Annotation

Рок - это музыка свободных. Рок - это ее мечта. Ее голос создан для того, чтобы поднимать стадионы. Но чувство вины перед приемной матерью заставляет Варю наступить себе на горло и зарабатывать корпоративами.

Вот только всякому терпению однажды приходит конец. И когда мама пытается продать ее жестокому олигарху, Варя сбегает. Примет ли ее мир рока? Найдется ли спаситель среди брутальных рыцарей в кожаных доспехах? И можно ли скрыться от гнева обманутого миллионера?


По мотивам сказки о Рапунцель.


Поющая в башне

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21


Поющая в башне


Дарья Сойфер


Глава 1


Хромированные двери бесшумно сошлись, скрыв Варю с мамой от посторонних глаз, и девушка, наконец, смогла подтянуть сползающий корсаж. Колючие стразы натирали под мышкой.

 - Мам, у меня же все вывалится! Дай хотя бы палантин!

 - Ничего не вывалится! Нечего было вчера пихать в себя бутерброды.

 - Я же только один…

 - Бестолочь! Сегодня два часа в тренажерке!

 - Прямо после выступления?

 - Надо будет, ночью встанешь на дорожку! – мать расправила на Варе складки: платье стягивало сверху и морщило на бедрах. – И убери волосы назад. Давно пора подстричься. Или ты собралась заплести косу, сбросить в окно и ждать принца?

Стерильный лифт мягко поднимал их к высотам одной их зеркальных башен Москва-Сити. Варя ненавидела этот район. Словно в излучине реки  выросли  из-под земли гигантские сталагмиты.

 - Соберись и подними подол. Аккуратнее! Боже, ты хоть что-то можешь сделать нормально?

Тяжелый подол густого фиолетового цвета тоннами рюшей напоминал о бразильском карнавале. Еще и серебристый корсаж без лямок… Неужели ей вечно придется носить то, что велят? Она шагнула в пустынный холл с прозрачными стенами и невольно поежилась. Где-то далеко под ней простирался серый снующий город; кряжистые сталинские дома, не мигая, смотрели сотнями желтых глаз.

 - Да иди уже, сколько можно пялиться в окна, как лимита! – мать подтолкнула ее в спину.

Варя моргнула и подошла к входу в банкетный зал. Юбилей олигарха Газиева. О его наклонностях ходили слухи. Ничего конкретного, но ей хватило этого за глаза. И будь ее воля, она бы на пушечный выстрел к нему не подошла. Но мама и продюсер, - два в одном, - уже решила все сама.

 Любезная девушка в безупречном костюме отвела их в гримерку. Там суетились, колдовали кисточками визажисты, лак для волос висел густым туманом. Варя закашлялась, во рту остался гадливый привкус.

 - Идиоты, кто делает прическу в такой толкотне? Радуйся, что мы уже были в салоне, – самодовольно шепнула мать.

Шелупонь на разогрев, а в их числе и Варю, согнали сюда. Отдельные комнатки  с фруктами и шампанским по райдеру полагались звездам, что, впрочем, не мешало персонам помельче задирать нос, окружать себя антрепренерами и стилистами.

Она забралась подальше в угол, чтобы в этой сутолоке не растоптали подол. Опять в задумчивости уселась на собственные волосы. Хотела ведь сделать высокую прическу, но мама сказала, что у блондинок пучок смотрится старомодной кучей.

Пока родительница ускакала что-то вынюхивать по кулуарам, Варя наблюдала, как  какой-то девушке сооружают на голове замысловатую конструкцию. Пальцы мастера порхали в завитушках, мелькали щипцы и шипели баллончики. Из зала доносился гомон голосов.

 - Готовность пятнадцать минут, юбиляр подъехал, - организатор распахнул дверь и пробежал глазами по бурлящей мешанине страз, лифчиков и подсвеченных зеркал. – Идем строго по списку.

 - Подождите, - к нему протиснулась Варина мама. – Переместите нас на два номера попозже.

 - А Вы кто у меня?

 - Вот, - она ткнула пальцем в список, приклеенный к стене, - вторые.

 - Ладно, пойдете четвертыми. Внимание! Синельникова, Вы сразу после Jimmy’s Band!

Он хлопнул дверью, оставив осиное гнездо гудеть.

