«Спит?!»


«Главное, чтобы с ним все было хорошо…»

* * *

Дмитрий смотрел на вздрагивающую женщину, рыдающую в полный голос и прикрывающую руками лицо. Она сидела на стуле в потрепанном халате, изредка отвечая на его вопросы, когда была в состоянии отвечать.

И кто бы мог подумать, что все так обернется? Он — никогда. Раиса никогда его не подводила, всегда умная, вежливая, исполнительная. Никаких ужимок, заигрываний, только работа, чем и радовала его, вызывая уважение. Но наступил момент в ее жизни, и она посчитала самым лучшим — предать его, чтобы помочь мужу с долгами. Устроила цирк, крича на каждом углу о сексуальных домогательствах, а потом забрала свое заявление и решила скрыться, после того, как подкинула ему записку с номером телефона, где было только три слова: «выкуп за семью».

Он нашел ее, подключил все свои связи. И теперь с презрением смотрел, как она давится слезами, гневно выкрикивая:

— А что мне оставалось делать? Что? Он начал резать Эльдара при мне, — она сжала виски, потерев пальцами, а потом с возмущением выдохнула: — Это был единственный выход. Единственный! Я же забрала заявление! Почему вы так со мной?

Женщина шмыгнула носом и горько заплакала. Через несколько минут справилась и умоляюще пролепетала:

— Простите. Пожалуйста! У меня… не было выхода. Не было!

Мужчина посмотрел по сторонам, отмечая голые стены, беспорядок на столе, где стояла бутылка водки, опустошенная наполовину, открытые консервы, запах которых не давал нормально дышать, вызывая рвотный рефлекс, сковородка, где еще лежало несколько жареных яиц, и засохшие куски хлеба. Дмитрий никогда бы не подумал, что его секретарь может жить в таких условиях. Впредь он будет узнавать семейное положение своих сотрудников, их проблемы, чтобы знать, что можно от них ожидать. Он так всегда поступал, не трогая только бухгалтера и секретаря, но теперь наступила и их очередь. Второй ошибки он не допустит. Как правило, враги ищут слабые места, и у него их нашли.

Картунов с недовольством перевел взгляд на пол, где храпел пьяный мужик, которого он вырубил, когда тот попытался требовать, чтобы Дмитрий убрался из его дома. Тяжело вздохнул и потребовал:

— Опиши его.

Женщина вытерла слезы и пробурчала:

— Высокий, крупный мужчина, постриженный под нулевку, на руках и груди наколки. Уверена что зек. По таким сразу видно, они как будто дикие голодные волки в поисках бесплатной наживы, — с презрением начала она. Немного задумавшись, она поднялась со стула и хрипло прошептала: — Дмитрий Андреевич, скажите, а вы не прогоните меня? Я одна оплачиваю коммуналку, кредиты мужа, покупаю еду. Мне нужна эта работа. А Эльдар… ему сейчас тяжело. И когда он не пьет, очень хороший. Я не смогу без него. Пожалуйста.

Картунов некоторое время смотрел на женщину, в глазах которой застыли отчаянье и мольба, а потом направился на выход, не желая видеть и слышать ее.

Хлопнув дверью, оказался во дворе, где, не прекращая, лаяла овчарка, прыгая у будки, желая освободиться от цепи, чтобы накинуться на нежеланных гостей. Дмитрий не обращая внимания, кивнул мужикам, и пошел к калитке, за которой стояла его машина.

«Надо же какой мужик умный: его отправил на разборки с сотрудницей, предъявившей обвинение в изнасиловании, а его жену с сыном заманил в ловушку и похитил. Сволочь».

Послышался гудок телефона. Картунов достал из внутреннего кармана крутой мобильник, и произнес сухим голосом.

— Говори.

— Саня в больнице, вроде приходит в себя. Нож прошел мимо сердца. Счастливчик.

— Хорошо. Я еду, — только хотел отключить связь, как вдруг вспомнил и спросил: — Что с матерью Ксении?

— В больнице. Остановка сердца. Врачи вытащили из того света. Жить будет.

Мужчина открыл калитку и повернулся, замечая, как шевельнулась шторка. Раиса стояла у окна, провожая его отчаянным взглядом.

«Сама виновата», — подумал он и продолжил разговор:

— Понял. Еще что-то?

— Отряд Воронцова ищет этого ублюдка. Всех подключили. И твоего двоюродного брата нашли.

— Где?

— Недалеко от леса. Был полностью голый и умер от переохлаждения.

— А одежда? — уточнил Картунов, даже не удивляясь такой отвратительной смерти двоюродного брата. Он всегда хотел жить на халяву за чужой счет. Поплатился.

— Рубашку нашли через километр от его трупа, а потом еще через метр брюки. В общем, не сам он решил побегать голышом морозным утром.

— Это понятно. Спортсменом он никогда не был. Значит, тоже этот зек постарался.

— Да, Кротов ходил к жене, та рада, что муж умер, и заявила, что ничего не может рассказать, так как он бросил ее ради малолетней шлюхи. Евгений нашел его молодую любовницу на какой-то съемной хате, на подобии притона и за деньги она поделилась, что три года назад Валерий до ужаса боялся выходить на улицу, опасаясь за свою жизнь, так как не вернул долг Борзому.

— Борзый… — задумчиво повторил Дмитрий, остановившись у черного внедорожника, замечая людей, поглядывающих из-за деревьев. Они с опаской наблюдали, но не приближались.

— Да, а потом обрадовался, сказал, что со всем справился, и теперь можно жить дальше ничего не боясь. Намекнул, что тот получил по заслугам и теперь обитает там, где должен быть.

— И, видно, Борзый нашел его и потребовал должок, — задумчиво высказал свое мнение Картунов.

— Тоже так считаю. Думаю, Валерий поделился, что ему причитается доля в наследстве, обещая выплатить долг. Но ему ничего не перепало, и он посчитал, что нужно провернуть дело с Ксенией. Он знал, что тебе ничего не нужно, поэтому решил надавить на нее, посчитав легкой мишенью.

— Получается так. Все же, он идиот. На чужое так нагло ручонки положил и еще в счет долга отдал. Как был дураком, так и помер им.

— Да, и вот еще что. Соседка Ладкиной Ларисы Васильевны, матери Ксении, поделилась, что ей тоже угрожали. По описаниям — Борзый. Призналась, что все сделала, чтобы вызвать девушку сюда, действуя через тетку.

— Понятно. Знаешь, что настораживает? Такой умный, а везде засветился, — задумчиво проговорил Картунов.

— В том то и дело. Либо считает, что его не поймают…

— Либо крыша у него хорошая.

— Или шантаж…

— Ладно, уже через час вылетаем. Так что ищите.

— А что с деньгами?

— Со мной… для подстраховки, чтобы в любом случае спасти мою семью. Но нужно узнать место до того, как он отвезет их на место встречи. Там будет сложнее.

— Что нужно?

— Попробуй найти все, что знаешь про Борзого, а еще загляни к Вотрянкову, он в курсе про всех матерых волков, какие побывали и есть на зонах, а если не знает, то пусть поспрашивает у своих. И давай Крота подключай. Пусть роет все по этому пахану, и про братца моего не забудет, кому он там долг должен был, и чем тот ему помог. Тогда шанс будет, что найдем.

— Понял, — резко сказал Стас и отключился.

Дмитрий сел в машину и посмотрев на Астахова, сидящего за рулем, приказал:

— Давай до аэропорта.

ГЛАВА 22

Сын снова заплакал, и уже не помогали мои уговоры, сказки. Я с яростью долбилась в дверь, ломая себе бедра, руки, но не было результата. Сломала ногти, пытаясь повредить ручку.

Паника. Бешеная страшная. Казалось, меня всю выворачивало от страха. Я выла, скулила, ревела, кричала — сходила с ума от того, как там плачет мой сын.

Внезапно послышался стук двери, и я начала вновь тарабанить, громко исторично выкрикивая:

— Откройте! Моему ребенку плохо! Откройте!

Дверь распахнулась, с грохотом ударяясь о стену. Застыла словно статуя, когда увидела его, такого злобного, безжалостного с ненавистью в глазах. Он дернулся ко мне и вцепился за волосы, дергая, причиняя адскую боль. Швырнул в сторону, отчего упала на ламинат, отползая назад, наблюдая как мужчина достал нож и рявкнул:

— Тебе язык отрезать, чтобы не кричала?

Понимала, что он может меня сейчас прирезать, но словно отключилось чувство страха. Мне уже ничего не нужно было, только увидеть ребенка, успокоить, прижать к груди.

— Пожалуйста. Малыш… ему плохо. Можно увидеть? — умоляла, готовая на все, чтобы только мне отдали моего сына.

Мужчина недовольно посмотрел на меня, и, отмечая нездоровый блеск, усмехнулся. Он получал удовольствие от того, когда мне плохо, когда беспомощна и готова на все. Подошел к туалету и открыл. Я с надеждой начала ползти вперед, но услышала яростное шипение:

— Сиди на месте!

