Оливия Гейтс - Повод для знакомства

– Вы этого не делали. Знаю, я долго отнекивалась. Но на самом деле хотела пойти. И я действительно наслаждалась этим временем. Вы – лучшая компания, которая у меня когда-либо была.

Бросив взгляд на Лилиану, Антонио подумал, что она – самое прекрасное создание, которое он когда-либо видел. Неужели она говорила правду? И ему так повезло?

И он вдруг отмахнулся от осмотрительности, ухватившись за выпавший шанс.

– Я не хочу везти вас домой, Лилиана. Поедемте ко мне.

И он тут же пожалел о том, что сболтнул.

Он только-только добился шаткого доверия Лилианы. И тут же, поддавшись страсти, разрушил все.

В пылу ненависти к самому себе Антонио чуть не прослушал ее ответ. Затормозив на светофоре так резко, что Лили подпрыгнула на сиденье, он повернулся к ней.

– Что вы сказали? – хрипло произнес он.

Подняв на него взгляд, в котором не сквозило ни тени лукавства, Лилиана повторила то, во что Антонио никак не мог поверить.

– Я сказала: «Хорошо».

Входя в его просторный особняк, Лили все еще задавалась вопросом, не попала ли она в сон, где все желания исполняются. Она думала, что очнется, но сон продолжался, осязаемый, как жар Антонио, обдававший ее спину.

Это все происходило в реальности. Он пригласил ее к себе домой, и она приняла приглашение. С постыдной быстротой.

– Хотите выпить?

Лили повернулась на его тихий вопрос, чуть не потеряв равновесие, и встретила бесстрастный взгляд, к которому уже успела привыкнуть. Каждая частичка ее тела затрепетала. С того самого момента, когда Лили произнесла свое «Хорошо», Антонио не проронил почти ни слова. А теперь смотрел на нее так…

Чтобы дать себе немного времени свыкнуться с происходящим, Лили кивнула. Кивнув в ответ, Антонио мощной рукой ослабил галстук и расстегнул пуговицу рубашки, словно что-то вдруг стало душить его. С пересохшим, сжатым спазмом горлом Лили наблюдала, как Антонио повернулся и прошел по роскошной гостиной к мини-бару в углу. Каждое его движение являло собой воплощение изящества и властности.

Мысли лихорадочно метались у Лили в сознании. Теперь она не сомневалась, что он интересовался ею. Как женщиной. Она, конечно, могла сказать Антонио, что худшей кандидатуры и придумать сложно. Но чем больше она пыталась предотвратить их сближение, тем больше интереса в нем вызывала.

А сама Лили страстно желала его.

Она никогда никого не хотела. Да и ничего – тоже, кроме своего научного открытия. Но и к науке она прежде не испытывала подобного чувства… Все частички ее существа были возбуждены. Ее разум, ее чувства, ее тело. Она пылала страстью. К нему. Только к нему.

Но теперь, когда она перестала противиться ему, что-то изменилось. Он стал… сдержанным.

Неужели Антонио пожалел о том, что пригласил ее сюда? Лили понимала: стоит ей сдаться и присоединиться к боготворящей его толпе, как он потеряет к ней интерес. Пусть тогда это произойдет раньше, чем позже, – меньше будет страданий.

Эта мысль подтолкнула ее к решению. Она даст ему то, чего он по праву ожидает от остальных смертных.

Антонио медленно, будто нехотя, направился к ней с напитками. Остановившись в двух шагах от Лили, он задумчиво взглянул на нее и протянул бокал.

Подавив волнение и сожаление, Лили взяла напиток. А потом потянулась и к бокалу Антонио. С округлившимися от удивления глазами он позволил ей забрать напиток. Дрожа всем телом, она поставила бокалы на ближайший журнальный столик.

Выпрямившись, Лили увидела на лице Антонио озадаченное выражение. Оно превратилось в ошеломленное, когда она подошла к Антонио и потянула за галстук, который он до этого ослабил.

Бросив галстук на пол, Лили опустила взгляд, боясь прочитать в его ярко-синих глазах разочарование из-за того, что она оказалась похожей на остальных женщин. Зажмурившись, она сделала то, о чем мечтала с самой первой встречи с ним.

Скользнув рукой под рубашку Антонио, Лили жадно провела дрожащей рукой по его горячей, твердой плоти.

В сознании Антонио словно что-то замкнуло. Лилиана. Она прикасалась к нему. Распаляя донельзя.

Он и не надеялся на нечто подобное, планируя добиваться ее расположения, постепенно ломать ее сопротивление. Но она пустила все планы под откос одним-единственным «Хорошо».

