Дебби Макомбер - Поворот дороги

Проходя через ресторан, Бетани с Грантом то и дело ловили на себе любопытные взгляды. Облаченные в костюм-тройку и коротенькое платье в оборках, они, должно быть, выглядели как актеры из бродвейской постановки 1960-х годов.

В банкетном зале к Бетани подскочила Энни:

— Мам, что скажешь?

Проходя под аркой, образованной связками воздушных шаров, Бетани затаила дыхание. Энни, Крейг и Грант проделали колоссальную работу. На сцене, над которой был натянут транспарант с надписью золотыми буквами «Выпуск 1961», замерла в ожидании небольшая группа — пять музыкантов и исполнитель. В комнате стояли несколько столиков, освещенных маленькими лампами.

Начали съезжаться другие пары, и фотограф принялся делать снимки.

Энни встречала гостей, раздавая им программки вечера и бальные книжечки для дам.

— Все выглядит таким настоящим, — сказала Бетани Гранту. — Я ощущаю себя путешественницей во времени.

На одной стене висела фотография Ройса и Руфи в полный рост в обрамлении сияющих лампочек.

— Дождемся коронации короля и королевы бала.

— Ого. — Рука Бетани метнулась ко рту. Об этом она и не подумала, а вот Грант все предусмотрел.

Ради того, чтобы доставить радость Руфи и Ройсу, они забыли о своих разногласиях и включились в работу единой дружной командой. Скажи ей кто-нибудь об этом несколько месяцев назад, Бетани ни за что не поверила бы, что такое возможно — они вместе организовывают праздничный вечер.

Когда приехали виновники торжества, музыканты начали играть, и не успела Бетани понять, что происходит, как оказалась на танцплощадке в объятиях Гранта.

— Композиция называется «Лунная река». Это основная тема фильма «Завтрак у Тиффани». Энди Уильямс исполнял ее на концерте, который мы с бабушкой посетили в Брэнсоне, — услышала она слова Энни, проплывающей мимо в обнимку с Крейгом.

— Вижу, Энди произвел на нашу дочь неизгладимое впечатление, — сказал Грант, улыбаясь Бетани.

— Похоже на то.

— Тебе не кажется, что мы сами как будто вернулись в старые добрые школьные времена, — произнес он на ухо Бетани.

Она согласно кивнула:

— Это удивительный вечер.

— И он только начинается, — пробормотал Грант.

Она могла лишь догадываться, что еще он задумал.

Но очень скоро все тайное станет явным…

Около часа спустя музыка стихла, и Грант вышел на сцену с микрофоном в руке.

— Пришло время коронации короля и королевы бала, — как профессиональный импресарио провозгласил он. — Напряженное ожидание достигло апогея, дамы и господа.

Раздались вежливые смешки. Джейн и Диана со своими кавалерами — их мужьями — собрались вокруг Ройса и Руфи.

— Голоса подсчитаны, и решение принято, — продолжал Грант. Когда он объявил имя Ройса, зал взорвался аплодисментами.

— Речь, речь! — слышалось отовсюду.

Ройс поднялся на сцену, и Грант возложил на его голову корону и передал ему микрофон.

— Лишь одну женщину я хочу видеть рядом с собой этим вечером, и это Руфь, — произнес он.

— Да будет так.

Грант взял в руки вторую корону, в то время как Крейг помог Руфи подняться на сцену. Грант возложил корону на голову матери. В глазах у него стояли слезы. Затем Ройс поцеловал Руфь в губы на глазах у всех присутствующих.

Гостям это очень понравилось. Бетани с Грантом переглянулись. Они сделали это! Нелегко было организовать подобное торжество, но, глядя сейчас на счастливые лица Руфи и Ройса, они понимали, что их усилия того стоили.

Снова заиграла музыка, и королевская пара отправилась на танцпол. Вскоре к ним присоединились и другие танцующие. Бетани инстинктивно двинулась навстречу Гранту.

Он заключил ее в свои объятия, словно они никогда не расставались и до сих пор были мужем и женой. Парой. Командой. Вместе против целого мира.

— Не знаю, как тебя и благодарить, — прошептал Грант, крепче прижимая ее к себе.

— Ты тоже отлично потрудился.

— Я не о мамином бале сейчас говорю.

— Да? — удивилась Бетани.

— Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты такая удивительная женщина, за то, что наполняешь мою жизнь смыслом и даешь надежду, что мы снова сможем быть вместе.

