Елена Рейн - Поверить в сказку

Слезы навернулись, понимая, что похоронила свое детище.

Легла на постель с краю, потому что на большей части кровати лежал огромный мужчина. Старалась молча плакать, чтобы он не слышал, но вдруг сильная рука дернула меня за плечо, и в следующее мгновение я была крепко прижата к мужской груди. Дмитрий обнял и, не говоря ни слова, поглаживал по спине, успокаивая словно ребенка.

Через время стало легче. Закрыла глаза и провалилась в сон, сильнее прижимаясь к мужчине, чувствуя, как мне это необходимо.

* * *

На следующий день в девять часов мы с Дмитрием были в больнице. Обхода еще не было, поэтому заключение всех врачей знать не могли, только дежурного, к которому постоянно подходили. Артур Гейнц уехал, как только мы вошли в фойе, и справился за сорок минут. Приехал уже в другой одежде, выбритый, с влажными волосами и с роскошным букетом розовых роз. Вручил сестре и попросил поставить Надежде в палату. Через час нас успокоили, сказав, что состояние девушки стабилизировалось, Надежда чувствовала себя лучше. Ее перевели в отдельную платную палату, о чем побеспокоился Артур, постоянно гуляя до кабинета главврача. По вопросу амнезии, врач уверил нас, что потеря памяти — временное состояние, и оно пройдет, как только эмоционально девушка придет в норму, попросили не тревожить, создать хорошие спокойные условия, и она сама все вспомнит.

Пока ожидали, влила в себя несколько кружек кофе. Позвонила нянечке, чтобы узнать, как там Сережа. Меня успокоили, что все отлично, они позавтракали, а теперь рисуют, и я положила трубочку. Через два часа к дому должен был подъехать человек Дмитрия, который будет охранять Марину с моим сыном и меня.

Страшно осознавать, что ты под прицелом, что на тебя и твоего родного человека идет охота, чтобы заполучить то, что нужно другим. Через двадцать минут нас обрадовали, что к Надежде можно зайти. Попросили сильно не волновать и как можно мягче рассказать о произошедших событиях.

Вошли в палату и увидели, что Кротова задумчиво смотрит на красивые нежные цветы, восхищаясь и вдыхая запах. Такая бледная, грустная, что сердце разрывалось. Поспешно подошла к ней, радуясь, что когда она меня заметила, то, сразу же улыбнулась. Сжала ее хрупкую ладонь и проговорила:

— Как ты?

— Все отлично. У тебя как? — спросила она, с любопытством посматривая на Дмитрия, стоявшего у двери, и зорко наблюдающего за нами. Смотрелся он очень сурово, чем привлекал внимание.

— Нормально. Не беспокойся.

— Скоро Новый год, а у нас много заказов. И Сиранская… там у нее сложный заказ. Нужно срочно заняться.

Вспомнила про этот заказ, который выполнили полторы недели назад. Именно Надя им занималась, потому что мы не успевали и торты готовили каждая самостоятельно. Она сотворила лакомство в виде грузовой машины, мчащейся по дороге. Кротова творила по фото, которое принесла девушка, желая порадовать деда на его юбилей, всю жизнь проработавшего водителем. Заказчица осталась довольна, как и ее дед, а Надя не переставая улыбалась, радуясь, что справилась.

Она этого не помнит…

— Вот размышляла, что придумать и решила, что попрошу ее принести…

— Фото, — тихо добавила я, зная, о чем она хочет рассказать. Этот разговор уже был, только в другом месте и в другое время.

— Да, фото, — непонимающе проговорила она и с отчаяньем спросила: — Этот день прошел, а я не помню, да?

Кивнула и, сжав руку, прошептала:

— Ты сама его сделала и все были в восторге. Есть фото… очень красивые…

— Я все забыла, — пролепетала с горечью девушка и тут же остановила взгляд на красивом мужчине у окна. Нахмурилась, задумчиво оглядывая его с головы до ног, пытаясь вспомнить, но у нее ничего не вышло, о чем свидетельствовал тяжелый вздох. Сам же Артур сканировал Кротову голодным жадным взглядом, чего-то ожидая, но не говорил ни слова.

Она перевела взгляд на цветы и вдруг спросила:

— Это вы… принесли?

— Да, — ответил он, продолжая поедать ее взглядом, отчего девушка покраснела и смущенно посмотрела на меня. Я лишь улыбнулась, не зная, как поделиться новостью о том, что нашего кафетерия больше нет.

Чувствуя, что я в растерянности, Надя спросила:

— Расскажи мне, что тебя беспокоит. И почему я здесь? Врач мне толком ничего не сказал о случившемся, лишь упомянул, что надышалась дымом.

