Дебора Чил

Повод для разговора

Помнишь…?

— Помнишь ту ночь, когда ты сказала мне, что мы зачали Каролину? — робко спросил Эдди у Грейс. — Помнишь, ты сказала, что поняла это? В ту ночь? Что ты почувствовала это? Я тоже почувствовал это. Я хотел сказать тебе об этом.

— Хорошо, — произнесла Грейс, ощущая его дыхание на своем лице.

— А помнишь, когда я предложил тебе выйти за меня замуж? Я не думал, что ты скажешь «да».

У нее каждый раз начинало болеть сердце при мысли об этом.

— Но я согласилась, — тихим шепотом напомнила она ему.

— Знаю. А ты не считаешь, что мы могли бы начать все сначала?

Грейс пыталась разглядеть его глаза в темноте, вспоминая, как это было тогда.

— Ты помнишь это? — Эдди взял ее лицо в свои ладони и поцеловал ее. У нее забилось сердце, и она застонала от страсти.

— Я все помню, Эдди, — сказала она, прижимая его к стене. — Все…

Глава 1

Несколько раз по утрам Грейс Кинг Бичон просыпалась, видя себя во сне восемнадцатилетней, скачущей вдоль берега в Хилтон Хеде. Если не считать нескольких целеустремленных бегунов и случайного прохожего, вставшего так рано и выгуливающего собаку, бесконечное пространство побережья принадлежало ей одной на час или два. А потом она присоединится к своей семье в гостинице, где они остановились. Она до сих пор помнила, какой свободной и ничем не обремененной чувствовала себя тогда. Солнце всходило над Атлантическим океаном, сильный бриз дул ей в лицо, и перед ней простиралось все ее будущее. Все мечты казались осуществимыми, не было препятствий, которые трудно было бы преодолеть. Возможности рисовались столь же обширными и безграничными, как вода, набегающая на влажный розовый песок под копытами ее коня.

Грейс почти все свое время проводила возле лошадей, но не могла припомнить, когда она в последний раз выезжала верхом одна, просто ради удовольствия. Она несколько лет не была на берегу океана. У нее почти не оставалось времени подумать, что сулит следующий час, не говоря уж о том, чтобы размышлять о давних, несбывшихся девичьих мечтах.

Особенно сейчас, когда до соревнований за Главный приз оставалось всего несколько дней, Грейс часто приходилось останавливаться и спрашивать себя, что же ей делать дальше. Сегодняшнее утро не стало исключением. Она уставилась в зеркало, почти не замечая отражения в нем двадцативосьмилетней женщины с огромными карими глазами, красиво очерченным ртом и копной упрямых длинных темных волос, которые она заплетала в аккуратную французскую косу. Не замечая собственной красоты, она критически разглядывала поблекшую белую футболку, брюки для верховой езды, сапоги и короткую нитку фамильного жемчуга.

Она вспомнила о бусах в последний момент, как бы отдавая дань собранию благотворительного общества, на котором ей предстояло присутствовать позже в то утро. Все остальные будут одеты как подобает прилично воспитанным женщинам Юга, каковыми они и являлись, включая и саму Грейс. Но, работая управляющей конюшнями на одной из самых крупных в стране племенных ферм, ей трудно было появляться на работе в элегантной цветной юбке и в туфлях на высоких каблуках.

На большинстве женщин ее наряд смотрелся бы нелепым. Но Грейс Кинг Бичон не была похожа на других женщин. Она двигалась с легкостью и уверенностью профессионального спортсмена. Брюки для верховой езды облегали ее, как вторая кожа, она до сих пор выглядела достаточно молодо, чтобы быть избранной королевой на весеннем выпускном балу. Она же замечала только мельчайшие морщинки, начинающие появляться под глазами, пятно на футболке, которое не выводилось ни одним отбеливателем, изрядно поношенные сапоги, явно нуждавшиеся в хорошей чистке.

Грейс рассеянно коснулась жемчужных бус — свадебного подарка ее матери — и попыталась вспомнить, о чем она хотела поговорить на собрании. Что-то насчет книги по кулинарии…

— Итак, какие у тебя планы на сегодня? — Лицо мужа возникло за ее спиной в зеркале.

— Черт! — вскрикнула она, испуганная его внезапным появлением. — Черт возьми, Эдди! Ты можешь издавать хоть какой-нибудь звук или шум, когда приближаешься?

Он рассердился, шагнул к зеркалу, чтобы поправить галстук:

— Грейс! Прекрати так выражаться! О Господи, ты доведешь меня до сердечного приступа.

Она искоса, отвлеченно и оценивающе, посмотрела на него, как это делают давно женатые люди, которые почти перестают замечать друг друга. В неполных тридцать пять ему все еще был присущ юношеский энтузиазм и неугасимая энергия, которые привлекли ее внимание, когда подруга по университетскому женскому клубу указала на него, танцующего сиртаки. В лагере за Эдди Бичоном бегали чуть ли не все девушки. Эдди был совсем не в ее вкусе, но он улыбнулся ей какой-то дьявольской улыбкой, пригласил на танец, и она тотчас же влюбилась в него без памяти.

— Мне надо съездить на ферму, — сказала она. — Папа хочет зачем-то встретиться со мной и Хэнком, чтобы поговорить о Гран-При.

— О чем? — спросил он, возясь с галстуком.

Она знала, что он спрашивает только из вежливости. Она могла бы сказать ему, что отец попросил ее проехать верхом обнаженной на открытии соревнований, и он, скорее всего, не моргнул бы и глазом.

Она перекрутила резинку на конце косы и сказала:

— Ему просто нравится начинать воспитывать нас каждый год примерно в это время. Это позволяет ему чувствовать собственную власть.

Эдди кивнул, но мысленно явно переключился на что-то другое. За исключением тех случаев, когда это диктовалось необходимостью, или когда он обязан был дважды в год появиться на показательных конных выступлениях, их дела редко пересекались. Но это было и к лучшему. Их совершенно разные интересы, вероятно, и охраняли их супружество от того, чтобы оно стало постылым.

Отходя от зеркала, он спросил:

— Где постреленок?

Грейс взглянула на приемник с часами возле их постели: опять опаздывает.

— Ей пора бы одеться, — пробормотала она. Особенно сегодня, когда ее стол завален всякими бланками, ей хотелось начать пораньше. — Каролина, что ты делаешь? — крикнула она в коридор.

Как будто ожидая вопроса, их дочь вбежала в дверь, застегивая блузку:

— Собираюсь, — пропела она. — Я поеду кататься верхом?

Грейс быстро поцеловала Каролину в макушку, когда та проскочила мимо нее:

— Если у нас хватит времени.

Каролина была миниатюрной копией Грейс — такие же большие глаза, полный ротик и упрямство — и она была рождена для верховой езды. От отца она унаследовала резвость и несомненно была папиной дочкой.

— Эй, постреленок! — У Эдди и Каролины была особая манера общения. — Где ты была всю ночь?

— Спала! — Она захихикала и прыгнула в его раскрытые объятия.

— И что тебе снилось? — спросил он, кружа ее по комнате.

— А как ты думаешь? — ответила она вопросом на вопрос.

Грейс позволила себе мгновенную роскошь полюбоваться на дочь и мужа — две самые яркие звезды в ее вселенной. Их общество взаимного обожания было клубом, из которого она была подчеркнуто исключена, но такое положение вещей только изредка раздражало Грейс. Ее взаимоотношения с собственным отцом были сложными, она всегда была ближе к матери. Глядя на Каролину, смеющуюся в объятиях Эдди, она испытала приступ зависти к тому, чего у нее никогда не было с Вилли.

Эдди нежно обнял дочь, поцеловал в последний раз, затем опустил ее на пол.

— Эй, — обратилась Грейс, когда Каролина умчалась из комнаты. — Я должна сегодня свозить ее в магазин Миллера на примерку костюма для верховой езды. Хочешь встретиться с нами там, а потом вместе пообедаем?

Эдди с сожалением покачал головой:

— Не получится. У меня совещание, с которого мне не выбраться. Хочешь, встретимся пораньше?

— Не могу. У меня собрание благотворительного общества. Они избрали меня председателем комитета по подготовке книги по кулинарии.

— А завтра?

— Завтра — суббота, — напомнила она ему.

— У меня гольф.

Как будто она этого не знала. Эдди играл в гольф все с теми же тремя приятелями по колледжу каждую субботу по утрам с тех пор, как они поженились.

— Как насчет понедельника? — спросил он.

Грейс пожала плечами:

— Если я смогу так долго морить ее голодом.

Понедельник ее устраивал, но лучше бы сегодня. Грейс сомневалась, поймет ли он почему, даже если она попытается объяснить ему.

