* * *

Вторая половина дня проходила в их совместных с Амандой визитах или в приеме визитеров – их было на удивление много. Количество поклонников у Гарриет день ото дня увеличивалось. Спустя неделю после знакомства мистер Кершоу сделал Гарриет предложение и был вежливо отвергнут. Сэр Филипп Крафтон осторожно намекнул, что они могли бы прийти к взаимному соглашению, которое не обязательно подразумевало бы женитьбу, и получил резкую отповедь. Другие джентльмены обнаруживали разные степени влюбленности. Кому-то было просто приятно проводить время в обществе Гарриет. По прошествии двух недель Гарриет насчитала шесть джентльменов, включая и сэра Генри Ньюмена, хотя он был уже далеко не молод, одному из которых она отдала бы руку и сердце, если бы и впрямь решила выйти замуж. Такой успех был очень приятен и льстил ей. По правде говоря, ошеломляющий успех для женщины, которая помнила, что значило быть Гарриет Поуп.

Чуть ли не каждый вечер они с Амандой выезжали – на бал, на прием или на раут, в концерт, в театр или в оперу. Гарриет почти забыла, что можно проводить вечера дома за чтением или за вышиванием. Хорошо еще, что светская жизнь начиналась поздно, и Гарриет успевала поиграть со Сьюзен, уложить ее в постель и почитать сказку на ночь.

Герцога Тенби она встречала часто. Он никогда не пытался избежать встречи, напротив, подходил к ней на приемах или в парке подъезжал к экипажу, в котором она ехала, чтобы обменяться любезностями, нередко, с усмешкой в глазах, пускался в рассуждения о погоде. Свет решил, что он наконец-то занялся выбором невесты и что скорее всего этой невестой станет леди Шиллис Ридер. На каждом балу он приглашал ее на один танец и, как правило, ни с кем больше не танцевал, время от времени вывозил ее в парк, однажды сопровождал в театр. Все говорило о том, что он твердо настроился исполнить свой долг перед семьей. Его бабушка будет счастлива.

Он омрачал радость Гарриет. Едва он появлялся в поле ее зрения, она уже не могла сосредоточиться ни на ком другом. Конечно, он был необыкновенно красив, но дело не только в этом. Он притягивал к себе. Куда бы он ни направился, глаза присутствующих следовали за ним, в том числе и ее глаза. И не его высокий титул тому причиной – Гарриет это чувствовала. Ей трудно было обманывать себя – она обращала на него больше внимания, чем на кого-либо другого. Она любила его все те годы, когда была замужем за Годфри, и любовь эта не угасла.

Однажды ночью она расплакалась, признавшись себе в этом. Но потом решительно утерла слезы. Ее любовь к лорду Арчибальду Винни нисколько не уменьшила ее чувство к Годфри. К нему она питала нежность и преданность, и эти чувства лишь окрепли за годы их совместной жизни, хотя замуж за него она выходила в самые тяжелые и печальные дни своей жизни, когда ею владело отчаяние.

Гарриет была рада, что герцог принял ее отказ от его ухаживаний во время той поездки по парку. Ее неприятно поразило его признание в том, что в ближайшие месяцы он намерен выбрать себе жену из знатной семьи, занимающей высокое положение в обществе. И это признание он сделал ей, Гарриет, накануне выделив ее из всех дам и девиц, присутствовавших на балу, и даже не пытаясь скрыть восхищения в своих глазах. Было совершенно очевидно, какого рода интерес он испытывает к ней. Если она не подходит на роль жены, тогда какую роль он готовил ей? Вопрос, безусловно, чисто риторический. И если она настолько тупа, что ей нужен ответ, то все его действия говорят сами за себя. Он поцеловал ее в губы в парке, где их вполне могли увидеть, и скандала бы ей не избежать.

Конечно, Гарриет ему солгала. На самом деле она приехала в Лондон в надежде найти себе нового мужа. Однако она не стала бы выходить замуж за кого попало или за того, кто был бы богат и не имел никаких других достоинств. Денег у нее достаточно. Если она и выйдет замуж, то только по любви. Или по взаимному расположению. Она уже убедилась, что симпатия и расположение – залог счастливого брака.

Непонятно, в шутку или всерьез он предположил, что она приехала сюда в поисках любовных приключений. Ему всегда нравилось поддразнивать ее и приводить в смущение. Но неожиданно для себя она вдруг задумалась над его предположением. К тому же ей запомнилась сентенция Аманды о молодых вдовушках. Хотя от одной только мысли о любовных связях щеки у Гарриет начинали пылать. Ее больно кольнуло, когда Тенби напомнил ей, что Годфри вот уже больше года как нет рядом с ней, и она с тоской осознала, как ей недостает его. Да, ей не хватает его. И их любви тоже. Выходя за него замуж, она не думала об интимной стороне их будущих отношений и, поняв, что близости не избежать, решила про себя, что обязана ее терпеть. Однако Годфри просто боготворил ее тело и с такой нежностью, с таким уважением дарил ей свою любовь! Гарриет с какого-то времени вдруг захотелось, чтобы их близость случалась чаще, чем раз в неделю. Но теперь мысль о том, что она может завести любовника, испугала ее. Гарриет была искренне благодарна герцогу Тенби за то, что после прогулки в Гайд-парке он держался от нее на расстоянии. Она не знала, как бы повела себя, продолжи он свои атаки, но впала в панику, взглянув правде в глаза. Более того, она вдруг засомневалась, так ли уж рада тому, что он держится от нее в стороне. На балу у леди Майдер Гарриет окончательно убедилась, что занимается самообманом.

Мистер Шоу отошел, чтобы взять для нее стакан лимонада, и какой-то джентльмен задержал его возле стола с напитками, втянув в длинный разговор. Гарриет испытывала не такую уж сильную жажду, скорее ей хотелось глотнуть свежего воздуха. Герцог Тенби только что кончил танцевать свой обычный – и единственный – танец с леди Филлис Ридер, и Гарриет, как всегда тщетно, убеждала себя, что она вовсе не ревнует. Ей не хотелось, чтобы он увидел, что она стоит одна. Странно было бы улыбаться, стоя в одиночестве, а все последние недели она следила за тем, чтобы он всегда видел ее веселой и улыбающейся. Без него! Хотя она и вправду веселилась и наслаждалась своим успехом в лондонском высшем свете.

Гарриет вышла из залы и направилась к двери на террасу, а поскольку по террасе прогуливались пары, она спустилась на газон. Здесь было темно. Она прислонилась к колонне, закрыла глаза и с удовольствием вдохнула прохладный воздух.

Минуту спустя какой-то мужчина спустился вслед за ней с террасы и молча остановился, глядя на нее – если он только мог ее разглядеть. Но она знала, что это он. Чувствовала всем своим существом.

Встреча и впрямь была странная. Никто из них не произнес ни слова. Какое-то время они стояли в молчании, а затем он наклонился к ней, и их губы слились. Сначала это было нежное, теплое объятие, но они все теснее приникали друг к другу, и до сознания Гарриет лишь тогда дошло, что происходит, когда его язык проник ей в рот и стал совершать кругообразные движения, все смелее и настойчивее. Она застонала, шокированная таким напором, но еще крепче прильнула к нему.

Тут она снова ощутила мраморную колонну за своей спиной, и он безмолвно застыл перед ней. Ее глаза, привыкнув к темноте, различали его черты.

– Гарриет, дольше так продолжаться не может! – тихим, охрипшим голосом сказал он. – Мы должны принять решение. Завтра же. Могу я пригласить вас на прогулку? Но не в парк, мы поедем в Кью. Завтра, во второй половине дня? – Судя по интонации, он как бы спрашивал ее, но все же это скорее звучало как приказ.

– Хорошо, – прошептала она. Еще несколько мгновений он не сводил с нее глаз, затем повернулся и исчез.

«Дольше так продолжаться не может! Мы должны принять решение…» Гарриет закрыла глаза и прислонилась головой к колонне. Она знала, какое это будет решение, если она согласится на его условия.

А если она поставит свои условия? Какими они будут?

Этого она не знала. Но она была очень напугана. И очень взволнованна. Завтра разрешится то, что началось шесть лет назад и длилось все эти годы. И для него это длилось столь же долго. То, что случилось тогда – или не случилось, – так же осталось в его сердце, как и в ее, хотя она не сразу это поняла. Значит, завтра все разрешится…

Однако если завтра он повторит свое предложение и она опять откажет ему, ничего не изменится, не так ли? Если она откажет. А если нет? Мысль о том, что она может согласиться, должна была бы привести ее в ужас, но не привела. Эта мысль повергла ее в смятение.

Прошло еще довольно много времени, прежде чем Гарриет вернулась в залу.

Глава 5

Если бы камердинер не разбудил его, когда принес в гардеробную воду для бритья, герцог Тенби мог бы поклясться, что этой ночью не сомкнул глаз. Сначала он час за часом мерил шагами библиотеку, затем поднялся в спальню и снова начал ходить из угла в угол. Потом растянулся на постели, заложив руки за голову и уставившись на узоры балдахина.