Понимая, что тянуть нельзя, начала рассказывать:

— Только не пугайся. Случился пожар в кафетерии.

— Пожар?! Но никто не пострадал? — с волнением проговорила она, отчего провела пальцами по ее руке и поспешно добавила:

— Нет. Ты одна была, и только благодаря Артуру жива. Он спас тебя, — выдохнула, отмечая, как удивлена подруга, тут же поворачиваясь к мужчине, внимательно рассматривая его.

— Артур… Мы знакомы, да? — переспросила Надежда.

— Да, — уверенно ответил Гейнц и сделал шаг к ней.

— Я не знаю вас, хотя есть что-то знакомое.

— Ты вспомнишь, — уверенно заявил мужчина, даже не сомневаясь в своих словах.

Девушка смущенно улыбнулась, как тут же повернула голову к входу, и слыша знакомый голос. Крики усиливались, и через краткое мгновение в комнату влетел Егор. Он с презрением окинул всех присутствующих взглядом, но как только увидел девушку, с нежностью подлетел к ней, и взволнованно пробормотал:

— Милая, как ты? С тобой все хорошо? Как я переживал, когда ты не пришла домой…

— Я…

— Этот пожар чуть не отобрал тебя у меня. Любимая, нежная, больше не отпущу никуда и всегда буду рядом, — бубнил он, целуя руки, поглаживая по плечу.

— Да, Артур спас меня, — прошептала она, смущаясь столь откровенного поведения своего мужчины, и посмотрела на спасителя.

Петрушин повернулся к брату и сухо выдал:

— Спасибо. Ты, наверное, спешишь. Не задерживаю тебя. Отправляйся туда, откуда приехал.

Двое мужчин с ненавистью смотрели друг на друга, пока не услышали:

— Разбираться за дверью. Не успокойтесь сами, помогу.

Парни одновременно посмотрели на Картунова, лениво поглядывающего в их сторону и промолчали. А я повернулась к Надежде, которая задумчиво думала о своем, а потом посмотрела на меня и с грустью прошептала:

— Кафе больше нет.

Слезы появились на глазах, и я только смогла кивнуть, не в силах ничего произнести. Подруга подтянула меня к себе, обняла, и прошептала:

— Мне очень жаль.

— Главное, что ты жива.

— Спасибо, — устало выдала Надя, а потом проговорила: — Я… устала. Хочу побыть одна.

Понимающе кивнула, чуть отошла и прошептала:

— Ты… главное поправляйся.

Егор вдруг повернулся ко мне и с яростью процедил:

— Это все вы виноваты! Заставляли работать Наденьку круглые сутки, а она хрупкая и нежная, — даже растерялась от такого обвинения. Вина была на сердце и ничего с собой поделать не могла, но ведь он исказил всю правду. — Если это чертово кафе сожгли, то, значит, вы заслужили. Нечего заставлять своих сотрудников работать до утра словно рабов.

— Егор, перестань! Ты что говоришь? — почти закричала Надежда, не понимая, почему он сказал такие слова.

Меня словно парализовало. Но в следующую секунду открыла рот, наблюдая, как Дмитрий схватил за горло парня и потащил за дверь, совсем не замечая, как тот болтает ногами в воздухе, пытаясь что-то сказать.

Только они вышли, я посмотрела на Надежду и замерла от удивления, замечая, что она улыбается, со смехом сообщая:

— Хороший у тебя защитник! Очень хороший.

Я только кивнула, до сих пор находясь в шоке от варварского поведения Дмитрия, но вместе с тем, мне было приятно. Меня никогда еще не защищали. Только обвиняли. А здесь… Непривычно и странно.

Обняла подругу и сказала:

— Вечером приеду…

— Нет, — поспешно проговорила она. — Мне уже лучше. Честное слово. Ты сама отдохни. Лучше позвони. Ой, а мой телефон?!

Артур достал из кармана сотовый девушки и вручил ей. Надежда пролепетала благодарность и включила кнопку, замечая, что батарея полная.

— Отлично! Теперь можешь позвонить мне вечером. А вот завтра жду тебя и обязательно попрошу кое-что принести.

— Сама тебе буду надоедать с этим вопросом, — проговорила я и улыбнулась, направляясь к двери.

— Жду звонка! И пусть… Егор зайдет, если рядом, — попросила она, подмигивая мне, очевидно, не желая оставаться с Артуром на едене.

Странно, почему? Мне казалось, что этот мужчина больше подходил ей, чем Егор. Но это мое мнение.