Улыбнувшись Гранту, Бетани прикрыла глаза, целиком растворяясь в звуках музыки. Они мягко скользили по площадке, словно стали единым целым, с единым на двоих дыханием. Они уже не раз танцевали так, но это было в другой жизни…

Макс Скрэнтон заглушил мотор своего мотоцикла перед домом, в котором раньше жил с женой Кейт и их дочерью. Он не появлялся здесь более трех лет. Впервые с тех пор, как выбрал кочевую жизнь, он вернулся в Монтеррей. В действительности он не намеревался так долго скитаться по стране, но и в возвращении не видел смысла.

До настоящего момента. До тех пор, пока он не познакомился с Бетани.

Время словно перестало существовать, когда он вырулил на мотоцикле на подъездную дорожку и посмотрел в сторону дома, ожидая почувствовать прилив горя и сожаления, но в действительности не ощущая почти ничего. Ни вины, ни сердечного томления, ни меланхолии. Его переполняла лишь тоска о тех, кого больше не было на этом свете. Жизнь, которую он вел здесь прежде, больше не существовала. Дела Макс передал брату, а с друзьями давно потерял связь.

Макс сошел с мотоцикла и снял шлем. Ключ от дома лежал под искусственным камнем у порога. Его брат и Рустер по очереди заезжали к нему, чтобы проверить, как идут дела, и сообщить ему об этом, хотя его это совершенно не интересовало. Макс собирался даже выставить коттедж на продажу, но это означало, что прежде ему придется вернуться и заняться уборкой. Он считал это занятие слишком унылым.

На подъездной дорожке показалась машина, заставшая его врасплох.

Рустер.

Максу следовало бы догадаться, что его друг непременно объявится здесь. В брюках и рубашке Рустер выглядел совсем по-иному, нежели в привычной кожаной куртке и кожаных же наколенниках. Максу стало интересно, что подумали бы о Рустере Руфь и Энни, если бы им довелось увидеть его прямо сейчас. Вероятно, они бы его просто не узнали, потому что в своем байкерском облачении он ничем не напоминал преуспевающего рекламного агента, которым являлся большую часть года.

Выйдя из машины, Рустер захлопнул дверцу, и этот звук показался обоим необычайно громким в вечерней тишине. Рустер подошел к стоящему на крыльце другу.

— Что ты здесь делаешь? — потребовал ответа Макс.

Он звонил Рустеру несколькими часами ранее, когда только прибыл в город. Их пути разошлись на прошлой неделе из-за деловых договоренностей Рустера. Максу следовало бы знать, что его приятель не удовольствуется просто телефонным звонком.

— Я проезжал поблизости.

Макс никак не прокомментировал эту неприкрытую ложь.

— Ну хорошо, не проезжал. Я просто подумал, что тебе может понадобиться моральная поддержка.

— Я в полном порядке.

Скептический взгляд Рустера свидетельствовал о том, что он не верит словам друга.

— Хочешь, чтобы я вошел внутрь вместе с тобой?

Думая над ответом, Макс изучающее рассматривал закрытую дверь. Он в самом деле не готов был в одиночку встретить то, что ожидало его по ту сторону, и был искренне благодарен Рустеру за поддержку, хотя ему и нелегко было бы признаться в этом.

Наконец он вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь. На мгновение замер на пороге, парализованный. Сделать шаг вперед стоило ему таких невероятных усилий, что он вспотел. Пройдя совсем немного, Макс снова остановился.

Заметив, что Рустер пристально наблюдает за ним, он принудил себя сделать еще один шаг. Дом оказался точно таким, каким он оставил его и какой запечатлелся в его памяти. Прямо перед ним через огромные, от пола до потолка, окна открывался ошеломляющий вид на Тихий океан. В комнате стояла белая кожаная мебель, подобранная с большим вкусом, а также был черный рояль в одном углу и большой камин, сложенный из природного камня, в другом. На стенах висели картины, подлинные шедевры, чья стоимость сейчас в десятки раз превосходила ту, что отдала за них Кейт при покупке. Его жена отличалась великолепным вкусом.

— О чем ты думаешь? — поинтересовался Рустер. — Что чувствуешь?