Послушалась, чувствуя, как меня колотит. До боли вцепилась в свои бедра, ощущая ком в горле. Мужчина наклонился и вытянул сына, такого маленького и запуганного, что было невыносимо смотреть. Разревелась, не в силах держать поток эмоций.

Садист, словно котенка за шиворот, держал в воздухе моего мальчика, а он барахтался, затравленно поглядывая по сторонам. Увидев меня, заплакал, вытягивая ручки ко мне.

— Пожалуйста. Умоляю… — кроме этих слов ничего не могла выдавить, мозг сконцентрировался только на ребенке.

Мужчина сделал шаг ко мне и кинул сына на меня, резко выдавая:

— Успокой его. Если хоть один писк услышу — прирежу, как только получу выкуп.

Послушно кивала, не слушая, судорожно обнимая своего ребенка, понимая, что больше ничего не нужно. Сережа с огромными глазами смотрел на меня. Он был в ужасе. Мальчик вцепился в мою одежду и крепко держал, уткнувшись мне в грудь. Резко прижала к себе, вслушиваясь в каждый вдох сына, как колотится маленькое сердечко. Не могла надышаться этим мгновением, все сжимала и целовала щечки, волосы, вдыхая любимый запах.

Понимая, что этот зверь долго ждать не будет, посмотрела на него и попросила:

— Можно… свет включить? Пожалуйста.

— Нет!

— Ему очень страшно… Боится. Мы будем сидеть тихо… Обещаю. Пожалуйста. И еще… можно в туалет сходить, и ему и мне? Мы ведь живые, — осознавая, что срываюсь, не чувствуя грани, думая только о сыне, очень тихо добавила: — И мы больше не помешаем.

Он отвернулся, задумчиво сканируя стены, оформленные декоративной штукатуркой, а потом недовольно сказал свое слово.

— Хорошо. Чтобы тут вонь не устроили.

Сказав, мужчина открыл дверь в туалете, где находился все это время мой сынок, и включил свет. Поднялась вместе с Сережей, потому как он вцепился в меня мертвой хваткой, переживая, что я уйду, и вновь заплакал. Нежно успокаивала, надеясь, что похититель не будет злиться. Сам ребенка довел до такого состояния.

— Ну все маленький, мама теперь с тобой. Все будет хорошо. Только не плач. Пожалуйста.

За несколько минут мы управились и как только вышла, услышала:

— Заходите в кладовку, и чтобы ни звука!

Вошла в узкое, маленькое помещение и с надеждой посмотрела на жестокого мужчину. Боялась просить, но выхода не было, Сережа начал сильнее дрожать, как только вошли сюда. Сглотнула слюну в пересохшем горле и попросила:

— Пожалуйста, оставьте свет.

Он сверлил меня ненавистным взглядом, шаря по телу, а потом задумался и выдал:

— Хорошо, но если услышу, что он опять орет, его тут оставлю, а тебя поимею за то, что не сдержала слово. Поняла?

Даже перестала дышать и только кивнула, но, зная, что сын заплачет, если воды не будет, осмелилась на просьбу:

— Чтобы не плакал, можно воды?

Мужик только скривился, отчего стал страшнее, и закрыл дверь. Я продолжала стоять, готовая разрыдаться, не зная как быть. Столько времени без воды он не сможет.

Дверь резко распахнулась, и похититель швырнул в угол минеральную воду. Послышался звук ключа в замочной скважине, а потом загорелся свет. Не передать, как была счастлива. Я села на ледяные плиты и, обняв своего мальчика, не прекращая целовать, нежно прошептала:

— Ну все, мой хороший, мы со светом и вместе. Нужно только потерпеть.

— Папа, приедет? — с такой огромной надеждой спросил он, все прижимаясь ко мне, боясь потерять меня, если отодвинется.

— Обязательно. Папа непременно за нами приедет. Он у нас самый лучший и не оставит нас.

Дальше только успокаивала, переживая, что его дрожь не проходит. Смотрела на беззащитного малыша, который столько ужаса увидел за два дня и слезы текли по щекам. Хотелось закрыть глаза и открыть, а ничего не было. Но так не бывает…

Сколько сидели, не знаю, а потом когда уже стала засыпать, услышала грохот и грубые слова:

— Выходите. Сейчас идем в машину. Скоро твой муженек привез лавэ и тогда будет обмен.

Поднялась с ребенком на руках, чувствуя, как затекли ноги. Посмотрела на мужчину и, отмечая хищный ядовитый блеск в его глазах, уточнила: