Оливия Гейтс - Повод для знакомства

Вне себя от раздражения, Лили быстро прошла к себе… и будто со всей силы врезалась головой в кирпичную стену.

Антонио сидел за ее столом. Он сразу перехватил ее взгляд, словно ждал, что она вот-вот войдет.

– Так вы отныне будете приходить так поздно?

Все ее нервы воспламенились от его сводящей с ума красоты и дразнящего тона.

Не успела Лили придумать возражение, как он поднялся и двинулся к ней вальяжной походкой хищника.

– Я и не ожидал, что вы так быстро вживетесь в роль партнера. Но с другой стороны, вы никогда не делаете того, что я ожидаю. Мне это нравится. Необычайно.

Он остановился перед ней, и Лили, с трудом зашевелившись, сняла со спины рюкзак и обошла нового босса. Не оглядываясь на него, она начала освобождать свое рабочее место.

– Вы делаете то, о чем я думаю? – Не получив ответа, Балдуччи хмыкнул. – Мне по душе ваша непредсказуемость – до некоторой степени, пока вы не начинаете ею пользоваться, чтобы лишить непредсказуемости меня. На это, доктор Аккарди, разрешения я не дам.

Упаковав последнюю вещь, Лили дернула молнию на рюкзаке и подняла взгляд. Она попыталась взять себя в руки, но внутри все перевернулось от созерцания великолепия Антонио, который уже разгорался властным неодобрением. Из последних сил стараясь сохранить равновесие, она вынула из кармана рюкзака конверт и протянула его Балдуччи.

Он поднял на нее глаза, в которых не было ни капли сомнения. Он знал, что в конверте.

– Я не принимаю вашу отставку, доктор Аккарди. – Его губы скривились в улыбке, от которой у Лили растаяло все внутри. – К тому же теперь для окончания нашего сотрудничества потребуется гораздо больше, чем клочок бумаги.

Скрежеща зубами от пульсирования между бедер, Лили вытянула в его сторону другую руку, ладонью вверх. Он вопросительно вскинул бровь.

– Мои триста долларов, пожалуйста, – пояснила Лили.

– Забираете свою долю? – В ответ на ее кивок он рассмеялся, и у нее подкосились ноги. – Думаете, ваши деньги провели со мной ночь и остались теми же?

Перед мысленным взором Лили заметались картины того, как провести с ним ночь – и измениться навсегда. Этот мужчина был сексом во плоти.

Она стиснула зубы, но вытянутую руку не убрала.

– Мои деньги, пожалуйста. Это уже не смешно.

– Это – самое смешное, что я когда-либо слышал. И у меня нет с собой ваших денег. Я не расхаживаю с тремястами тысячами долларов в карманах.

Ее рот непроизвольно раскрылся.

– Даже вы не можете за одну ночь увеличить сумму в тысячу раз!

– Вы были бы поражены, узнав, что я способен сделать за одну ночь. – Ее кровь тут же вскипела, а Балдуччи добавил: – Но вы правы. Я преувеличил. Ваши деньги превратились примерно в тридцать тысяч долларов. Я еще недостаточно для вас потрудился.

– Оставьте эти деньги себе. Считайте это моим вкладом в какие-нибудь полезные научные исследования.

Ей требовалось бежать от него. Этот мужчина мог поколебать ее душевное равновесие, погубить, превратив в одну из женщин, что валялись у него в ногах. И ей становилось все тяжелее сопротивляться его чарам.

Но, когда Лили попыталась снова обойти его, Антонио преградил ей путь, и его глаза блеснули озорной веселостью.

Остановившись, Лили крепче сжала рюкзак.

– Послушайте, доктор Балдуччи. Хватит, ладно? Я не хочу на вас работать – и я уж точно не ваш партнер. Примите мое увольнение и дайте мне то, о чем я прошу в этом письме. Мне нужно лишь соблюдение моих прав.

– Мне плевать, какие там права вы себе придумали. – Он усмирил протест Лили, подойдя ближе и обжигая ее жаром. – Мне не нужно читать это письмо, чтобы понять, что вы привыкли обсчитывать саму себя. Я же, напротив, предлагаю вам то, чего вы действительно заслуживаете.

Ее сердце затрепетало.

– Я заслуживаю лишь одного – чтобы меня оставили в покое, позволив продолжать свою работу. Я никогда не просила ни о чем больше.

– А если я решил предоставить вам такую возможность?

– Вы… вы бы это сделали?

– Да. При условии, что вы становитесь моим партнером.

С ее губ сорвался невеселый смешок.

