– Сегодня ночью это не понадобится.

– Подожди. – Он схватился за ремень.

– Я не вооружена, мистер Кинкейд. – Тори упорно тянула кобуру к себе.

На лице Спенса отразилось тяжкое раздумье, но он опустил руки и позволил ей снять кобуру. Револьвер оттянул ей руку, и Тори растерянно спросила:

– Куда мне его положить?

– В шкаф. На верхнюю полку. – Он выглядел таким расстроенным, словно она забрала у него не револьвер, а нечто большее.

Она прошла в гардеробную и, прежде чем повесить пиджак на плечики, уткнулась носом в мягкую коричневую шерсть и вдохнула запах. Его запах. Неотразимо возбуждающий. «Я как настоящая жена, – с гордостью подумала Тори. – Помогаю мужу раздеться, приготовила ему постель, убираю его вещи…» На верхней полке она нашла еще одну кобуру, которую носят на поясе. В ней лежал «кольт». Холодок пробежал по ее спине, и душу царапнул страх. Хоть бы они ему не понадобились… Она вышла из гардеробной и с удивлением обнаружила, что Спенс стоит на том же самом месте, прижавшись спиной к двери. Она встретила его настороженный взгляд и мягко повторила:

– Если ты сядешь, мне будет удобнее обрабатывать рану. – Он не двинулся с места, и Тори, снова увидев растерянность и беззащитность в его глазах, добавила: – Я не кусаюсь.

– Почему ты делаешь это?

– Я хочу помочь. – Она и себе-то не осмеливалась сказать правду. А может, это и была правда: просто быть рядом и помогать.

По его лицу Тори поняла, что сейчас он попросит ее уйти.

– Прошу тебя… позволь мне помочь.

«Я не могу так сразу… мне надо набраться храбрости». Кинкейд вздохнул и кивнул, смиряясь с неизбежным. Он сел в кресло с таким видом, словно это был электрический стул и приговор сию минуту будет приведен в исполнение. Тори мокрым полотенцем протерла рану, затем смочила его виски и прижала влажную ткань к ссадине над бровью. От жгучей боли Спенс со свистом втянул воздух.

– Прости, – прошептала она.

– Ничего.

Он облизал губы. Ничего особенного, но Тори смотрела и вспоминала, как эти губы скользили по ее коже и какой у них вкус…

– Почему ты охотишься за Слеттером?

– Мне не нравится, когда уродуют красивых женщин. И не нравится, когда все вокруг уверяют, что негодяя нельзя призвать к ответу. – Спенс нахмурился, глядя мимо нее в занавешенное шторами окно. – Кто-то должен остановить этого мерзавца.

– Иногда ты меня удивляешь.

Спенс взглянул на нее без всякого выражения, как будто намеренно прятал свои мысли и эмоции.

– Потому что не подхожу под тот шаблон, который ты для меня придумала?

Тори молча смотрела на него. Приходится признать – она плохо знает этого человека. А может, это и к лучшему? Иначе окончательно потеряет голову. И тогда она не сдержит обещания и не позволит ему уйти из ее жизни.

Спенс вздохнул, она чувствовала его дыхание на своей руке.

– Как ты попала в миссию?

Тори взяла его левую руку и прижала полотенце к разбитым костяшкам пальцев. Резкий выдох – она вновь причинила ему боль. Но что же делать, так надо.

– Когда-то к нам пришла работать одна девушка. Она помогала на кухне. Она была ненамного старше меня. – Тори опустила глаза и снова занялась его рукой. – Однажды я увидела ее в саду. Она рыдала так, что разрывалось сердце.

– Почему?

– Она была беременна. Когда ей было шестнадцать, один человек уговорил ее уехать с родительской фермы в Канзасе – он пообещал ей работу. А оказался тем, кто продает женщин в бордели. Они ее, как она сказала, «попробовали» и отправили в Сан-Франциско. Матушка Ли спасла ее и помогла получить работу в доме моего отца.

– И что с ней случилось потом?

– Однажды утром она вскрыла себе вены и истекла кровью. Она сделала это в ванной, чтобы не запачкать пол… Но… там было… столько крови.

Губы Тори побелели.

– Ты нашла ее?

Она кивнула, борясь с подступавшими слезами.

– Мне жаль. – Спенс обнял ее за плечи. Но Тори высвободилась и занялась его правой рукой.

– В тот день я поклялась, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помешать этим людям.

– Мы покончим со Слеттером, я тебе обещаю.