С младых лет он знал, что рано или поздно ему предстоит унаследовать титул герцога. Подростком он получил этому подтверждение. Ему было одиннадцать, когда умер его отец. Теперь между ним и герцогским титулом стояла лишь жизнь деда. Его воспитанием занимались дед и бабушка, у которых они с матерью жили после смерти отца.

Он никогда открыто не бунтовал. Он знал, чего от него ждут, и, когда придет время, готов был исполнить свой долг. Не то чтобы он стремился заполучить титул, отнюдь нет, – он любил своего деда. Но вот с исполнением своего первейшего долга молодой герцог Тенби явно медлил. Однако дед его женился, когда ему было уже тридцать четыре года, а отец в тридцать шесть лет. Ему же только тридцать два, у него еще есть время, хотя мать и бабушка постоянно высказывают беспокойство по поводу его женитьбы.

Мысль о женитьбе не очень его радовала, однако на сей раз он твердо решил, пока длится сезон, подыскать себе наконец невесту, и такую, которой его родственники могли бы гордиться. Она должна по меньшей мере быть дочерью графа. Герцоги Тенби никогда не брали себе в жены менее знатных девиц. Большинство из них делали и более удачные партии. Его мать была дочерью герцога.

Леди Филлис Ридер ничуть не волновала его. Но и не вызывала отвращения, что было немаловажно. Положение обязывало – странно было бы ожидать, что он женится по любви. Его родители, равно как и бабушки и дедушки, заключали брак исключительно по расчету. Он все сделал как полагается: с самого начала сезона оказывал леди Филлис постоянное внимание, выделив ее тем самым из остальных девиц на выданье, но не спешил и никаких особенных знаков расположения не выказывал. Он, безусловно, еще-не зашел так далеко, чтобы было невозможно повернуть назад, однако наверняка пробудил большие ожидания как в обоих семействах, так и в свете. Скорее всего и семьи, и свет решили, что еще до конца сезона он сделает предложение и будет объявлена помолвка. Свадьба должна состояться в течение лета, а к Рождеству живот у леди Филлис уже заметно округлится.

«Так бы все и получилось, если бы не приехала Гарриет», – шагая из угла в угол, говорил себе герцог снова и снова. Она все осложнила. Мысли о ней мучили его словно зубная боль. Глаза его немедленно отыскивали ее, куда бы он ни приходил. Ее лицо, весь ее облик были постоянным напоминанием, что любит он не леди Филлис, а другую. Он не мог – и не хотел – избегать те места, где бывала она. Изо всех сил старался проявлять благоразумие и относиться к ней, как к любой привлекательной женщине среди своих знакомых. Сознательно не бежал встреч или разговоров с ней. Близкое знакомство порождает равнодушие, убеждал он себя.

Но оно порождало лишь отчаяние и желание. Он расстался с Бриджит и отослал ее с глаз долой не только потому, чтобы быть честным с леди Филлис, но и потому, что решил порвать с нею. Встречи с Гарриет превратились для него в мучение. Узнать, чувствовала ли она такое же напряжение, как он, когда видела его, было невозможно, – вокруг нее всегда толпились обожатели, она же всегда улыбалась им и весело болтала. Похоже, Гарриет с легким сердцем наслаждалась светскими развлечениями.

И вот на балу у леди Майдер он не устоял – искушение было слишком велико. Стоя в отдалении – он никогда не танцевал с леди Филлис больше одного танца и никогда не оставался подле нее, – Тенби заметил, что произошло: кавалер Гарриет отправился за напитком и кто-то задержал его. Случилось необычное – возле Гарриет никого не было! Он подождал с минуту, подавляя в себе желание тотчас подойти к ней. Однако нельзя остаться с ней наедине на виду у всех. Но вот она устремила взгляд на дверь, направилась к ней и вышла на террасу. Одна!

Он тут же устремился вслед за ней: не подобает леди прогуливаться по террасе одной! Но на террасе ее не было. В бальную залу она не возвращалась – это он точно знал. Как видно, она спустилась на газон под террасой. Он последовал за ней. И тут получил ответ на один вопрос, который занимал его все последнее время. Она стояла в темноте, прислонившись к колонне, и глубоко вдыхала свежий воздух. Если бы она ничего к нему не чувствовала, не испытывала бы того же напряжения, которое он испытывал последние недели, она бы что-нибудь сказала, завела бы с ним светский разговор. Но она не произнесла ни слова, она молча стояла не двигаясь. Она ждала.