ck in Gilly for a long, long time," answered the priest, his eyes bitter.Чует мое сердце, что я надолго, очень надолго застрял в Джилли, - сказал священник, и в глазах его была горечь. 6 Глава 6 There was no help for it, Meggie had to come home. Ничего не поделаешь, пришлось Мэгги вернуться домой. Fee could not manage without her, and the moment he was left alone at the convent in Gilly, Stuart went on a hunger strike, so he too came back to Drogheda. Фиа не могла справляться без нее, а Стюарт, оставшись один в Джиленбоунском монастыре, тотчас начал голодовку - и таким образом тоже вернулся в Дрохеду. It was August, and bitterly cold. Настал уже август и принес жестокие холода.
| Just a year since they had arrived in Australia; but this was a colder winter than last. | Прошел ровно год с их приезда в Австралию, но эта зима оказалась много холоднее. |
| The rain was absent and the air was so crisp it hurt the lungs. | Дождей нет, от морозного воздуха перехватывает дыхание. |
| Up on the tops of the Great Divide three hundred miles to the east, snow lay thicker than in many years, but no rain had fallen west of Burren Junction since the monsoonal drenching of the previous summer. | На вершинах Большого водораздела, встающего за триста миль к востоку, такой толстый слой снега, какого не видано многие годы, но с минувшего лета, после ливней, принесенных тогда муссонами, западнее Бэррен Джанкшен не выпало ни капли дождя. |
| People in Gilly were speaking of another drought: it was overdue, it must come, perhaps this would be it. | Опять надо ждать засухи, говорили в Джиленбоуне, пора ей быть, давно уж не было, видно, теперь не миновать. |
| When Meggie saw her mother, she felt as if an awful weight settled upon her being; maybe a leaving-behind of childhood, a presentiment of what it was to be a woman. Outwardly there was no change, aside from the big belly; but inwardly Fee had slowed down like a tired old clock, running time down and down until it was forever stilled. | Мэгги увидела мать после долгой разлуки - и словно страшная тяжесть ее придавила; быть может, то уходило детство, всколыхнулось предчувствие - вот что значит быть женщиной... С виду Фиа как будто не переменилась, только живот большой; но что-то в ней ослабело, будто пружина в старых усталых часах, которые все замедляют и замедляют ход, пока не остановятся навсегда. |
| The briskness Meggie had never known absent from her mother had gone. | Не стало прежней, так свойственной Фионе живости движений. |
| She picked her feet up and put them down again as if she was no longer sure of the right way to do it, a sort of spiritual fumbling got into her gait; and there was no joy in her for the coming baby, not even the rigidly controlled content she had shown over Hal. | Теперь она неуверенно переставляла ноги, словно позабыла, как это делается, в самой ее походке появилась растерянность; и она совсем не радовалась будущему ребенку, не было даже того тщательно сдерживаемого довольства, с каким она ждала Хэла. |
| That little red-haired fellow was toddling all over the house, constantly into everything, but Fee made no attempt to discipline him, or even supervise his activities. | А этот маленький рыжик теперь ковылял по всему дому, поминутно лез куда не надо, но Фиа и не пыталась приучать его к порядку или хотя бы следить, чем он там занят. |
| She plodded in her self-perpetuating circle of stove, worktable and sink as if nothing else existed. | Она брела все по тому же вечному кругу - от плиты к кухонному столу, от стола к раковине - и уж ничего больше не замечала вокруг. |
| So Meggie had no choice; she simply filled the vacuum in the child's life and became his mother. | И у Мэгги не оставалось выбора, она заполнила пустоту в жизни малыша и стала ему матерью. |
| It wasn't any sacrifice, for she loved him dearly and found him a helpless, willing target for all the love she was beginning to want to lavish on some human creature. | Это вовсе не было жертвой, ведь она нежно любила братишку, и он так беспомощно, так охотно принимал всю любовь, которую ей уже хотелось на кого-то излить. |
| He cried for her, he spoke her name before all others, he lifted his arms to her to be picked up; it was so satisfying it filled her with joy. | Он всегда звал ее, ее имя научился говорить прежде всех других, к ней просился на руки; и это так радовало, это было счастье. |
| In spite of the drudgery, the knitting and mending and sewing, the washing, the ironing, the hens, all the other jobs she had to do, Meggie found her life very pleasant. | Наперекор нудным повседневным заботам, вязала ли она, шила, чинила, стирала и гладила, кормила ли кур или выполняла иную работу по дому, Мэгги все равно была довольна жизнью. |
| No one ever mentioned Frank, but every six weeks Fee would lift her head when she heard the mail call, and for a while be animated. | Никто не упоминал о Фрэнке, но каждые полтора месяца, заслышав издали рожок почтальона, Фиа вскидывала голову и ненадолго оживлялась. |
| Then Mrs. Smith would bring in their share of whatever had come, and when it contained no letter from Frank the small burst of painful interest would die. | А потом миссис Смит приносила все, что пришло на имя Клири, письма от Фрэнка там не оказывалось, и мимолетное болезненное оживление вновь угасало. |
| There were two new lives in the house. | В доме появились два новых человечка. |
| Fee was delivered of twins, two more tiny red-haired Cleary boys, christened James and Patrick. | Фиа родила близнецов, еще двух рыженьких Клири, их назвали Джеймс и Патрик. |
| The dearest little fellows, with their father's sunny disposition and his sweetness of nature, they became common property immediately they were born, for beyond giving them milk Fee took no interest in them. | Такие славные мальчишки, все в отца -неунывающие, доброжелательные, они с первых дней оказались на общем попечении, сама Фиа почти не обращала на них внимания, только грудью кормила. |
| Soon their names were shortened to Jims and Patsy; they were prime favorites with the women up at the big house, the two spinster maids and the widowed childless housekeeper, who were starved for the deliciousness of babies. | Вскоре их стали называть коротко - Джиме и Пэтси; они сделались любимцами женщин в Большом доме - двух старых дев - горничных и бездетной вдовы - экономки миссис Смит, все три давно истосковались по этой радости - нянчиться с малышами. |
| It was made magically easy for Fee to forget them-they had three very eager mothers-and as time went on it became the accepted thing that they should spend most of their waking hours up at the big house. | Появление сразу трех любящих матерей помогло Фионе на диво легко забыть о близнецах, и вскоре уже само собой разумелось, что они, когда не спят, почти все время проводят в Большом доме. |
| Meggie just didn't have time to take them under her wing as well as managing Hal, who was extremely possessive. | Мэгги просто недосуг было взять их под свое крылышко, дай бог управиться с Хэлом, тот не желал с ней расставаться ни на минуту. |
| Not for him the awkward, unpracticed blandishments of Mrs. Smith, Minnie and Cat. | Неловкие, подобострастные заигрывания миссис Смит, Минни и Кэт Хэлу не по вкусу. |
| Meggie was the loving nucleus of Hal's world; he wanted no one but Meggie, he would have no one but Meggie. | Мэгги - вот любящее средоточие его мирка, никто ему больше не нужен, никого он больше не желает - только Мэгги! |
| Bluey Williams traded in his lovely draft horses and his massive dray for a truck and the mail came every four weeks instead of every six, but there was never a word from Frank. | Непоседа Уильяме сменял своих отличных ломовых лошадей и огромный фургон на грузовик, и теперь почта приходила чаще - раз не в полтора месяца, а в месяц, но от Фрэнка по-прежнему ни слова. |
| And gradually his memory slipped a little, as memories do, even those with so much love attached to them; as if there is an unconscious healing process within the mind which mends up in spite of our desperate determination never to forget. | И понемногу воспоминание о нем блекло, как всегда блекнут воспоминания, даже самые дорогие сердцу; словно помимо нашего сознания душа исцеляется и заживают раны, как бы ни была велика наша отчаянная решимость ничего не забыть. |
| To Meggie, an aching fading of the way Frank had looked, a blurring of the beloved lineaments to some fuzzy, saintlike image no more related to the real Frank than a holy-picture Christ to what must have been the Man. | К Мэгги исцеление приходило с ноющей грустью: уже не вспомнить, какой он был, Фрэнк, смутны стали милые черты, их заслонил некий до святости просветленный облик, так же мало схожий с настоящим Фрэнком, как иконописный Христос - с тем, каким, наверно, был Сын человеческий. |
| And to Fee, from out of those silent depths in which she had stilled the evolution of her soul, a substitution. | А к Фионе из тех молчаливых глубин, где безмолвно совершалось движение ее души, пришло на смену новое чувство. |
| It came about so unobtrusively that no one noticed. | Происходило это исподволь, никто ничего не замечал. |
| For Fee kept herself folded up with quietness, and a total undemonstrativeness; the substitution was an inner thing no one had time to see, except the new object of her love, who made no outward sign. | Ведь Фиа всегда замыкалась в молчании, в непроницаемой сдержанности; и эту глубинную внутреннюю перемену никто не успевал уловить, ее ощутил лишь тот, на кого теперь обратилась ее любовь, но не подавал виду. |
| It was a hidden, unspoken thing between them, something to buffer their loneliness. | Это потаенное, невысказанное соединяло их и облегчало им груз одиночества. |
| Perhaps it was inevitable, for of all her children Stuart was the only one like her. | Пожалуй, иначе и не могло быть, ведь из всех детей один только Стюарт пошел в мать. |
| At fourteen he was as big a mystery to his father and brothers as Frank had been, but unlike Frank he engendered no hostility, no irritation. | В свои четырнадцать лет он был для отца и братьев такой же неразрешимой загадкой, как прежде Фрэнк, но, в отличие от Фрэнка, не вызывал досады и враждебности. |
| He did as he was told without complaint, worked as hard as anyone and created absolutely no ripples in the pool of Cleary life. | Не жалуясь, исполнял все, что ведено, работал ничуть не меньше других и ничем не возмущал тишь да гладь в доме. |
| Though his hair was red he was the darkest of all the boys, more mahogany and his eyes were as clear as pale water in the shade, as if they reached all the way back in time to the very beginning, and saw everything as it really was. | Он был рыжий, как все мальчики, но темнее -волосы цвета красного дерева, а глаза, ясные, прозрачные, словно ключевая вода в тени, казалось, проникли в глубь времен, к началу начал и все видели таким, как оно есть. |
| He was also the only one of Paddy's sons who promised adult handsomeness, though privately Meggie thought her Hal would outshine him when it came his turn to grow up. | И он единственный из сыновей Пэдди обещал стать красивым мужчиной, хотя Мэгги в душе не сомневалась, что Хэл, когда вырастет, затмит его. |
| No one ever knew what St |
"Поющие в терновнике" отзывы
Отзывы читателей о книге "Поющие в терновнике". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Поющие в терновнике" друзьям в соцсетях.