Он поднял голову и поймал ее взгляд. Тори смотрела на него сверху вниз и со страхом понимала, что это лицо она уже запомнила на всю жизнь: щетину на щеках, твердую линию подбородка, широкий лоб и золотистые глаза… Это уже не просто лицо красивого мужчины – это черты родного человека. «Господи, – взмолилась она, – если Спенс захочет наказать Слеттера, сделай так, чтобы мой муж остался жив». Вслух же она произнесла:

– Сегодня он мог тебя убить. Пожалуйста, не забывай об осторожности.

– Твое участие меня трогает.

Это было сказано все так же равнодушно, и Тори не поняла, смеется он или говорит серьезно. Мгновенно ощетинившись на придуманную ею обиду, она выпалила:

– Это естественно! Как ты сделаешь мне ребенка, если тебя убьют?

Спенс молча рассматривал ее, и у нее появилось ощущение, что он читает ее мысли.

– А как я сделаю тебе ребенка, если ты даже прикосновения моего не выносишь?

Тори молча опустила взгляд на его руку, которую все еще держала в своих ладонях. Она выпрямила и ощупала пальцы, чтобы убедиться, что нет переломов. У него красивые руки – сильные и нежные одновременно. И эти руки дарили ей такое блаженство… Неужели всего несколько дней назад? Ей казалось, прошли годы с тех пор, как он прикасался к ней. Тори собиралась с духом. Сегодня ока притворится, что они муж и жена, любящие друг друга. Это ненадолго.

– Я никогда не говорила, что не выношу твоих прикосновений, – прошептала она.

– У меня создалось впечатление, что ты рассматриваешь любовь как нечто недостойное и даже постыдное.

Пора. Если она струсит, то не получит того, к чему стремится. Тори все время пыталась себя убедить, что думает только о ребенке. Но в этот момент она думала лишь о себе. Просто она очень хочет Спенса Кинкейда. Правда, она так ничему и не научилась. С чего же начать? Боже, так неловко она не чувствовала себя с момента своего первого котильона.

– Все ясно. – Не дождавшись ответа, Спенс встал и пошел к двери. – Идите в свой замок, Принцесса. А то дракон проснется и съест вас.

Но Тори не двинулась с места.

– Я много думала… – начала она, наконец решившись.

– О чем же? – Он стоял, держась за ручку двери. Глубокий вздох и маленький шажок вперед.

– Я поняла, что пора перестать вести себя как испуганная школьница. Я дочь своего отца, а мой отец всегда был честным бизнесменом. Я выполню свою часть сделки.

Она развязала пояс и сбросила халат. Спенс видел, как дрожали ее пальцы, когда она расстегивала двадцать жемчужных пуговок на ночной рубашке. Господи, только бы она не остановилась! И она не остановилась. Она расстегнула рубашку и приоткрыла ее ровно настолько, чтобы он успел лишь мельком взглянуть на ее грудь. И тут же запахнула ее. Спенс поднял глаза, встретился с ней взглядом и понял, что она намеренно дразнит его. Ледяная Принцесса таяла на глазах. В Тори просыпалась женщина, которая осознала, что у нее есть желания, и пришла, чтобы получить желаемое. Тори сделала еще один шаг к нему. И еще один. То, как медленно сокращалось расстояние, было мукой для Спенса.

– Я обещаю быть любящей женой, пока мы вместе. Тори улыбалась, хоть губы ее заметно дрожали. Она провела пальнем по его губам, а потом лизнула палец, мгновенно вспомнив вкус его губ. Это придало ей смелости, и она добавила:

– Конечно, тебе придется еще многому меня научить.

Спенс молчал. Она подошла вплотную, расстегнула пуговицы на его жилете и развязала галстук. Несколько секунд она держала его в руке, потом просто уронила на пол. Боже, почему на рубашке так много пуговиц? Но вот и они побеждены, и руки Тори скользнули по телу мужа. Она гладила и ласкала его грудь. Какие сильные плечи, как горяча его кожа. Тори коснулась губами завитков волос на груди и почувствовала, как участилось его дыхание. Она потянула рубашку с его плеч… И улыбка ее растаяла.

– Боже, что это?

Очнувшись, Спенс опустил взгляд на свои ребра. Вся правая сторона была покрыта ссадинами, а вокруг них расплылся огромный красно-синий кровоподтек.

– Очень больно?

«Да, – мысленно ответил ей Кинкейд, – только не там».

– Нет, – произнес он вслух, – ничего.

Тогда она принялась осторожно целовать его ссадины. Спенс закрыл глаза. Неужели сейчас он проснется и окажется, что это опять сон?

– Если ты не очень сильно пострадал, может, я могу получить еще один урок прямо сегодня?

– Что? – Он с трудом отвлекся от приятных ощущений.

– Ты не слишком сильно пострадал, чтобы… ну…

– О нет. Я ведь не умер. Тори улыбнулась:

– Тогда я хочу попробовать это на вкус.

