Это насилие в чистом виде. Парень из команды соперников бегает с раной над глазом, но, несмотря на это, все выглядит так, будто Нейт веселится от души.

     Во всех отношениях, это матч Джонсона, по передачам и очкам. Нейт возможно и владеет в совершенстве тактикой атаки, но Джонсон словно крепость расположился в штрафной зоне. Он отбивает один из профессиональных бросков Нейта над моей головой, на что зрители бурно реагируют.

    Нейт опускается, качая головой.

    Нейт выхватывает мяч из его рук и изящно закидывает его в корзину.

— Еще придет тот день, когда я надеру тебе зад.

    Трёхочковый бросок соперников, кажется, приводит к развязке, Нейт и Джонсон возвращаются к скамейке, ведя разговор. Один из парней рядом со мной бросает Нейту полотенце. Я не могу спокойно наблюдать за тем, как он вытирается, видеть, как пот блестит на его мускулистом теле. Джонсон занимает место рядом и толкает меня плечом.

— Что случилось, малышка? Ты выглядишь так, словно увидела призрака. Что, думала, вы приехали ради уличных разборок? — он смеется. — Здесь не гангстеры, детка. Я не стану показывать тебе своего «монстра», как минимум, пока мне за это не заплатят.

    Нейт сидит с другой стороны, пытаясь через меня ответить Джонсону.

— Она на тебя не клюнет. Впрочем, исходя из того, что я слышал, еще никто не клюнул.

    Джонсон переключает свое внимание на меня.

— Он забавный, да?

— Ты давно здесь живешь? — спрашиваю я.

    Джонсон вытирает полотенцем свою голову.

— Всю жизнь.

— Ты хорошо играешь. Мог бы играть в лиге.

     Джонсон смеется, глядя на небо, как будто его мечты затаились там в облаках.

— Я? Не-а. У меня нет покровителя, как у твоего парня. Нет, вся моя жизнь здесь, с моими друзьями, моей семьей.

— Ты мог бы стать богатым. — даже сейчас, когда я говорю это вслух, я понимаю, как глупо это звучит, как снисходительно.

    Он изящно отвечает на это.

— Еще не все можно купить за деньги, малышка. У меня есть мои друзья, мои мальчики ... Что еще нужно?

 — Мальчики?

     Он достает потертый бумажник и показывает фотографию, два ясельного возраста ребенка в кадре.

 — Два и четыре.

— Они милые.

— Такие же, как их мама, — отмечает Нейт.

— Да, твоя мама, белый приятель.

    Я поднимаю взгляд на многоэтажку.

— Где она, их мама?

    Нейт и Джонсон обмениваются взглядами. Я затронула больную тему. Джонсон делает глубокий вдох и выдох.

—Передозировка. Наверное, это и к лучшему.

Нейт протягивает руку через меня и похлопывает его по плечу.

— Мне было жаль услышать об этом, Джей.

Джонсон встает, бросает полотенце обратно на скамью.

— Ничего не поделаешь. Еще увидимся?

Нейт поднимается, и они проводят ритуал странного рукопожатия, который выглядит явно слишком сумасшедшим, чтобы его репетировали.

— Будь собой, ладно?

Джонсон улыбается, его зубы настолько же белые, как и облака над нами.

— Всегда, приятель. Всегда.

— Хороший парень?

Нейт сушит полотенцем свои волосы.

— Джонсон? Да, он честный, ты знаешь — таких парней, как он, не сыскать во всем Мэннинге.

Я бы не хотела рассказывать ему о Лукреции, но ясно, что он видел нас вместе.

— Ты жил здесь?

— Да.

— Как это было?

 — Поначалу трудно, но теперь я благодарен за это, знаешь? Вот, это было образование.

— Все эти ребята достойные игроки.

— Большинство из них не будет дальше заниматься этим, когда им стукнет тридцатник. Половина станет гангстерами, а остальные подсядут на наркотики. Как я уже сказал, это не Мэннинг.

— Но ты скучаешь по этому месту, ведь так?

— Да, но мне повезло, что я попал в Мэннинг. Не хочу все испортить.

— Не испортишь, я знаю. Я буду с тобой.

— Думаешь?

Я беру его за руку.

— Я знаю.

— У тебя есть счастливый билетик, да?

— У меня есть мозги.

— Думаешь, у меня нет?

Я сжала его бицепс:

— Похоже, что все в твоих руках, — перемещаю другую руку в промежность, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что за нами не наблюдают. — Или здесь.