– Я не способна стать деловым партнером даже в киоске с мороженым. Я ничего не знаю об управлении бизнесом. Если вы делаете это лишь для того, чтобы остановить меня, не нужно подкупать меня мнимыми руководящими должностями. Я, вероятно, единственный человек из всех, кого вы когда-либо встречали, считающий подобное продвижение по службе тяжкой долей, а не наградой. Но я с удовольствием останусь, если вы позволите мне продолжать мою работу.

– Значит, я устраиваю вас в качестве босса? И вы остались бы, несмотря на рьяные возражения против меня и моих методов руководства?

– Пока вы не лезете ко мне, профессионально и лично, мне все равно, чем вы занимаетесь, даже если это разработка прививки к солнечному свету для вампиров и серебру – для оборотней.

Его губы расплылись в великолепной улыбке, ошеломляя Лили вспышкой белоснежных зубов и обжигающей харизмой.

Она чуть не задохнулась от волнения, когда Балдуччи снял рюкзак с ее плеча. Его длинные умелые пальцы скользнули по ее телу, и лоно сжалось от неистового желания.

– Пока мы не придем к новому соглашению, – сказал он, – верните свои личные вещи туда, где они лежали.

Она вцепилась в рюкзак.

– Какое еще новое соглашение? У нас и старого-то не было.

– Тогда мы составим совершенно новое с нуля.

С величайшей мягкостью, но упорно он тянул к себе рюкзак, который она удерживала мертвой хваткой.

Наконец Лили отпустила рюкзак, почувствовав, будто пала ее последняя защита против Антонио.

Поставив рюкзак на ее рабочее место, он с улыбкой повернулся к ней и оперся бедром о стол, скрестив руки на мощной груди.

– Ну а теперь, когда с этим мы прояснили, мне нужно кое-что еще.

– Что же? – проворчала она.

– Вы. На ужин.

– Вы хотите меня на ужин?

Голос Лили прозвучал слишком визгливо. Этот человек продолжал проверять на прочность ее самообладание.

– Я имел в виду, что хочу пригласить вас на ужин.

От его снисходительного тона все сжалось у Лили внутри.

– Мой интеллект, возможно, и избирателен, но даже мне это понятно. Не будьте…

– … многословным? Да, я знаю, как вы ненавидите это. – Его взгляд запылал с новой силой. – Но и другой смысл тоже верен. Хотя я предпочел бы вас на десерт.

– Избавьте меня от клише, доктор Балдуччи, – прошипела Лили. – И перестаньте смотреть на меня так.

– Как «так»? Словно вы – самое обворожительное создание, которое я когда-либо видел? Как я могу, когда это – чистая правда?

– Так вы называете людей, с которыми играетесь? – Она покачала головой, когда его улыбка померкла. – Но вы смотрите на меня не так. Это не то, что вы заставляете меня чувствовать.

Все намеки на легкомыслие испарились с его лица.

– И что же я заставляю вас чувствовать? Скажите же.

– Мне кажется, что вы сканируете мои мысли, все до одной.

Его губы вздернулись, во взгляде снова вспыхнула улыбка.

– С чего бы мне это делать, если вы сваливаете мне на голову все, что приходит вам на ум, без малейшей подготовки?

– Об этом-то я и спрашиваю саму себя. Непонятно, с чего вы так беспокоитесь. Видимо, автоматически. Сканируете людей до молекулярного уровня и архивируете полученные данные для будущего использования.

Его глаза посерьезнели.

– Значит, вы считаете, что я собираюсь это как-то использовать.

– Похоже, вы хотите заполучить предельный контроль сознания. Вы даже не исследуете мои мысли, вы пытаетесь загнать их в нужное вам русло. Я почти чувствую, как ваши ментальные щупальца стараются управлять моим мозгом.

Он громко засмеялся.

– Какое нелестное мнение обо мне!

– Не сомневаюсь, вас не волнует чье-то там мнение по поводу вас.

– Меня волнует ваше мнение. – Его баритон так и ласкал ее… – Перестаньте спорить со мной по любому поводу. Примите мое приглашение на ужин, доктор Аккарди. Обещаю, я вас не съем. Какой бы соблазнительной ни была идея сделать это.

Сказать по правде, соблазняли-то именно ее. Больше всего на свете ей хотелось ответить «Да» – на все, что он предлагал.

Лили энергично помассировала пульсирующий висок, словно пытаясь задержать стремительно покидавшие ее здравый смысл и силу воли.

– Не знаю, что происходит в вашем изощренном уме, доктор Балдуччи, и, положа руку на сердце, не хочу этого знать. Но это – ужасная идея.

Его брови надменно взлетели вверх.

