеффри Бейна и пожал.

— Извините, — буркнул он, без намека на сожаление в голосе или выражении лица. — Не хотел портить супницу вашей матушки.

— А я, — отозвался барон столь же искренне, — не хотел вас душить.

— Вот и молодцы, — сказала Эмма, весьма удовлетворенная таким развитием событий. — Так-то лучше. — Затем, бросив взгляд на судью, восседавшего на стуле с таким видом, словно он чрезвычайно доволен собой, она сказала с легким оттенком превосходства: — Вот видите, ваша честь? Любое дело можно решить, не прибегая к…

Как раз в эту минуту Маккрей превратил рукопожатие в захват, зажав под мышкой голову графа.

— Я собираюсь на ней жениться, ясно? — заорал он прямо в ухо Джеймсу. — И никто — ни вы, ни кто-либо другой — не остановит меня!

Ахнув, Эмма стремительно повернулась к судье.

— Вы должны это остановить! — объявила она. — Вам не кажется, что здесь было достаточно кровопролития и насилия? Если вы ничего не сделаете, они убьют друг друга, как О’Мэлли убил моего мужа!

— Если я ничего не сделаю? — Оторвав глаза от сцепившихся мужчин, судья вынул изо рта трубку и в некотором замешательстве посмотрел на нее. — Мне кажется, единственный человек, который может их остановить, — это вы, дорогая.

— Я? — Эмма бросила на него недоумевающий взгляд. — Каким образом?

— Ну, — сказал судья довольно спокойно, — выйдя замуж за одного из них.

Глава 16

Схватка внезапно прекратилась, и две головы: одна темная, а другая цвета ярко начищенной меди, резко вскинувшись, повернулись к Эмме.

Та, чувствуя себя весьма неуютно под двумя пристальными взглядами, поспешно отступила назад.

— О нет, — твердо сказала она. — Об этом не может быть и речи!

— Правильно. — Клетус шагнул вперед, выставив грудь. — Потому что миссис Честертон собирается выйти замуж за меня, а не за этих двоих.

Судья Риордан с любопытством наблюдал за этой демонстрацией протеста.

— Вот видите, — сказал он Эмме, указав на Клетуса зажатой в руке трубкой. — Этому не будет конца, пока вы не сделаете свой выбор.

— Выбор! — воскликнула Эмма, не в силах поверить в то, что она слышит, а тем более в происходящее у нее перед глазами: граф и барон отпустили друг друга и принялись приводить в порядок одежду. — О каком выборе вы говорите? По-вашему, чтобы предотвратить убийство, я должна выйти замуж? Это совершенно…

— Выходите замуж за Джефа, — вкрадчиво подсказала достопочтенная мисс Фиона, скользнув к Эмме. — Из вас получится идеальная пара, я уверена.

— За лорда Маккрея! — фыркнула миссис Мактавиш, явно не относившаяся к числу поклонников барона. — И это после того, как он убил свою невесту?

— Говорю в последний раз, — устало начал Маккрей. — Я не убивал Клару. Она сбежала с этим пройдохой, моим камердинером, и с тех пор я не имел от нее никаких известий.

Миссис Мактавиш, однако, его слова не убедили.

— Это ваша версия, милорд, — чопорно сказала она. — И мой вам совет — придерживайтесь ее. Только я вот что скажу, мисс Эмма. Если вы собираетесь выйти замуж за кого-нибудь, кроме моего Шона, по справедливости это должен быть лорд Денем. Разве, — глаза трактирщицы многозначительно сузились, — он не провел прошлую ночь в вашем доме?

Последние слова были произнесены с таким очевидным подтекстом, что Джеффри Бейн вскричал:

— Эмма! Неужели это правда?

— Чистая правда, — заявила миссис Мактавиш с чувством глубочайшего удовлетворения. — А когда это дойдет до священника, думаю, ему будет что сказать по этому поводу. Попомните мои слова.

Эмма изумленно моргнула, уставившись на трактирщицу.

— Вы сошли с ума, — сказала она и перевела взгляд на Джеймса и лорда Маккрея. Оба, тяжело дыша, не сводили с нее сверкающих глаз: один янтарных, а другой цвета летнего неба.

— Вы все, — добавила она с неожиданным жаром, — сумасшедшие. И если вы полагаете, что я буду стоять здесь и ждать, пока меня вынудят выйти замуж за одного из вас, вы жестоко ошибаетесь!

С бешено бьющимся сердцем Эмма развернулась и бросилась прочь. Она не имела ни малейшего представления, куда бежит, и хотела только одного: скрыться от множества устремленных на нее взглядов, особенно от одного, принадлежавшего Джеймсу, хотя почему он так ее тревожит, Эмма не понимала. В конце концов, хотя она уже не испытывала к нему такой острой неприязни, как раньше, он оставался тем самым графом Денемом, который сделан все, что было в его силах, чтобы разлучить ее с человеком, которого она любила или, во всяком случае, думала, что любит.

Поэтому Эмма испытала настоящее потрясение, когда, почти добравшись до ближайшей двери, мере. которую можно было ускользнуть, она почувствовала на своем плече крепкую руку и услышала знакомый голос, который настойчиво произнес: