Кэрол Мэттьюс - Повернута на тебе

– Не пора ли тебе сделать перерыв? – предлагает Энджи. – Ведь в этом году ты, кажется, еще не была в отпуске?

– Нет. – Я провожу утюжком по ее шелковистым локонам. – Цвет очень хорошо подошел.

– Да.

Она любуется своим отражением в зеркале.

Энджи Уотсон светится здоровьем и счастьем, а отражение моего лица совершенно белое, с темными тенями и синяками под глазами. Не хочу я выглядеть так, будто мне нужен отпуск.

– У меня было много расходов на коттедж.

Одной справляться намного труднее. Я знала это теоретически, но на практике давление счетов неумолимо. Мне приходится следить за каждым пенни. Не то чтобы я раньше была расточительной, – я всегда была миссис Осторожность, – но теперь все эти счета обрушиваются на меня и только на меня одну, и, в отличие от большинства моих современников, долги приводят меня в ужас. Каждый месяц я балансирую так, что мне позавидовали бы канатоходцы из Цирка дю Солей.

– Ты должна позаботиться о себе, – убеждает меня Энджи. – Нет ничего лучше, чем побывать за границей и погреться на солнце, чтобы снова почувствовать себя счастливой. – Мы с ней одновременно смотрим в окно и видим потоки дождя во внутреннем дворике. – Я каждый год стараюсь удрать на Рождество куда-нибудь в теплое место.

Если я правильно помню, у Энджи в этом году было три отпуска, которые она провела с разными парнями. Определенно, она чувствует себя очень счастливой. Я поступлю правильно, если буду слушаться ее.

– Никогда не знаешь заранее, но, может быть, именно там и встретишь мужчину своей мечты, – дразнит она меня.

Это намного лучше, чем пойти в «Бла-бла бар» и там встретить мужчину своих кошмаров.

– Я не знаю, куда поехать, – сознаюсь я.

– Тебе надо поехать подальше отсюда, чтобы догнать солнце в это время года. Отправиться в экзотическую поездку, например, на Карибы или в Таиланд. – Моя клиентка пожимает плечами. – Ты должна просто прыгнуть в самолет. У тебя нет обязательств, нет связей. Весь мир – твоя устрица[15].

У таких людей, как Энджи, всегда есть несколько пар шорт и сандалий, которые они в любой момент готовы бросить в чемодан. Я же никогда не была спонтанной. Мне нравится все планировать, готовиться к чему-то. Я не из тех, кто легко срывается с места.

– Как поживает твой бойфренд? – спрашиваю я.

– Диллон замечательный, – вздыхает она. Сомневаюсь, что это был Диллон, когда я стригла и подкрашивала ее шесть недель тому назад. – Может быть, он тот самый, единственный, – доверительно сообщает она.

Но нет. Бедный Диллон протянет лишь до следующего визита Энджи в наш салон. К тому времени – а я могу поспорить на свою жизнь – Диллон и Энджи «отдалятся друг от друга», и какой-нибудь другой мистер Чудесный станет тем самым, единственным.

А вот мне хочется, чтобы у меня был всего лишь один мужчина, но навсегда, думаю я, а вовсе не один на шесть недель. Только один мужчина. Моя вторая половинка.

Когда я выхожу с работы, дождь все еще льет как из ведра. Не только я была сегодня не в духе. Нина тоже вела себя тихо. Весь день она заботилась обо мне и даже, когда мы пили чай, любезно предложила мне свой последний банан. Совершенно ясно – она чувствует себя очень виноватой из-за того, что из нее получилась плохая сваха.

Она опять попыталась убедить меня поужинать у них, но я отказалась. Мне так не хотелось, чтобы Джерри, наслаждаясь собственным остроумием, отпускал дурацкие шуточки по поводу моего катастрофического свидания. Несомненно, он будет винить меня за то, что я была скована, и ни за что не признается, что его друг оказался недоумком.

Я рада, что ухожу ровно в шесть. Стрелки только что перевели на час назад, и вечер одним махом перешел от заката к полной темноте. Весь день я была занята, и у меня не хватало времени вновь и вновь обдумывать свое затруднительное положение. В голове постоянно звучала песня, в которой Майкл Бубле[16] жаловался, что до сих пор не встретил меня. А еще я боюсь найти обещанные цветы, когда доберусь до дома.

И, конечно, когда я поворачиваю к «Маленькому Коттеджу», мои фары выхватывают из темноты блестящий, мокрый от дождя целлофан, обернутый вокруг букета роз. Черт возьми, бормочу я. Припарковавшись, я неохотно расстаюсь с Майклом Бубле, покидаю уютное тепло своей машины и под дождем иду к входной двери. Ключ у меня наготове, и по дороге я лишь на секунду останавливаюсь, чтобы поднять букет. Поток воды разглаживает мне волосы. Букет огромный. Дюжина или больше прекрасных императорских роз кроваво-красного цвета на длинных стеблях. Я мчусь в дом, захлопываю за собой дверь, чтобы защититься от дождя, и иду в свою комнату.

– О, нет!

Услышав безумный писк, я понимаю, что, пока была на работе, через дымоход в дом пролезла какая-то птица. В подтверждение тому есть пятно сажи на полу и, – что, впрочем, неудивительно, – черные следы Арчи на кремовом ковре, спинке дивана, обеих подушках, занавесках и обоях. По всей комнате разбросаны вырванные перья и кучки помета несчастной птицы. Одна из моих любимых ваз разбита вдребезги, и черепки лежат возле двери. Цветок перевернут. Горшок, груда земли, сломанные ветки и листья лежат на полу. Несколько безделушек упали с каминной полки и разбились о каминную решетку.

Кажется, Арчи очень рьяно преследовал незваного гостя.

– Арчи! – кричу я.

На сей раз кот даже не выходит, чтобы приветствовать меня. Качая головой, я направляюсь в кухню. На окне скворец в ужасе от собственного отражения бьет крыльями о стекло. Учитывая прошлый опыт Арчи, я поражена, что птица еще жива. Обычно в подобных случаях я нахожу лишь слипшуюся кровь и клюв. Должно быть, вчера вечером кот объелся и сегодня был не достаточно голоден, чтобы слопать нашего гостя.

Стаканы и тарелки, стоявшие на сушке, тоже разбиты, и осколки валяются на плитках пола. Содержимое кастрюльки с макаронами разбросано по рабочему столу. И везде птичий помет. Везде. На передней стенке плиты, на холодильнике, на хлебнице. И среди погрома и птичьих воплей мирно и безмятежно лежит кое-кто.

Арчи растянулся на полу посреди кухни, смертельно устав от недавних баталий, и храпит, как оркестр, когда музыканты настраивают инструменты.

– О, Арчибальд, – вздыхаю я.

При этих словах кот вскакивает, поворачивается и угрюмо смотрит на меня, будто говорит:

«Как смеешь ты, женщина, нарушать мой отдых! И не забудь про мой ужин».

Его взгляд становится негодующим, горящим.

«А теперь, мистер, мне придется следующие два часа убирать весь этот беспорядок».

Тут я понимаю, что мысленно разговариваю со своим котом. Значит, я уже ступила на опасный путь.

Птица опять начинает безумно колотить крыльями. Одной мне никак не справиться. Я вообще не люблю все хлопающее, машущее, бьющее, и просто ненавижу, когда такие вещи оказываются у меня на кухне. Беру мобильник и звоню Майку. Он у меня на быстром наборе.

– Привет! – отвечает он почти сразу. В этом единственном слове звучат доброта, спокойствие и готовность помочь, и глаза мои наполняются слезами.

– Майк, – начинаю я, стараясь не рыдать. – У меня птица залетела в дом. Не мог бы ты заскочить и помочь?

– Сейчас буду, – отвечает он и прерывает разговор.

Я кладу букет на стол и смотрю на цветы, ожидая, пока Майк не освободит мой дом от птицы, чтобы я могла закатать рукава и в очередной раз навести некое подобие порядка. И уже через секунду слышу, как Майк стучит в дверь.

– Вот это да, – говорит он, когда видит, во что превратилась моя гостиная. – Арчибальд потрудился на славу.

– Кот держит марку.

– Это точно.

Мы проходим на кухню и видим, что птица по-прежнему дико бьет крыльями.

– Тише, тише. – Майк воркующим голосом обращается к нашему пернатому другу. – Все будет хорошо.

Он медленно продвигается к птице, издавая утешающие звуки, бормоча успокаивающие слова. Птица бьет крыльями все медленнее и медленнее, пока, наконец, не плюхается на подоконник, совсем обессилев.

Даже я расслабляюсь. И пока птица на мгновение успокоилась, Майк успевает тихо придвинуться к ней и нежно накрыть ладонями. Она тщетно пытается опять забить крыльями.

– Пожалуйста, Дженни, открой дверь на задний двор, – спокойно говорит Майк. – И не выпускай Арчи. Этой птахе, возможно, потребуется хороший отдых, прежде чем она сможет улететь. А я не хочу, чтобы местные челюсти на прощание пожевали ее.

– Правильное замечание, как раз к месту, – говорю я и направляюсь к моему кошачьему злодею, чтобы поймать его.

Но Арчи этого вовсе не хочется. Видя, что его забавы вот-вот будут прекращены, он делает сумасшедший бросок на Майка, а я не успеваю схватить кота. С выпущенными когтями он набрасывается на ногу моего соседа, пытаясь вцепиться в своего крылатого врага. Возможно, кот уже жалеет, что так некстати задремал.

– Арчи! – прикрикиваю я. Схватив кота, отрываю его от ноги Майка, и человеческий вопль, который при этом раздается, сообщает мне, что разрывание плоти все-таки произошло. – Гадкий кот!

Через джинсы Майка начинают просачиваться маленькие капельки крови из двух четких кругов, образованных колотыми ранами. Вы не поверите, но губы Арчи растягиваются в улыбку!

– Дверь, дверь! – кричит Майк. Каким-то чудом ему удается удерживать птицу.

Мой друг выходит и устремляется в сад, а Арчи вырывается из моих рук и пытается его догнать. Но на этот раз я оказываюсь ловчее кота, и, когда Майк оказывается на траве, я успеваю захлопнуть дверь, из-за чего коту приходится тормозить так, что его лапы скользят по полу, и он врезается мордой в дверь. Выход отрезан, и раздается протестующий вой.

Выглянув из окна, я вижу, как мой сосед нежно поднимает пострадавшую птицу и сажает ее на нижнюю ветку вишни, на которой уже нет листьев. Я будто чувствую отсюда, как бьется ее крохотное сердечко.

Майк возвращается к двери, и я, отпихивая Арчи ногой, впускаю его. Мой сосед отряхивает руки.

– Отличная работа, – говорю я.

– Весь день совершаю подвиги, как супергерой, – шутит Майк.

– Как твои раны?

Он смотрит вниз, на запятнанные джинсы.

– Выживу. – Майк притворно морщится. По крайне мере, мне хочется думать, что притворно. – Будем надеяться.

Кровь по-прежнему медленно сочится через джинсы. Качая головой, он обращается к коту:

– Чувак, ну и когтищи у тебя! Прям как у Фрэдди Крюгера. – Он грозит пальцем Арчи, но тот и не собирается извиняться. – Сегодня останешься без ужина, юноша.

Кот бросает на него высокомерный взгляд, будто говорит: «Как бы не так! Смотри, что сейчас будет». Потом поворачивается ко мне, и на его милейшей и невиннейшей мордашке написано: «Разве я не проделал всю эту огромную работу, мамочка, самоотверженно защищая наш дом от непрошеного гостя?».

– Не все так просто, – говорю я Арчи, стараясь, чтобы мой голос звучал строго.

Коту остается только признать, что люди сговорились против него и в этот раз придется отступить.

– Большое тебе спасибо, Майк. Не знаю, что бы я без тебя делала! Хочешь чаю?

– Ты ставишь чайник, – предлагает он, – а я начинаю убирать весь этот мусор.

– О, нет. Ты не должен этого делать. Ты и так мне здорово помог.

Майк разводит руками.

– Сегодня вечером я свободен, Дженни. Мне будет приятно немного повозиться с тряпкой.

– Ты очень любезен. – И когда я иду готовить чай, вижу, как он бросает настороженный взгляд на мой букет. – Думаю, должна поставить их в воду. – Я поднимаю розы, кладу в раковину и наполняю ее водой. Прекрасная ваза, предназначенная для них, разбита, поэтому надо срочно найти какой-то другой сосуд.

– Полагаю, свидание имело оглушительный успех.

– Ммм… – Я даже не знаю, что ответить. – Думаю, это был отвратительный опыт, который больше никогда не повторится. Я даже не совсем понимаю, как получилось, что здесь появились эти розы.

– Кажется, твой партнер так не думает.

– Кажется, нет. – Я вожусь с чашками. – Я вернулась со свидания очень рано и собиралась постучаться к тебе, но, когда подошла к твоему дому, у тебя погас свет.

– О, – говорит Майк. – Надо же, как совпало. Впрочем, это типично для моего невезения.

– Зато я счастлива, что приехала пораньше.

Майк подходит к шкафу, где я храню санитарные принадлежности, и достает тряпки и дезинфицирующий спрей. Конечно, он знает, где искать, поскольку неоднократно выручал меня в чрезвычайных ситуациях.

– Будешь опять с ним встречаться? – спрашивает он через плечо.

– Нет, – решительно отвечаю я. – Никогда.

Никогда, пока в моем теле будет теплиться жизнь.

Я решила покончить со свиданиями. Попробовала и обожглась. Этого оказалось достаточно.

Протягиваю чашку Майку и делаю глоток из своей. Я очень голодна, но не могу даже думать об ужине, пока все не будет убрано.