Он целует меня, притягивает мое лицо к себе и проталкивает свой язык между моих губ, такой солоноватый и влажный. Я отвечаю на его поцелуй, соски под моей блузкой уже набухают, и у меня внутри все сжимается при мысли о том, как он снова завладеет мной.

Он отстраняется, его дыхание участилось, глаза кажутся немного ярче.

— Ты когда-нибудь ела пончики «хашпаппи»?

Мы едем в полной темноте, я удивлена тому, как вдруг изменилось мое отношение к этому месту. Люди относятся к Нейту, как будто он блудный сын. Они улыбаются, и это не может меня не радовать, я рада знать, что он оставил здесь свой след, пусть и небольшой.

    Игра и откровения, которые последовали, - это все заставляет мое тело гореть и изнывать от желания. Я уже влажная. Все, что я действительно хочу сделать, это найти хороший, тихий маленький уголок и сорвать с него одежду.

«Подумать только, неужели я ступила на тропу блудницы?»

   Но с меня достаточно того, что я постоянно была на высоте, всегда тщательно прокладывала себе дорожку в жизнь, ничем не рискуя, но и упуская хорошие возможности.

«Кто же он для тебя? Возможность?»

    Я не знаю. Может быть, во мне говорит просто инстинкт, материнский инстинкт (Фу). Или мне просто нужен был секс.

    Я немного посмеиваюсь в этом шлеме, как хорошо, что Нейт не может видеть меня сейчас, того как я цепляюсь за него. Мы останавливаемся перед рестораном под названием «Душа рабочего».

Нейт помогает мне слезть.

— Добро пожаловать.

— Куда?

— В самую охренительную харчевню, в которой ты когда-либо поешь.

— Не похоже, что они подают икру.

— Ты любишь икру? — он выглядит озадаченным.

— Нееет, — Блин, я идиот. — Просто ... пойдем во внутрь, прежде чем я ляпну еще какую-нибудь глупость.

Он проводит пальцем по моей нижней губе. Я хочу взять его в рот.

— Только если скажешь «пожалуйста».

Я специально вытягиваю губки: "Пожа-а-а-луйста."

Мы вваливаемся, смеясь. Женщина, похожая на «большую мамочку», с подозрение смотрит на нас и практически отталкивает меня в сторону, чтобы задушить Нейта в объятиях. Когда она разделывается с ним, то замечает меня, стоящую неподалеку, и проделывает то же самое уже со мной, от этого натиска мне кажется, будто все мое тело задыхается.

— Бог ты мой, неужели Нейт Комптон вернулся из высшей лиги.

    Нейт снимает свою куртку и швыряет ее на стенд, а «Большая мамочка» хватает пару меню. Это место напоминает каток из 70-х. Здесь витает невероятный запах. Словно у кого-то был сердечный приступ.

— Я бы не назвал игру в команде колледжа высшей лигой, но да, там неплохо. А ты, как ты, Мэри?

Мэри? Даже бы не подумала. Она перелистывает меню на другом конце стола, улыбаясь мне.

— Знаешь, то то, то это. Здесь не соскучишься, — я уже почти решаю взять меню, когда она забирает его снова и подмигивает. — Я знаю, что вам, ребята, нужно. Не беспокойтесь. Я сейчас все устрою.

    Я сажусь, когда Мэри исчезает на кухне. Нейт выглядит здесь небрежно и так умиротворенно. Все его тело говорит об этом, от его позы до вечной улыбки, которая будто освещает его лицо.

   Мне это нравится. Мне нравится эта версия расслабленного Нейта.

— Она кажется милой.

— Она мне как мать. Научила меня готовить.

— Ты умеешь готовить?

— Ну, если считать кукурузную кашу и обугленные бобы пригодной пищей, то конечно.

Я смеюсь.

— А как насчет Старика Вилли?

Этот вопрос кажется Нейту неожиданностью. Я почти вижу, как он напряжено думает.

— Лукреция, — догадывается он. — Она никогда не умела держать язык за зубами. Что она тебе сказала?

— Достаточно. Что ты был сослан сюда после того, как ты ... ну ты знаешь, твой приемный отец. Ты никогда не рассказывал мне об этом.

Я вижу, что он хочет отстраниться от меня. Я тянусь к нему и беру его за руку.

— Я понимаю. Я была тоже частью всей этой системы.

Нейт поднимает свои глаза, и в них можно увидеть шторм, надвигающийся с горизонта.

— Он заслужил это, эта сволочь, подонок. Я не жалею об этом, но Вилли? Вилли был хорошим человеком. Ему пришлось справиться с большим количеством дерьма, в которое я влип.

— Вот и я, ребятки. — Мэри ставит на стол жареные лакомства. — Приятного аппетита.

Я беру то, что выглядит, как жареное во фритюре яичко.

— Это твои пресловутые пончики «хашпапи»?

Нейт выхватывает его из моей руки и кладет себе в рот, с трудом прожевывая.

— Ну да, думаю, так и есть.

На самом деле это все вкуснотище: от макарон с сыром и бамии до жареной курицы. Я могла бы есть это каждый день. И весила бы буквально тонну, но была бы счастлива.

Я смотрю, как Нейт действительно облизывает свои пальцы.

— Что я хочу знать, как вы, когда здесь жили, и все время питались этим, стали, — я упираюсь взглядом на его руки, — такими.

Я откладываю куриную ножку, чувствуя, как масло просачивается сквозь мои поры.

— Расскажи мне больше о Вилли.

— Он был сержантом-инструктором по строевой подготовке в морской пехоте. Когда я говорил, что он надирал мне зад, я не шутил. Он держит хашпаппи. Я съел много таких, но я много отжимался, к тому же, я был каждый день на той спортивной площадке. Единственное место, где я действительно чувствую себя как дома. До сих пор.

— А когда ты со мной?

Он садится поудобнее, глаза просто воплощение секса, раскинув руки в стороны, и его упругое тело так и просится, чтобы его обласкали.

— Я испытываю множество чувств, когда я с тобой, но это не умиротворение.

— Это комплимент?

Я никогда не видела, чтобы он улыбался так естественно.

— Конечно, твоя упругая попка в этом виновата.

* * *

Я не чувствую ног, вешаю свой пиджак на кровать.

Эмбер садится, снимает наушники, берет шоколадку в руку.

— Кто-то очень доволен.

Я улыбаюсь до ушей, оттягивая в стороны свои волосы.

— Это был хороший день.

— Как там «Его Величество»? Ты до сих пор ничего не рассказала мне про его скипетр.

— Что ты хочешь узнать?

Она измеряет воздух руками.

— Как жало пчелы или полицейская дубинка?

— Более, чем достаточно для меня. — смеюсь я.

— Не то, чтобы у тебя было много опыта в этом вопросе...

— Мы делали это в книгохранилище, прикинь? В туалете, — я не сдерживаюсь, как будто пытаясь набить себе цену.

Эмбер поднимает брови.

— С ума сойти. Может быть, у тебя все нормально с жизнью в колледже.

— Я стараюсь.

— Кстати говоря, ваш милый папа - декан заскакивал, пока вас здесь не было прошлой ночью.

Мое сердце замирает.

— Правда?

— Да, правда, расспрашивал меня о вас с Нейтом. Немного рассказала об оценках, но на самом деле попросил меня присматривать за тобой. Я внушаю доверие?

— Что ты сказала ему?

— Ничего. Мы же сестры, до самой смерти, бла-бла.

— Как он выглядел?

— Подобно пантерам, которые проиграли еще один турнир.

— Настолько плохо?

— Скажем так, не светился от счастья. Он сказал мне, твои оценки ухудшились, что он никогда не видит вас на территории университета. Он идет по вашим следам, ребята. Совет? Не забудьте оглядываться.

Глава 14.

Нейт



Баскетбол был всей моей жизнью. Я мог лежать в постели, совершая воображаемые броски, визуализируя каждое движение и работу мышц. Но не теперь. Теперь мои тело и душа принадлежат ей. Когда я закрываю глаза, я вижу ее. Когда я просыпаюсь, она - там. Она везде, и я до сих пор не решил, нормально ли это, даже если это и наяву.

Я понял, что совершил бросок, только после того, как мои пальцы выпустили мяч. Он даже не долетел до баскетбольного щита.

- Бог мой, Комптон, ты что ослеп?

- Прости, тренер, - я не совсем в игре. Люси сказала, что отец искал ее прошлой ночью. Он знает, что она была со мной, и значит, он знает, что мы встречаемся. Он захочет поговорить со мной об этом. Ему придется.

Чарльстон внимательно смотрел, но он и не думал говорить, что это все фигня, когда он собирается держать все под контролем, он просто собирает яйца в кулак.

Тренер отводит меня в сторону, держа рукой за плечо.

- Послушай, мы уже проходили это, сынок. Ты сейчас не здесь. Но твои мысли нужны мне здесь - и немедленно.

- Я немного отвлекся.

- Часть тебя будет сопротивляться, но не забывай, где ты находишься и почему. Это не заведение под названием «второй шанс». Прошляпишь - и не найдешь больше нигде второй такой возможности во всей Америке.

- Я знаю.