r lie; they flogged him to jellied pulp; they chained him to a rock in the sea and let him half-drown.Его морили голодом; бросили в карцер - тесный каменный мешок, где ни стать, ни сесть, ни лечь; стегали бичами так, что вся спина превращалась в кровавое месиво; приковали цепями к скале в море - пускай захлебывается.And he laughed at them, a skinny collection of bones in filthy canvas, not a tooth in his mouth or an inch of his skin unscarred, lit from within by a fire of bitterness and defiance nothing seemed to quench.А он смеялся в лицо палачам - жалкий скелет, обтянутый прозрачной кожей и еле прикрытый грязным тряпьем, во рту у него не уцелело ни одного зуба, тело сплошь в рубцах и шрамах, но весь он был - вызов, ненависть, и, казалось, ничем это пламя не угасить.At the beginning of each day he willed himself not to die, and at the end of each day he laughed in triumph to find himself still alive.Каждый свой день он начинал с того, что приказывал себе не умирать - и кончал торжествующим смехом оттого, что все еще жив.In 1810 he was sent to Van Diemen's Land, put in a chain gang and set to hew a road through the iron-hard sandstone country behind Hobart.В 1810 году его с партией кандальников отправили на Ван-Дименову Землю пробивать дорогу в твердом, как железо, песчанике в пустыне за Хобартом.At first opportunity he had used his pick to hack a hole in the chest of the trooper commanding the expedition; he and ten other convicts massacred five more troopers by shaving the flesh from their bones an inch at a time until they died screaming in agony.Улучив минуту, Родерик своей киркой пробил дыру в груди начальника конвоя; он и еще десять каторжников разделались с пятью остальными конвоирами, медленно, по ломтику срезая у них мясо с костей - все пятеро изошли криком и умерли в страшных мучениях.For they and their guards were beasts, elemental creatures whose emotions had atrophied to the subhuman.Ведь и ссыльные, и их стражи были уже не люди, а сущее зверье, дикари, в чьих чувствах не осталось ничего человеческого.
Roderick Armstrong could no more have gone off into his escape leaving his tormentors intact or quickly dead than he could have reconciled himself to being a convict.Родерик Армстронг просто не мог удариться в бега, оставив своих мучителей на свободе или предав скорой смерти, так же как не мог он примириться с участью каторжника.
With the rum and bread and jerky they took from the troopers, the eleven men fought their way through miles of freezing rain forest and came out at the whaling station of Hobart, where they stole a longboat and set off across the Tasman Sea without food, water or sails.Поддерживая силы ромом, хлебом и вяленым мясом, что нашлось у убитых солдат, одиннадцать беглецов под ледяным дождем одолели долгие мили лесной чащи и вышли к гавани китобоев -Хобарту; здесь они украли баркас и без парусов, без воды и пищи решили пересечь Тасманово море.
When the longboat washed ashore on the wild west coast of New Zealand's South Island, Roderick Armstrong and two other men were still alive.Когда баркас вынесло на дикий западный берег Южного острова Новой Зеландии, на борту оставались в живых только Родерик Армстронг и еще двое.
He never spoke of that incredible journey, but it was whispered that the three had survived by killing and eating their weaker companions.Он никогда не рассказывал об этом невообразимом плаванье, но люди перешептывались, будто эти трое потому и выжили, что убили и съели своих более слабых спутников.
That was just nine years after he had been transported from England.Было все это ровно через девять лет после высылки Родерика Армстронга из Англии.
He was yet a young man, but he looked sixty.Он был еще молод, но выглядел на все шестьдесят.
By the time the first officially sanctioned settlers arrived in New Zealand in 1840, he had hewn lands for himself in the rich Canterbury district of the South Island, "married" a Maori woman and sired a brood of thirteen handsome half-Polynesian children.К 1840 году, когда в Новой Зеландии появились первые поселенцы, чей приезд был официально разрешен, Армстронг уже отхватил отличные земли в округе Кентербери на Южном острове, взял себе "жену" из племени маори и стал отцом тринадцати красавцев отпрысков, наполовину полинезийцев.
And by 1860 the Armstrongs were colonial aristocrats, sent their male offspring to exclusive schools back in England, and amply proved by their cunning and acquisitiveness that they were indeed true descendants of a remarkable, formidable man.А к 1860 году Армстронги уже принадлежали к новозеландской аристократии, сыновей отправляли в Англию в самые привилегированные учебные заведения и хитроумием и стяжательством пренаглядно подтвердили, что они и впрямь потомки личности незаурядной и опасной.
Roderick's grandson James had fathered Fiona in 1880, the only daughter among a total of fifteen children.Внук Родерика Джеймс в 1880 году стал отцом Фионы - единственной дочери среди его пятнадцати детей.
If Fee missed the more austere Protestant rites of her childhood, she never said so.Если Фионе и недоставало суровых протестантских обрядов, к которым она привыкла в детстве, она ни разу ни словом об этом не обмолвилась.
She tolerated Paddy's religious convictions and attended Mass with him, saw to it that her children worshipped an exclusively Catholic God.Она вполне терпимо относилась к вере мужа, по воскресеньям ходила с ним слушать мессу, следила за тем, чтобы дети росли католиками.
But because she had never converted, the little touches were missing, like grace before meals and prayers before bed, an everyday holiness.Но сама в католическую веру так и не обратилась, а потому каких-то оттенков не хватало: не читались молитвы перед едой и перед сном, будни не были проникнуты благочестием.
Aside from that one trip into Wahine eighteen months before, Meggie had never been farther from home than the barn and smithy in the hollow.Если не считать единственной поездки в Уэхайн полтора года назад, Мэгги никогда еще не отходила от дома дальше коровника и кузницы в овражке.
On the morning of her first day at school she was so excited she vomited her breakfast, and had to be bundled back into her bedroom to be washed and changed.Утром первого школьного дня она так разволновалась, что после завтрака ее стошнило -пришлось поскорей отнести ее в спальню, вымыть и переодеть.
Off came the lovely new costume of navy blue with a big white sailor collar, on went her horrid brown wincey which buttoned high around her little neck and always felt as if it were choking her.Прощай, чудесная новенькая синяя матроска с широким белым воротником, пришлось опять влезть в противное платье из коричневой фланели с таким тесным высоким воротом на пуговицах, что Мэгги всегда казалось: вот-вот он ее задушит.
"And for heaven's sake, Meggie, next time you feel sick, tell me!- И ради бога, Мэгги, в другой раз, когда тебя затошнит, скажи сразу!
Don't just sit there until it's too late and I've got a mess to clean up as well as everything else!Не сиди и не жди, пока будет поздно и мне, ко всему, придется еще прибирать и чистить за тобой.
Now you're going to have to hurry, because if you're late for the bell Sister Agatha is sure to cane you.А теперь поторапливайся, если опоздаешь к звонку, сестра Агата уж, наверно, тебя побьет.
Behave yourself, and mind your brothers."Веди себя хорошо и слушайся братьев.
Bob, Jack, Hughie and Stu were hopping up and down by the front gate when Fee finally pushed Meggie out the door, her luncheon jam sandwiches in an old satchel.Когда Фиа наконец уложила в старую школьную сумку завтрак Мэгги - хлеб с джемом и легонько вытолкала ее за дверь. Боб, Джек, Хьюги и Стюарт уже подпрыгивали у ворот от нетерпения!
"Come on, Meggie, we'll be late!" Bob shouted, moving off down the road.- Пошли, Мэгги, опаздываем! - крикнул Боб, и они зашагали по дороге.
Meggie followed the dwindling forms of her brothers at a run.Мэгги, еле поспевая, бегом кинулась за братьями.
It was a little after seven o'clock in the morning, and the gentle sun had been up several hours; the dew had dried off the grass except where there was deep shade.Было рано, начало восьмого, а утреннее солнце давно уже пригревало; только в самых тенистых местах на траве еще не высохла роса.
The Wahine road was a wheel-rutted earthen track, two ribbons of dark red separated by a wide band of bright green grass.На Уэхайн вела проселочная дорога, две глубокие колеи - полосы темно-красной глины - разделяла широкая лента ярко-зеленой травы.
White calla lilies and orange nasturtiums flowered profusely in the high grass to either side, where the neat wooden fences of bordering properties warned against trespassing.А по обе стороны в высокой траве цвели во множестве белые лилии, каллы и оранжевые настурции, и аккуратные дощатые заборы предупреждали, что посторонним сюда доступа нет.
Bob always walked to school along the top of the right-hand fences, balancing his leather satchel on his head instead of wearing it haversack style.Боб всегда шел в школу, точно канатоходец, по верху заборов с правой стороны и кожаную сумку с книгами при этом нес не через плечо, а на голове.
The left-hand fence belonged to Jack, which permitted the three younger Clearys domain of the road itself.Левые заборы принадлежали Джеку, и младшим Клири досталась сама дорога.
At the top of the long, steep hill they had to climb from the smithy hollow to where the Robertson road joined the Wahine road, they paused for a moment, panting, the five bright heads haloed against a puffily clouded sky.Из овражка, где стояла кузница, они взобрались по высокому, крутому косогору, где Робертсонова дорога соединялась с Уэхайнской, и приостановились перевести дух; пять ярко-рыжих голов вспыхнули на фоне голубого неба в пушистых белых облачках.
This was the best part, going down the hill; they linked hands and galloped on the grassy verge until it vanished in a tangle of flowers, wishing they had the time to sneak under Mr. Chapman's fence and roll all the way down like boulders.Теперь - лучшая часть пути, под гору; они взялись за руки и пустились вприпрыжку с вершины холма, она быстро скрылась позади, в зарослях цветов... жаль, некогда прокрасться под забором мистера Чепмена и скатиться до самого низа, будто пущенные с горы камни.
It was five miles from the Cleary house to Wahine, and by the time Meggie saw telegraph poles in the distance her legs were trembling and her socks were falling down.От дома Клири до Уэхайна было пять миль, и когда Мэгги увидела вдали телеграфные столбы, у нее дрожали коленки и совсем сползли носки.
Ears tuned for the assembly bell, Bob glanced at her impatiently as she toiled along, hitching at her drawers and giving an occasional gasp of distress.Прислушиваясь - не звонит ли уже школьный колокол. Боб нетерпеливо поглядывал на сестренку - еле тащится, порой поддергивает штанишки и тяжко вздыхает.
Her face under the mass of hair was pink and yet curiously pallid.Розовое лицо ее в рамке густых локонов как-то странно побледнело.
Sighing, Bob passed his satchel to Jack and ran his han

Колін Маккалоу читать все книги автора по порядку

Колін Маккалоу

Колін Маккалоу - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки LadyLit.ru (ЛедиЛит).

"Поющие в терновнике" отзывы

Отзывы читателей о книге "Поющие в терновнике". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.

Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Поющие в терновнике" друзьям в соцсетях.

Напишите свой отзыв
Ваша оценка:

Книги на сайте опубликованы легально на правах партнёрской программы ЛитРес. Если Ваша книга была опубликована с нарушениями авторских прав, пожалуйста, направьте Вашу жалобу, заполнив форму обратной связи.

© 2019-2024 LadyLit.ru.