Мэри Бэлоу - Поверь своему сердцу

Гарриет испугалась. В эту минуту в его голосе звучало не просто физическое вожделение. Что она значила для него? Казалось, между ними очень тонкая стенка, и она, протянув руку, может легко сокрушить ее. Но эта мысль привела ее в ужас: а дальше что? Будущее, о котором и сейчас она не могла думать без содрогания, тогда станет совсем невыносимым.

– Ну скажите же! – настойчиво шептал он.

– Вы нужны мне, – призналась Гарриет. – Мы оба еще какое-то время будем нужны друг другу… в постели, Арчи.

Она не расслышала слово, которое он пробормотал в ответ. Гарриет закрыла глаза и прижалась к нему.

Худшие опасения герцога Тенби подтвердились. Кроме бабушки, тети Софии и его самого – и, конечно, Гарриет, – все остальные собравшиеся в Барторп-Холле в пятницу гости являлись родственниками графа. Это было действительно семейное собрание. Похоже, у графа, заключил Тенби, твердый характер. Уж если он решил выдать свою дочь замуж, то хочет сделать это как можно скорее.

Виконт Сотби, брат и наследник графа, лорд и леди Минги, брат графини и его жена, а также их сын мистер Питер Горн и трое детей, еще не покинувших стены детской, – семейство в полном составе присутствовало на знаменательном событии.

– Все складывается очень удачно, Тенби, – сказала бабушка, когда внук появился в ее гардеробной, чтобы сопроводить герцогиню вниз. – Дорога для тебя открыта. Думаю, ты знаешь, что тебе предстоит сделать за эти несколько дней.

Да, она могла ничего не объяснять. Он и не ждал, что сможет отступить назад после этого торжественного уик-энда. Путь к отступлению был отрезан. Как ни странно, он даже почувствовал облегчение, когда капкан захлопнулся. И наверное, испытает еще большее облегчение, когда совершится помолвка. Если бы только не…

– Тенби! – довольно резко окликнула его бабушка. – Ты слышишь меня?

– Сегодня вечером я переговорю с Бартерном и условлюсь с ним, что завтра у нас состоится более официальный разговор.

Бабушка заулыбалась.

– Твой дед гордился бы тобой! – промолвила она. – На следующей неделе мы дадим официальное объявление в газете и пригласим твою матушку в Лондон. Она ужасно не любит уезжать из поместья, но уж ради такого события приедет. А затем устроим грандиозный бал. Думаю, что нас почтит своим присутствием сам принц-регент. Потом во всех подробностях обсудим свадьбу. Мне кажется, Тенби, надо сыграть ее до конца сезона, тогда все важные персоны будут еще в Лондоне.

– Но я даже не помолвлен, бабушка! – возразил Тенби, предлагая ей руку.

– Зато между семьями достигнуто полное взаимопонимание, – ответила она. – Чем раньше все спланируем, тем лучше. Но тебя это не коснется. Мы с леди Барторп сядем рядышком и все обдумаем.

Ну конечно же, его это не касается! Его ничто не касается! Его долг лишь сделать предложение, дать брачный обет и по возможности обрюхатить девицу прямо-таки в первую брачную ночь. Женитьба, оказывается, не такое уж трудное дело. Только вот отчаянно тоскливое.

– Минуточку, Тенби, – сказала бабушка, когда он уже взялся за ручку двери. – За эти четыре дня не должно возникнуть никаких помех. Никаких! Софи привезла себе компаньонку. Пусть они развлекают друг друга и держатся в стороне.

Тенби склонил голову.

– Если тебе захочется любоваться более красивой женщиной, чем твоя будущая жена, – произнесла бабушка, – или получать… большее удовольствие, ищи и то, и другое после женитьбы, как это делают все мужчины. Леди Филлис прекрасно воспитана и притворится, что ничего не замечает. Но в эти дни ты должен заботиться только о деле.

Бедная бабушка! После того, что ему рассказала тетя Софи, он смотрел на бабушку другими глазами. Когда-то давно она отказалась от любви ради фамильного герба и с тех пор ставила превыше всего верность долгу.

Внук накрыл рукой бабушкину ладонь.

– Бабушка, – сказал он с непривычной нежностью в голосе, – скоро я подарю тебе молодую герцогиню, которой ты будешь гордиться. А на следующий год об эту пору, если я буду на высоте, ты сможешь взять на руки моего наследника или мою дочку. Я тебя не подведу.

– Ну уж только не дочку, Тенби! – твердо сказала бабушка.

Тенби наклонился и поцеловал ее в щеку, потом отворил дверь, и они стали спускаться по лестнице.