Покупка Каролине костюма для верховой езды в магазине Миллера была чем-то вроде ритуала, особым случаем, который ей хотелось отпраздновать втроем. Гран-При в этом году станут ее первыми состязаниями на национальном уровне, большим шагом вперед для юной наездницы, даже столь совершенной, как Каролина. Грейс хотелось, чтобы дочка познала все перипетии этих соревнований, каждое мгновение этого события.

— Ладно, — сказал Эдди, слишком занятый поисками своего портфеля, чтобы заметить разочарование на ее лице. — Позвони Джун, и пусть она впишет это в мой распорядок дня. Ты собираешься сегодня готовить ужин?

Она не загадывала так далеко вперед. До ужина еще несколько часов, а ей слишком много предстояло сделать до этого.

— Еще не знаю. А ты будешь здесь?

— Я позвоню тебе, — бросил он, взглянув на часы.

— Ладно.

Пора ехать, а то они оба опоздают. Казалось, их жизни уже очень давно расписаны по часам. И как это они стали такими занятыми, что ей приходится звонить секретарше мужа, чтобы назначить обед с ним? Может, настала пора пользоваться карандашом Джун, чтобы условиться, когда им заняться любовью?

Она вздохнула и вышла на крыльцо. Для конца осени было тепло, даже для Южной Каролины. Легкий ветерок, дующий с запада, шелестел в ветвях раскидистых испанских дубов, окружавших дом, который она с таким старанием отреставрировала в послевоенном стиле середины девятнадцатого века.

Родители Эдди купили им дом в честь рождения Каролины и великодушно предложили оплатить услуги собственного дизайнера интерьеров миссис Бичон. Но Грейс настояла на том, что сделает все сама. Она тщательно изучила по фотографиям внутреннее убранство и картины того периода, подолгу разглядывала образцы красок и тканей, эскизы подрядчиков, будто в них таился ключ к счастью. Ее усилия были оценены по достоинству, и дамы из исторического общества стали умолять позволить включить дом в их ежегодный осенний тур по домам и плантациям.

Польщенная просьбой, Грейс, тем не менее, решительно отказалась. Она содрогалась от перспективы, что незнакомые люди станут ходить по комнатам, поглаживая ее мебель, суя нос в укромные уголки ее семейной жизни, как если бы они являлись трехмерными фигурами в музее-диараме.

Грейс с любовью занималась убранством дома. Она была слегка смущена, узнав, что хвалебные речи в ее адрес произносятся повсюду. Ей просто хотелось создать уютный дом для своей семьи, место, где могли бы собираться люди, смеяться и радоваться вместе. Дом, наподобие того, в котором выросла она.

Грейс взглянула на лес, обрамлявший дальний край их владений. Солнце только что поднялось над деревьями, которые лишь недавно начали утрачивать буйные краски осени. Она понаблюдала, как белочка перебежала лужайку и исчезла в лесу. Начинался великолепный день — редкостный дар богов. У нее мелькнуло безумное желание схватить Эдди за руку и скрыться с ним в лесу, плюнув на все их обязанности.

Вместо этого она поцеловала его на прощание, спустилась вслед за ним по ступеням крыльца, и они разошлись по своим машинам. Он сел в свой мерседес, она — в джип. С точностью хорошо отрепетированного балета они одновременно двинулись по дорожке. Вдруг Грейс осознала, что чего-то не хватает для полноты картины. Ругая себя, она резко нажала на тормоза и дала задний ход к дому.

О чем она думает сегодня? Грейс поспешила на крыльцо и открыла входную дверь. Чувство вины возросло в геометрических пропорциях, когда ее в прихожей враждебно встретила Каролина. Дочь метнула сердитый взгляд на Грейс, лицо ее выражало оскорбленное возмущение.

О Господи! Какая она ужасная мать, раз ушла из дома, совершенно забыв о дочери.


Каролине было проще простить мать, чем той простить себя. Пока Каролина щебетала о новом костюме для верховой езды, Грейс продолжала укорять себя за рассеянность. Они уже выехали на дорогу, ведущую к дому ее родителей, находившемуся неподалеку от их собственного дома. Надпись над воротами послужила еще хоть и небольшим, но дополнительным источником раздражения. Под нарисованным силуэтом породистого коня со стройными ногами были слова: «Фермы Кинга». Под ними, буквами чуть поменьше, надпись гласила: «Владелец — Вилли Кинг». В третьей строке еще мельче было написано: «Тренер — Хэнк Корриган».