 - Но у меня еще не готов мейкап! – Синельниковой оказалась пластичная загорелая красавица за третьим столиком.

 - Ничего, - мама прошла мимо нее. – Вы и так чудесно выглядите.

 - Но мой стилист!..

 - Вам совершенно не нужен. Какие выразительные глаза! Варя, ты видела? Где Вы берете такие накладные ресницы? Это французские?

 - Нет, мои натуральные, - певица пригнулась поближе к трюмо, поворачивая лицо то так, то эдак, чтобы лучше разглядеть предмет похвалы.

 - Да ладно! Фантастика! Я так и вижу Вас на обложке Vogue…

Крючок лести уже прочно застрял в Синельниковой. Она залипла, любуясь отражением и представляя свое фото в журнале. Для верности даже сделала пару селфи на фоне остальных посредственностей.

Лесть – профессиональное оружие продюсеров. В шоу-бизнесе на кнопку больного тщеславия можно было нажимать, сколько угодно: срабатывало всегда. Наверное, тешить чужое самолюбие время от времени утомляло маму, поэтому на Варе она позволяла себе расслабиться.

-    Повернись ко мне спиной, живо! - яростно зашипела она. - Сколько раз тебе сказано не сутулиться... Откинь голову назад... Да нет же, выпусти волосы... Все надо разжевывать!

-    Зачем? Мы ведь уже были в салоне.

-    Не умничай. Есть резинка?

-    Вот, только черная.

-    Сойдет, - мама разделила Варину гриву на три части и принялась плести.

-    Коса? - Варя ощупала затылок. - Ты же сама хотела прямые...

-    Кому говорят: не умничай! - мама нагнулась к ее уху. - Я слышала, Газиев любит все натуральное. Невинных овечек. Где салфетки? Сотри помаду. Сегодня красного цвета не надо. Прозрачного блеска хватит. Лицо бледновато, но по идее как раз должно подойти.

-    Ну, мам! Какая разница, что он любит?

-    Думай, Варя, думай! Ильдар Газиев возглавляет совет директоров «Вавилона», а это крупнейшая строительная компания! Сити, элитные жилые кварталы... Там крутятся миллиарды!

-    Кто называет строительную компанию в честь Вавилонской башни? Разве это не плохая примета, как минимум?

-    Тебя правда именно это сейчас волнует? Дуреха! Единственный шанс, и я не позволю тебе его бездарно профукать, - мать отстранилась, чтобы оглядеть свое творение. - Вот, гораздо лучше. Скоро за тобой придут.

Через некоторое время организатор отвел девушку за кулисы. Она глубоко вздохнула, но платье тут же поехало вниз. Пришлось снова подтянуть корсаж. И как в этом петь? Две сильные ноты, и оно сползет до пупка. Из-за обнаженных плеч она чувствовала себя почти голой, несмотря на длинный тяжелый подол. Но отступать было некуда: за спиной стояла мама, уже получившая аванс от заказчика. Варя нацепила профессиональную улыбку и прошествовала в лучи софитов.

Нет, это был не концерт. Банкет с живой музыкой. Несколько разрозненных хлопков, пара оценивающих взглядов - и продолжение трапезы. Разговоры, звон посуды, смех, суетливые официанты. Стал бы здесь выступать Курт Кобейн? Да ни в жизни.

Она подошла к микрофону, подправила стойку под свой рост. Потом прижала локти к бокам и сложила ладони в элегантный замок, как обычно делают оперные. И грациозно, и грудь останется прикрытой.

Включили минусовку. Она запела ненавязчивым ресторанным тембром, стараясь не перетягивать внимание на себя, и рассеянно оглядывала пиршество.

Обитые бархатом антикварные стулья, белые скатерти, английский фарфор, повсюду райские композиции из фруктов и цветов. И все, что только можно нафантазировать: шоколадный фонтан, ледяная скульптура и блюда, какие блюда! Традиционные татарские пироги и элегантные новомодные закуски на один зубок, икра и креветки, сыры и розы из ломтиков ветчины. И запахи тянулись наверх, к сцене, заставляя Варин желудок, пустой после разгрузочного дня, болезненно сжиматься.