– Ужасная? Это еще почему?

– Во-первых, вы – это вы, а я – это я. Во-вторых, вы – мой босс, до тех пор пока не приняли мою отставку. Я – против того, чтобы смешивать профессиональное и личное. Это всегда влечет катастрофические последствия, даже когда в профессиональном плане все идеально, а не так проблематично и враждебно, как у нас.

– У меня нет ни малейших проблем с вами с профессиональной точки зрения. И чего во мне абсолютно нет, так это враждебности. Все совсем наоборот.

– Значит, враждебна я. Мой «косяк».

Его губы шире растянулись в улыбке.

– Мне нравится ваша враждебность. Сильно нравится. Вы веселите меня, как никто другой. Говорю это без злого умысла или снисходительности – напротив. Подобно вам, я говорю только то, что думаю.

– В самом деле? Сильно сомневаюсь, – от его нового смешка у Лили заколотилось сердце. – Если бы вы говорили только то, что думаете, многих из тех, кто встал на вашем пути, не было бы в живых.

– Таким образом, по-вашему, я проявляю такт, даже милосердие?

– Такт? Возможно, но только для своих собственных целей. Милосердие? Конечно же! А я – летающий морской дьявол.

Грубый хохот вырвался из его груди и, похоже, застал врасплох не только Лили, но и самого Антонио. Он вытер глаза.

– И как в вашем мозгу рождаются подобные вещи? Подождите, не отвечайте. Мозг безумного ученого за работой. А я-то до встречи с вами считал таким себя. Оказывается, у меня не хватает воображения. – Когда Лили застонала от его шутливого самоуничижения, Антонио успокаивающе вскинул руки: – А какой же я, по-вашему, на самом деле?

– Неумолимо дипломатичный и нечеловечески харизматичный. И вы умело пользуетесь этим в качестве оружия массовой манипуляции. Не то чтобы я осуждаю вас за это… Таков оптимальный способ работы с мелкими сошками. Зачем взращивать недовольство и недругов среди мелких существ, когда можно с легкостью вызывать преклонение и обращать их в добровольных рабов?

– Мои дипломатия и харизма, судя по всему, действуют на вас с точностью до наоборот.

– Ага, вопреки тому, что я совершенно нормальна, моя реакция на вас, похоже, полностью противоположна реакции всех остальных.

– Значит, только на вас я действую подобным образом.

Его глаза самодовольно вспыхнули. Он что, жаждал похвал и от нее? Не хватило от остальных?

Нет, она не собиралась в этом участвовать.

– Итак, предельно ясно, что вы не дадите мне то, ради чего я сюда пришла. Поэтому оставлю вас с этими играми по манипулированию новым полчищем восторженных поклонников. Но все-таки возьмите это. Считайте это подарком на память.

Впихнув конверт ему в руку, Лили обошла его, чтобы забрать рюкзак. А потом бросилась к двери, стараясь не смотреть на Балдуччи. Она почти вылетела из комнаты, когда от его звучного голоса по телу пробежали мурашки.

– Что вы имели в виду, когда сказали: «Вы – это вы, а я – это я»? Что именно вы подразумевали?

Она вышла из комнаты и, лишь оказавшись на безопасном отдалении, повернулась к нему. В последний раз созерцая Его Величество, Лили подавила внезапную острую боль сожаления и вздохнула:

– Мы – совершенно разные особи.

Антонио смотрел вслед исчезнувшей Лилиане Аккарди, едва сдерживая желание броситься за ней и притащить обратно, перебросив через плечо, не обращая внимания на ее ругань и царапанье.

С превеликим трудом взяв себя в руки, он покачал головой.

Он пришел сюда сегодня безмерно заинтригованным. А после того, как Лилиана снова бросила ему вызов, а потом демонстративно ушла, он осознал: эта женщина его по-настоящему зацепила. С самого начала… такого с ним еще не случалось.

На всем протяжении стычки у Антонио перед глазами стояла одна картина: как он завладевает этими сочными губами, отталкивает ее спиной к рабочему месту и занимается с ней сексом. Много-много раз.

Его тело предательски затвердело, стоило ей войти в комнату, и даже теперь оставалось в том же мучительном состоянии. Даже когда он так и не смог разглядеть очертания ее фигуры под серой одеждой, которую она напялила на себя, будто камуфляж. Впервые физические признаки не имели для него никакого значения. Он жаждал самого ее существа – он и не думал, что подобное вообще возможно.

Антонио опустил взгляд на конверт, который Лилиана всучила ему. А он-то по наивности думал, что она будет лишь способом войти в эту семью! Средством достижения цели.