Она коснулась губами его соска. Подражая тому, что он делал не так давно с ней, она ласкала языком его грудь. И чувствовала, как совсем рядом с ее губами бьется его сердце.

– Что любящая жена должна делать дальше? – прошептала она. Руки ее скользнули вниз и замерли у пояса его брюк. Спенс затаил дыхание.

– Может, она расстегнула бы это? Рефлекторно он подался к ней, и Тори нечаянно коснулась твердой плоти.

– Да. – Голос его был хриплым.

Тори расстегивала застежку и ощущала, как рвется наружу его плоть. Где-то внутри ее тела нарастало тянущее чувство, словно там что-то стремилось навстречу, жаждало получить то, что она вот-вот выпустит наружу. Она потянула брюки вниз, потом положила руки на пояс шелкового белья и остановилась.

– Ох, наверное, сначала надо было снять ботинки.

Помедлив секунду, она опустилась на колени. Прижалась щекой к выпуклости под белым шелком. Услышала стон мужа, улыбнулась и подумала, что, может, она кое-чему уже научилась? Вообще-то все получалось само собой. Просто надо делать то, что хочется.

Тори сняла с него ботинки и носки. Села на пятки и, улыбаясь, посмотрела на него снизу вверх:

– Что мне делать теперь?

– Что хочешь.

– Что угодно? – Она недоверчиво смотрела на него, чувствуя, как внутри разгорается пламя. В этом огне плавились все условности и ограничения, которые много лет держали в тисках ее разум и душу.

– Да, все, что хочешь, милая.

Тори растерялась. Страстная женщина, много лет дремавшая где-то внутри, была не в силах решить, чего же она хочет. Чувство свободы опьянило и немного напугало ее. Спенс протянул ей руку, помогая встать.

– Скажи мне, чего ты хочешь? – спросил он. Тори, благодарная за помощь, вложила ладошку в его руку и встала рядом.

– Я хочу, чтобы ты ласкал меня, как раньше.

Чуть отступив назад, она сбросила ночную рубашку и с восторгом ощутила, как тело нагревается под взглядом Спенса – словно она опять была на том волшебном пляже и солнце ласкало ее кожу.

Потом она вынула из прически ленты и встряхнула головой. Тяжелые волосы упали на плечи, теплой волной окатили спину.

– Иди ко мне, Принцесса, – негромко позвал Спенс.

И то имя, что вызывало гнев и обиду, теперь отозвалось в ее сердце нежностью. Она наконец почувствовала себя принцессой, спасенной рыцарем из мрачной башни. Она покинула место своего заточения и сейчас пришла в его объятия, чтобы обрести долгожданное счастье. Его губы. Наконец-то Тори смогла признаться себе, как безумно тосковала без их прикосновений, как жаждала вновь ощутить их вкус. Принимая его поцелуй, она приникла к Спенсу: такая радость – его горячее тело, его плоть, к которой она беззастенчиво прижималась бедрами, мечтая ощутить ее внутри себя. Кинкейд подхватил ее на руки и понес на кровать. Тори была счастлива. Сегодня она будет счастлива. И не станет думать о завтрашнем дне. Спенс опустил ее на прохладные простыни, и Тори жадно смотрела, как он снял белье и явил взору объект ее вожделения. Несколько секунд он просто смотрел на ее тело, на разметавшиеся по подушкам локоны, и Тори казалось, что ее кожа нагревается от его золотистого взгляда. Вот он лег рядом, и она повернулась – скорее прижаться, слиться с его телом каждой клеточкой! Ласково проведя кончиками пальцев от шеи до поясницы – это движение заставило ее выгнуться дугой, – Спенс произнес:

– В этот раз не будет больно.

– Прошлый раз стоил того, чтобы потерпеть – не задумываясь откликнулась она.

Тори гладила его грудь, наслаждаясь щекоткой от завитков волос. Но каждый раз, помедлив на талии, ладонь ее ползла вверх, хотя больше всего на свете ей хотелось попробовать на ощупь то, что стальным жезлом, обернутым в теплый бархат кожи, упиралось ей в живот. Словно угадав ее мысли, Спенс прошептал:

– Делай то, что хочешь.

Руки Спенса скользили, лаская ее тело, и Тори изгибалась, как кошка, мурлыча от удовольствия.

– Ты божественна! – выдохнул Спенс.

Он втянул губами ее сосок и вызвал новый стон, прижав его зубами. Потом его поцелуи пролились на Тори теплым ласковым дождем. Он целовал ее грудь, живот, влажная дорожка спустилась к впадинке пупка – и она млела от удовольствия. Но как только его губы коснулись влажных завитков между ее нежными бедрами, она напряглась и испуганно вскрикнула: