Чувствовала я себя в этот момент ужасно. Понимала, что виновата, но сейчас мне нужен был совет. Очень.

— А может так будет и лучше, — вдруг задумчиво сказала мама, продолжая раскачиваться на кресле, отчего оно скрипело, не выдерживая большого веса. Раньше она пыталась бороться с лишним весом, а потом плюнула, и уже десять лет весила за сто килограммов, не обращая внимания на советы врачей и махающая рукой на их предупреждения. «С генетикой не поспоришь!» — всегда говорила она, наворачивая любимые макароны, которых у нас было припасено на несколько лет вперед. Зарплату в одно время не выдавали, поэтому мать выбрала ее макаронными изделиями, забивая кухню и чулан.

— Что… хорошо? — уточнила, не представляя, что она имеет в виду. Я никогда не знала, о чём она думает. Чтобы быть в курсе о том, что твориться у нее в голове, нужно хотя бы общаться как мать с дочерью, но, к сожалению, между нами такого не было.

— Ну… — задумчиво протянула она, а потом выдала: — Хорошо, что ты больше не сможешь родить. Сделаешь аборт, а потом не нужно волноваться, что опять залетишь. Гуляй в свое удовольствие. Что тут думать. Бедноту что ли рожать? Не будь глупой, и сделай все правильно. Насколько я знаю, бесплатные аборты можно делать до трех месяцев. Так что это твой вариант. Как пройдут праздники, иди, сдавай анализы и избавляйся от зародыша. Как-нибудь обойдемся без лишних ртов.

Изложив свою точку зрения, она с довольным лицом посмотрела на меня.

— И не смей тут ныть! — пригрозила она — Как нагуляла, так и избавишься. За все нужно платить. А если надумаешь рожать, я прописывать никого не буду. Квартира моя. Еще дополнительных расходов на коммунальные услуги только не хватало. Вон, Витулина сказала, что опять поднимут цену на воду. Хоть не мойся совсем.

Вот и поговорили. Хотя… А на что я надеялась? На то, что скажет: «Оставляй, что-нибудь придумаем!»? Нет. Глупо. С разочарованием, и какой-то обреченностью я сидела и ничего не видела перед собой. Было очень больно слышать такие слова от самого родного человека. Чувствуя себя ненужной и ничтожной, хотелось разреветься в голос, да только слез не было. Очевидно, за вчерашний день я выплакала их все.

— И еще, — встрепенулась мать. — Я тут шишку какую-то на ноге заметила. Скорее всего, нужно в больницу обратиться, а то совсем тяжело ходить стало. Думаю, на такси поедем. Так что премию твою на моё обследование пустим, а не на мясо, как хотела. И без него обойдемся.

Кивнув, я медленно поднялась, и не спеша направилась на кухню. Прислонившись к стене, смотрела в окно на людей, что с веселым настроением с огромными пакетами, а кто и с елками, бегут домой, боясь опоздать на праздник.

Сегодня же наступает Новый год, а для большинства это один из главных праздников в году. По пути прохожие поздравляли друг друга, смеялись, кто уже был навеселе, как, например, дядя Толя, наш дворник, со своим постоянным собутыльником Вовчиком. Они сидели на детской карусели и выпивали водочку, занюхивая еловой веткой. Наши окна как раз выходили во двор, и мне очень хорошо было их видно.

Вздохнув, я прислонилась лбом к ледяной стене, и закрыла глаза.

— И не нужно тут строить из себя жертву! — раздалось позади меня, и я обернулась, поражаясь, что даже не услышала, как мать подошла. Лариса Петровна прошла вперед, немного покачиваясь в разные стороны, а потом, дойдя до буфета, взяла кружку и налила воды из-под крана. Залпом выпив, она недовольно выдала: — Потом мне еще «спасибо» скажешь. Не нужны они, только мороки и затрат больше.

На глазах стояли слезы. Отвернулась, чтобы не видеть и не слышать.

— Что там поесть? А то праздник скоро. Не по-людски как-то встречаем. Надо бы за стол сесть, — протянула она, открывая крышку эмалированной кастрюли, в которой я приготовила пюре.

— Сейчас накрою, — я резко открыла дверцу старого холодильника. Доставая салат, я боковым зрением наблюдала, как мать пошаркала в зал.

Как только я все выставила на стол, мать приступила к ужину, не дожидаясь меня. Есть мне не хотелось, но я все же решила перекусить. Только присела, как услышала пиликающие звуки, раздающиеся из коридора, где лежала моя сумка.

Подскочив со стула, поспешила в коридор и вытащила из кармашка сумки сотовый телефон. Подруга на работе купила себе новый, а этот отдала мне. Я не хотела брать, но она обиделась, сказав, что даже связаться со мной не может. Что отдает от чистого сердца, ничего не требуя в замен. И вот теперь я с телефоном, как все.

Увидев на экране с трещиной, что входящий от Евгения, вздохнула, не зная, как реагировать, что парень вспомнил обо мне. Сама ему не навязывалась. Не хотела, чтобы он считал, что я сплю и вижу, как бы его женить на себе. Странные мысли. Но когда мы один раз были в кафе с его друзьями, он выразился, что все девушки — это корыстные и жадные существа, желающие залезть в кошелек, получить штамп в паспорте и поесть за счет мужика. Ко мне это, конечно же, не относилось, потому что он никогда ничего мне не дарил, да и в рестораны не приглашал. У нас все было скромно. Прогулки по парку и секс у него дома.

Было неприятно, но я не знала, как может быть по-другому. Хотя слушая рассказы работниц на заводе об их отношениях с парнями, завидовала, и ничего не рассказывала о себе. Не хотелось их сочувствия или наоборот, подколок. Я всегда удивлялась, почему со мной все не так. Может, я проклятая?! Или на мне написано, что ничего не нужно, и я обойдусь? А, может, я не хочу быть должна, зная, что нечем платить? Скорее последний вариант. Ведь действительно, в ответ на подарок я не могла ничего стоящего подарить взамен. Недавно у Евгения был день рождения. Я испекла торт, красивый, на мужскую тему. Он был в виде крутой тачки, рядом лежали пачка денег и кубинская сигара. Но если судить по его недовольному лицу, Евгений ожидал совершенно чего-то другого. После секса и чая, который он поспешно налил мне, предлагая в угощение мой же торт, и с улыбкой упрашивая забрать, так как он не ест сладкое, заявил, что ему нужно идти и поспешно выпроводил меня за дверь.

Тогда я решила с ним больше не встречаться. Зачем мне такие отношения? Я, конечно, не специалист в них, но лучше жить одной, чем вот так. А потом, узнала что беременная. Все это время мы не звонили друг другу и не общались, а теперь вот звонок.

Взяв трубку, сухо произнесла:

— Да.

— Привет, куколка. Как дела?

Я никогда не любила такие вот нежности в свой адрес. Мне казалось, что обращаясь ко мне так, парню обязательно от меня что-то нужно. И, действительно, Женя обращался ко мне так, если хотел секса. И требовалось ему этого всегда и в больших количествах.

«Как дела?! Нормально. Беременна от тебя…» — подумала, а сама спросила:

— Зачем звонишь?

Направившись в комнату, где отдыхала мать, открыла дверь. В нос сразу же ударил спертый запах прелости и мочи. Тяжело вздохнув, пошла открывать окно, думая про себя, что я молодая девчонка, а вот чувствую себя женщиной, которой глубоко за пятьдесят, и у нее огромный жизненный опыт.

Открыв окно, сожалея, что не покрасила его летом, принялась заправлять постель, чувствуя, что меня тошнит от невыносимой вони. И ведь попробуй сказать матери хоть слово по этому поводу, чего только не услышишь в ответ.

— Слушай, Ксюсик… — начал парень, отчего я скрипнула зубами, так и, мечтая сказать ему, что я Ксения. Ксения! А совершенно не Ксюсик, не Ксюндрик и не Ксюшик. Даже застыла на месте, ожидая продолжения, что незамедлительно прозвучало: — Мне без тебя так скучно и одиноко. Прибегай ко мне, чтобы мы с тобой…

— Что мы с тобой? — резко уточнила, с интересом ожидая, что может произойти с ним кроме секса.

— Отдохнем, — как довольный кот протянул он.

— Я уже отдохнула, — буркнула, чувствуя злость. Да, злость. Я устала от всего. Куда уж больше отдыхать, если я беременна, а парень — настоящий кабель. Да и еще в придачу я вынуждена выслушивать от матери, не забывающей постоянно напоминать о своих проблемах, что будет замечательно, если я, единственная дочь, никогда не смогу родить, после того, как сделаю аборт.

С яростью заправляла постель, и накрывая покрывалом, я услыша из зала:

— Мне холодно!

Закрыв дверь, я села на кровать, и продолжила слушать приторное обращение:

— Зайка, ты не в настроении, да? Что случилось? Расскажи своему любимому пупсику.

Никогда его так не называла. Женя. Евгений. Все. Какой пупсик?!

Может, рассказать ему… А почему бы нет?! Почему я не могу ему поведать о беременности? Да потому что не хочется слышать грязь в свой адрес. А ведь он не меньше меня виноват, что не позаботился о последствиях. Постоянно экономил на презервативах, всегда была одна и та же отговорка: «Забыл зайти в аптеку. Но я всегда знаю, когда выйти из пещерки». Знает он…

— Случилось, — устало произнесла, стараясь успокоиться.

— Приходи и расскажешь. Твой малыш обязательно тебя выслушает. Кстати, у меня шампанское есть, а также твои любимые мандарины.

Не люблю мандарины, ем только апельсины, и то, если получается купить их. Очевидно, все его девушки любят мандарины, и поэтому он решил не заморачиваться.

Все же «да», мне нужно сказать ему. Просто чтобы убедиться, какой это человек и как себя поведет. Глупых надежд я не питаю, да и в сказки с детства не верю, особенно в те, где жили долго и счастливо. Это не ко мне. Зная по своему жизненному опыту, что всего нужно добиваться потом и кровью.

— Приду, — ответила ему.

— Только ты поскорее, а то через три часа мне еще нужно в одно место…

Скривилась, понимая, что после запланированного секса со мной, он побежит гулять дальше, а про меня и речи нет. Помню, когда у нас все только начиналось, он целых два месяца пытался ухаживать, крича, что все серьезно. Наивная, какая же я наивная простушка. Ладно. Поговорю и поставлю все точки на «и», чтобы вступить в новый год без лишних проблем и грязи.

Составив матери компанию за столом минут на десять, и решив, что она не обидится, если останется без меня, так как не отрываясь смотрит на экран телевизора, я направилась переодеться. Натянув единственное черное платье на все случаи жизни, и накинув пуховик, пошла на выход из квартиры.

На улице было невероятно холодно. Мороз мгновенно схватил за открытые участки тела, как никогда напоминая, что стоит одеваться потеплее. Снег скрипел под ногами, отчего я улыбнулась, радуясь, что все же вышла из квартиры. Стало немного легче… дышать.

Было темно. Только редкие фонари освещали дорогу. В воздухе кружились белые хлопья, налипая на одежду. Подставила ладонь и смотрела, как снежинка тает от тепла, так же, как мои мечты от суровой действительности.

Оказавшись перед нужным домом, позвонила в домофон, и сразу пошел длинный сигнал, свидетельствующий, что открыто. Прошла внутрь, предчувствуя, что не задержусь здесь надолго, и вообще, последний раз в гостях.

Не успела войти, как высокий худощавый парень бросился ко мне, жадно прижимая к себе. Не теряя времени, накинулся на губы, пытаясь расстегнуть пуховик. Понимая, что Евгений планировал с порога страстный секс, а не разговор по душам, принялась отталкивать его, недовольно шепча:

— Женя, подожди. Прекрати!

— Я не хочу ждать. Соскучился. Так долго не виделись. Ты, оказывается, такая жестокая, — шептал брюнет, раскрывая куртку, поднимая платье, сжимая ягодицы.

К горлу подкатил ком, голова пошла кругом. Какая же у него невыносимо резкая туалетная вода! Сдерживая порыв расстаться с содержимым желудка, оттолкнула парня. Не ожидая таких действий с моей стороны, он отлетел в стену и непонимающе посмотрел на меня. Пытаясь принять, что я вот так грубо с ним поступила, гневно рявкнул:

— Ты дура? Я соскучился, а ты ведешь себя как стерва! Если плохое настроение, не нужно мне его показывать. Я не желаю слушать жалкие капризы…

Рвано начала хватать ртом воздух, понимая, что мне нужно на свежий воздух. Подступила тошнота, отчего почувствовалась горечь на языке, и я пожалела, что съела котлету. Огляделась по сторонам и, сев на пуфик, тихо проговорила:

— Жень, я беременна, пять недель.

Его выражение лица в эту секунду было столь ярким, что я даже отвлеклась от своего плачевного состояния. Шок, ужас, неверие, и ярость. Даже противно стало, что оказалась права на его счет, но совсем не ожидала следующих слов:

— Опоздала, идиотка. Я уже женат, и да, ребенок тоже есть, сын. Только они там, в деревне остались, а я приехал сюда деньги зарабатывать. И лишних денег для тебя у меня нет, если рассчитываешь просить. Так что это только твои проблемы, а не мои. Да и вообще, мне плевать!

До крови прикусила губу, удивляясь вот такому мужику, «зарабатывающему» для своей семьи. Вместо этого он шастал по клубам, вел разгульный образ жизни, изменял своей жене, наплевав, что есть семья. Разве это нормально?! Учащенно задышала, пытаясь прийти в норму, а потом поинтересовалась: