– Что у нас на обед? – рявкнула Кэрол через затянутую сеткой дверь.

Мари-Анж поспешила в дом, положила конверт на стол и принялась за стряпню. На протяжении всего обеда Кэрол молчала, пока Мари-Анж не заговорила первой:

– Тетя Кэрол, вы знали?

Она прямо посмотрела Кэрол в глаза, но ничего не увидела в них: ни малейшего проблеска радости за нее, ни теплоты, ни нежности, ни хотя бы сожаления. Миссис Коллинз выглядела такой же, как всегда, – старой, усталой, холодной и мрачной, как зимние сумерки.

– Отчасти. Всего я и сейчас не знаю, не мое это дело. Я знала, что Джон оставил тебе кучу денег. Что ж, я рада, это облегчит тебе жизнь, когда меня не будет. – Помолчав, она огорошила Мари-Анж еще одной новостью: – В следующем месяце я продаю ферму. Мне предложили за нее хорошие деньги, и теперь я могу согласиться, раз у тебя все устроилось. Я устала, хочу перебраться в Бун, в дом престарелых.

Она говорила об этом без какого-либо сожаления, не извиняясь, не беспокоясь о том, что станет с внучатой племянницей. Впрочем, у нее не было поводовдля беспокойства – не считая того, что Мари-Анж в возрасте двадцати одного года второй раз в жизни оставалась одна и без крыши над головой.

– Сколько вы еще пробудете на ферме? – спросила Мари-Анж. Сочувственно глядя на свою единственную родственницу, она пыталась обнаружить на ее лице хоть какие-то признаки эмоций, но она ошиблась: лицо бабки не выражало ничего, кроме брезгливого отношения ко всему на свете.

– Если я продам ферму в следующем месяце, мне дается тридцать дней на то, чтобы освободить дом. Я планирую перебраться в Бун в конце октября. Том обещал задержаться на ферме до моего отъезда.

Значит, у Мари-Анж оставалось еще шесть недель. Она поняла, что ей нужно срочно что-то предпринять. В сентябре начинался ее последний учебный год в колледже. У нее был выбор: или поселиться рядом с колледжем и закончить учебу, или взять академический отпуск на год и отправиться во Францию. У нее даже мелькнула сумасшедшая мысль: «Может быть, удастся выкупить Мармутон?» Мари-Анж не знала, что стало с домом, не знала даже, кто его купил. Возможно, ответ на это она найдет в бумагах, переданных ей поверенным.

– Когда вы уедете, мне тоже придется переехать, – задумчиво сказала Мари-Анж.

Она невольно задавалась вопросом: понимала ли она вообще когда-нибудь эту женщину? Впрочем, ответ на вопрос был уже известен.

– Тетя Кэрол, вы уверены, что вам будет хорошо в доме престарелых?

Мари-Анж чувствовала себя в долгу перед двоюродной бабкой: несмотря на ее тяжелый характер и холодность, Кэрол все-таки как-то заботилась о ней все эти годы, и Мари-Анж была ей за это благодарна, хотя жизнь на ферме нельзя было назвать счастливой.

– Мне и здесь не хорошо, так что какая разница? Я слишком стара, чтобы управлять фермой. Ты, насколько я понимаю, вернешься во Францию или закончишь колледж и устроишься на работу. У тебя нет причин оставаться здесь – если ты только не выйдешь замуж за этого мальчишку, а ты твердишь, что не выйдешь. Может, тебе и не стоит за него выходить – теперь, когда у тебя такая куча денег, ты можешь поймать рыбку покрупнее.

Кэрол говорила об этом, как о чем-то отвратительном, и Мари-Анж невольно содрогнулась. Похоже, бабке и в голову не приходило, что на свете существует любовь. Мари-Анж невольно подумала: как же та жила с мужем, любила ли его когда-нибудь? Было трудно представить Кэрол молодой, влюбленной и счастливой.

После ужина Мари-Анж стала наводить порядок в кухне. Кэрол сказала, что хочет лечь пораньше, и уехала в свою комнату. Через некоторое время, как обычно, позвонил Билли. Услышав, что Мари-Анж хочет с ним встретиться, он встревожился:

– Что-нибудь случилось?

– Нет... то есть да... не знаю. Сегодня произошли кое-какие события, я в растерянности, мне нужно с тобой поговорить.

Мари-Анж чувствовала, что ей совершенно необходимо обсудить новости с Билли, кроме него, ей было просто не с кем посоветоваться. И хотя в финансовых вопросах Билли разбирался не намного лучше ее, он был умным, здравомыслящим человеком и желал ей добра. Мари-Анж и в голову не могло прийти, что Билли ей позавидует.

– Ты в порядке? – спросил Билли. Мари-Анж замялась.

– Кажется. – Она не хотела его пугать. – Новость хорошая, просто я не все понимаю.

– Приезжай в любое время.

Через двадцать минут Мари-Анж уже поднималась по лестнице на веранду дома Паркеров. Увидев у нее в руках конверт из плотной коричневой бумаги, Билли спросил:

– Что это?

Сначала он подумал, что это письмо из колледжа и что Мари-Анж выиграла еще одну стипендию, но выражение ее лица подсказало ему, что речь идет о чем-то более важном.

– Сегодня ко мне приезжал адвокат, – начала Мари-Анж. Она старалась говорить тихо, чтобы не слышали другие члены его семьи. Билли она доверяла полностью: он никогда ее не подводил, и она знала, что не подведет и на этот раз.

– Зачем?

– Он хотел поговорить насчет денег, которые мне оставил отец.

При упоминании о наследстве Билли, как и Мари-Анж поначалу, представил себе сумму в несколькотысяч долларов и подумал, что даже если наследство и не так велико, Мари-Анж по крайней мере сможет окончить колледж. Он был искренне рад за нее. Мари-Анж попыталась его подготовить.

– Речь идет о большой сумме, – осторожно сказала она.

Случившееся все еще не укладывалось у нее в голове, и она догадывалась, что реакция Билли будет примерно такой же, как ее собственная.

– О какой? – спросил Билли, но тут же спохватился и тактично добавил: – Ты не обязана мне говорить, если не хочешь. Это не мое дело.

– Наверное, мне вообще ничего не надо было говорить. – Мари-Анж вдруг испугалась, что ее новость повлияет на их отношения. Она неуверенно взглянула на Билли: – Я не хочу, чтобы ты меня возненавидел.

– Какая ерунда! Твой отец что, ограбил или убил кого-нибудь ради этих денег? – пошутил Билли.

– Нет, конечно. – Мари-Анж нервно улыбнулась. – Деньги выручены от продажи его фирмы и нашего дома. За десять лет сумма очень выросла. – Она замолчала, не уверенная, стоит ли продолжать. – Билли, это очень крупная сумма.

Она вдруг испытала потребность извиниться за внезапно свалившееся на нее богатство – иметь столько денег казалось неприличным. Но она их получила, и теперь ей придется как-то с этим справляться.

– Мари-Анж, ты меня с ума сведешь, расскажешь ты наконец, в чем дело, или нет? Кстати, твоя бабка знает?

– По-видимому, да, только не все. Представь себе, она отказалась взять деньги на мое содержание. Может, это и благородный поступок, но если бы она согласилась, моя жизнь здесь была бы намного легче. Но теперь это уже не важно, деньги принадлежат мне.

Их взгляды встретились. В ожидании ответа Билли склонился к ней. Мари-Анж набрала в грудь побольше воздуха и еле слышно прошептала на ухо Билли слова, которые и сама еще не до конца осознала и сомневалась, что когда-нибудь осознает.

– Десять миллионов долларов.

Билли откинулся на спинку стула и захохотал.

– Ну да, а я – китайский император!

– Билли, я не шучу. Это правда.

Мари-Анж посмотрела на него так, словно только что поделилась с ним некоей жуткой тайной. Билли резко оборвал смех:

– Ты серьезно?

Мари-Анж кивнула. Он зажмурился, словно от удара, потом снова открыл глаза и воззрился на нее с недоверием.

– Господи, Мари-Анж... что ты собираешься делать с такой кучей денег? Что ты намерена делать прямо сейчас?

Билли даже немного испугался за нее, уж слишком велика была сумма, просто в голове не укладывалась.

– Не знаю. Сегодня тетя Кэрол сказала, что в следующем месяце продает ферму и переезжает в Бун в дом престарелых. У нее уже есть покупатель на ферму, и она согласилась на его цену. Через шесть недель и мне нужно будет оттуда убираться.

– Можешь жить у нас, – великодушно предложил Билли. Однако Мари-Анж понимала, что это было бы неправильно; кроме того, в доме не было для нее места.

– Наверное, я смогу снять квартиру или поселиться в общежитии. Не знаю, как полагается вести себя в таких ситуациях.

– Я тоже не знаю. – Билли лукаво улыбнулся. – Похоже, твой отец был жутко богатый парень, когда ты была маленькой, я как-то об этом не задумывался. А этот твой замок, о котором ты столько рассказывала, небось размером с Букингемский дворец?

– Да нет, ничего подобного, просто дом был очень красивый и он мне нравился. Наверное, у отца было много земли, и дела, по-видимому, шли успешно. Кроме того, у него были сбережения... Господи, Билли, я не знаю, что мне делать?!

Она приехала к нему за советом, но они оба были так молоды, жили просто и скромно в сельской глубинке Айовы, и понятия, о которых шла речь, были им совершенно чужды.

Билли задумался.

– А что ты хочешь делать? Ты хочешь вернуться во Францию и начать там новую жизнь или остаться здесь и закончить колледж? Мари-Анж, ты теперь можешь делать все, что хочешь. Господи, да ты даже можешь поступить в Гарвард!

По мнению Билли, получение наследства означало неограниченную свободу, и он был рад за Мари-Анж.

– Думаю, я сначала на некоторое время съезжу домой, хочется хотя бы увидеть Мармутон. Может, мне даже удастся его выкупить.

«И никогда не вернусь обратно», – слышалось Билли. Однако он не стал высказывать свои опасения Мари-Анж. Он вдруг испугался, что она уедет и он больше никогда ее не увидит. Но она и без слов поняла, о чем он думает.

– Я вернусь, мне просто хочется посмотреть на Мармутон. Наверное, я возьму отпуск на один семестр, а к Рождеству вернусь обратно.

– Это было бы здорово, – вздохнул Билли. Но затем он решил, что должен думать о Мари-Анж, а не о собственных чувствах – он слишком любил ее, чтобы думать только о себе. – Но может быть, тебе будет лучше во Франции?

Он подумал о том, что Мари-Анж родилась во Франции, в Штатах у нее не осталось родственников, кроме Кэрол Коллинз, и хотя уже много лет она прожила в Айове, в глубине души оставалась и навсегда останется француженкой.

– Может быть, я пока не знаю. – Мари-Анж больше не воспринимала Мармутон и Францию как свой дом, и при открывшихся возможностях это еще более усиливало ее растерянность. – Если я останусь во Франции, ты приедешь ко мне в гости? Наконец-тотебе пригодится твой французский. Я пришлю тебе билет.

Зная Билли, Мари-Анж не сомневалась, что он не примет от нее билет, и даже если ему хватит денег на дорогу, будет очень трудно выкроить время для поездки.

– Пообещай, что приедешь ко мне, если я там останусь.

– Ты собираешься закончить колледж? – спросил Билли, снова думая не о себе, а о ней.

Мари-Анж кивнула:

– Хотелось бы. Думаю, я все-таки вернусь. Этот семестр я пропущу, а там посмотрим.

– Жаль будет, если ты не доучишься до конца.

Билли заговорил как старший брат. Затем они стали вместе изучать содержимое конверта, оставленного поверенным, но ничего не поняли. В конверте оказались документы, касающиеся ценных бумаг, в которые были инвестированы деньги.

Наконец Мари-Анж решила, что уедет.

– Просто чудо какое-то! Мне до сих пор не верится, – сказал Билли. Он усмехнулся и обнял ее. – Кто бы мог подумать, что ты окажешься богачкой!

– Я чувствую себя Золушкой, – прошептала она.

– Эй, надеюсь, ты не сбежишь с прекрасным принцем в ближайшие десять минут?

Билли понимал, что внезапно свалившееся богатство означает, что у него нет никакой надежды, хотя, если верить Мари-Анж, ему и раньше не на что было надеяться. Теперь, когда Мари-Анж стала богатой наследницей, он не сможет снова сделать ей предложение, об этом не может быть и речи. Но она остается его лучшим другом, и она заставила его поклясться, что между ними все будет по-прежнему.

Обещая вернуться к Рождеству, Мари-Анж искренне в это верила, но Билли сомневался, что она в самом деле вернется. Ее жизнь в Айове не была счастливой, и он бы не удивился, если бы ей не захотелось возвращаться. Билли казалось, что она поступает правильно, возвращаясь во Францию.

Он проводил ее до машины и еще раз обнял на прощание. В свете последних событий собственный подарок, старый «шевроле», казался ему нелепым.

– Будь осторожна за рулем. – Он улыбнулся, все еще находясь под впечатлением услышанной от нее новости. Им обоим нужно было время, чтобы привыкнуть к мысли о новом положении Мари-Анж.

– Билли, я тебя люблю.

Он понимал, что она говорит это искренне, она действительно его любит, но по-своему.

– Я тоже тебя люблю, ты это знаешь. Помахав рукой, Мари-Анж уехала. На обратномпути ей было о чем подумать. Утром она собиралась в Де-Мойн, чтобы провернуть там одно дельце. Мари-Анж обдумывала свой замысел весь вечер и не хотела откладывать его воплощение еще на один день. Она позвонила Эндрю Макдермоту и объяснила ему свое желание. Поначалу адвокат удивился, даже немного испугался, но потом понял, что напрасно удивляется: в конце концов, его клиентке всего двадцать один год. Немного расспросив Мари-Анж, он понял, что она настроена весьма решительно.