Он все еще пытался осмыслить происходящее, протягивая Лилиане напиток, когда она в который раз привела его в замешательство, забрав у него бокал, а потом сорвав с него галстук.

Застыв на месте, Антонио посмотрел в замутненные глаза Лилианы. Она поспешила их закрыть, но Антонио успел заметить ее застенчивость, нерешительность, безрассудство… и страстное желание.

А потом она коснулась его…

Теперь маленькая изящная рука скользила у него под рубашкой, словно пытаясь отыскать его сердце. И похоже, в итоге завладела им. Иначе с чего оно так неистово заколотилось, если обычно работало спокойно даже в чрезвычайных ситуациях?

Ее прикосновение не могло сравниться ни с чем, что он когда-либо чувствовал. Это робкое, нежное поглаживание пробудило в нем необычные ощущения, которые так и взрывались внутри, снося все до единого барьеры между ним и Лилианой. Последним препятствием оказалось его самообладание.

Антонио больше не управлял своими мыслями и реакциями, да и не хотел этого делать. Словно действуя по собственной воле, его рука сжала ее запястье, прекращая истязание этим прикосновением. Глаза Лилианы распахнулись и остановились на нем, и в их золотистых глубинах отразились тревога и смирение. И последняя нить его сдержанности порвалась.

С первобытным стоном, исторгшимся из его горла, Антонио сделал то, чего желал каждую секунду на протяжении трех последних дней. Он притянул Лили и крепко прижал ее к себе. А потом зарычал что-то невнятное, перекрывая ее стон, окутывая ее объятиями еще сильнее.

На какое-то мгновение их взгляды слились. В глазах Лили читались потрясение и капитуляция. Антонио же казалось, что его сердце взорвется, если он не завладеет этими губами, с которых слетали умопомрачительные стоны повиновения.

– Антонио…

Он набросился на нее, ловя ртом ее прерывистое дыхание, проникая языком между ее губами. Вкус и аромат Лили, эти непреодолимые афродизиаки, снова заставили его с наслаждением зарычать.

Открываясь ему, позволяя его языку проникать все глубже, Лили тихо стонала и извивалась. Антонио дал ей то, о чем она просила без слов, еще сильнее овладевая ее ртом, вкушая это ароматное великолепие, еще больше распаляя. Потеряв разум от потребности покорить ее, вторгнуться в нее, Антонио вскинул Лили на руки и зашагал с ней, прильнувшей к нему, в спальню.

Он бросился на постель, увлекая Лили к себе. Она вскрикнула, прижавшись к нему. Антонио, подминая ее податливое тело под себя и действуя почти грубо, в спешке, стянул с Лили платье и раздвинул ее бедра. А потом застонал от ощущения ее бархатистой упругой кожи.

Устроившись на распростертой Лили, Антонио поднялся на колени, чтобы снять с себя пиджак и рубашку, которую в спешке порвал. Пока он раздевался, ее тело извивалось под ним в безмолвной мольбе, ее голос дрожал, когда она хрипло, прерывисто шептала его имя.

Оставшись в одних трусах, он снова скользнул поверх Лили, растрепывая ее волосы, запуская дрожащие пальцы в ее густые длинные локоны, лихорадочно бродя взглядом по ее вспыхнувшему лицу. Это лицо, эта сущность завладели его желаниями и фантазиями с того самого момента, как он увидел ее. Теперь он мог взять ее тело. И обладать им, пока она не зарыдала бы от наслаждения.

Ее глаза блестели расплавленным золотом, перелившимся через край. И Антонио с изумлением увидел слезы, оставлявшие бледные дорожки на ее распаленных щеках. Он-то подумал о слезах в переносном смысле, а Лили роняла слезы по-настоящему.

Неужели она настолько возбудилась? В той же степени, что и он?

Триумф и жажда страсти бушевали в нем, подобно пожару.

– Антонио, пожалуйста…

Ее слезная мольба, ее тело, изнывавшее под ним от желания, столь же яростного, как его собственное, уничтожили остатки его здравого смысла.

Он набросился на нее, словно изголодавшийся хищник, терзая ее губы своими губами, проникая языком все глубже, прижимаясь к ней все сильнее…

И вдруг Лилиану внезапно подбросило под ним, а ее стоны превратились в сдавленные крики.

Только когда эти крики смолкли до всхлипов, а ее тело безвольно обмякло под ним, осознание произошедшего пронзило неистовство его возбуждения.

Неужели она… испытала оргазм?