* * *

Гарриет чувствовала себя очень неловко. Вежливая снисходительность, с которой ее встретили накануне, маленькая спальня, выходившая окнами на огород с задней стороны дома, – все говорило о том, что ее пригласили только ради леди Софии, исполняя ее просьбу. Правда, виконт Сотби был очень внимателен к ней за ужином – он сидел по правую руку от нее, но слева сидела леди София, и Гарриет была вынуждена почти весь ужин разговаривать по преимуществу с ней. Потом, когда все перешли в гостиную, очень молодой и очень застенчивый мистер Горн пытался завести с Гарриет разговор, однако вынужден был вскоре ретироваться, поскольку леди София упорно настаивала на том, чтобы он дважды повторял каждое слово. Бедный молодой человек стал уже заикаться к тому времени, когда решился отойти и стать за спиной у леди Филлис, которая играла на фортепиано. Впрочем, этот вечер Гарриет перенесла вполне стойко. Но на следующее утро леди София долго не вставала, а у всех были свои планы. Герцог и граф Барторп рано ушли из столовой и по триумфальному виду герцогини и игривым репликам графини можно было легко понять, почему они удалились вместе. Леди Филлис не поднимала глаз от своей тарелки. Герцогиня, графиня, леди Минги и леди Филлис намеревались нанести визит соседям.

– Как жаль, – с улыбкой сказала графиня, обращаясь к Гарриет, – что в экипаже не найдется места для вас, леди Уингем. Но думаю, вы все равно предпочли бы быть дома, когда проснется леди Coqwn.

– Безусловно, мадам, – с не менее любезной улыбкой ответила Гарриет.

– Леди Уингем, окажите честь мне и Питеру и составьте нам компанию – мы отправляемся на верховую прогулку, – предложил виконт Сотби.

– Марвин, – вмешалась графиня, – леди Уингем наверняка не планировала верховых прогулок и не захватила с собой соответствующего костюма. Предлагаю ей перейти в утреннюю гостиную, – там есть книги, а также бумага, перья и чернила. Она сможет заняться чтением или написать письма. Леди София, как только проснется, немедленно потребует ее к себе.

Виконт огорченно улыбнулся Гарриет и пожал плечами. Она отлично все поняла: ее поставили на место, и весьма решительно. Графиня, насколько позволяли ей правила хорошего тона, дала Гарриет понять, что относится к ней как к служанке. Видимо, графиня была оскорблена неделю назад, когда герцог на ужине пригласил на первый вальс не ее дочь, подумала Гарриет. А может, она даже помнит бал у леди Эвинли – тогда впервые после долгого отсутствия герцог появился на балу и первый танец танцевал с Гарриет.

Графиня, решила Гарриет, должно быть, очень раздражена и злится на мужа за то, что он пригласил сюда ее, Гарриет. Судя по всему, поездка эта замышлялась как встреча двух семей, которым предстоит соединиться. Гарриет удалилась к себе в спальню, решив на некоторое время остаться там. Она ужасно скучала по Сьюзен. Нет, она ни в коем случае не должна была соглашаться на эту поездку. Как бы настойчиво леди Софи ни упрашивала составить ей компанию, она не должна была оставлять дочь чуть ли не на пять дней. Сьюзен предпочла бы просторные лужайки парка, с болью в сердце думала Гарриет, глядя на огородные грядки за окном.

Глупо, но на глаза отчего-то наворачивались слезы. Ей действительно не надо было ехать. Особенно в эти дни. Арчи уединился с графом. Гарриет не сомневалась, что они обсуждают брачный контракт. Было просто безумием с ее стороны приехать сюда!

И тут она вспомнила о детях. В доме трое детей. Накануне она лишь мельком видела их, однако немного поговорила о них с леди Минги. Это были две девочки и мальчик. Младшей девочке было пять лет – немногим больше, чем Сьюзен. Гарриет спросила себя, а как отнесется их няня к ее появлению в детской, не решит ли она, что это вторжение в ее владения? Ну да ладно, она рискнет. Долго она там не задержится. Просто посмотрит на детей, может, это ее развеселит.

Няня обрадовалась, увидев ее. Когда Гарриет постучалась в дверь и отворила ее, няня беспрерывно сморкалась, нос у нее был распухший и красный, и она резко покрикивала на детей. Похоже, она совсем извелась с ними. Малышка громко подвывала, старшая сестренка бранила ее, а мальчик высунул язык и заткнул пальцами уши.

– Ох, миледи! – воскликнула няня.

– Боже мой, вы простудились? – сочувственно спросила Гарриет.

Между тем шум кончился – дети с любопытством уставились на нее.

– Ах, миледи, – сказала няня, – у меня все косточки ломит! Вы подумаете, что дети жалеют меня, но они непослушные и злые. Вот погодите, я все скажу леди Минги!

Старший мальчик пустился в пляс и замахал руками. Сестричка сообщила ему, что отец выпорет его, когда узнает, как он себя вел.

– Господи, какие же вы непоседы! – заметила Гарриет. – Полагаю, вы не откажетесь от прогулки по парку. Не годится сидеть в комнате в такой чудесный день! А я как раз собралась прогуляться.

В детской немедленно воцарилась тишина, прерываемая лишь громкими сморканиями няни.

– Им не разрешаются утренние игры в парке, миледи, – запротестовала няня.

– Дети, ваша няня заболела, – ни минуты не колеблясь, сказала Гарриет. – Ей необходимо сейчас же выпить горячего молока и лечь в постель. В такое утро трудно соблюдать правила, и конечно же, вы, дети, уже совсем выдохлись и у вас просто нет сил выйти из детской. Я пошлю одного из лакеев, чтобы он навел тут порядок. Знаете, того, у которого очень черные и очень густые брови срослись на переносице. Да, именно его. Он все время ходит ужасно хмурый. А руки у него точно сучья деревьев. – Гарриет повернулась и шагнула к двери, но была остановлена негодующими возгласами.

Спустя пять минут три орущих во все горло ребенка уже мчались через газон за домом, а Гарриет поспешала за ними. Няня после нерешительных возражений улеглась в постель. Тяжелую она взвалила на себя ношу, подумала Гарриет через час. Ни восьмилетний Джордж, ни десятилетняя Сара ни за что не хотели играть с маленькой Лаурой, отчего она то и дело широко раскрывала рот и начинала громко вопить. Но и друг с другом старшие не играли. Все игры, которые предлагал Джордж, отвергались Сарой. Она напоминала брату, что в эти игры им запрещено играть. Выяснилось, что детям не разрешалось лазить по деревьям, сидеть на траве, пачкать руки и даже бегать. В конце концов они стали перекидываться мячом, но и тут Джордж умудрился презрительно обозвать Сару глупой девчонкой.

Гарриет заскучала по Сьюзен еще больше. Зато малышка пришла в полный восторг, когда Гарриет стала играть с ней. Сама Гарриет! Несмотря на протесты Сары, она позволила девчушке бегать по траве и бросаться к ней в объятия, а потом кружила ее. Лаура раскраснелась, хохотала и требовала повторения. В конце концов у обеих перехватило дыхание. Тогда девчушка обвила руками шею Гарриет.

– Хочу, чтобы ты всегда с нами играла, – сказала она.

Гарриет рассмеялась и обняла ее.

– Очаровательно! – произнес за ее спиной знакомый голос, и, обернувшись, Гарриет оказалась перед направленным на нее моноклем. – Хотя ваша прическа и пришла в полный беспорядок, – добавил герцог Тенби.

Гарриет поставила Лауру на землю и расправила свое платье. Краем глаза она видела выбившиеся пряди волос. Она была даже без шляпки.

– Дети? – спросил герцог. – Семейство Минги – я угадал? Вы взяли на себя заботу и о них, Гарриет?

– Дело в том, что заболела их няня, – пояснила Гарриет. – Когда я заглянула в детскую, вид у няни был просто ужасный. Я велела ей лечь в постель.

– Вы заглянули в детскую? – удивился герцог. – Вы любите детей?

Гарриет покраснела.

– Да, – сказала она. – Я так скучаю… Да, я люблю детей.

– Дура! Глупая девчонка! – вдруг завопил Джордж. – И мне наплевать, что ты нажалуешься папе! – И, высунув язык и растопырив пальцы, он пустился в свой дикарский танец.

– О Боже! – воскликнула Гарриет.

– Кто это передо мной? Неужели джентльмен? – ледяным, высокомерным тоном поинтересовался герцог. – Гарриет нисколько не удивилась, когда, обернувшись, увидела монокль в его глазу. Герцог двинулся к двум старшим детям. – Или это отвратительное большое насекомое?

Сара захихикала.

– Будем надеяться, – продолжал герцог, – что это все же юный джентльмен, который случайно забыл о хороших манерах. Я не сомневаюсь, сейчас он поймет, как невежливо обращался с леди, и попросит у нее извинения.

Джордж уставился на герцога.

– Но она же моя сестра! – изумленно сказал он.

– Ах вот как! – воскликнул герцог. – Так вы джентльмен или нет, сэр?

– Разумеется, джентльмен! – сердито ответил мальчуган.