Дебби Макомбер - Поворот дороги

— Я люблю твою маму, — после длительной паузы признался Грант.

— Да, мне это отлично известно, но, боюсь, она все больше влюбляется в этого… этого байкера. Насколько я могу судить, у него даже нет работы. Поверить не могу в происходящее… Правда, не могу. Моя мама — и байкер? — Это слово в ее устах звучало как ругательство.

— Может быть, она и в самом деле влюбляется, — уныло согласился Грант, хотя в его голосе Энни не уловила особого волнения.

— Нам нужно что-то предпринять.

Девушка очень надеялась, что ее отцу удастся что-то придумать, потому что у нее самой не было в голове ни одной хорошей идеи. То, что она расстраивалась и не разговаривала с матерью, ничуть не отвратило ту от Макса. Совсем наоборот: чем упорнее Энни старалась, тем меньших успехов ей удавалось добиться. Неодобрение Руфи Бетани также не принимала в расчет. Казалось, она твердо решила остаться с Максом, забыв о прошлом и разрушив будущее. Энни понимала, что в определенных ситуациях развод является единственно правильным решением, но только не в случае ее родителей, которые были словно созданы друг для друга. Из-за этого Эндрю часто называл ее самонадеянной, но девушке было все равно. Она была абсолютно убеждена в своей правоте.

— Энни, послушай меня, а когда мы закончим говорить, передай трубку бабушке.

— Ладно, я вся внимание. — Энни посильнее прижала телефон к уху, затыкая пальцем второе, и прикрыла глаза, потому что так ей было проще сосредоточиться.

— Я глубоко ранил чувства Бетани. Я предал ее и наш брачный обет. Сейчас я сознаю, что совершил ужасную ошибку. Молю Бога, чтобы не было слишком поздно и наши отношения еще можно было восстановить.

— Я тоже очень этого хочу, папочка, больше всего на свете.

— Знаю.

— И бабушка тоже.

Упоминать о брате она не стала, потому что Эндрю не был готов так легко все простить и забыть о случившемся. Энни очень огорчалась из-за этого, но брат, казалось, лишился всяких чувств к отцу. Общались они очень мало. Конечно, у Эндрю была прекрасная отговорка — все мысли его были заняты предстоящей женитьбой. Как бы то ни было, Энни очень надеялась, что со временем его отношение к Гранту переменится.

Девушка знала, что Эндрю был так же близок с матерью, как она сама с отцом. Брат сразу же принял сторону матери и стал ее всячески защищать, обвиняя отца во всех смертных грехах. Однако Грант осознал свою ошибку, и Энни считала, что Эндрю следует принять это во внимание.

— Полагаю, моей матери этот Макс тоже не нравится, — продолжал Грант.

— Папа, ты б его видел! Не понимаю, что мама вообще в нем нашла. Он… выглядит как типичный байкер.

Может быть, он и являлся красивым мужчиной, но развитая мускулатура и привлекательная внешность — не главное в жизни.

— Я понимаю твою маму. Мы не прожили бы в браке столько лет, не знай я ее так хорошо…

Энни никак не могла понять точку зрения своего отца.

— Сдается мне, ты рад, что мама бегает за этим парнем, — заявила девушка. Она намеренно слегка преувеличивала, рассчитывая добиться от Гранта более ярко выраженной реакции.

— Я же уже объяснил тебе, Энни, что глубоко ранил чувства Бетани.

— Знаю, и она тоже знает. Но теперь все по-другому. Ты вернулся, а эта… Тиффани исчезла из твоей жизни.

— Хвала Небесам, но не о Тиффани и не обо мне сейчас речь. Мы говорим о твоей маме и Максе.

— У тебя есть план. — Энни следовало бы догадаться, что ее отец не будет сидеть сложа руки, позволив другому мужчине занять его место. — Ты прилетаешь в Брэнсон?

— Нет.

— Нет? — эхом повторила Энни. — Что ты имеешь в виду?

— Твоя мама прекрасно знает о моих к ней чувствах. Если бы я мог вернуться назад на шесть лет, то непременно бы это сделал!

— Ах, папочка! — Энни и сама отдала бы все на свете, чтобы повернуть время вспять.

— Бетани, ты и Эндрю — это вся моя жизнь, и я был дураком, когда бросил вас. За собственную глупость я уже заплатил дорогую цену, но я все еще могу потерять твою маму.

— Я хочу, чтобы вы с мамой воссоединились! — пылко воскликнула девушка.