С превеликим трудом прекратив попытки овладеть ею, Антонио приподнялся на дрожащих руках и увидел, как Лили смотрит на него из-под полуприкрытых век, и с ее припухших губ слетает прерывистое дыхание.

Она действительно достигла пика блаженства. Прежде, чем он раздел ее, прежде, чем овладел ею. И теперь она лежала под ним, обмякшая, а вид и аромат ее наслаждения сводили Антонио с ума. Ее глаза красноречиво говорили ему, что чувственная разрядка оставила ее еще более жаждущей страсти, готовой к его вторжению.

Но он уже пришел в себя и в ошеломлении отступил. Он осознал, что именно собирался сделать, и это привело его в ужас. Он чуть не взял ее, не предохраняясь. У него не было средств защиты. Он никогда не приводил женщину в этот дом, не говоря уже об этой постели, и никогда не собирался делать это.

Он мог бы снова доставить ей удовольствие, но это было слишком опасно. Лишившись рассудка от одного прикосновения Лилианы, он сорвал бы с нее одежду и овладевал бы ею, пока она снова не вознеслась бы на вершину блаженства. И тогда, не способный остановиться, он оставил бы в ней свое семя. Совершив непоправимое, испортив все.

Антонио не раз подвергался жесточайшим испытаниям – и всегда блестяще выдерживал их. Но подняться сейчас с постели оказалось самым тяжелым из всего, что ему когда-либо доводилось делать.

Ее руки слабо цеплялись за него, уговаривая вернуться обратно. Никогда прежде Антонио не сопротивлялся чему-то столь же непреодолимому.

Но ему это удалось. Поднявшись с кровати, старательно избегая смотреть в сторону Лили, он отправился в гардеробную и сменил порванную рубашку, после чего прошагал обратно в спальню.

Его сердце чуть не остановилось, когда он увидел пустую постель. Антонио тут же бросился за Лилианой и заметил ее в холле. Она уже забирала оставленную на столике сумочку.

– Лилиана…

Голос звучал хрипло, будто его рот наполнили камни. Она медленно повернулась, и ее лицо в первый раз с момента знакомства не выражало ровным счетом ничего. Она не проронила ни слова.

– Прости, что я набросился на тебя вот так. Я пригласил тебя сюда не за этим.

– Знаю. Все это спровоцировала я.

Она оправдывала его, вновь потрясая до глубины души.

Чувствуя, что любые слова только усугубят неловкость, Антонио огорченно вздохнул.

– Наверное, будет лучше, если я отвезу тебя домой.

Лилиана покачала головой.

– Лучше не надо. Я вызову такси.

Наверное, ему стоило найти какие-то разумные слова, но любые попытки лишь умножили бы число его ошибок.

Антонио вздохнул.

– Прикажу Паоло отвезти тебя домой. – Когда Лилиана, соглашаясь, кивнула, он потянулся к интеркому. – Он живет в прилегающей к особняку постройке, поэтому доставит машину к двери через пару минут.

Избегая встречаться с ним глазами, Лилиана снова кивнула, повернулась и направилась к двери. Через миг ее и след простыл.

Антонио не знал, сколько стоял вот так, будто прикованный к месту, уставившись на дверь, за которой скрылась Лилиана. Тихая и подавленная, будто энергия и пыл, которые всегда ощущались в ней, разом испарились, а внутри ее что-то погасло.

Рухнув на ближайший стул, Антонио спрятал лицо в дрожащих ладонях.

Что же он натворил?

– Так ты наконец-то расскажешь мне, что ты сделала?

Лили вздрогнула от голоса вошедшего в лабораторию Брайана. Он пребывал в столь лучезарном настроении, что ей захотелось прикрыть глаза от его яркого свечения.

– Я довольно долго мирился с тем, что ты все от меня скрываешь, – сказал он, – но после того, что произошло этим утром, я не могу больше ждать.

Этим утром Антонио издал распоряжение, согласно которому все сотрудники лаборатории вправе выбирать проект самостоятельно, будь то одна из его тематик, их собственная работа или новое начинание. При этом если кто-то сочтет целесообразным работать над несколькими проектами одновременно, ему будет оказана материально-техническая и финансовая поддержка. Ученые, чьи возможности ограничивала нескончаемая финансовая волокита, о такой свободе действий могли только мечтать.

– Ради всего святого, Лили, ты должна мне рассказать, – не отставал Брайан.

Спасаясь от его любопытства, Лили снова уставилась в экран ноутбука. Но она уже не видела введенные только что данные, которые знаменовали первый прорыв, заставивший ее воспрять духом впервые за последние две недели. Две недели, что прошли с тех пор, как она последний раз видела Антонио.