Толстяк с тремя складками на шее отправил в маслянистый рот тарталетку. «Вот, смотри, тоже превратишься в тыкву!» - прозвучал в голове мамин голос, и Варя спешно отвела глаза. И тут взгляд ее споткнулся о сосредоточенное мужское лицо. Ильдар Газиев пристально наблюдал за ней, не слушая своего собеседника.

Нельзя сказать, что Газиев обладал отталкивающей внешностью. В свои пятьдесят он был подтянутым и холеным. Черные, чуть тронутые сединой волосы, которые англичане называют «соль и перец», были аккуратно подстрижены и уложены, выразительный подбородок - гладко выбрит. В отличие от многих гостей он оставался трезвым, а дорогой костюм выглядел безупречно и был застегнут на все пуговицы. Узел галстука держался у воротника, будто его только что завязали. Варю пугали люди, которые никогда не расслабляются. Недаром маньяками оказываются тихони и педанты. Так было и с Газиевым: его невозмутимость и сдержанность, казалось, скрывали нечто темное.

Он словно неспешно раздевал ее, бесстыдно ощупывал. На миг ей показалось, что платье все же съехало: так пронзительно он впился глазами в ее грудь. Она прижала локти плотнее - нет, все в порядке. Но он успел уловить ее нервозность, и едва заметно усмехнулся.

Газиев взял бокал и, кивнув, поднял для нее в молчаливом тосте. Она запнулась, забыв слова песни, вздрогнула, стряхивая с себя липкий морок и собираясь с силами, чтобы допеть. К счастью, остальную публику она интересовала мало, поэтому ошибка осталась незамеченной. Конечно, от мамы потом влетит, но тогда Варя уже будет дома.

Последняя песня, всего одна! Терпение. Спокойствие. Голос звучал ровно, спасибо педагогам. Но внутри уже зарождалась паника. Она старательно смотрела в другую сторону, чувствуя, что он все еще следит за каждым ее движением. Между ними словно протянулась незримая нить, которую никак не получалось разорвать.

Отзвучал финальный аккорд, и Варя с облегчением поторопилась за кулисы. Больше всего она боялась, что Газиев станет искать встречи, и если мать узнает...

-    Что ты там устроила?! Опять лажа! Господи, элементарный текст, неужели надо было забыть именно сегодня, перед сливками общества?! - обрушилась на Варю привычная лавина критики.

-    Прости, мам. Но никто даже не посмотрел на меня. Они просто ели, - девушка пожала плечами.

-    Это тебе так кажется! Господи, ну за какие грехи ты мне досталась?! Иди в гримерку.

-    А можно сразу домой? Мне плохо, голова очень болит.

-    Мужу будешь про головную боль рассказывать! Если тебя вообще хоть кто-то снимет с моей шеи.

-    Пожалуйста, мамуль! Ты же сама говорила, что еще тренировка.

Мама скептически поджала губы.

-    Ладно. Спускайся, я еще переговорю с организатором.

-    Спасибо. ЖДу в машине.

Если бы в этом платье можно было бежать, она бы кинулась отсюда, роняя стразы. Сердце билось в горле, как рыба, выброшенная на берег. Пусть только он о ней забудет! Вдруг пронесет? Может, все олигархи смотрят так на женщин? Или у нее разыгралось воображение с голодухи?

Она поспешила по коридору к лифтам. Дверь в одну из звездных гримерок прикрыли неплотно, сквозь щель виднелась пустая комната, а на столе - широкая тарелка с деликатесами. Варя оглянулась - никого. Да, воровать нехорошо, но она ведь совсем чуть-чуть... Торопливо проскочила, захватила пригоршню маленьких шоколадок в золотистой фольге и бросилась к выходу, по пути подвернув ногу и едва не потеряв туфлю. И только когда двери лифта отрезали ее от праздничного шума, она откинулась спиной на холодную нержавейку и положила в рот добычу. Терпкая сладость заполнила рот, и волнения сразу отступили на второй план.

Однако спустя два часа, потея на беговой дорожке, Варя вновь вспомнила тот цепкий порочный взгляд. Неужели мама и вправду готова вот так запросто подложить ее Газиеву? Капиталы, строительные компании... Ее променяют на кучу кирпичей? Хотя чему тут удивляться. Варе всю жизнь придется расплачиваться за свое происхождение.