— Дело в том, Энни, что может быть слишком поздно. — В голосе его слышалось отчаяние, словно он уже сдался. — В таком случае мне остается лишь смириться с неизбежным.

— Смириться?

— У меня нет иного выбора, кроме как уповать на снисхождение Бетани. Я всегда буду любить ее, вечно. Даже когда я был женат на Тиффани, я продолжал любить твою маму. Возможно, я не проявлял свое чувство так, как следовало бы, но оно всегда жило в моем сердце. И Тиффани догадывалась об этом, как мне кажется. Моя семья с самого начала была для нас камнем преткновения, и именно поэтому Тиффани из кожи вон лезла, чтобы развести меня с Бетани.

Энни ощутила комок в горле. Ей не хотелось вспоминать то время, когда отец ушел от них. То были черные дни для всех, и именно Эндрю поддерживал мать и сестру в первые несколько недель. Потом он познакомился с Кортни, что пошло ему на пользу. Мама с головой ушла в организацию праздников, чтобы заработать денег, а у самой Энни не было никого, и она очень страдала.

— Мама говорит, что моя неприязнь к Максу делает его еще более привлекательным в ее глазах.

— И она права, — согласился Грант. — Помнишь, что за табличка висела у нее на кухне?

— Табличка? — задумчиво повторила девушка. — С надписью о том, чтобы отпустить птицу на волю?

Эта керамическая настенная табличка красовалась на их кухне много лет, и хотя Энни видела ее каждый день, так и не смогла запомнить фразу дословно. Смысл заключался в том, что если кто-то должен был вернуться, то лишь по собственной воле.

— Энни, послушай. Нам с тобой нужно отпустить Бетани на свободу. Пусть наслаждается временем, проведенным с Максом. Давай предоставим ей такое право. Через несколько дней я присоединюсь к вам во Флориде, и тогда мы решим, что делать дальше. А до тех пор оставь маму в покое. И бабушке посоветуй поступить так же. Договорились?

— Но, папа…

— Я люблю твою маму очень сильно и желаю ей счастья. Если она найдет его с Максом, мне останется лишь отойти в сторону.

Девушка хотела было поспорить — и не могла. Отец был очень мудрым человеком.

— Ты прав, — сказала она.

Бетани сама сделает выбор — это ее право и ее обязанность. Энни надеялась лишь, что этот выбор окажется именно таким, о котором все мечтают.

— А теперь передай трубку бабушке.

— Хорошо. — Выпрямившись, девушка похлопала Руфь по руке. — Бабушка, это папа. Он хочет поговорить с тобой.

На лице Руфи отразилось беспокойство.

— Ты сообщила ему сама знаешь о ком? — громким шепотом спросила она.

Энни кивнула:

— Он отнесся к этому спокойно.

Бабушка посмотрела на нее широко раскрытыми глазами и взяла телефонную трубку.

— Алло, — сказала она.

Энни напрягала слух, но смогла различить лишь обрывки разговора. По-видимому, матери Грант повторил то же самое, что говорил и дочери, потому что пожилая дама энергично затрясла головой, словно отказываясь слушать советы.

Несколько минут спустя она вернула мобильник внучке:

— Он хочет, чтобы мы предоставили Бетани возможность развлекаться.

— Знаю.

— Не думаю, что это правильное решение.

Энни же вознамерилась прислушаться к мнению отца.

— Папа сказал, что будет во Флориде на следующей неделе, и посоветовал нам набраться терпения.

— Он любит Бетани.

Энни кивнула, лишь сейчас осознав истинную глубину его чувства.

Бетани и Макс расположились на старомодных качелях на крыльце отеля. Ужинали они вместе с Рустером, но сразу после еды тот извинился и отправился в гостиницу, как он пояснил, отдыхать.

— Ты, должно быть, очень устал, — сказала Бетани, несильно раскачиваясь.

Макс сидел, обняв ее одной рукой за плечи.

— Я не настолько устал, чтобы не быть в состоянии наслаждаться временем, проведенным с тобой.

— Может, тебе тоже следует пойти спать? — предложила Бетани. — В нашем распоряжении весь завтрашний день.

— Еще рано, — зевая, заявил он.

Бетани была очень этому рада. Она положила голову ему на плечо.

— Хотя мы и говорили обо всем на свете, я практически ничего о тебе не знаю.

— Не люблю говорить о себе, — признался он.

— Да, я заметила.

— О чем ты хотела спросить?