Макс уловил нотки неуверенности в голосе друга. Он не знал, что в таких случаях полагается думать и чувствовать. Закрыв глаза, Макс попытался вспомнить то время, когда он жил здесь с женой и дочерью. Они были очень счастливы. Он всегда любил Кейт, но она умерла, а он продолжал влачить жалкое существование. До тех пор пока не повстречал Бетани, Макс и предположить не мог, что способен воскреснуть к жизни, быть в состоянии снова любить и испытывать привязанность к другому человеку.

— Очень красивый дом, — заметил Рустер.

— Кейт здесь нравилось, — ответил Макс, думая, что это справедливо и для него самого. Их дом был местом, где собирались их друзья и члены семьи, чтобы вкусить хорошей еды, выпить вина, отлично провести время в теплой компании. — И мне тоже.

Он отправился сначала на кухню, а затем в гостиную, где на одной стене висели портреты Кэтрин в разные годы жизни. В спальне хранилось ее инвалидное кресло и специальный компьютер.

— Особенно тщательно я приглядывал за винным погребом, — сообщил Рустер.

Макс ухмыльнулся против воли:

— Кто бы сомневался.

— Не хочешь ли распить бутылочку?

Идея показалась Максу заманчивой.

— Согласен. Неси.

Рустер мгновенно испарился, а Макс достал из буфета два бокала. Когда-нибудь он выпьет бутылку лучшего вина вдвоем с Бетани…

В то самое мгновение, как она возникла в его мыслях, он испытал непреодолимое желание услышать ее голос. Ему недоставало ее улыбки, ее запаха, он хотел быть с ней рядом. Вернулся Рустер с бутылкой французского бордо, прервав размышления Макса.

— Мы что-то празднуем? — удивился Макс. Это вино в оптовой торговле шло по сто пятьдесят долларов за бутылку, во всяком случае, таковы были расценки три года назад. Сейчас, очевидно, стоимость возросла в разы.

— Да, празднуем. Твое возвращение домой.

— Домой, — повторил Макс.

Он не ожидал, что его посетит такое чувство умиротворения. Как же чертовски хорошо было вернуться назад!

Откупорив бутылку, Рустер отставил вино и отправился вместе с Максом пройтись по комнатам.

У двери в спальню Макс помедлил. Встроенный в стену шкаф хранил вещи Кейт — ее одежду, обувь, драгоценности. При виде их он испытал необычайный эмоциональный толчок, поэтому быстро развернулся и пошел прочь. Он разберется с этим позднее. Пока еще слишком рано.

Вернувшись в гостиную, Рустер разлил вино по бокалам. Они сели за стол, наслаждаясь тишиной. С таким другом, как Рустер, слова излишни. В молчании они потягивали вино, и Макс думал, что оно стоит каждого уплаченного за него пенни.

— От Бетани есть новости? — поинтересовался Рустер через некоторое время.

— Нет. А ты ничего не слышал о ней?

Рустер засмеялся:

— В последнее время нет.

— Она со своим бывшим.

Брови его друга поползли вверх.

— Тебя это тревожит?

Макс мог бы притвориться, что это не так, но ему было отлично известно, что приятель видит его насквозь.

— Ответив отрицательно, я бы солгал.

Он старался не думать о Бетани и Гранте. Нечего было и говорить, что бывший муженек сделает все, что в его силах, чтобы убедить ее дать ему еще один шанс.

Возможно, именно так ей и следует поступить. Существует множество причин для их воссоединения.

— Ты всегда можешь позвонить ей. Не повредит быть на связи, знаешь ли. Ее бывший звонил ей каждый день и не по одному разу. По-моему, это будет честно.

Макс не помнил об этом факте и тут же сообщил об этом другу.

— Ладно, но Грант разговаривал с дочерью, которая, готов спорить, пересказывала Бетани каждое слово.

Энни явно была верной союзницей Гранта, но это и немудрено. Макс гадал, остался ли у него самого хоть какой-то шанс теперь, когда он ушел со сцены, а бывший муж делает все возможное, чтобы добиться воссоединения с Бетани.

— Мне кажется, я ее потеряю.

— И ты будешь просто сидеть здесь и позволишь этому случиться?

— У меня нет выбора. — Перед отъездом Макс пообещал Бетани, что даст ей время обо всем подумать, и намеревался сдержать слово.

— Что за глупости? — запротестовал Рустер. — Самое меньшее, что ты можешь сейчас сделать, — это признаться ей в своих чувствах. Клин клином вышибают, знаешь ли.

Макс задумался над словами друга.

— Мне нужно все взвесить.

— Уж конечно.