Вышла из палаты и почти налетела на Картунова. Он усмехнулся и сразу спросил:

— Поговорили?

— Да, можем идти.

Он кивнул и, бросив взгляд в сторону, где стоял недовольный Петрушин, сразу же отвернувшийся от нас, пошел вперед. Я следом. Шла и улыбалась, понимая, что мне очень нравится, когда меня защищает такой огромный мужчина.

По дороге более-менее успокоилась, особенно когда поговорила с сыном. Сережа рассказывал мне обо всем, что творил, не забывая про рисунки, что в них получалось, а что нет. Эмоциональный мальчик, но при этом он очень точно собирал пазлы, желая, чтобы все было точно, идеально. А если что не получалось, то сильно расстраивался. Слушала его голос и радовалась, наслаждаясь каждой эмоцией и каждым словом. Высказав, что с нетерпением ожидает, когда мы с Дмитрием приедем, сын побежал обедать.

Поставила себе галочку доплатить Марине за то, что готовит, ведь в ее обязанности это не входит, и спрятала телефон в сумочку. На счетах на первое время есть деньги, а там видно будет.

— Сейчас пообедаем, а потом поедем по нескольким адресам, — сказал мужчина, не спрашивая, а ставя перед фактом.

— Адресам? — уточнила, желая узнать все подробности, но, оценив его напряженное лицо, не стала.

В небольшом кафе было очень уютно, тепло и просто, что мне очень нравилось. Оформленное в спортивном стиле, со столиками и маленькими мягкими зонами отдыха, прикрытыми шторками из канатов, оно заставляло обратить на себя внимание. Своеобразно, но со вкусом. Мужчина помог мне раздеться. Притом я даже не успела удивиться, так как помогал Дима с таким видом, что так все и должно быть, резко и быстро.

«Странно, я, наверное, скоро начну привыкать»

Сделав заказ, посмотрела на него, отмечая задумчивый взгляд. Мужчина грубо потер подбородок и произнес:

— После того как решим все вопросы по кафетерию, мы поедем в ЗАГС, — он внимательно посмотрел на меня, ожидая реакции, но я хотела услышать продолжение. Мужчина перевел взгляд на девушку, которая нам несла напитки, и продолжил: — Нас распишут, и ты будешь моей женой в полном смысле этого слова.

Понимала, что этот разговор уже был, но вот слышать сейчас его слова и осознавать, что это произойдет уже сегодня, было тяжело.

— Но мы не составляли никаких документов, — воскликнула, удивляясь, как Дмитрий мог забыть?! — Мы же не подписали брачный договор, чтобы их устроило…

Недоговорила, мужчина положил свою руку на мою, и уверенно заявил:

— Я тебе уже сказал, все будет хорошо. Не переживай. Я обо всем позабочусь. Больше никто не пострадает.

— Дима, но они же хотели, чтобы…

— Я все беру на себя. Не волнуйся. Ты мне доверяешь?

Мысленно задала себе этот вопрос. Действительно, доверяю ли я ему? Могу ли полностью довериться? Знала, что, могу, была уверенна подсознательно, поэтому я кивнула и прошептала:

— Доверяю.

Он кивнул, но тут же добавил:

— Еще раз повторю, у нас не фиктивный брак.

— Я поняла, — буркнула, не понимая, зачем он раз за разом это говорит.

— Тогда все замечательно, — проговорил он и посмотрел на девушку, направляющуюся в нашу сторону с салатом, который я заказала.

После того как нам принесли горячее, мы приступили к трапезе, и, завершив обед десертом, отправились к машине. После страховой компании, МЧС, милиции и еще двух организаций, где я только давала показания, говорила, совсем не ожидая в очереди, ставила свою подпись, так как там уже нас ждали, машина подъехала к зданию ЗАГСа.

Мужчина повернулся ко мне и произнес:

— Не передумала.

Посмотрела на него и поинтересовалась:

— А есть другой выбор?

Он только пожал плечами, предоставляя самой думать. Спустя пять минут мы входили в кабинет, чтобы сдать паспорта, а потом вежливая женщина попросила нас подождать на диванчике. Чувствовала себя неудобно, ведь надеялась, что больше никогда вынужденно не соглашусь на брак. Но… это временно, пока не решим все вопросы, а потом… разведемся. И может, тогда я смогу всерьез подумать о личной жизни.

Да нет, ничего я не подумаю. Невезучая я. И странная ко всему прочему. Потому что идея быть замужем за Дмитрием Картуновым совсем не отталкивала, как и желание делить с ним постель. Удивлялась себе, но ничего не могла поделать.