Из сотен роившихся в ее голове вопросов она задала самый малозначащий:

— Сколько времени вы с Рустером дружите?

Макс часто заморгал, и Бетани поняла, что он изо всех сил борется с дремотой.

— Большую часть жизни. Он одного возраста с моим братом, и в детстве мы жили по соседству. Тебе также известно, что у нас был общий бизнес, в котором он занимался рекламой.

Бетани согласно кивнула.

— Он женат?

— Нет. Ну, когда-то давно был, но его брак продлился недолго. Сейчас он… как бы так выразиться, меняет подружек. Нет, лучше будет сказать — спутниц жизни.

— Он присоединяется к тебе, только когда ты разъезжаешь по стране, верно?

— Верно. Месяц летом и иногда несколько недель весной и осенью.

— Как насчет семьи?

— У Рустера или у меня?

— У тебя.

— Есть брат Люк, на десять лет меня старше. Принял на себя управление делами на время моего отсутствия. Дети его давно выросли, и при всякой удобной возможности он отправляется в Австралию и Новую Зеландию. Мы видимся примерно три-четыре раза в год, когда я бываю в Калифорнии.

— Твои родители живы?

— Они умерли один за другим в конце девяностых.

Бетани уже было известно, что его единственная дочь также скончалась в юном возрасте.

— Ты когда-либо был в Сиэтле? — поинтересовалась она.

— Всего один раз. Мы с Рустером ездили по полуострову Китсэп, а потом по лесам пару лет назад. Места там красивые.

— Мне тоже нравятся.

— Ты живешь в том же доме, где раньше жила с Грантом?

Бетани сочла его вопрос интересным.

— Да. Это единственное место, которое мои дети считают своим домом. В их жизни и без того было много переворотов, поэтому я не решилась лишить их еще и этого.

— Ты когда-нибудь задумывалась о переезде?

— Нет.

И это было правдой. Бетани была очень привязана к их коттеджу и не помышляла о смене места жительства.

— Хочешь еще что-то обо мне узнать? — спросил Макс.

— А у тебя есть дом?

Она не увидела, а скорее почувствовала, как он улыбается, зарываясь лицом ей в волосы.

— Я в нем не нуждаюсь. Где бы я ни оказался, там и будет мой дом. Однако у меня есть особняк в Калифорнии.

— Ты часто туда ездишь?

— Нет.

— А друзья, кроме Рустера, у тебя имеются?

— Есть парочка.

— Как ты живешь?

— Ты о деньгах? Мои потребности очень скромны. Мне много не надо.

Бетани понимала, что у них с Максом очень мало общего, но это ничуть ее не смущало. Влечение, которое она к нему испытывала, возрастало с каждой минутой. Макс провел в пути двадцать часов ради возможности увидеть ее. Даже сейчас, буквально валясь с ног от усталости, он продолжал находиться в ее обществе. Она не сумела представить Гранта сидящим на качелях рядом с ней.

Нет, это нечестно. Их нельзя сравнивать. Двое этих мужчин были абсолютно не похожи друг на друга — ни в чем. Грант всегда будет амбициозным, настроенным на успех. Она знала это и тогда, когда выходила за него замуж.

Макса, казалось, нисколько не заботили ни карьерный взлет, ни финансовое благополучие, по крайней мере в настоящее время. Единственное, что Бетани могла сказать наверняка, — это то, что в мире нет ничего постоянного и вечного.

Бетани инстинктивно догадалась, что в любви этот человек отдает всего себя. Грант тоже в этом ей клялся, но он предал их любовь, свои брачные клятвы, не заботясь о том, какую сильную боль причиняет этим своим детям.

Помолчав несколько минут, Макс произнес:

— Из того, что ты мне рассказала, я заключил, что тебе пришлось искать утерянную веру в Бога после того, как Грант оставил тебя.

— Да, — удивленно произнесла Бетани.

— Ты помогла мне понять, что я должен поступить так же — помириться с ним.

— В самом деле?

— Мы с Создателем не в лучших отношениях с тех пор, как он забрал у меня Кэтрин. Моя дочь прожила дольше, чем предвещали лучшие светила медицины. Мне тяжело было потерять сначала ее, а потом еще и Кейт… — Некоторое время он молчал, потом добавил: — Смерть жены явилась для меня сокрушительным ударом, и с тех пор я перестал уделять внимание собственной душе. Затем, когда я менее всего ожидал этого, в мою жизнь ворвалась ты.